– Что касается Хельсинского акта, – обозлился президент, – то он предусматривал территориальную целостность нашей страны в границах Союза Советских Социалистических Республик, правопродолжателем и правопреемником которого является Российская Федерация. Об это вы, Сергей Викторович, должны прямо в лицо заявить нашим европейским «партнерам». Сейчас мы добрые, но еще немного – и на стол лягут уже новые требования. И насчет санкций следует заявить, что если эти господа не хотят с нами по-хорошему, сделаем им по-плохому, сразу и внезапно. Какие-либо дополнительные ограничения мы воспримем как объявление экономической войны, и тогда горе любителям плевать против ветра и кидаться камнями в луну. Там, за Вратами, наши люди научились таким штучкам, что им совсем не понравятся. Если у коллеги Сталина получилось в полной изоляции поднять свою страну и от сохи привести ее к космическим ракетам и атомной бомбе, то чем мы хуже? Руки-ноги есть, голова на месте – так что справимся. Андрей Рэмович на свою должность тоже назначен не груши с яблони околачивать, как это делали иные прочие. Кстати, за ним еще предложения по таможенному режиму и перезапуску денежного обращения. Гривну из оборота требуется постепенно изъять, а рубль ввести. Чьи, как говорится деньги, того и власть.
Президент отпил из стакана воды, внимательно оглядел присутствующих, и продолжил:
– Чтобы Российская Федерация стала полностью суверенной и самодостаточной державой, суверенной должна стать не только ее политика, но и экономика, и за это мы должны драться насмерть, потому что иначе нас просто не будет: задушат и загрызут. К социализму былых времен мы возвращаться не будем, ибо незачем входить в давно утекшие воды, но все остальное должно быть исполнено неукоснительно. А если дело дойдет до Большой войны со всей Европой, то пусть знают, что у нас с товарищем Сталиным долг платежом красен. Фронт там, в сорок втором году, сократился уже вдвое, бойцы, как докладывает Сергей Кужугетович, толкаются в окопах локтями. Миллиона три-четыре по-настоящему злых советских солдат – в кирзовых сапогах, ватных фуфайках, касках и с автоматами Калашникова – и Европа узнает, что такое настоящий Красный Прилив. Но это только на крайний случай, если мы не справимся сами, так что господам европейцам лучше побыть паиньками, ибо, когда русский медведь из своей берлоги уже вылез, на пути ему лучше не попадаться. Вот наша программа на ближайшие годы, пока опасность для существования нашего государства не устранена или все мы не переселись в райские чертоги. Доведите это до всех, и пусть потом не жалуются, что их не предупреждали.
– Владимир Владимирович, а что делать со всеми прочими областями: Черниговской, Сумской, Полтавской и, самое главное, Киевской? – спросил Грызлов. – Решать это вопрос необходимо, да и наши люди там все-таки есть, хотя их там не так много, как на юге.
Президент недолго подумал и сказал:
– Генерал-губернатором в Киевскую область и город-герой Киев, я думаю, стоит назначить… Рамзана Ахматовича Кадырова – разумеется, по совместительству. Он знает, что нужно делать, когда мозги у людей вывихнуты наизнанку, и как можно поставить их на место. Управленческих кадров с боевым опытом по обе стороны фронта у него более чем достаточно. И вообще, Чечня – это пример того, что можно сделать с насмерть враждебным народом умной политикой и человечным отношением к людям. И Украину мы тоже превратим в своего друга и союзника, только на это нам потребуется время, терпение и значительные финансовые вливание; правда и отдача от этих действий многократно превзойдет затраты. Что касается трех оставшихся областей, то их можно будет объединить в генерал-губернаторство Слобожанщина, заведовать которым мы планируем назначить Владимира Вольфовича Жириновского. Мне кажется, что этот человек и местное население сделаны из одного теста, а потому очень хорошо поймут друг друга. Что касается всего прочего – управленческих кадров, сотрудников внутренних дел и так далее, – то нужно обратиться к нашим губернаторам, пусть от щедрот откомандируют людей на те или иные освобожденные территории. Вы, Борис Вячеславович, составьте список, кого к кому прикрепить, а я устрою на эту тему селекторное совещание с губернаторами, а то расслабились некоторые, понимаешь ли… На этом на сегодня все, коллеги, но это еще только самое начало. Обратной дороги нет, и дальше будет только веселее…
И когда «коллеги» встали со своих мест, чтобы покинуть кабинет, президент, совершенно в стиле Мюллера из «Двенадцати мгновений весны», сказал:
– А вы, Сергей Кужугетович, и вы, Валерий Васильевич, пожалуйста, задержитесь. С вами у меня будет отдельный разговор.
Пять минут спустя, там же.
Присутствуют:
Президент Российской Федерации – Владимир Владимирович Путин;
Начальник Генштаба – генерал армии Валерий Васильевич Герасимов;
Министр обороны – генерал армии Сергей Кужугетович Шойгу.
Едва штатские участники совещания вышли, министр обороны раскрыл свой портфель и стал раскладывать перед президентом стопки бумаг в прозрачных папках.
– Вот это, – сказал он, – отчет обследования американской биолаборатории под Сумами, это – из-под Чернигова, это – Харьков, это – Днепропетровск, это – Херсон, а это Одесса. Также в работе над биологическим оружием в интересах американского заказчика были задействованы два института в Харькове, пять в Киеве, один в Одессе и один во Львове. До Львова у нас руки еще не дотянулись, а вот персонал остальных учреждений – и лабораторий, и институтов – находится у нас в руках, как и вся техническая и административная документация.
– Очень хорошо, Сергей Кужугетович, – кивнул Путин и принялся бегло просматривать документы и фотографии, вытаскивая их из папок.
При этом лицо у президента сделалось таким сосредоточенно-внимательным, будто он разряжал сложную бомбу с часовым механизмом. А документики-то были очень интересные… Основными заказчиками и контрагентами нечистоплотных украинских микробиологов и вирусологов являлись Агентство по сокращению военной угрозы Минобороны США (Defense Threat Reduction Agency, DTRA) и две частных компании: Black&Veatch (Канзас) и СН2МHILL (Колорадо). Причем начало этой деятельности было положено сразу после первого майдана, во времена президента Ющенко, когда Минобороны США и Минздрав Украины заключили соглашение, по которому украинские власти передают полный контроль над биологическими исследованиями в стране американской стороне и, более того, ставят под ее контроль всю деятельность своего Минздрава. При этом правительство Украины обязалось не разглашать информацию о проводимых исследованиях и предоставить американскому персоналу лабораторий статус, эквивалентный статусу административно-технических работников дипломатических представительств…
Дочитав до этого момента, президент поднял голову и посмотрел на министра обороны.
– И что, Сергей Кужугетович, ваши люди учли псевдодипломатический статус американских специалистов? – сказал он. – Или же им удалось вовсе избежать знакомства с вашими людьми?
– Да нет, Владимир Владимирович, – нехорошо усмехнулся министр обороны, – встреч с нашими людьми американские деятели не избежали, и их якобы исключительный статус бойцам нашего спецназа тоже был глубоко безразличен. Ведь они не настоящие дипломатические работники, а только приравнены к ним соглашением с правительством, легитимность которого мы не признаем. А в остальном… Переход от локальной оборонительной операции на Донбассе к генеральному наступлению по всему Югу и Востоку Украины был настолько внезапен, что команда на уничтожение компрометирующих документов просто не успела пройти по инстанциям. Ну и наши специалисты тоже времени не теряли: впереди колонн, на технике с украинскими опознавательными знаками они прорывались к интересующим нас объектам и брали их под контроль. В Бранденбург-800 мы теперь тоже умеем.
– Ну и что, много у вас вышло клиентов? – спросил президент.
– Много – это не то слово, – махнул рукой министр обороны. – Несколько тысяч деятелей: и научный персонал, и администраторы, и разные причастные скользкие личности. Пришлось присмотреть на освобожденной территории симпатичную такую колонию и очистить ее для содержания новых постояльцев. На основании этих документов, – он кивнул в сторону разложенных на столе бумаг, – надо либо делать процесс масштаба Нюрнбергского, либо это дело должно кануть во тьму внешнюю вместе со всеми причастными.
– Ну да, это понятно, – сказал президент. – Либо мы договоримся с американцами замять это дело под определенные гарантии неприменения, либо сделать это не получится, и тогда неизбежен скандал.
Министр обороны поморщился.
– Я бы вообще не советовал договариваться с Трампом или с кем-нибудь еще из официальных лиц. Эти надутые пешки, включая их министра обороны, наверняка не осведомлены об истинной сущности биологической программы Пентагона, ибо официальные лица слишком болтливы. Особенно Трамп. Скажет что-нибудь сгоряча – и все стоят на ушах. Нет, договариваться мы должны с теми, кого, помимо нас, янки собирались ограничивать такими варварскими средствами. Я имею в виду Китай, крайне уязвимый перед эпидемиями из-за высокой плотности населения.
– Да, – сухо кивнул президент, собирая папки с документами американской биологической программы в стопку, – товарищу Си эти бумаги будут очень интересны, и своих следователей он на это дело тоже пришлет. Что-нибудь еще?
– Вот, – сказал Шойгу, передавая президенту еще одну стопку бумаг, – это документы из Энергодара (Запорожская АЭС), где нехорошие люди экспериментировали с созданием «грязных» боеприпасов, а это из Чернобыля, где под прикрытием естественного высокого радиационного фона имела место попытка накопить в значительных количествах оружейный плутоний. Александр Григорьевич был так любезен, что позволил использовать приграничные Белорусские территории как базу для захвата этого злосчастного места. А вот это показания научных работников Харьковского физико-технического института, прорабатывавших теоретическую часть украинского проекта по разработке ядерного оружия. Эти работы, в отличие от микробиологических, велись без всякого ведома американцев, ибо, зная продажность украинских деятелей, легко предположить, что самодельная атомная бомба вполне могла очутиться в руках у международных террористов, да и нарушение договора о нераспространении ядерного оружия тоже могло вызвать большой скандал.
Президент коротко, но громко выругался, облегчая душу, а потом сказал:
– Только одних этих документов хватило бы для принятия решения о нанесении по Украине упреждающего военного удара. Скажите, Сергей Кужугетович, а почему вы раньше не докладывали мне ничего подобного?
– А раньше, – вместо министра обороны сказал начальник генерального штаба, – у нас были только голые разведданные – без всякой, как говорят юристы, доказательной базы. Почти «одна баба сказала». Подобные сведения и раньше просачивались в прессу, но хохлы, то есть украинцы, как и американцы, все отрицали категорически. Но мы работали над этим вопросом, и года через два, когда, скорее всего, было бы уже поздно, наши люди получили бы юридически безупречные доказательства… Но, по счастью, вам, Владимир Владимирович, подвернулись Донецкие Врата, и не пришлось ждать так долго… Зато теперь документов хватит хоть для Страшного Суда.
– Тогда понятно, – кивнул президент. – Хорошо все, что хорошо кончается. Сергей Кужугетович, представьте, пожалуйста, списки на награждение всех участвовавших в операции: и тех, кто занимался этим вопросом в кабинетах, и те, кто непосредственно брал под контроль вражеские объекты.
– Вот, – министр обороны протянул президенту стопку сколотых степлером листов бумаги. – Тут всё. Взятых под контроль объектов было много, а отличившихся героев – в разы больше…
Президент бегло перелистал списки и отложил их в сторону.
– Ну хорошо, – сказал он, – а теперь, Валерий Васильевич, доложите, пожалуйста, что у вас с окруженными украинскими группировками на Донбассе…
– Котел под Станицей Луганской держат луганские силовики, – сказал начальник генерального штаба, разворачивая к президенту свой ноутбук. – Фактически это кусок бывшей линии фронта, протяженностью около двадцати километров и пяти с половиной километров в глубину, прикрытый рекой Северский Донец. Дополнительно местность оборудована эшелонированной обороной, изрыта траншеями и утыкана деревоземляными и долговременными огневыми точками и блиндажами. В лоб, через реку, задача штурма такой обороны не решалась иначе, чем через создание мощнейшей артиллерийской группировки и готовность к тяжелым потерям. Но, как нормальные герои, мы зашли в обход. Тылы 79-й отдельной десантно-штурмовой бригады располагались в Новоайдаре, а тыловые учреждения всей группировки «Север» дислоцировались в агломерации Северодонецк-Лисичанск. С того момента, как эти населенные пункты оказались в руках наших передовых подразделений, части ВСУ и нацбаты в период ведения интенсивных боевых действий остались на линии соприкосновения только с теми запасами, что успели раздать на руки. Мы дали этим деятелям возможность подумать о своей печальной судьбе и выйти к нам с белыми флагами и поднятыми руками, но они отвергли это наше более чем щедрое предложение. А раз враг не сдается, то его уничтожают. Сейчас эту территорию бомбит авиация, в том числе и бомбами объемного взрыва, и вдоль и поперек простреливает гаубичная артиллерия. Если понадобится, мы похороним их там в воронках всех до единого, и глазом не моргнем. В полях за Вратами наши бойцы и офицеры видели и не такое.
Валерий Герасимов сделал паузу, хлебнул воды и продолжил:
– Положение 24-й, 30-й, 57-й механизированных, 24-й артиллерийской и 17-й танковой бригады в треугольнике Попасная-Тошковка-Новотошковское аналогично тому, что имеется под Станицей Луганской. Разница лишь в том, что рыбы в эту вершу набилось в разы больше, глубина обороны в самом широком месте составляет не пять с половиной, а пятнадцать километров, да тылы 24-й бригады расположены в самом центре укрепленного района в поселке Золотое. На южном фасе треугольника в настоящий момент идут тяжелые бои за Попасную, которую с двух сторон атакуют российские войска и части луганской народной милиции, а 30-я механизированная и часть 17-й танковой бригады обороняются. В настоящий момент передовыми подразделениями обнаружены места, где украинские оккупанты совсем недавно осуществляли массовые казни мирного русского населения этих мест. Согласно практике войны за Вратами, украинских солдат на этом участке фронта разрешено в плен не брать.
Президент было встрепенулся, но Шойгу посмотрел на него строгим печальным взглядом и сказал:
– Излишний гуманизм, Владимир Владимирович, в этом вопросе неуместен. Время сейчас такое. И еще: хотелось бы, чтобы ваш пресс-секретарь, господин Песков, перестал транслировать в общество деморализующие и демобилизующие идеи о том, что германский нацизм за Вратами – это одно, а вот его местная украинская версия – совсем другое явление, вполне приемлемое некоторыми кругами нашего общества. Когда такое слышат офицеры, повоевавшие за Вратами, рука у них сама тянется к пистолету. Помимо закона о запрете отождествления СССР и Нацистской Германии, который сейчас разрабатывают в Госдуме, необходим закон, который бы запрещал искать разницу между любыми нацистскими человеконенавистническими идеями и приравнивать их к коммунизму. Помимо штрафов, наказание должно подразумевать пожизненный запрет занимать должности на госслужбе и избираться в органы власти. И гитлеровская «раса господ», и обамовская «исключительная нация», и украинская «Украина понадусе», как и любые наши местные национальные и региональные проявления подобных идей, должны быть прокляты и забыты, а иначе глазом моргнуть не успеем, как разорвут нас изнутри на тысячу кусков.
– Скорее всего, как это ни печально, Сергей Кужугетович, вы и на этот раз правы, – вздохнул президент, – я поручу составить соответствующий закон или внести предложенное вами положение отдельной статьей в уже почти разработанный законопроект. А Дмитрию Сергеевичу (Пескову) я строго укажу, что, когда ему хочется ляпнуть что-нибудь подобное, то произносить это стоит не перед микрофоном, а перед вырытой в земле дыркой, как это делал один слуга древнегреческого царя. Так оно будет безопаснее, безотносительно к развитию демократии в России. Что-нибудь еще на эту тему?
– Да нет, ничего, – с легкой улыбкой сказал Шойгу. – Конечно, хотелось бы товарищу Зюганову запретить отождествлять себя с настоящими коммунистами, сражающимися сейчас за Вратами за товарища Сталина и Советскую Родину, но думаю, что не стоит. Разница и так, что называется, видна невооруженным глазом. Пожалуй, со временем при наличии в политическом поле носителей оригинальных идей[4 - Министр обороны имеет в виду тех российских добровольцев, что, сражаясь в рядах РККА, вступили в ряды ВКП(б). Еще немного, и будет достигнута критическая масса, необходимая для признания этой партии Минюстом Российской Федерации – и вот тогда дни политической жизни КПРФ и самого товарища Зюганова будут сочтены.] контрафактная партия Российской Федерации сойдет со сцены таким же естественным путем, как с нее уже сошли «Яблоко» и СПС. То есть лидеры этих партий где-то еще кривляются, но они уже никому не интересны, в том числе и своим бывшим сторонникам.
– И в этом вы, Сергей Кужугетович, тоже правы, – сказал президент. – А сейчас давайте снова послушаем Валерия Васильевича.
– Южнее Попасной наши войска полностью взяли под контроль трассу Изюм-Славянск-Артемовск-Светлодарск-Дебальцево, – сказал начальник генерального штаба. – Из знаменитой Светлодарской дуги при угрозе оказаться между молотом и наковальней украинская 30-я механизированная бригада выскочила как намыленная, только ее и видели, а тыловые и фронтовые склады группировки в Славянске, Артемовске, Северске и Светлодарске достались нашим наступающим войскам. Так что чем дольше идут бои за Попасную, в которых украинские националисты вынуждены сжигать невосполнимые запасы топлива и боеприпасов, тем скорее случится коллапс всей группировки, ибо склады в Золотом, во-первых, не бесконечны, во-вторых, уязвимы для бомбовых и ракетных ударов. Южнее Артемовска, напротив Горловки-Донецка расположен котел, в который попали основные силы украинской группировки на Донбассе численностью до пятидесяти тысяч солдат и офицеров, семьсот танков и почти полторы тысячи артиллерийских орудий и минометов. По фронту ширина котла от Краматорска до Курахова-Марьинки занимает восемьдесят пять километров, столько же в глубину от старой линии фронта до границы Донецкой Народной Республики с Днепропетровской областью. Склады в бывшем глубоком тылу, в Балаклее и под Изюмом нашей армией захвачены, а прикрывавшая этот район 81-я аэромобильная бригада частью истреблена, а частью отброшена в сторону Краматорска-Дружковки. При этом основные коммуникации, железные и шоссейные дороги и мосты в нашем тылу в силу внезапности начала наземной операции от границы до самой Лозовой достались нам почти неповрежденными. Спасибо геррам германским генералам: в маневренную войну по всем правилам в силу предоставленной практики мы теперь тоже умеем со всей пролетарской решимостью. Основная проблема в том, что окруженная в этом районе группировка частично сохранила свои склады ближнего тыла в Краматорске, Дружковке, Константиновке, Красноармейске, Авдеевке и многих других местах. Также после некоторой замятни украинским войскам на этом участке удалось восстановить управляемость, ибо в силу обстоятельств командующий карательной группировкой на Донбассе генерал-лейтенант Сергей Наев не попал под удар Искандера, уничтоживший его штаб. В настоящий момент им планируется прорыв кольца окружения в направлении Павлоград – Синельниково – Днепропетровск, ибо, по искаженным сведениям, которые украинские военные в отсутствие связи с командованием (да и самого командования) черпают из передач CNN, наша армия в районе Изюм-Лозовая-Павлоград-Синельниково-Запорожье контролирует только узкую полосу вдоль дороги шириной порядка пяти[5 - Аналогичные картинки с узкими зонами контроля российской армии вокруг Мариуполя весной 2022 года рисовали французские, американские и прочие западные интернет-источники, а потому собравшиеся на прорыв из Мариуполя остатки 36-я бригады украинской морской пехоты были уверены, что спасение близко: стоит пройти пять, максимум восемь километров – и начнется территория, контролируемая украинской армией.]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/aleksandr-mihaylovskiy-4334182/za-tochkoy-nevozvrata/?lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Сноски
1
Томос – документ, выданный украинскому лжепатриарху Филарету Константинопольским патриархом-иудой Варфаломеем, в том, что украинская православная церковь отделяется от русской православной церкви и становится автокефальной православной церковью Украины. Сия писуля не имеет ни малейшей юридической силы, ибо ни один патриарх, даже Константинопольский, не имеет права распоряжаться на чужой канонической территории. Несомненно, что оба они – и Варфаломей и Филарет – за этот акт раскола православия будут гореть в адском огне на том свете, а также вполне возможно, что кара настигнет их еще при жизни.
2
Маеток, он же имение, он же вотчина (рус.) – большое частное землевладение с пахотными землями, амбарами и поселениями, а также часто с усадьбой и домом владельца. Принадлежали маетки обычно представителям светской аристократии (шляхте и магнатерии) или духовенству (монастырям, храмовым комплексам, религиозным лидерам и т. п.). Противопоставлялось государственному землевладению или владению монарха (королевщине, императорскому землевладению).
3
Белая книга Следственного комитета Российской Федерации содержит задокументированные свидетельства преступлений против человечности совершенных киевским режимом на Донбассе и по всей территории Украины.
4
Министр обороны имеет в виду тех российских добровольцев, что, сражаясь в рядах РККА, вступили в ряды ВКП(б). Еще немного, и будет достигнута критическая масса, необходимая для признания этой партии Минюстом Российской Федерации – и вот тогда дни политической жизни КПРФ и самого товарища Зюганова будут сочтены.
5
Аналогичные картинки с узкими зонами контроля российской армии вокруг Мариуполя весной 2022 года рисовали французские, американские и прочие западные интернет-источники, а потому собравшиеся на прорыв из Мариуполя остатки 36-я бригады украинской морской пехоты были уверены, что спасение близко: стоит пройти пять, максимум восемь километров – и начнется территория, контролируемая украинской армией.
