Оставив мужчину за спиной, мы с Гамильтоном со всех ног и лап бросились к общежитию. Во-первых, надо удивить нашу банду, а во-вторых, трансформа может развеяться в любую секунду!
И только грозное:
– Стоять! – заставило нас сбросить скорость и развернуться лицом к опасности.
А опасность была нешуточная – сама миледи проректор!
– За эти краткие мгновения мы ничего не успели сделать, – недоуменно произнес Гамильтон.
Я же в это время пыталась так скосить глаза, чтобы увидеть, что у миледи под форменным платьем. Нет-нет, никакого разврата! Просто она не шла, не бежала, а как будто парила над парковой дорожкой!
«Или слухи правдивы и она змеища не только по характеру», – пронеслось в голове.
Сама миледи в это время молча смотрела на нас, а после, загоревшись лихорадочным румянцем, смущенно сказала:
– Мы забыли кое-что уточнить у вас, леди Фоули-Штоттен. Как у вас… вы понимаете, да? С этим.
Последние четыре года вся Академия этим называла мой сильный, но слегка безумный дар.
– Вы ведь и сами понимаете, правда? – так же смущенно ответила я.
Мне правда было стыдно: над загадкой моей силы бились всем профессорским составом. Да что там! Даже горного колдуна приглашали. Но, увы, все, что помогает держать силу в узде, – мой железный контроль.
– Как?! – ахнула миледи. – Вы уверены?!
– Как же мне быть неуверенной? – удивилась я.
– Но почему? – Она едва не плакала, и мне стало еще хуже. Давно мне не приходилось так стыдиться.
– Сама не знаю, – я понурилась, – само, наверное, получилось.
– Вас отсеют на отборе, – обреченно выдохнула миледи, – а послать нам больше некого.
– Да ну, – усомнилась я, – с чего бы?
– Вы же человек, а не оборотень! Вам не позволительно иметь контакты подобного рода, – вспылила миледи.
Тут я поняла, что ничего не поняла, потом вспомнила, что год назад был военный конфликт с горными колдунами, и осторожно напомнила:
– Но ведь вы сами его ко мне пригласили.
– Я?! – Миледи поперхнулась воздухом.
– Да, – я кивнула, – не помните? Три года назад, архимаг Клейвор из Тамитиканы.
– Мерзавец, – всхлипнула миледи проректор, – мы доверили ему ребенка, а он так с тобой поступил! Он за это поплатится, кля…
И тут я совершила воистину неразумный (даже по моим меркам!) поступок: я рукой закрыла миледи рот.
– Не надо клясться, вы же проклятийница! Ну не смог он меня вылечить, так он же и сказал, что лечить меня не надо, само рассосется. Или нет. Но в любом случае стороннее вмешательство… Ай!
Рука заледенела, пропала чувствительность, а кончики пальцев начали стремительно темнеть. Ух ты! Мне еще тренироваться и тренироваться, чтобы так же ловко и быстро кастовать проклятье черной гангрены.
– Намеков вы, леди Фоули-Штоттен, не понимаете, – процедила рассерженная миледи проректор, – я спрашивала вас о наличии или отсутствии девичьей чести!
– Так меня надо было спрашивать, – лениво зевнул Гамильтон. – Я бдю.
– Ты не бдишь, – прищурилась я, – а совсем другое делаешь! А я приличная девица, у нас на Окраинах нравы не такие вольные, как у вас в столице.
– Вот и славно, – кивнула миледи проректор, – а то вы могли бы опозориться.
– Разве это не моя основная задача? – не сдержалась я.
– Ваша основная задача – сойти с дистанции ровно в тот момент, как вам это прикажут, – бросила миледи и исчезла, телепортировав себя куда подальше.
Ну, по крайней мере, я надеюсь, что это было куда подальше.
– А туфельки-то еще не пропали, – задумчиво произнес пес. – Это был какой-то очень непростой маг.
– Да пошел он, – раздраженно бросила я.
Но против воли восхитилась: это ж какую прорву силы надо иметь, чтобы так надолго извращать естественные законы природы?!
Если бы ученицы Столичного Института Божественных Сестер увидели наше общежитие изнутри, они бы немедленно развоплотились и отправились туда, куда уходим все мы после долгой и приятной жизни.
Снаружи здание выглядит великолепно: пять этажей, вход по центру, и сразу понятно, что девочки налево, мальчики направо. Но! Но внутри все совершенно иначе, и в девичьих гостиных можно увидеть молодых ребят. Точно так же, как и наоборот.
Все, что смогли сделать профессора, – это настроить сигнализацию так, чтобы юных любовников переносило из постелей (или шкафов) прямо в кабинет ректора. Вот как есть, так и переносило.
Постепенно эти чары расползлись на всю Академию, и пару раз случались казусы с профессорами: у нас ведь и семейные пары преподают!
– Вся банда в сборе, – вздохнул вдруг Гамильтон.
А я, знавшая, что он давно потерял нюх, удивилась:
– Как ты их почуял?!
– Во-первых, я не полностью утратил обонятельные способности, – оскорбился пес. – Во-вторых, Марижан, когда бесится, выпускает когти, хлопает дверью, и на косяке остаются глубокие борозды. Ночью предметы мебели и стены восстанавливаются сами собой, утром этого не было, а значит…
– Значит, моя бесноватая соседка опять цапнулась с моими друзьями, – вздохнула я.
А все потому, что у Мари не клеится с одним из оборотней. Мерзавец перегулял со всеми, кроме нее. И когда она страдала по этому поводу, мы не поддержали, а подкололи. Да еще и я пару советов дала. И так из просто соседей мы стали практически врагами.
Хотя я отказываюсь воспринимать своих сокурсников как врагов. Много чести! Враги там, на границе. Темные твари, проходящие сквозь прорехи в защите, – вот кто истинное зло. А эти так, в лучшем случае неприятели!
Руку начало неприятно покалывать, и я ускорила шаг. Миледи проректор проклинает качественно, а к академическим врачевателям обращаться бесполезно: они меняются, как перчатки у модницы, и не имеют за душой ничего, кроме диплома Божественных Сестер.
Ввалившись в гостиную, я, не обращая внимания на приветствия ребят, сразу протопала в спальню. Где уже через пару мгновений стало тесно: мои друзья – тонко чувствующие натуры, уважающие чужое личное пространство. А потому они сразу же проследовали за мной.
– Ух ты, что ты сделала миледи проректору?
– Я осмелилась прикрыть ей рот ладонью, – честно сказала я.
Тина длинно присвистнула и, округлив и без того большие серые глаза, выдохнула:
– Доучилась. Хорошо еще, что гангреной обошлось. Она ведь могла тебя в садовую дорожку врастить, куковала бы потом месяц с корнями вместо ног.
Я пожала плечами:
– Так получилось.
Вытянув из проклятья силу, я осторожно обратила вспять все повреждения. Руку свело так, что у меня из глаз потекли слезы.
– Сочувствую, – без тени настоящего сочувствия произнес Марон. – Ты пропустила такой цирк!
– Да нет, – фыркнула я и приняла горделивую позу, – я в нем поучаствовала. Перед вами одна из крылатых невест!
Секунда тишины, и Тина недоверчиво уточнила:
– Я не поняла, у нас что, недобор в дворянском сословии?!
– Действительно, – Марон нахмурился, – выбор они сделали такой… Аномальный.
– Эй! – Я прицельно пнула парня по щиколотке. – Что значит аномальный?!
Пожевав губу, Тина попыталась объяснить:
– Ну, как бы так сказать, ты немножечко… Ну, долбанутенькая?
– Это ты спросила или утвердила? – Мне было все труднее сдерживать улыбку.
– Если ты пошутила, то я кину тебя в озеро, – мрачно произнес Марон, рассмотрев бесов на дне моих глаз. – И ты захлебнешься на мелководье, ибо твой страх перед водой…
Тут и Тина зажгла в руках нехорошие огоньки, и пришлось быстро-быстро все объяснять.
Марон улегся на мою незаправленную постель, Тина пристроилась рядом, мне же оставалось сесть только на тумбочку. Собственно, поэтому я никогда ничего на нее не складывала, только на пол.
– Ты уверена, что стоило соглашаться? – спросила в итоге Тина.
Я не успела ответить, как вмешался Гамильтон:
– У них компромат на нас.
– Ну, в соляные копи не пошлют, – фыркнул Марон и неуверенно добавил: – Наверное.
– Просто, – Тина покосилась на друга, – просто ты ведь понимаешь, что крылатые невесты весь отбор живут при дворе?
– Естественно, там ведь ради этого целый комплекс построен, – напомнила я. – Поищу в своей комнате, может кто-то написал на стене «Здесь была я» и дату.
– Ты будешь первой, – вздохнул Марон.
– Побоку, – отмахнулась Тина. – Дело в том, что ты встретишь его.
Цокнув, я недовольно скривилась. Точно. Про него-то я и забыла.
– Да-да, во дворце будут не только сдержанно-ядовитые леди с кинжалами за корсажем, но еще и тот, кого ты весьма неосмотрительно назвала ублюдком, – покивал Марон.
Я тут же поспешила внести ясность:
– Стоп! Я не называла Его Незаконнорожденное Высочество ублюдком! Ну, не напрямую.
– Да, – кивнул друг, – ты просто призвала клинок своего погибшего отца и уточнила, что вот меч и он бастард, а к людям в современном обществе принято применять термин «ублюдок» или «нагулянный». А это, я напомню, любимый сын экс-Правителя.
– От любимой любовницы, – добавила Тина.
– И это я еще стесняюсь напомнить, в какое место ты ему клинок сунула. – Марон ткнул в меня пальцем.
– Он пытался вступить со мной в противоестественную связь! И клинок отца я сунула ему между ног и ничего не поранила, – возмутилась я. – Моя магия в очередной раз сбойнула, и оставалось то, что оставалось, – остудить чересчур пылкого мерзавца льдом окраинной стали.
– И вот его-то ты и встретишь во дворце, – вздохнула Тина.
– Я могу призвать клинок отца из любого положения, – похвасталась я и вытянула руку, начиная выплетать заклятье.
– Не надо! – сдвоенный вопль сбил меня, и клинок не сформировался.
– Не надо, – спокойнее повторила Тина. – Я еще с прошлого раза волосы не отрастила.
Упс, а я и забыла об этой нехорошей истории.
Тина поерзала на постели и попыталась сдвинуть Марона, но тот упорно делал вид, что не замечает ее поползновений.
Именно в этот момент они умудрились качнуть узкую шаткую этажерку, на которой я хранила свои колдовские конструкты.
Все попадало с ужасным грохотом. Секунда тишины, громкий всхрап Гамильтона и…
– Это что?! – с ужасом и отвращением спросила Тина, поднимая за хвост мумифицированный трупик крысы.
– Это Журжик, – улыбнулась я. – Не бойся, он никогда не был живым.
Побледнев, подруга бросила крыску на пол, а после забралась на постель с ногами. Марону оставалось только сдавленно крякнуть: она так впечатлилась Журжиком, что вдавила нашего друга в стену, лишь бы оказаться подальше от крысюка.
– Я сделала его из веточек, листьев и искусственного меха. – Спрыгнув с тумбочки, я подобрала малыша. – Стоит в него влить немного магии – и он повеселит нас трюками.
Правда, ни Тину, ни Марона мой крыс не впечатлил. Пусть он ходил на задних лапах и жонглировал – они все равно не стали с ним знакомиться.
– Один вопрос: зачем?! – Марон сел, не спеша, впрочем, спускать ноги на пол.
– Профессор Блумквист сказал, что невозможно создать колдовской конструкт, используя лишь древесно-природные составляющие. – Я пожала плечами, подняла Журжика и, забрав магию из его легкого тельца, бросила его обратно на этажерку.
