Мария Зайцева "Дорога в Диснейленд"

И среди всего этого говна братья Стоуны уцелели и нашлись!

Не иначе, как кто-то там, наверху, повернулся к ним лицом, для разнообразия, а не жопой.

Он вспомнил, как нашел мелкого, тощего и завшивленного, в бункере нью-йоркского метро, куда заглянул исключительно на всякий случай.

Ченни вцепился в него всеми конечностями сразу, засопел, счастливо дрожа.

Том обнимал его худую спину и думал, что от того веселого парняги, спортсмена, баскетболиста, будущей звезды национальной сборной, не осталось ровным счетом ничего.

Теперь, спустя десять лет, он глядел на брата, и не верил, что этот высоченный, хмурый мужик, с огромными руками и тяжелым, как и у него, взглядом, был когда-то худым мелким цыпленком.

Том погасил самокрутку, сунул окурок в нагрудный карман и пошел следом за быстро удаляющимся братом.

Вот ведь ноги отрастил, конь скаковой, не догонишь нихера.

* * *

– Ну чего, видно что-то?

Том валялся на крыше высотки, подставляя лицо осенним теплым лучам. Скоро зима, надо думать, где останавливаться.

Ченни, с биноклем наблюдавший за общиной, что-то неразборчиво пробормотал.

Том закрыл глаза. В вопросах наблюдения он младшему доверял полностью. Пока не скажет, что все в порядке, не стоит и суетиться.

– Ты давай там, смотри быстрее. А то олень стухнет.

– Не трынди.

Брат не отрывался от бинокля.

– Вроде нормально все. Чисто. По крайней мере там, где я смотрю.

– Давай без «вроде», говнюк мелкий, – Том лениво приподнялся на локте, швырнул в Ченни удачно подвернувшимся камешком, – неохота опять в грязь впираться из-за того, что у тебя нюх засбоило.

– Это было один раз, скотина! – Ченни раздраженно и очень метко отпнул в сторону старшего комок пыли, – и я болел! Сколько можно вспоминать?

– Да, бл*, всю жизнь! Потому что никогда не забуду, как мы оттуда без штанов линяли!

– Сам виноват! Нехер было к дочке старейшины лезть! Ладно не успел ничего сделать, а то ходил бы сейчас без члена!

– Да потому что один гребаный мутант не смог определить, чистый поселок или нет! И спасибо мне еще сказать надо, что я собой рисковал!

– Да спасибо, спасибо! Задолбал ведь!

Тут Ченни издал какой-то странный звук, словно подавился, и замолк, вцепившись в бинокль.

– Че там такое?

Ченни не отвечал, упираясь в одну точку и тяжело дыша.

– Да, бл*, чего там такое? – Том подполз ближе и вытащил свой бинокль, пытаясь понять, что такого увидел Ченни.

Община, как община.

Пожалуй, забор выше, чем в других. Кроме забора, по периметру трейлеры, постоянная охрана, суровые мужики с дубьем.

Понятно, огнестрелка в дефиците.

Место вообще хорошее, просматривается со всех сторон, видно, что старейшина опытный мужик. Ну, или баба, что вряд ли. Бабы, а особенно умные, по нынешним временам были страшной редкостью. И предметом торговли.

Вообще, удивительно, как мир изменился за десять лет.

Тогда, в самом начале, бомбы е*нули по всем мало-мальски значимым городам страны, моментально отправив к праотцам большую часть населения с правительством во главе.

Остальных подкосила охренительная радиация, от которой часть сразу отдала концы, а другая часть начала мутировать с дикой скоростью. Чего там напихали русские в эти свои хреновины, непонятно. Да и не важно.

И, судя по тому, что завоевывать их никто не приехал, советы ответочку все-таки получили, и им резко стало не до войны. Всем повезло, короче.

И, самое главное, виновных-то не найти теперь! Сдохли все виновные! Или сидят где-нибудь глубоко под землей, в своих пятиэтажных бункерах, под завязку набитых жратвой, и носа наружу не кажут.

И это правильно, в общем-то.

Потому что, встреть Том хоть одного из этих бывших сильных мира сего, развлекся бы на полную катушку. Как в молодости когда-то.

Том опять пихнул брата локтем, спрашивая, куда смотреть, и вдруг замер. Потому что сам нашел.

Сердце застучало, часто и гулко, губы пересохли.

Нихрена себе, реакция.

В принципе, вполне понятно, чего мелкий в статую превратился.

Баб по нынешним временам особо не найдешь. Тем более чистых.

А эта была чистой. Реакция братишки говорила сама за себя.

Бинокли у них были хорошие, взятые на военной базе, увеличение отличное.

И изгибы девчонки, танцующей во внутреннем дворике одного из домов, видно было во всей красе.

Том прилип к биноклю, забывая дышать. Рядом возбужденно сопел Ченни.

Девчонка, тоненькая, худенькая, с длинными светлыми волосами, еще мокрыми после мытья, танцевала легко и плавно, заводяще изгибаясь и проводя руками по рассыпавшимся по всей спине и достигающим поясницы волосам. Длинное домашнее платье обвивалось вокруг стройных ножек, открывая изящные лодыжки и аккуратные коленки. Глаза на нежном лице с тонкими правильными чертами были закрыты. Похоже, она что-то напевала себе под нос и мягко двигалась под собственное мурлыканье.

Это было настолько нереальное, настолько завораживающее зрелище, что Том даже ущипнул себя, проверяя не спит ли. А то, может, получил солнечный удар и вырубился тут же на крыше? И эта танцующая фея только в его больной башке?

– Ченни… Ты это видишь, да? – голос был хриплым, глотка пересохла от возбуждения.

– Да.

Брат, для разнообразия, был немногословен.

– Она… Чистая? Ты чуешь ее?

– Да. Чистая.

– Бл***.

– Ага.

– Ченни. Ты ведь думаешь о том же, о чем и я?

– Да.

– Пошли тогда, Ченни. Пошли.

Глава 2

Лиса лежала у себя в каморке на узкой койке, машинально поглаживая уже наливающуюся синим ссадину на скуле.

Тяжелая рука у этой твари, очень тяжелая. Так звезданул, что показалось на миг, будто голова лопнула.

Но не боль от ссадины, вполне привычная уже, тревожила, нет.

Сердце заходилось страхом. Ужасом. Тело одеревенело, она его практически не чувствовала, словно отлежала все конечности разом.

Лиса лихорадочно обдумывала ситуацию, искала и не находила выход.

Не было его, выхода.

Нет, конечно, она всегда знала, что этот момент наступит.

Что придется платить.

Жизнь в общине отличалась простотой: платишь за еду и кров, или выметаешься на просторы страны. Прямо к мутантам в лапы.

Пока была жива Ненни, Лису не трогали.

Когда-то давно приемная мать смогла договориться с общиной, и старейшина принял чужих людей. С удовольствием принял.

Ненни была хороша собой, умела разговаривать и нравиться. Старейшине Дэниэлу она понравилась.

Он принял ее в свой дом прислугой с широким спектром обязанностей, и все в общине им завидовали. Женщины просто злобой исходили. Каждая была бы не прочь на таком теплом местечке пригреться.

Дэниэлу по праву всегда доставалось все самое лучшее.

Все, что приносилось и привозилось в общину, все, что можно было взять от земли. Старейшина все-таки.

Ненни завидовали многие, и только Лиса, приемная дочка, тогда еще очень маленькая, но уже много чего понимающая, знала, как ей нелегко.

Лиса часто слышала крики Ненни, когда та оставалась с Дэниэлом наедине, ее мучительные стоны и плач. Девочка помогала потом прикладывать отвары из трав, рассасывающие жуткие синяки и укусы на тонкой нежной коже.

Еще тогда она возненавидела этого скота. Мечтала, что когда-нибудь она всадит ему нож прямо в живот. Или в горло. И будет смотреть, как он кровью захлебывается. Она знала, как это бывает. Видела.

Она мечтала, что однажды они с Ненни будут жить в своем маленьком домике, и никто, ни одна тварь с яйцами и близко не покажется на пороге!

Ненни смеялась этим ее наивным мечтам, подхватывала маленькую Лису на руки и танцевала, кружилась по комнате, и тело само вспоминало давно забытые движения. Иногда Лисе удавалось уговорить Ненни, и та показывала ей несколько красивых, плавных связок, чувственно-томных и безумно нежных.

В той, прошлой жизни, Ненни танцевала на сцене.

Лиса никогда не была в театре, но помнила что-то похожее в мультиках.

Ненни танцевала, напевая себе под нос легкую песенку из диснеевской сказки про Золушку.

И не было в этот момент прекраснее нее никого на свете.

Лиса помнила эту сказку, этот красивый яркий мультфильм.

Ненни танцевала, а Лиса представляла, что вот-вот, прямо сейчас покажется фея-крестная и взмахом волшебной палочки перенесет их в сказочный мир, где нет голода, холода, опасностей и кровожадных злодеев, охочих до красивых нежных золушек.

Приемная мать умерла несколько месяцев назад. Внезапно. Просто легла утром на кровать и не встала.

В общине не было врачей, что с ней произошло, никто сказать так и не смог. Да особо и не разбирались.

Дэниэл пару дней нажирался до черноты в лице крепким самогоном и распускал руки, гоняя Лису по всему дому.

Она привычно пряталась. К манерам этого скота она уже привыкла.

А потом все покатилось по-прежнему. Ее работа по дому, привычная для женщины. Правда, Ненни рассказывала, что когда-то все было по-другому. Были всякие умные машины, которые прибирали, мыли полы, посуду, даже еду готовили! И Лиса кое-что сама помнила, хотя, когда случилась катастрофа, ей только восемь стукнуло.

Ей повезло, что родители жили в своем домике. А еще, что в их штате частыми гостями были ураганы. Поэтому имелось очень хорошее убежище, где можно было переждать стихию.

Мама успела запихнуть дочь туда и закрыть замок. Снаружи.

Лиса до сих пор не знала, почему она не побежала с ней вниз, почему осталась наверху? Не хотела прятаться без отца? Забыла что-то и вернулась?

Теперь это было уже неважно.