Рэка я успел поймать за плечо и кивнул на один из приветственно помаргивающих зеленым лифтов. Показав кивнувшему орку один палец, я переступил растоптанный труп и начал спускаться вниз по ступеням. А Рэк, взяв наизготовку пулемет, втиснулся в кабину лифта и хрипло загоготал, предвкушая веселье.
– Эльфы… – зло бормотал я, убирая револьвер в нагрудную кобуру и берясь за рукоять странноватого пистолета.
Еще одна реплика, что попалась мне в руки незадолго перед спуском в эти сраные подводные пыточные палаты. Вроде как… Уверенности нет. Обводы оружия я вроде как узнавал, но вроде как и нет.
Но это точно какой-то «Тип». Может, «Тип-80», хотя я, если не обманывает простреленная память, видеть видел его воочию, но никогда из него не стрелял. Что-то связанное с подпольной оружейной сделкой в моем баре, куда принесли старомодный деревянный ящик с десятком таких. Но у тех ствол был куда тоньше и без дырчатого кожуха. Я успел пару раз испытать его в деле, но не на живой мишени. Магазин на тридцать патронов, и у меня таких четыре…
Нагрудную кобуру я повернул и положил левую ладонь на рукоять привычного револьвера. На всякий случай…
Но пока что меня ждали лишь крики и кровавые трупы. Крики далекие, больше пока изумленные, чем испуганные. А вот кровавые трупы с каждым шагом становились все ближе. Первые растерзанные ошметки не пойми чего, но еще недавно живого встретились у распахнутой мощной гермодвери – безопасность никто не отменял. Судя по количеству растертых по полу мозгов, тут раскололись минимум две черепные чаши. Хотя вон там вижу пять торчащих из-за перевернутого металлического стола ног. А вон свежесделанный червь с полной ампутацией всех отростков, а голова закатилась между ног вбитого в угол амбала в разорванной форменной рубашке. Цвет вроде зеленый с черными вкраплениями.
Аж, сука, зубы свело…
Сколько веков минуло, а пробужденные хренососы все столь же сильно влюблены в так много значащую для них классовую расцветку.
Белые – высший, сука, сорт. Эльфы из эльфов. Жрут из лотосов и подтирают жопы фиалками…
Синие – максимально приближенные к вершине, но все же пониже. Ранговые синие воротнички. Технический кластер вроде начальников технических отделов, высших инженеров и прочих. Плюс здесь же любимый обслуживающий персонал в синих блузках с белыми воротничками, что без лишних слов задушенную шлюху уберет и свежих персиков принесет.
Зеленые или черные – вооруженка. Хорошо обученные и отлично вооруженные преданные псы, что порвут любого, кто косо взглянет на любимых хозяев. Их называют по-разному, но сути это не меняет.
Особая прослойка – врачи. Невероятно ценимые в любую эпоху. Власть властью, а любимый геморрой сам собой не рассосется. Врачи бесцветные – как они сами себя старательно всегда позиционируют. Они, мол, открыты для всех и каждого и не имеют собственных пристрастий… Ну да… Солнце светит для всех – если ты из тех, кто заткнул ему жопу толстой пачкой бабла…
А потом уже нижним цветом этой недоделанной радуги прет серая масса… все те же безымянные рядовые техники, электрики, чистильщики канализаций, продувальщики и уборщики… И как же, сука, смешно небожителям наблюдать с вершин небоскребов, как подножная серая слизь пытается придать себе любой другой оттенок – чтобы получить сходство с теми, кто срет им на головы…
Отступив, я пропустил мимо захлебывающийся криком огненный факел и выстрелил в следующего «огонька», заставив его рухнуть в лужу и зашипеть в струях дождя. А дождь тут шел – пожарная сигнализация среагировала, залив этот уровень потоками воды из ливневых форсунок. Но огнеметы продолжали работать, и в пелене воды ревело оранжевое пламя, порождая все новые бегущие и танцующие огоньки. К расположенным по одной стороне коридора узким длинным окнам подплыла темная туша с редкими разноцветными искорками. Изуродованный больной кит безразлично глядел на танцующих в дожде и огне обезьян, медленно скользя в темной водной толще. Слышал ли он их крики боли? Насколько умен этот гниющий в вечной тьме гигант с вбитыми в голову стальными кольями?
Обойдя трупы, я перебрался через аккуратные стальные стены стоящего в холле КПП, что грамотно блокировал спуск на следующий этаж, и испытал пистолет, прострелив голову тянущегося к аптечке молодого парня в черной рубахе. Аптечку забрал, заодно подхватив с пола то, что объяснило причину вражеской тишины. Нет. Они не молчали, они стреляли. Но не из огнестрела. В моей ладони был зажат игстрел с ободряюще горящим зеленым огоньком – иглы есть, стреляй. Размеры пистолета, несколько заглушек сзади и сверху, отъемная, судя по всему, пистолетная рукоять. Иные модели, чуть иные стандарты, но это игольное оружие. Наведя стрекоталку на труп, я нажал выступающую клавишу, и игстрел послушно выплюнул несколько игл. Нет привязывающего к владельцу блокиратора. И да – под водой лучше уж палить пластиковыми иглами, а не стальными пулями…
– Логично, – пробормотал я и махнул разочарованному орку в открывшейся лифтовой кабине. – Гляди?
– Игстрелы, мать их игольчатую! – орк захлебнулся смехом и приподнял повыше пулемет.
– Давай еще на этаж вниз – пока они не очухались и не блокировали все лифты. Там наших вроде еще нет…
– Ага… – орк ударил стену кулаком.
Стена испуганно загудела, и двери закрылись.
Чуть ускорившись, я побежал по ступеням вниз. Еще одна гермодверь с винтовым стопором. Раскрутив его, дождался, когда он с лязгом замрет в крайней позиции, и рванул рычаг на себя. В открывшуюся щель сунулась напряженная харя с красивой челкой:
– Слышал че?! Сигналка полыхает…
– Слышал, – кивнул я и выстрелил ему в глаз.
Разом обмякшее тело рухнуло. Пару раз дернулось и затихло на пороге. Выдрав из его руки несколько иной игстрел, я сбежал по ступенькам, нарочито громко топая ботинками.
– Ну чем там за шум? – требовательный голос был исполнен властности.
– Там убивают, – буднично отозвался я, выходя на желтоватый свет светильника в конце лестничного пролета.
– Ты кто?!
Прежде чем начать стрелять, я успел отметить П-образный КПП со стальными стенами высотой мне по пояс и рыл пятнадцать охраны в черных рубашках с зелеными воротниками. За центральной панелью КПП яростно мигали красные огни – похоже, та самая пожарная сигнализация.
Полоснув иглами и пулями по холлу, я сделал шаг в сторону и вжался в угол. Высунув на секунду руку, наугад опустошил остаток магазина и занялся перезарядкой, вслушиваясь в порожденный мной криковой хаос.
– Хер вам в глотки, ублюдки!
Радостный рев орка оглушил и затих, сменившись пулеметным грохотом. Присев, я выждал несколько мгновений и высунулся, тут же убравшись обратно в укрытие. Успев поймать картинку, уже спокойно выпрямился и вышел. Ботинок с плеском окунулся в общую для убитых лужу крови – ее расстрелянные доноры вповалку лежали вокруг укреплений или весели на его стенных панелях.
– Не надо! Не надо! – завизжал кто-то из внутренностей КПП.
– Надо! – убежденно ответил Рэк, стреляя ему в голову.
– Коридор, – предупредил я.
Вылетевшие в коридор гоблины в черном и зеленом – еще одна внутренняя цветовая ранговость – попадали как сбитые пулями кегли. От моего шлема с треском отлетели безобидные иглы. Еще несколько застряли в разгрузке. Отстрелявший ленту орк присел, а я подался вперед и мягко послал в коридор зажигательную гранату. Хлопок, вспышка, и пятеро закружились в огненном кранлого…
– Ниже! – крикнул я, когда из лестничного проема вывалились первые недомуты-штурмовики, выставившие щиты.
Пропустив яростно вопящих гоблинов, мы с Рэком разминулись с Ссакой и нырнули ниже, опять заспешив по лестничным ступеням. Убрав пистолеты, я взялся за автомат, и будто только и дожидаясь этого, воздух наполнился тревожным плачем сирены. Тонкий переливчатый звук показался мне плачем китов, что беззвучно плыли вокруг погруженного во тьму подводного города…
Что ж… вот мы и сделали свое громкое заявление – мы здесь! Гоблины пришли…
Сорвав со стены аккуратную разноцветную схему, я позволил Рэку обогнать себя и двинулся за ним, вглядываясь в уже виденные раньше цветные полосы этажей.
* * *
Мы очистили еще два этажа подводного веретена и… остановились.
Тормознуть мной же порожденных берсерков оказалось нелегко. Приказ сработал не сразу. Двое все же рванули дальше и погибли ниже, успев положить до десятка противников, после чего последний из них подорвал себя гранатой и залил там все забортной водой. И судя по прерывистому восторженному вою, который пресек взрыв гранаты, эти двое ни о чем не жалели – чего не скажешь о их противниках. Хлещущие струи пенной темной воды ударили в еще непроверенный нами этаж, и где-то через пару минут к вою пожарной сирены добавилось перепуганное всхлипывание еще одной верещалки. Разгерметизация. На такой глубине это нестрашно – я знал возможности Эдиториума. Эта разделенная на кучу секторов банка выдержит. И первым делом сработает автоматика…
Выдвинувшиеся из потолков и полов стальные плиты отделили нас от нижнего этажа. И одновременно еще несколько аварийных переборок отрезали нам отход обратно наверх. Меня это не впечатлило. Никого не впечатлило. Не понадобилось даже командовать – сварочный аппарат зажегся мгновенно, принявшись прорезать нам обратный проход – и, само собой, резал он не закаленную сталь переборки, а куда более тонкий металл по соседству. Через потолок и пол – путь отступления нам нужен, но сам я никуда торопиться не стал. Усевшись на один из забрызганных кровью столов, я занялся изучением еще одной цветовой схемы.
Те этажи, что мы прошли по пути до текущего уровня, отличались друг от друга кардинально. Не только по строению, но и по содержанию, мать его. В изначальной планировке эти уровни относились к жилым и рекреационным. Именно здесь жили все те давно сдохшие светлые умы, что олицетворяли собой вполне сбывшуюся мечту по возрождению планеты. Но так было раньше. Оставив планировку нетронутой, чей-то абсолютно больной разум превратил каждый уровень в нечто вроде долгосрочной зоны испытаний.
Первый из пройденных этажей – залит водой на полметра. Убрана практически вся мебель, лишь некоторые общие комнаты сухие. Вода – морская и достаточно холодная. Там же несколько мясницких, где, следуя приказам свыше, упырки резали свежеразмороженных и нихрена не понимающих гоблинов. Мы спасли около трех десятков и отправили их наверх – через Поплавок до самых нижних уровней пропустившего нас сюда плавучего острова.
Второй этаж – уровень с белым шумом, как его окрестила Ссака. Злобное шипение сопровождало живущих там постоянно. И, похоже, им пришлось куда хуже, чем тем, кто жил в морской воде. Во всяком случае психически… И здесь мы отыскали несколько мясницких… но спасать было уже некого – прознав о нашем приближении, долбаные хренососы последовали какому-то из аварийных протоколов и прикончили еще живых.
Третий этаж – место, где мы сейчас находились – был какой-то гремучей помесью борделя и бара. Чистой питьевой воды не было – из кранов она хоть и текла, но была «подслащена» некоторым количеством спирта, фруктовых ароматизаторов, красителя и чем-то еще явно «мозгокрутным». Слабая алко-нарко-смесь, что подавалась круглосуточно. Минимум разрешенной одежды. В два раза больше так называемых лабораторий. И то, что я в них увидел, никак не могло даже приблизительно оказаться экспериментами. Банальные пыточные, где насиловали, терзали, измывались. И все это окутано флером «нормальности»: в обычных зонах чистенько, аккуратно, все, несмотря на постоянную подпитость, вели себя друг с другом максимально обычно – вон на экране крутится ролик из здешней кафешки…
Изучив схему, я ножом прочертил по пластику извилистую линию, прорезал в ее конце дыру и швырнул пластинку Ссаке.
– Пробивайтесь там четко вниз, – буркнул я, доставая из поясной сумки белковый батончик.
– Поняла.
– Когда вскроете обшивку – упретесь в трубы и провода. Не резать. Обходите.
– Ясно.
– Но сначала заварите к херам все нижние аварийные переборки. Никто не должен суметь их открыть.
– Выполняю.
– Давай… Рэк! Как прорежетесь наверх – всех наших подранков туда срочным эшелоном. И так же быстро спускайте сюда свежее злое мясо и тяжелое вооружение. И еще мне нужна прямая связь с Хорхе. Проследи за всем.
– Делаю! – выпивший литра два здешней водички Рэк аж подпрыгивал от переполняющей его нехорошей энергии.
Да многие приложись к здешним кранам с розовой водичкой. И я не пытался их остановить – мясо слишком «молодо» и еще не привыкло к той кровавой мерзоте, с которой сталкивается каждый солдат на поле боя. Кишки на стенах, мозги на ботинках, чужие зубы в волосах, привкус паленого дерьма вокруг и кровь повсюду… Придет время, и прошедшие через горнило боев гоблины привыкнут, ожесточатся и отрастят твердую непрошибаемую шкуру…
Подхватив со стола женскую отрубленную в локте руку, я метнул ее в голову слишком уж присосавшейся к крану девке, что пила и пила, не в силах оторваться. Отпрыгнув, она утерла кровь со щеки, напялила шлема обратно на тупую голову и, уворачиваясь от пинка Рэка, проскулила:
– Так сладенько заходит… прямо как хер моей первой любви…
– Наркота всегда сладко заходит, – проворчал я. – А выходит с кровью… уймись, дура тупая.
– Есть уняться дуре тупой, сэр! Блевануть позорным содержимым пуза?
– Оставь при себе, – усмехнулся я.
– О моей первой любви, сэр – сожрали его те муты, что оттрахали больную самку, но… хык!
Она все же поймала поясницей пинок злого орка и улетела в угол с трупами, откуда уже доползла до двери и рванула следом за Ссакой.
– Лид! Экран слева! – предупреждающий возглас донесся от одного из самых многообещающих новичков, что уже прошли с нами немало мясорубок Мутатерра.
Неспешно повернув голову, дожевывая батончик и одновременно роняя пару таблеток энергетика в кружку с водой, я уставился на оживший экран, что высветил огромную золотую букву «М». Одновременно с этим послышалась закадровая торжественная музыка. Ну да… все как всегда – обязательная пафосно-жопная презентация грядущего величия… Чтобы гоблины заранее прониклись и взопрели…
Золотая вспышка… следом прямо «в лицо» полетели вращающиеся и опять-таки золотые загогулины и восклицательные знаки, а на экране наконец-то появилось хоть что-то внятное – полированный деревянный стол с широченной столешницей, высокая спинка кожаного коричневого кресла и сидящий в нем упырок в деловом старомодном костюме. Серый поблескивающий материал, белая рубашка с расстегнутым воротником – как много это значит для понимающих – торчащий в кармашке уголок белоснежного платка и над всем этим широкая теплая улыбка идеально выбритой хари. Еще чуть выше можно с восторгом лицезреть дорогущую прическу – с обязательно сединой на висках и несколькими тщательно выбранными седыми же прядями над многомудрым лбом. Он еще не сказал ни слова, даже не шевельнул пальцами с одиноким обручальным кольцом, но я уже знал, что обладатель ласковых карих глаз – Монкар.
Еще раньше над экраном зажегся огонек – золотой огонек. Не желтый, не оранжевый, а именно золотой. Типа божество скоро явит свое внимание… Есть ли замаскированная камера?
Вглядевшись в его глаза, я понял – он видит меня. Не только меня, а конкретно весь этот зал, внимательно скользя по нему сосредоточенным взглядом. Нет. Не сосредоточенным, а сфокусированным, ведь это одно из любимейших слов ему подобных никчемных дегенератов. Будь в фокусе! Сосредоточься на задаче! Фокусируйся! Еще сильнее! Не позволяй сломать свой ссаный фокус! Работай в фокусе! Работай больше! Как легко говорить такие слова, когда твое единственное занятие – неистовое лизание нависающей жопы босса.
– Что же у нас тут происходит? – разродился наконец хер в сером костюме. – Я Монкар… и я… опечален. Что за беспорядок… что за безумный хаос…
Ему никто не ответил. Гоблины продолжили заниматься своими делами. Один так и вовсе сел посрать в дальнем углу, придерживая штаны, чтобы не заляпать их о кровь на полу. И судя по протяжным звукам, этот недомут был полностью сфокусирован на своей задаче.
– Не скажу, что я рад таким гостям, и, несомненно…
Решив не слушать дальше, я приподнял забрало шлема повыше, довернул харю к экрану и лениво поинтересовался:
– Эй, хреносос… ты уже поплакался в плесневелые сиськи сучьей ведьме Эдите? Доложил о большой и нерешаемой проблеме?
Ответом была тишина. Та самая, по их словам, «озадаченная», а на самом деле охреневшая тишина, что случается, когда ты от обычного на вид грязного вонючего гоблина слышишь нечто крайне неожиданное. Или даже опасное… или даже пугающее…
Тишина длилась долго, а я не торопил. Зачем? В одном месте сварочный аппарат уже закончил работу, и недомуты с резаком потянулись в коридор, где до них скрылась двойка с пилой. За их спинами потрескивала остывающим металлом на краях уродливая дыра – наш новый выход отсюда. Рэк, тихо матерясь, погнал туда могущих идти подранков, что тащили лежащих и мертвых – мы потеряли троих наглухо и еще двое скоро сдохнут, но пока держатся благодаря трофейным аптечкам. Остальные легкие: несколько дней, максимум неделя – и можно их опять ставить в строй. Да… я не торопился… и в ответ разглядывал того, кто явно уже приблизил мое лицо, увеличив на весь экран, и внимательно вглядывался в него.
Как же, сука, смешно… Этот хер сделал все, чтобы его морда казалась породистой и запоминающейся. Нос с явно искусственной горбинкой, в меру густые брови, длинные – но опять же в меру – баки, тяжелая нижняя губа и выставленный вперед подбородок с той самой якобы что-то всем говорящей ямкой…
А что он видел в моем лице? Да ничего кроме злобы и усталости. Я не скрывал своих эмоций, пока медленно цедил кислый энергетик из фляги.
Сломав свою игру в невозмутимого джентльмена, Монкар подался вперед, нахмурил брови и… отпрянул резко назад, отмахнулся от экрана обеими руками.
– Эти глаза! Выруби!
– Что? – удивленный мелодичный голос оборвался резким вскриком, когда подхваченная со стола каменная статуэтка какой-то девы явно влетела во что-то живое по ту сторону экрана.
– Выруби, сука тупая! Убью!
Экран погас… А золотой огонек над ним продолжал светиться.
– Похоже, он знает вас, сэр… – заискивающе проскулил один из одноруких недомутов, вечно рвавший жопу в старании доказать, что ничем не уступает другим.
– Похоже, – кивнул я, поднося передатчик к губам. – Ссака…
– На связи!
– Ускорьтесь вдвое.
– Есть!
– А ты, – я взглянул на однорукого, – прикрепи вон к стене напротив этого сучьего золотого огонька рюкзак с взрывчаткой. И прямо покажи взрывчатку всем глядящим…
– Покажу! А с таймером? – с нездоровым придыханием спросил однорукий.
– Ага.
– И выставим на пять минут… это самое то, чтобы холодная дрожь пробрала аж до жопы…
– На два часа, дебил! – рявкнул я.
– Ну хоть что-то… а можно я прикрою первую цифру лямкой? То ли двойка… то ли ноль… а?
– Тебе бы голову подлечить…
– Да я стабильный!
– Имя?
– Херодуб!
– Действуй, Херодуб… действуй…
