Едва прозвучали эти слова, как глаза Анны расширились, а рот приоткрылся. Грейс с надеждой подумала, что подруга захочет извиниться, но было слишком поздно. Удар был нанесен – Грейс ощущала почти физическую боль в груди.
Ей показалось, будто двенадцать лет детства беззвучно взорвались в воздухе, рассыпавшись как конфетти. Воспоминания, столь дорогие для Грейс, оказались для Анны ничего не значащими пустяками, и этого Грейс понять не могла.
Надо было развернуться и уйти, но она не нашла в себе сил, потому что, хотя Анна и сказала такое, она все равно рядом. Наконец-то они наедине. К тому же Анна много выпила, и Грейс чувствовала – с ней что-то происходит. Ну не могла Анна вот так взять и отвергнуть ее! Пусть они друг другу не родные, но росли-то почти сестрами!
– Мне за тебя тревожно, – произнесла Грейс. – И ты знаешь почему.
Анна покачала головой, не сводя с нее взгляда, и в ее глазах читались опаска и знание, что Грейс имеет в виду, а еще там была просьба, чтобы Грейс молчала.
– Потому что я уже видела тебя такой, Анна. И мне не привыкать тебя выручать.
Вечер был окончательно испорчен. Слова Грейс возымели обратный эффект: Анна ворковала с Нэнси, склонив ей голову на плечо, и они тихо посмеивались.
Но вскоре ситуация изменилась. Сладкая парочка шепотом обсуждала нечто случившееся месяц назад на праздновании сорокалетия Бена, мужа Анны, куда были приглашены все подруги. Кейтлин вдруг расплакалась, хотя ей ничего плохого не сказали, Нэнси помрачнела, и Анна уже не лезла обниматься с ними, а словно отстранилась от всех.
Грейс удалось еще раз поговорить с ней перед уходом – и снова урывками. Время приближалось к полуночи, ей пора было уходить – она пообещала няне вернуться до половины первого, и Грейс вызвала такси. Поведение четырех подруг доказывало, что они собираются гулять и дальше.
Анна заказала еще текилы.
– Поедем со мной? – предложила Грейс, тронув подругу за плечо. Анна резко сбросила ее руку. – Давай поедем в одном такси?
Она хотела увезти Анну, не веря, что три подвыпившие дамы в состоянии о ней позаботиться. Казалось, они вообще не замечали ничего.
Но Анна ответила, что никуда не поедет, и Грейс молча ждала за столиком, наблюдая, как компания буквально разваливается. Она испытала облегчение, когда поступило сообщение, что такси ожидает у входа в паб.
12 декабря, четверг
Новость распространилась утром, без двадцати девять: Анна Робинсон не вернулась домой. После паба ее никто не видел.
Бен Робинсон проснулся в шесть часов и увидел, что постель рядом не смята. Убедившись, что Анны нет в доме и она не отвечает по мобильному, он сразу позвонил Нэнси.
Кроме этого, собравшиеся на игровой площадке мамаши четвертого «С» мало что знали, поэтому прикидывали так и этак, силясь что-нибудь выжать из имевшейся информации.
Они постоянно бросали взгляды на трех женщин, стоявших около забора. Все гадали, о чем они говорят, потому что язык тела казался абсолютно несуразным.
Нэнси, Кейтлин и Рейчел находились на некотором расстоянии друг от друга, обхватив себя руками поверх пальто в попытке согреться. Шапки с помпонами были надвинуты так низко, что приходилось напрягать зрение, чтобы различить выражение лиц.
Три подруги всегда были частью четверки, но не сегодня. Стоя вместе, неподвижные, они переговаривались напряженным шепотом.
Школьные мамочки ужасно жалели, что больше ничего не знают о прошлой ночи. Ушла ли Анна из паба раньше остальных? Взяла ли она такси или попыталась пойти домой пешком, да так и не добралась? А может, Анна поехала к кому-то еще, и три закадычные по-дружки ее прикрывают? Последняя версия была наименее зловещей, но все равно заслуживала сплетен.
Оставалось много неясного, но три подруги, сбившиеся в крошечный неполный круг, казались абсолютно неприступными.
Было высказано предположение, что паб закрылся в час ночи, однако лихая четверка осталась пить дальше. Все знали, что там так делается; всем говоруньям доводилось хотя бы раз в жизни нетвердой походкой брести по галечному пляжу в надежде протрезветь или ехать по узким, плохо освещенным переулкам, уводившим от моря к сплошным рядам таунхаусов, напоминавших ярко раскрашенных солдатиков, выстроившихся на пути к новому жилому комплексу.
– Как считаете, что случилось? – не выдержала одна из мамаш, кивнув на трех подруг. Неужели они выглядели такими ошеломленными только потому, что с ними не было Анны? – Что они сделали, как вы полагаете? – шепотом добавила она. Никто не понял, высказала ли она завуалированное обвинение, но возразивших не нашлось.
– Уж хотя бы одна-то точно знает, куда Анна делась после паба, – продолжила мамаша, и все согласились, поскольку никто не мог поверить, чтобы Анну отпустили или оставили одну, настолько неразлучной была эта четверка.
Все заметили, как Нэнси положила руку на плечо Рейчел. Это был первый контакт за сегодня между подругами, но уже через секунду Нэнси убрала руку.
У противоположной обочины дороги остановилась машина Грейс Гудвин.
– А Грейс с ними вчера была? – поинтересовалась одна из женщин.
– Неизвестно, – ответили ей. Хороший вопрос. Последние три месяца все внимательно наблюдали за развитием отношений Грейс и подруг.
Вначале Анна часто подходила к Грейс на игровой площадке, смеялась, улыбалась и явно пыталась подружить Итана и Матильду. Но шли недели, и мамаши заметили, что Анна постепенно отдалялась от Грейс. Отдалилась или ее заставили отдалиться, никто не знал.
По зрелом размышлении, скорее второе: ни для кого не было секретом, что Нэнси сразу невзлюбила Грейс, хотя все терялись в догадках почему. Грейс очень старалась влиться в компанию: в отсутствие мужа она одна растила ребенка, и в Клируотере у нее не было ни друзей, кроме Анны, ни знакомых.
Неужели Нэнси взревновала к приезду Грейс?
Мамаши четвертого «С» мало знали Нэнси – она ни с кем не сближалась, держала дистанцию, однако ее жизнь уже не первый год являлась предметом сплетен и досужих домыслов. В частности, в Клируотере знали, что ее красавец муж потерпел сокрушительный крах на фондовой бирже, поэтому Нэнси пришлось перебраться из Лондона в Клируотер, поближе к больной матери. Жить как прежде, на широкую ногу супруги Симпсоны больше не могли.
Все полагали, что в Нэнси Симпсон есть какая-то загадка.
Глядя, как медленно открывает дверцу своей машины Грейс Гудвин, родительницы заволновались: даже если вчера она тоже сидела в «Старой Вик», не исключено, что Грейс еще ничего не знает, раз привезла дочку в школу без всякой спешки.
На другом конце площадки Итан, сын Анны, играл с мальчиком по имени Дэниел. Бена Робинсона нигде не было, и мамаши не знали, завез ли он сына к школе пораньше или, что вероятнее, Итана доставила Нэнси. Они с Анной жили в пяти минутах езды друг от друга. А может, Бен остался дома, сосредоточившись на поисках жены?
– Что он сказал Нэнси по телефону? – спросил кто-то.
– То, что говорят в подобных случаях. Я слышала, он спросил, где Анна и что произошло накануне ночью.
– А Нэнси что ответила?
– Никто не знает.
– Кто-то наверняка знает! – Все замолчали и снова повернули головы к трем подругам.
Рейчел сидела на огораживающем школу парапете, опустив голову на руки и еле заметно раскачиваясь. Не то слишком много выпила, не то ее мучил страх.
– В последнее время Анна ходила сама не своя, – вспомнила одна из мамаш. – Может, из-за отца. Он у нее не так давно скончался, и она тяжело переживала потерю.
Другие пожали плечами и пробормотали что-то в знак согласия.
– Когда Анну видели в последний раз? – спросил кто-то.
– Я слышала, Нэнси заявила, будто они уехали все вместе в два часа ночи.
– В два часа ночи?! И это в будни, в среду! Господи, как они могли, зная, что утром вставать и везти ребенка в школу!
– Если Анна ушла одна, в темноте, значит, что-то случилось. На скале Крейна нет части ограждения, вы видели? Ветром повалило несколько звеньев.
Все вздрогнули.
– А зачем ей идти в ту сторону? – спросил кто-то, хотя каждая из мамаш хотя бы раз в жизни нетвердой походкой всходила на скалы и стояла на вершине, озирая город внизу. – Думаете, она могла упасть? Даже представить такое невыносимо! Но под скалой же проверят, правда? Полиция сразу осмотрит пляж.
– Как, уже сообщили в полицию?
Возникла пауза. Женщины переглянулись.
– А что?
– Насколько я знаю, пока не прошли сутки, пропавших не ищут. Ну взрослых, я имею в виду. И потом, почему никто не предположил очевидного? Может, Анна не вернулась домой, потому что не собиралась возвращаться туда?
– По-вашему, она ушла от мужа?
– А сын? – Кто-то отрывисто засмеялся. – Нет, без сына она бы в жизни…
Все знали, что Анна была хорошей матерью. Однажды она призналась, что до сих пор пишет записки на стикерах и кладет Итану в контейнер с ленчем. «Каждый день как часы! – шутила она. – Так привыкла, что не могу остановиться». А сегодня Итан откроет свой завтрак и не найдет там записки. Нет, Анна не бросила бы сына.
– Не представляю, чтобы она пошла пешком от «Старой Вик», – произнесла одна из мамаш. – Даль такую… Наверняка вызвала такси.
Хотя Анна любила вечеринки, беспечной она не была, и голова у нее на плечах имелась.
– Если она вызвала такси, значит, с ней что-то случилось по дороге?
От этой мысли все замерли. В Клируотере в этом отношении было спокойно, однако это не означало, что городок застрахован от подобных случаев.
– Смотрите, Грейс идет! – Все повернулись к воротам, куда входила Грейс Гудвин, ведя Матильду, которая широко размахивала маминой рукой.
Грейс улыбалась, глядя вперед, будто рассеянно слушая свою дочь. Всем стало ясно, что она не в курсе новостей.
Грейс почти поравнялась с тремя подругами Анны, когда одна из них окликнула ее. Сейчас Грейс Гудвин узнает, что Анна пропала. Остальные мамаши, затаив дыхание, внимательно следили за ними. Они заметили, как вытянулось у Грейс лицо, и она отпустила руку дочери. Грейс явно не горела желанием общаться с пресловутой троицей, хотя вчера в пабе они гуляли вместе. Стало быть, поссорились?
Грейс по очереди поглядела на Нэнси, Рейчел и Кейтлин и покачала головой, помрачнев, словно не получила желаемых ответов.
Зазвенел звонок, оторвав взрослых от раздумий и учинив хаос на площадке: дети побежали к мамам прощаться или к учительнице – строиться. Мамаши расставались с детьми до конца уроков; они задерживали отпрысков в своих объятьях и неохотно отпускали. Подавленные призраком приключившейся трагедии, они подсознательно хотели побыть с детьми лишнюю секунду.
Вскоре толпа мамаш двинулась к школьным воротам. Некоторые задерживались возле троицы, участливо интересовались самочувствием, поясняли, что слышали новость, и просили держать их в курсе, если что-нибудь выяснится. Вблизи три женщины выглядели весьма помятыми – судя по всему, накануне они перебрали с крепким алкоголем.
Грейс не двигалась с места, уставившись на них с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами. Вскоре она осталась одна, поскольку Нэнси, Рейчел и Кейтлин направились к школьным воротам. Нэнси взяла Рейчел под руку, Кейтлин приблизилась к ней с другой стороны, и вид у них стал – впору шагать в Страну Оз по дороге из желтых кирпичиков.
Никогда еще так не бросалось в глаза, насколько чужой в их компании была Грейс.
Глава 2
Грейс
Проснувшись утром, Грейс увидела около кровати уже одетую Матильду. Девочка была в исключительно хорошем настроении – сегодня ожидался передвижной театр, актеры которого представляли какую-то левую версию «Аладдина». До Рождества оставалось две недели – рановато, по мнению Грейс, клеить на уроках бумажные цепочки, но Матильда с азартом включилась в подготовку к празднику.
Все это сильно отличалось от знойного Рождества, к которому они привыкли в Сиднее, но Матильда, вернувшись в Англию, так ждала снега, что совсем не скучала по Австралии.
Грейс проснулась с пересохшим ртом, раскалывавшейся головой и тошнотой, усилившейся от воспоминаний об отвратительном вечере. Глухое раздражение немного стихло при виде счастливой дочери. Состояние Грейс сложно было назвать похмельем, но выпитое накануне все-таки ощущалось, и в 6:45 она с удовольствием перевернулась бы на другой бок, закрыла глаза и поспала еще.
Однако снова заснуть помешали мысли, выкладывавшие из вчерашних эпизодов до обидного очевидную картину. Грейс невольно начала злиться. В последнее время она привыкла к этому настроению: всякий раз, как Грейс вешала трубку после разговора с Грэмом, в ней вскипал гнев.
Матильда вприпрыжку выбежала из комнаты, и Грейс подумала, что без дочери у нее совсем не было бы родной души. Сознание одиночества, усугубившееся на вчерашних посиделках, окончательно прогнало всякий сон.
На тумбочке стояла фотография Грейс и Грэма, снятых в счастливые времена. Иногда Грейс хотела убрать фотографию, чтобы не видеть каждое утро лица мужа и не думать, что она ничего не знает о его жизни в Сингапуре. Как изменилась бы жизнь, если бы Грэм поселился здесь и прекратил уезжать? Наладились бы отношения? Или годы раздельной жизни слишком глубоко запустили в супругов свои когти?
По телефону Грэм всякий раз клялся, что скоро приедет, начиная разговор в позитивном ключе. Он словно не замечал, что Грейс фактически превратилась в мать-одиночку, хотя она неоднократно указывала на это мужу. К концу телефонного общения разговор всегда скучнел, и Грейс вешала трубку в испорченном настроении.
Когда Грэм приедет на Рождество, нужно обсудить, может ли он уйти из своего проекта и переехать в Клируотер. А главное, хочет ли он этого.
Грейс со вздохом выбралась из кровати и принялась готовить себя и Матильду к предстоящему дню. Мысли о браке сменились иными соображениями, например уверенностью, что ей абсолютно не хочется видеть сегодня подружек Анны, зная, что у нее почти нет шанса вырвать Анну из лап этой троицы и побеседовать наедине.
Грейс удивилась, когда, войдя на школьный двор, увидела жавшееся в стороне пресловутое трио – почему-то без Анны. Сначала она заметила Нэнси, затем Рейчел, которая, согнувшись, сидела на низком бетонном парапете, словно ее сейчас стошнит (Грейс сочла это возмутительным для школьной площадки). Чуть в стороне от них находилась Кейтлин, кусая ноготь и с ужасом глядя на Рейчел.
Первой мыслью Грейс стало приятное сознание, что Анна не с ними и ее можно застать одну и выяснить, что, черт побери, она вытворяла накануне. Грейс прошла мимо неполной компании, отметив, что Кейтлин, стоявшая почти в раболепной позе, сгорбившись, кажется до нелепого мелкой рядом с Нэнси, облаченной в длинное черное пальто с меховой опушкой на капюшоне и сапоги до колен. Выглядела Нэнси прекрасно, несмотря на ранний час. Грейс удивилась, отчего эта великанша, столько выпив накануне, с утра снова свежа, как роза.
Проходя мимо, Грейс даже с пятнадцати метров ощутила что-то неладное. Матильда тянула ее за руку, но она рассеянно поглядывала на дочь. У нее не было желания заводить разговор – оскорбительные, обидные воспоминания свежими ожогами горели в памяти. Она хорошо помнила и фразы, брошенные Анной, и подчеркнутое пренебрежение остальных, намекавших, что Грейс не их поля ягода.
Она направилась к игровой площадке, когда Рейчел сползла с парапета и выпрямилась.
– Грейс! – окликнула она, засунув руки в карманы огромного дутого пальто.
Грейс обернулась. Лицо Рейчел было странно поблекшим, под глазами осталась плохо смытая тушь.
– Кое-что случилось. – Голос у Рейчел прервался, и Нэнси шагнула вперед, положив руку ей на плечо. – Все равно ты скоро узнаешь.
– Что? – спросила она, встревоженная выражениями их лиц.
– Утром мне звонил Бен, – произнесла Нэнси таким начальственным тоном, что Грейс невольно посмотрела на нее.
Бен? Грейс начала догадываться, что случилось. Бен – это муж Анны, Бен Робинсон, которого она неоднократно встречала за три месяца. Грейс не теряла надежды завести с ним знакомство, ведь Бен теперь занимал большое место в жизни лучшей подруги.
– Вчера Анна не пришла домой, и мы все немного испуганы, – продолжила Нэнси, впившись взглядом в Грейс, будто подозревая, что ей что-нибудь известно.
– Как не пришла домой? – воскликнула Грейс, выпуская ручонку Матильды. – В каком смысле – не пришла?
– Когда Бен проснулся, Анны не было дома. Как вечером уехала, так и не возвращалась.
– Он ей звонил?
