Правда, помочь хозяину не торопился, видимо, хорошо зная его характер.
И действительно, Стейн справился самостоятельно, а шофер, за всю дорогу не проронивший ни слова, тут же тронулся с места. Через пару минут мобиль исчез за углом, и мы остались на выложенной красивым желтым камнем площадке перед домом под любопытными взглядами слуг.
– С возвращением в Рендолл, милорд, – торжественно провозгласил дворецкий.
Слуги, словно дождавшись неслышного сигнала, дружно поклонились. Стейн подъехал ко мне и оглядел выстроившуюся шеренгу.
– Леди София Стейн, ваша хозяйка, – представил меня прислуге и взял за руку таким собственническим жестом, что я на мгновение действительно ощутила себя супругой хозяина Рендолла. – Хубер, через полчаса обед в Малой столовой, – распорядился Стейн и подъехал к ровной узкой полосе, идущей параллельно ступеням.
Без труда преодолев подъем, лорд въехал в распахнутые двери. Я шагнула за ним и остановилась, пораженная окружающим великолепием. Мать-Заступница, какая красота! Бронзовые люстры заливали огромное пространство ярким электрическим светом, в котором сияли и переливались позолоченные рамы картин, зеркала в простенках, старинные бронзовые канделябры, высокие окна и идеально отшлифованный мраморный пол. В первый момент мне даже захотелось зажмуриться, правда, потом глаза привыкли, и я смогла спокойно оглядеться. Ну что тут скажешь? Обстановка замка ничуть не уступала в роскоши императорскому дворцу, каким его изображали на магографах в журналах. Да и количество драгоценных предметов искусства говорило само за себя – мирнские вазы, золото арнирских подсвечников, мраморные скульптуры, цветные плафоны из кифрской стеклянной мозаики. Выходит, слухи не лгут, и Стейн действительно очень богат.
– Прошу, миледи.
Хубер проводил меня наверх, в покои, расположенные рядом с комнатами Стейна. И там мне снова пришлось постараться, чтобы не показывать своего удивления. Я думала, что Гровенор – роскошный особняк? По сравнению с Рендоллом он казался жалкой лачугой.
– Ваши горничные, миледи, Эванс и Браун.
Дворецкий представил двух хорошеньких гномочек в синих форменных платьях, и те слаженно поклонились.
– Я – Эванс, миледи, – пискнула та, что была поменьше ростом.
Светлые кудряшки девушки выбивались из-под белоснежной наколки задорными колечками и обнажали круглые ушки с легким светлым пушком на мочках.
– А я – Браун, миледи, – в тон Эванс произнесла вторая, и на меня уставились две пары блестящих темных глаз.
– Если будут какие-либо распоряжения, миледи…
Хубер не договорил, ожидая указаний, но я заверила его, что ничего не нужно, и отпустила. А потом с помощью горничных переоделась, ненавязчиво расспрашивая их о жизни в Рендолле, взяла рабочую сумку и вышла из комнаты. Путь до Вакарии оказался неблизким, и Стейну были необходимы массаж и отдых. Поэтому я не стала долго бродить по замку, а почти сразу отправилась в кабинет.
Муж ожидаемо оказался именно там. Как и в Гровеноре, он уже успел погрузиться в бумаги, но одно отличие все-таки было – здесь их ему подавал щуплый, похожий на хорька человек. А Стейн привычно не замечал никого и ничего вокруг. Меня, кстати, всегда поражала эта его способность полностью сосредотачиваться на деле.
– Извольте видеть, милорд, все бумаги в порядке, – на одной ноте бубнил «хорек», одетый в глухой серый сюртук и узкие штаны, слишком плотно обтягивающие тонкие ноги.
Судя по рвению и цепким рукам, передо мной был управляющий.
– И вот это, милорд, – доставая из пухлой папки очередной документ, тем же тоном добавил он, и, чуть повернув голову, мазнул по мне быстрым взглядом. – Отчет за последний месяц, – отвернувшись, еще быстрее затараторил он, и его тонкие длинные уши заметно порозовели. – Как вы и распорядились, дома арендаторов отремонтировали, зерно к посевной закупили, на дальних лугах распахали еще несколько новых участков.
Стейн внимательно читал бумаги, а я положила сумку и устроилась на диване, ожидая, когда муж разберется с делами. После бессонной ночи ужасно клонило в сон. Под монотонный бубнеж управляющего глаза сами собой закрывались, и я едва не уснула, но в какой-то момент голос «хорька» зазвучал иначе, и это заставило меня очнуться.
– Тут еще, милорд, – как-то неуверенно проблеял управляющий. – Относительно Западного крыла.
– Что? – Негромко спросил Стейн.
– Коридор продолжает разрушаться.
– Бригса вызывал?
– Он ничего толком не говорит. Сказал только, что подумает, – ответил управляющий, и в его голосе отчетливо прозвучала тревога. – Я, конечно, передал слугам ваше распоряжение, чтобы они туда ни ногой, но вы бы все же сами посмотрели, милорд? Уж больно быстро в этот раз разрушается.
– Хорошо. Вечером, – ответил Стейн, и я не выдержала.
– Дорогой, вам нужно принять лекарство.
Я решила прервать затянувшуюся работу и поднялась с дивана.
– Дайте мне несколько минут, Софи, – не поднимая головы от бумаг, произнес Стейн. – Мы скоро закончим.
– Боюсь, это скоро может растянуться еще на пару часов, – усмехнувшись, ответила мужу и достала из сумки бутыль с массажным маслом.
– Я зайду позже, милорд, – захлопнув папку, проявил чудеса понятливости управляющий – Не буду вас отвлекать.
Секунда – и тер бесшумно испарился из комнаты, а Стейн поднял на меня глаза и улыбнулся.
– Похоже, все в Рендолле поняли, что с вами лучше не спорить. Скажите, Софи, как вам это удается?
– Что именно, милорд?
– Вы провели в доме меньше часа, а мои слуги и работники уже готовы выполнять ваши приказы. Да что там! Я и сам их выполняю.
Стейн посмотрел на меня с легкой усмешкой и принялся расстегивать рубашку.
– Просто в Рендолле работают очень понятливые люди, – пожав плечами, сказала в ответ и добавила: – А вы… Вам лучше прилечь, милорд.
– Ну вот, о чем я говорил? Вы из меня веревки вьете, – хмыкнул Стейн, но возражать не стал.
– Полагаю, только в тех случаях, когда вы это позволяете.
– Думаете?
– Уверена в этом. Ложитесь, милорд. Хватит заговаривать мне зубы.
Я дождалась, пока муж снимет одежду и устроится на диване, и внимательно осмотрела рубцы. Выглядели они гораздо лучше, чем еще несколько дней назад. Да и потоки магии определялись отчетливее. Мне даже показалось, что края разошедшегося контура стали немного ближе.
– Постойте, – неожиданно сказал Стейн, когда я размяла голени и поднялась выше.
Он сосредоточенно нахмурился.
– Что-то случилось?
– Вот здесь, – муж накрыл мою руку своей и надавил. – Да, точно. Кажется, я что-то чувствую.
– Что именно?
– Тепло.
– А так?
Я передвинула ладонь чуть ниже.
– Нет. Здесь ничего.
– А вот так?
– Нет. Только в одном месте.
Стейн старался говорить спокойно, но я почти осязаемо ощущала его волнение.
– Как думаете, это что-то значит? – Спросил он, и в черных глазах мелькнули алые всполохи.
– Конечно. То, что появляется чувствительность – очень хороший признак.
Я собиралась добавить, что нужно закреплять результат и продолжать ежедневный массаж, но подняла глаза на Стейна и заметила на подлокотнике дивана Олли.
– Ну и чего вытаращилась? – Недовольно буркнул тот. – Рот закрой, а то ворона залетит.
Мне хотелось спросить, как здесь оказался вредный духовик, но я вспомнила, что Стейн его не видит, и промолчала.
– А ты что думала, Олли хозяина бросит? – Продолжал мелкий ворчун. – Да я за своим лордом, если понадобится, к ресу в пекло спущусь! Да я…
Олли разошелся и принялся перечислять, на какие подвиги готов ради любимого хозяина, а я задумалась, как духовик оказался в Рендолле. Выходит, он привязан не к дому, как мне казалось раньше, а к самому Стейну?
– Вот, снова, – напряженно сказал муж, когда я взялась разминать вторую ногу. – Но теперь не только тепло. Я чувствую ваши прикосновения.
Сердце радостно встрепенулось. Все-таки я была права, когда надеялась, что выздоровление возможно!
– Это очень хорошая новость, милорд, – сдерживая сбившееся дыхание, ответила мужу. – Главное, не прерывать лечение, и у нас обязательно все получится.
Я настроилась на магическое зрение, внимательно разглядывая места разрывов контура, и задумалась. А что, если не стягивать их, как положено в таких случаях, а попытаться нарастить? Да, так никто и никогда не делал, но, может, попробовать?
Я сосредоточилась, поднесла руки к месту разрыва и закрыла глаза. А потом принялась по капле вливать свою силу, представляя, что штопаю дыру на одежде. Сначала укрепить края. Потом соткать новое полотно, наложить заплатку и закрыть рваную дыру. Медленно, ниточка за ниточкой. Кулон нагрелся, сдерживая проявление магии, но я упорно создавала тонкие слои, напитывая их своей силой. И остановилась, только когда невыносимо закружилась голова.
Мне даже пришлось ухватиться за подлокотник дивана, чтобы сохранить равновесие.
– Софи?
Встревоженный голос Стейна заставил меня открыть глаза.
– С вами все в порядке? – Озабоченно нахмурившись, спросил муж, а я отстраненно подумала, что с каждым днем он проявляет все больше эмоций, становясь похожим на человека, а не на тот бездушный механизм, что встретился мне в первый день работы.
– Да, все в порядке, – солгала, глядя в напряженные черные глаза и тут же поймала себя на мысли, что мне начинает нравиться их бездонная тьма. И что она меня больше не пугает.
– Софи…
Стейн хотел что-то добавить, но так и не договорил. Он замер, глядя на меня с каким-то непонятным выражением, а потом взял мою руку и сжал ее в своих ладонях.
– Софи, – снова повторил он, и меня окатило горячей волной.
Она поднималась изнутри, заставляя сердце биться быстрее, окрашивая щеки румянцем, притягивая к лежащему на диване мужчине так сильно, что, казалось, сопротивляться этому просто невозможно.
Я подалась вперед, наклонилась, Стейн стремительно приподнялся… И мои губы попали в плен. Муж целовал напористо, жадно, не давая отстраниться, да мне и не хотелось. Наоборот. Я сама не заметила, как обвила руками его шею, и как стала отвечать на поцелуй с таким пылом, какого и заподозрить в себе не могла.
Мать-Заступница! В памяти всплыла картина недавнего танца, и ласковая тьма снова закружила меня в своих объятиях, заставляя забыть обо всем.
Стейн зарылся пальцами в мои волосы, избавляя их от шпилек. Я повторила его жест, ощутив под руками жесткие пряди. Сердце застучало громко и быстро. Тело окатило жаром. Муж коротко рыкнул и принялся целовать так, что у меня ноги подогнулись, и я опустилась на кушетку. А он, словно только того и ждал, тут же обнял за талию и притянул еще ближе…
– Ох ты ж трубы-дымоходы! – Пробился в сознание удивленный возглас, заставивший очнуться. – Вот, значит, как оно все!
Я замерла. Рес! Что же я творю?
Обнимающие меня руки напряглись, но я аккуратно расцепила их, быстро поднялась и отступила на шаг, не доверяя самой себе.
– Софи? – Позвал Стейн, глядя на меня напряженными посветлевшими глазами.
Я отступила еще на шаг и почувствовала, как к щекам приливает жар.
– Софи, я вас смутил? – Спросил Стейн и, не дождавшись ответа, добавил: – Не нужно. Вы ведь современная женщина, а это всего лишь обычный поцелуй. Такое иногда случается.
Вот так. Всего лишь поцелуй, который для самого Стейна, похоже, ничего не значит.
Осознать это оказалось неожиданно горько.
Видимо, лорд что-то заметил по моему лицу.
– Софи, вы хорошо себя чувствуете? – Нахмурившись, спросил он. – Вы побледнели.
– У меня просто закружилась голова, – ровно сказала в ответ. – Вам помочь одеться?
Я отвела взгляд, чувствуя, что не в силах больше смотреть на мужчину, который оказался для меня слишком большим искушением.
– Нет, не стоит, – с небольшой заминкой ответил Стейн, и мне показалось, что у него тоже сбилось дыхание.
– Это чего это? – Взволнованно спросил духовик. – Ты ведь теперь не уйдешь? Ты же останешься, да? А я говорил…
Я не успела узнать, что собирался сказать Олли, потому что его неожиданно перебил незнакомый женский голос – скрипучий и ужасно раздраженный.
– Ты гляди, говорил он, негодник! Хорошо устроился. Только и болтает! А работать кто будет? Ну-ка живо наверх, все чердаки паутиной заросли, а этого бездельника все где-то носит! – Расходилась невидимая тера. – Оллилен, ты меня слышишь?
– Тетушка Амброуз, ну что вы опять горячитесь? Это ведь ужасно вредно в вашем возрасте. И потом, мы с хозяином только приехали, а вы уже ругаетесь, – пролепетал Олли, и мне показалось, что он стал меньше ростом.
– Оллилен! – Грозно проскрипела тетушка Амброуз.
– Да иду я, иду. Не сердитесь. Вот, глядите, меня уже нет, – торопливо пробормотал духовик и растворился в воздухе, а невидимая тера затихла ненадолго, а потом задумчиво произнесла: – Хм. А это у нас кто? Ишь ты, магией подземных как фонит… Ну-ка, милочка, дай на тебя посмотреть.
Моего лица коснулся легкий ветерок.
– Как интересно, – послышалось через минуту тихое бормотание. – Значит, ткач. Очень интересно, – снова повторила тера и добавила: – Похоже, у нас все-таки есть надежда. Впрочем, пока рано об этом, – перебила она саму себя.
Ветерок прошелся по моим плечам и исчез, как и голос невидимой тетушки Амброуз. А мне нестерпимо захотелось найти Олли и как следует его расспросить. Точнее даже, допросить.
