– Вот что я получаю, когда пытаюсь завести подругу, – проворчала я.
Пристегнув ремень безопасности, посмотрела на Уилла. Уголки его губ приподнялись в улыбке, и он завел двигатель.
Такой умный, да? Должно быть, они придумали эту историю за те тридцать секунд, которые потребовались мне, чтобы выйти из автобуса.
Он проехал через пустое парковочное место и свернул на дорогу, прибавив громкость, когда заиграла песня In Your Room.
Мы поехали в сторону центра. Я сцепила руки на коленях, а моя сумка и флейта лежали на полу.
Здесь приятно пахло. Бедрами я ощущала прохладу кожаной обивки. У меня внутри все переворачивалось, пока мы ехали по кочкам и ухабам.
В салоне было темно, что создавало ощущение уединенности. Как будто мы оказались там, где не должны были находиться.
Украдкой взглянув на Уилла, я увидела его длинные пальцы, лежавшие на Т-образной перекладине руля. Затем подняла взгляд к его лицу, на котором застыло непривычно строгое выражение. Он смотрел на дорогу, слегка прищурившись.
Его грудь поднималась и опускалась так размеренно и спокойно, будто он пытался контролировать себя. А если я что-то и знала об Уилле Грэйсоне Третьем, так это то, что стоило волноваться, когда он контролировал ситуацию.
Как в бассейне прошлой ночью.
Серьезный Уилл обезоруживал.
Я опустила глаза, тяжело дыша. Меня слегка мутило, во мне бушевало множество эмоций.
Мне это нравилось.
Мы медленно приближались к пункту назначения, а он до сих пор не проронил ни слова. Без разницы. Я наслаждалась его близостью и поездкой, пока могла. По ногам бегали мурашки, в этой юбке я чувствовала себя довольно красивой. Ему нравилось?
Он свернул на мою улицу, и я напряглась, заметив впереди свой дом. Мне не хотелось расставаться с Уиллом.
Но он ехал слишком быстро. Почему он ехал так быстро? Ему придется остановиться через секунду.
Но мы проехали мимо, даже не сбавив скорость. Вскинув голову, я обернулась и проводила дом взглядом, пока тот не скрылся из виду.
Я сглотнула ком, образовавшийся в горле, мое сердце слабо затрепетало.
– Ты должен отвезти меня домой. Мне нельзя опаздывать.
Мой голос прозвучал едва слышно, потому что я очень не хотела возвращаться туда. Хотя знала, что должна.
Он наконец взглянул на меня.
– Чего ты боишься? Ты ведь умеешь говорить мне «нет», верно? Можешь остаться со мной еще на час.
Я вскинула бровь. Что он попытается сделать, чтобы я была вынуждена сказать «нет»?
Проверив часы на приборной панели, увидела, что сейчас лишь 9:19. Если буду дома к десяти, Мартин, возможно, не станет задавать вопросы. Возможно.
Однако он наверняка узнает, когда автобус прибыл.
Уилл провез нас через весь район и выехал на Олд-Пойнт-Роуд, держа путь к «Бухте приключений».
Я напряглась. Что он задумал? Парк закрывался в восемь. Больше в том направлении ничего не было.
Свернув, он остановился посреди парковки, но двигатель не заглушил, лишь убавил громкость радио.
Мой взгляд заскользил по пустынной стоянке, освещенной единственным фонарем, билетным кассам и аттракционам, видневшимся в темноте за входными воротами.
Я взглянула на Уилла. Откинувшись на спинку сиденья, он смотрел в окно. От гнетущей тишины мое сердце пропустило удар.
– Видишь колесо обозрения? – спросил он наконец.
Проследив за его взглядом, заметила справа колесо, находящееся почти на краю парка.
– Если пройдешь дальше, – продолжил он, – примерно метров пятьсот на восток, попадешь на Колд-Пойнт.
Колд-Пойнт – это часть скал, выступающая в океан немного больше остальной береговой линии между Тандер-Бэйем и Фэлконс-Уэллом. С появлением парка развлечений она стала почти недоступной.
И не зря, учитывая славу этого места.
– Ты знаешь эту историю? – спросил Уилл.
– Убийство-суицид, – пробормотала я.
Он замолчал, а потом тихо произнес:
– Предположительно.
Я повернулась к нему. Подперев голову рукой, Уилл начал рассказывать:
– В 1954 году Эдвард МакКланахан был моим ровесником. Выпускник, звезда баскетбола, плохой мальчик, но только в нужных аспектах… – Парень улыбнулся, поддразнивая меня. – Он был добр к людям. Всегда приходил на выручку, понимаешь?
Об Эдварде МакКланахане я практически ничего не знала. Лишь то, что баскетбольная команда ежегодно совершала паломничество на его могилу. Меня это никогда не интересовало.
Однако я промолчала.
– Тот сезон должен был стать лучшим для них. Отличная команда, тренер, годы тренировок… Они научились предугадывать движения друг друга, даже мысли. – Уилл посмотрел мне в глаза. – Вот чего они добились за несколько лет, играя вместе. Парни стали семьей. Больше, чем семьей. У них сложился идеальный симбиоз.
Как у Всадников. Если понаблюдать за ними, порой казалось, что других игроков не существовало. Майкл, Кай, Дэймон и Уилл взаимодействовали как четыре конечности одного тела.
– А такое редко случается. Они полагались друг на друга, были готовы на все ради товарищей и стали бы чемпионами. Все предвкушали отличный сезон. Матчи, вечеринки, торжества…
Я задумалась, насколько эта история правдива. Он рисовал красивую картинку, но мы верим в то, во что хотим верить, не более. Задним числом все кажется лучше.
Уилл улыбнулся.
– Элвис только завоевывал сцену, все мечтали о «Шеви Бэль Эйр», а Sh-Boom группы Crew-Cuts была песней номер один в Америке. – Его лицо немного помрачнело, и он продолжил: – На Осенний бал в нашу школу пришла девушка из Фэлконс-Уэлла – мы соперничали с их командой. Одна, в розовом платье из кружева и тюля. Мерцающие гирлянды над танцполом отбрасывали блики на ее волосы и обнаженные плечи. Когда она вошла в зал, никто не мог отвести от нее глаз. Девчонка безумно нервничала, зная, что ей там не место. – Сделав паузу, Уилл повернул голову, встретился со мной взглядом. – Чувствовала себя как мышь в змеином логове. Она все время держалась за живот, словно ее сейчас стошнит. Но девушка была красива. Очень красива. Он не мог оторвать от нее глаз.
МакКланахан.
Мой взгляд устремился вдаль, за колесо обозрения, в сторону Колд-Пойнт. Я мысленно представила ее. Розовое платье без бретелек, пышное, в стиле пятидесятых, а молодые люди – в костюмах.
– Говорят, она пришла, чтобы устроить заварушку. – Его тихий низкий голос ласкал слух. – Будто команда соперников послала ее посеять раздор. Говорят, она дразнила всю нашу команду. Пыталась спровоцировать их, чтобы на следующий день изобразить из себя жертву.
Зачем он устроил мне этот экскурс в прошлое?
– Никто понятия не имеет, как они узнали, где искать тело, кричала ли она вообще, однако переломанный труп девушки обнаружили на скалах в утреннем тумане несколько часов спустя. Розовое платье было запятнано кровью, волны трепали ее волосы, отбрасывая их на камни, ее безжизненные глаза остались обращенными вверх, к утесу. Последним она видела человека, который ее столкнул.
Я попыталась облизать губы, только во рту пересохло.
– Говорят, команда собиралась отказаться от участия в сезоне из-за расследований и внимания прессы. – Уилл протяжно вдохнул и выдохнул. – Говорят, все ребята из небогатых семей лишились бы надежд на спортивные стипендии. Они бы не поступили в колледжи. – Он умолк. – Говорят, тренера пришлось бы уволить и перевезти его семью в другой город. А перспективы найти новую работу после такого скандала были невелики.
Всего этого я не знала, поэтому слушала внимательно.
– Мне известно лишь то, – вздохнул он, – что через неделю Эдвард МакКланахан оставил письменное признание на кухонном столе в доме родителей, а потом сбросился с того же утеса. Последняя строка записки гласила: «Мы хотим то, что хотим».
Я посмотрела на Уилла. Испарина охладила мою кожу.
Мы хотим то, что хотим.
– Говорят, МакКланахан пожертвовал собой, чтобы сезон продолжился.
В смысле, он взял вину на себя? Девушку убил не Эдвард?
– По крайней мере, так говорят, – задумчиво произнес Уилл; его глаза азартно блеснули. – Однако ходят и другие слухи.
Внутри меня рос трепет; едва дыша, я ждала продолжения.
– Поговаривают, она стала яблоком раздора между двумя лучшими друзьями – МакКланаханом, который был в нее влюблен, и А.П., ее бойфрендом. Парень, в отличие от Эдварда, был беден, но умен. И амбициозен. Таких не стоит недооценивать.
Это еще сильнее распалило мой интерес. Тайна.
Мне нравились тайны.
– Говорят, она была беременна. Говорят, она сама прыгнула. – Он вновь перевел взгляд на меня. – Говорят, Эдвард… прыгнул не сам.
Не сам? Значит, по слухам, Эдварда столкнули?
На губах Уилла играла улыбка.
– Говорят, записка на кухонном столе была признанием другого человека.
В очередной раз вздохнув, он отвернулся. Все почитали Эдварда, потому что думали, будто он взял на себя вину, чтобы спасти сезон для команды. Спасти стипендии для некоторых ребят, а тренеру – карьеру.
Я всегда считала его поступок идиотским. Эдвард явно не понимал, что может преподнести жизнь. Ему бы предстояло пережить вещи посерьезнее скандала.
Однако мне понравилась интерпретация Уилла. Словно все было совсем не так, как казалось, и еще одна таинственная история ждала разгадки.
В конце концов, никто точно не знал, что произошло на Пойнте десятки лет назад.
– Мне здесь нравится, – едва слышно прошептал он. – Я люблю тайны. Иногда мне до смерти хочется узнать, что же произошло той ночью, а порой я надеюсь, что никогда не узнаю, ведь так интереснее. Реальность всегда разочаровывает. – Уилл развернулся ко мне. – Думаю, именно поэтому я всегда предпочитал это время суток. Люди прячутся в темноте, утоляют свою жажду, создают свои секреты. В темноте мы больше похожи на самих себя, чем где-либо еще. Я могу быть собой… – парень сглотнул, пристально глядя на меня, – в сумраке ночи.
Я смотрела в его темно-зеленые глаза. Его лицо было скрыто в тени, и я хотела…
Каждый нерв во мне гудел из-за возникшего между нами напряжения, словно мы были связаны одной нитью, которая становилась все короче.
Я хочу…
– Мы хотим то, что хотим, – прошептал он.
Сжав кулаки, опустила глаза.
Вдруг раздался его голос, едва различимый:
– Иди сюда.
Мое сердце провалилось в живот. Когда подняла взгляд, он сжимал руль, тяжело дыша.
– Иди сюда, – повторил Уилл.
Я рассеянно покачала головой.
– Зачем?
– Затем, что я твой мужчина.
Мое сердце бешено забилось от этих идиотских слов. Кто он такой, черт побери? Он не имел права решать, поддавшись мимолетной прихоти, принадлежит ему кто-то или нет.
Я была мимолетным увлечением, только и всего. Уилл не умел слушать и не принимал отказы.
Если позволю этому случиться – позволю ему любить меня, защищать, выполнять все те дерьмовые обещания, которыми он разбрасывался, – я просто поменяю одни вид насилия на другой.
Он воспользуется мной, бросит, и в конечном счете мне будет еще хуже, чем раньше.
Это меня добьет.
– Отвези меня домой, – потребовала я.
Уилл моргнул, но не двинулся с места.
Я разблокировала дверь, распахнула ее и выскочила наружу.
Значит, пойду пешком. К черту тебя.
С водительской стороны тоже хлопнула дверца. Обогнув машину, он преградил мне путь. Далеко уйти я не успела.
– Почему ты меня боишься? – рявкнул парень, оттесняя меня назад.
– Зачем ты рассказал мне эту историю? – возразила я.
