Он уже ухватился за дверную ручку, когда услышал позади себя какое-то движение. Обернувшись, он увидел стоящую на верху лестницы полусонную Веру в ночной сорочке.
– Что это, Ветурлиди? – спросила она. – Кто-то стучится? Уже утро? Что-то случилось? – Ее голос дрожал. – Все в порядке с…
Ветурлиди поспешно ответил:
– Разумеется, дорогая. С ним все в порядке. Спит крепким сном в своей комнате. Понятия не имею, кто это шумит. Сейчас посмотрим.
Снова раздался стук – на этот раз еще более громкий, чем прежде.
И Ветурлиди открыл дверь.
10
На пороге стояли двое полицейских в штатском, которых Ветурлиди сразу узнал. Его охватила тревога – вряд ли они пришли в этот час с хорошими новостями.
Переминаясь с ноги на ногу от смущения, что полицейские застали его в пижаме, Ветурлиди откашлялся и выдавил из себя приветствие.
Оглянувшись через плечо, он увидел, что Вера так и не решается спуститься вниз.
– Здравствуйте, Ветурлиди, – сказал полицейский постарше, которому, однако, вряд ли было больше тридцати двух или тридцати трех лет. Звали его Лидур. – Разрешите войти на пару минут?
Ветурлиди отошел в сторону, пропуская полицейских в дом. Они остановились в прихожей и проходить дальше, судя по всему, не собирались.
– Может, присядем в гостиной? – нерешительно предложил Ветурлиди. – Угостить вас… кофе?
– Спасибо, нет. Просим прощения за столь ранний визит, – обратился Лидур скорее к Вере, чем к ее супругу. – И нам очень жаль… но…
Теперь пришла очередь полицейского подбирать слова.
В этот момент Ветурлиди краем уха уловил на верху лестницы очередной шорох. Подняв взгляд, он увидел появившегося рядом с Верой сына. Парень стоял в одних трусах. Вид у него был заспанный, а волосы взъерошены.
– Что случилось? – спросил он, глядя на мать. – Мама? Что они здесь делают? – (Вера молчала.) – Папа? – Он с испугом посмотрел на Ветурлиди.
– Мы вынуждены попросить вас проехать с нами, – после затянувшейся паузы сказал наконец Лидур.
Ветурлиди продолжал глядеть на жену и сына и не сразу понял, что эти слова обращены к нему.
Он обернулся:
– Кого?
– Вас. Я обращаюсь к вам, Ветурлиди.
– Ко мне? Я должен проехать с вами? Сейчас? Вы знаете, который час? – Он пытался сохранять спокойствие.
– Да, вам придется проехать с нами. Мы понимаем, что еще раннее утро, но это срочно.
– Срочно? Почему?
– Мы не можем обсуждать это здесь.
Полицейский, что был моложе, стоял несколько поодаль и в разговор не вступал.
– Но… я… – Ветурлиди колебался, не вполне уверенный, как ему отреагировать. Он терялся в догадках относительно происходящего.
– Собирайтесь. Давайте не будем затягивать, – сказал Лидур почти приказным тоном.
– Я… я подъеду чуть позже – дайте нам время проснуться, в конце концов, и отправить сына в школу.
– Сожалею, но вам придется проехать с нами прямо сейчас.
– Но я ведь… должен сам это решать.
– Нет, Ветурлиди. Мы обязаны вас арестовать.
– Арестовать? Вы что, с ума сошли? – Неожиданно для самого себя он повысил голос. – Арестовать меня? – чуть ли не крикнул Ветурлиди, и его слова эхом отозвались в утренней тишине.
Он услышал, как заплакала Вера. Обернувшись, уперся взглядом в наполненные ужасом глаза жены. По ее щекам в три ручья катились слезы.
– Ветурлиди… – всхлипывала она. – Ветурлиди?..
– Вы что, хотите арестовать папу? – вмешался сын.
– Ну… – протянул полицейский, явно недоумевая, как бы объяснить парню происходящее. – Твоему папе придется проехать с нами и дать показания. Вот и все. – Было яснее ясного, что это далеко не вся правда.
– Все будет в порядке, – сказал Ветурлиди, обращаясь одновременно к сыну и жене. – Все будет в порядке. – Сам он едва верил в то, что говорит, но ничего другого ему не оставалось.
– Вы не имеете права забирать его! – крикнул парень, но его голос прозвучал не вполне решительно, а на лице читалась растерянность.
– Все в порядке, сынок, все в порядке, – попытался успокоить его Ветурлиди. Потом повернулся к полицейским и, глядя на того, что помоложе, сказал: – Мне нужно переодеться. Я не могу ехать в пижаме.
Полицейский перевел глаза на своего коллегу. Тот тяжело опустил руку на плечо Ветурлиди и ответил за более молодого напарника:
– Сожалею, но вам придется поехать с нами немедленно. Мы распорядимся, чтобы вам привезли одежду позднее. На улице в машине сидят наши сотрудники, которые произведут в доме обыск, пока вас не будет.
– Обыск? В нашем доме? – Ветурлиди казалось, что он вот-вот упадет в обморок. Прикрыв глаза, он попытался сделать глубокий вдох, чтобы хоть как-то успокоиться, – раскисать на глазах у жены и сына не следовало.
– Вы его никуда не увезете! – выйдя наконец из оцепенения, закричала Вера и кинулась вниз по лестнице. Коллега Лидура преградил ей путь, но она попыталась оттолкнуть его – правда, сил у нее для этого было маловато.
– Успокойся, дорогая, – произнес Ветурлиди. – Иначе будет только хуже.
Затем по лестнице сбежал и сын и набросился на молодого полицейского:
– Оставьте его! Оставьте моего папу в покое!
Входная дверь была по-прежнему открыта. Выйдя на крыльцо вслед за Лидуром, сквозь утреннюю мглу Ветурлиди разглядел, что машин перед домом было две. Спускаясь с крыльца, Лидур держал Ветурлиди за плечо достаточно крепко. Неужели он и правда думал, что отец семейства в пижаме вдруг кинется наутек?
– Папа! – услышал Ветурлиди, подходя к полицейской машине. Он оглянулся и увидел сына, который бегом спускался по ступеням крыльца. Невзирая на холод, он был почти голый. – Отпустите его! Папа!
Он кричал так громко, что у Ветурлиди мелькнула мысль, что все соседи наверняка проснулись и теперь с любопытством наблюдают за происходящим из-за занавесок. В это прекрасное утро покой его семьи, да и всей округи, был нарушен. Соседи вроде бы уже и не судачили о его пьянстве, и вот теперь у них появится новая тема для досужих разговоров. Все, кто видел эту сцену, вряд ли когда-либо забудут, как Ветурлиди в одной пижаме вытащили из дома ни свет ни заря, а его сын кричал во все горло, требуя отпустить отца.
Люди, конечно, станут задаваться вопросом: что же он такого натворил?
И Ветурлиди не сомневался, что большинство не замедлит сделать свои выводы.
11
Ветурлиди разрывался между надеждой и отчаянием. Сидя с закрытыми глазами в тесной камере, он недоумевал, как такое могло с ним случиться. Последние недели, по-видимому, были каким-то кошмаром. И конечно, это только вопрос времени, когда он проснется, пусть и в холодном поту, но вне опасности – в собственной кровати рядом с Верой. И все вернется на круги своя.
Он проигрывал в голове нереальные сценарии отчасти для того, чтобы создать иллюзию лучшего будущего, а отчасти – чтобы мучить себя из-за того, что невозможно изменить.
Он беспрестанно думал о Вере. Каково ей теперь? Полиция, не церемонясь, арестовала Ветурлиди на глазах у жены и у сына. Какие мысли преследуют ее сейчас? Полагает ли она, что произошла чудовищная ошибка? Ну да, ведь иначе и быть не может, поскольку любой другой вариант просто ужасен. Или она все же сделала другие, гораздо более мрачные выводы?.. Ветурлиди даже думать боялся о такой возможности.
Он понятия не имел, сколько уже тут находится. Часы у него забрали, и Ветурлиди полностью потерял счет времени. Наверняка скоро полдень, и все обычные люди заняты работой… Его сознанием вновь овладела мысль о соседях. Не то чтобы сейчас их мнение имело хоть малейшее значение, но все-таки… Все-таки Ветурлиди не мог избавиться от ощущения, что оно имеет значение. Их семья жила в этом районе уже десять лет, и отношение окружающих к ним нельзя было списывать со счетов. Чужое мнение – в данном случае мнение об их семье соседей, которых он даже не всех знал по именам, – являлось своего рода зеркалом, и, глядя в него, Ветурлиди хотел видеть лишь идеальное отражение. Ходить с высоко поднятой головой – то, к чему он всегда стремился, и теперь его этой возможности лишили, и не только его, но и Веру. На всю семью легло пятно позора.
Он старался не падать духом – стоит дать слабину, и его песенка спета. От клаустрофобии Ветурлиди, к счастью, никогда не страдал, так что находиться в закрытом пространстве не являлось самой большой из его проблем. Будь иначе, ему пришлось бы куда тяжелее. Четыре стены, ни одного окна, запертая дверь – и упование на снисходительность сограждан. Нет-нет, сдаваться нельзя. Рано или поздно его отпустят – надежда умирает последней.
Ветурлиди спросили, нуждается ли он в услугах адвоката. Он, не задумываясь, ответил, что среди его знакомых адвокатов нет и он даже не представляет, кому можно позвонить. Его заверили, что это не проблема, поскольку есть возможность назначить защитника и Ветурлиди даже не придется выбирать его самому. Он некоторое время поразмышлял и пришел к выводу, что его согласие может быть приравнено к признанию. Ему казалось, что его хотят заманить в ловушку, – скажи он, что нуждается в адвокате, и его тут же сочтут виновным.
12
Надо сказать, приглашение встретиться в кафе с коллегой из Рейкьявика не только удивило, но и обрадовало Андрьеса.
Он приехал в столицу в связи с расследованием смерти девушки, тело которой обнаружил в тот злосчастный день в летнем доме в Вестфирдире. Чего он только не повидал на своем веку, работая в полиции, но эта ужасная история произвела на него особенно гнетущее впечатление и прочно врезалась в память.
С Андрьесом связался представитель столичной полиции по имени Лидур, который и проводил расследование. Ему было около тридцати лет или чуть больше, и человеком он казался энергичным и амбициозным.
Они договорились встретиться в кафе «Мокка», о котором Андрьес знал лишь понаслышке.
Андрьес пришел пораньше и теперь сидел у окна, потягивая черный кофе. Был разгар рабочего дня в середине недели, поэтому других клиентов в кафе не оказалось. Вскоре в заведение вошел молодой человек, весь вид которого говорил о бескомпромиссности, характерной для любителей отдавать приказы. Роста он был не очень высокого, но обладал завидной мускулатурой. Он сразу направился к столику, за которым сидел Андрьес.
– Здравствуйте. Вы, я так полагаю, Андрьес, – сказал он и сдавил ладонь коллеги в стальном рукопожатии.
– Да, здравствуйте.
– Вижу, уже заказали себе кофе. – Он отошел к барной стойке и почти сразу же вернулся со своей чашкой.
– Отлично, что смогли приехать, – усаживаясь напротив, сказал он компанейским тоном.
– А как же иначе?
Андрьес чувствовал себя несколько неловко – кафе казалось ему довольно странным местом для рабочей встречи. Почему бы Лидуру было просто не пригласить его в свой кабинет? Или полицейское управление Рейкьявика – место слишком пафосное для провинциального сыщика? Андрьес попытался отогнать от себя это предположение – зачем искать подводные камни? Столичный коллега просто хотел, чтобы гость не чувствовал себя не в своей тарелке, не более того.
– Дело, конечно, скверное, – продолжил Лидур. – Прямо скажем, ужасное.
– Да, верно.
– И вы первым оказались на месте происшествия. Сцена наверняка была еще та!
– Ну, на своем веку я всякое повидал…
– Спасибо, что приехали в Рейкьявик. Понимаю, что мы отрываем вас от работы.
– Ничего страшного, – ответил Андрьес.
– Но иначе никак. Кто лучше вас опишет все обстоятельства? – Он немного помолчал. – Бедная девушка.
Андрьес кивнул. Он не совсем понимал, к чему идет их разговор.
– Как бы то ни было, тот, кто это сделал, теперь под арестом, – добавил Лидур. – Расследование прошло довольно гладко, и все улики указывают на него. Но вы ведь уже в курсе подробностей, не так ли?
– Да-да, – пробормотал Андрьес, уткнувшись в чашку с кофе.
– Такие дела нужно раскрывать в самые короткие сроки. Когда убивают молоденьких девушек – это нечто из ряда вон выходящее. Убийства в Исландии большая редкость, поэтому тянуть тут нельзя. Людям не терпится узнать о результатах.
– Да, вы отлично сработали.
– Нам повезло, что он забыл там свой свитер, – продолжил Лидур.
– Свитер?
– Да, шерстяной свитер, что был обнаружен рядом с трупом. Вам об этом разве не говорили? Мы, вообще-то, делали все, чтобы эта информация не просочилась в прессу.
– Вот как? Нет, со мной никто не связывался.
– Он оставил на месте преступления свой свитер и уже признался, что вещь принадлежит именно ему. У нас также есть свидетели, которые незадолго до случившегося видели его в этом свитере в Рейкьявике. Он наверняка был в летнем доме в те выходные, хотя и утверждает обратное. Вы разве не помните, что на полу лежал свитер?
– Нет, знаете ли… Я оторопел при виде трупа в луже крови. Вряд ли я в тот момент мог заметить что-то еще. Зрелище, скажу я вам, не из приятных.
– Да уж, могу себе представить, – сказал Лидур невозмутимо. – На свитере была кровь, поэтому он – основная улика. Было бы прекрасно, если бы вы смогли вспомнить о нем, раз уж вы оказались на месте происшествия первым. Наши криминалисты нашли свитер, но хотелось бы, чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что он был там в момент обнаружения трупа.
– Вы хотите, чтобы я о нем вспомнил? Но… я не помню.
– Конечно, понимаю. Но было бы неплохо, если бы вспомнили.
– Неплохо?
