– Мне страшно, – ответила Эмма.
– Я знаю, милая. Я позабочусь о тебе. – Потом обратилась к Иэну: – Мне понадобится свет, пока я буду осматривать Эмму. Потом его можно приглушить. – Она понимала причину, по которой им не нравится слишком яркий свет. Чем меньше они увидят, тем лучше. Но ей все же нужно немного освещения, чтобы выполнить свою работу и помочь родам.
– Иэн, пожалуйста, свет, – повторила она твердым голосом. Мужчина неподвижно стоял с баллоном в руках и смотрел на жену. – А эту штуку поставьте сюда.
Он, словно находясь в состоянии транса, поставил баллон у кровати, а потом подошел к лампе и приподнял ее.
– Иэн, повыше, пожалуйста, – попросила Энн.
Теперь она могла рассмотреть усталое, измученное и встревоженное лицо Эммы. Очередная схватка заставила ее скорчиться от боли.
– Милая, тебе нужен ингаляционный анальгетик? – спросила акушерка.
Эмма кивнула.
Энн извлекла маску из закрытой упаковки и подключила ее к баллону, а потом вложила маску в руку девушки. Подождала, пока та сделает несколько вдохов. Иэн неподвижно стоял где-то позади.
– Я могу сделать укол петидина, если хотите, – предложила акушерка. – Препарат начнет действовать через двадцать минут.
– Да, давайте, – согласилась Эмма сдавленным голосом.
Энн раскрыла свою сумку, подготовила раствор для инъекции, а затем сделала укол в бедро. Обычно такие уколы не делают на этом этапе родов, за исключением тех случаев, если роженица не может вынести боль. Инъекция может привести к торможению реакции матери, а это, в свою очередь, может повлиять на дыхательную функцию ребенка и первое кормление, но сейчас эти риски сведены к минимуму. У Эммы есть все необходимое, чтобы пройти через это испытание.
Эмме стало лучше, поэтому Энн измерила частоту пульса, давление и температуру. Все показатели находились в пределах нормы. Иэн, совершенно не зная чем помочь, просто неподвижно стоял в стороне.
– Подойдите и возьмите жену за руку, пока я ее осматриваю, – посоветовала Энн.
Двадцатилетний опыт работы свидетельствовал о том, что мужчины зачастую нуждаются в большей поддержке, нежели их рожающие жены. А эти роды не из легких.
Энн достала из сумки пару стерильных перчаток, подошла к кровати, подняла простыню и осмотрела Эмму, а потом снова накрыла девушку.
– Осталось минимум два часа, если не больше, – сказала женщина, снимая перчатки.
Иэн вздохнул и потер лоб. «Да уж, сейчас он ничем не поможет жене», – подумала Энн. Нервозность слишком заразительна.
– Простите, вы можете налить мне чашечку кофе? – попросила акушерка. – Я не успела приготовить кофе перед выходом из дома.
Мужчина пересек комнату и вышел, попутно выключив свет.
– Будет лучше, если ваш муж чем-то займется, – пояснила Энн и села на стул возле кровати.
Эмма поморщилась, когда снова начались схватки. Энн поднесла маску к лицу беременной, и та сделала несколько вдохов.
– Все хорошо, – успокаивающе сказала Энн, поглаживая руку подопечной. – Петидин скоро подействует.
– Да я уже хочу, чтобы все закончилось, – выкрикнула Эмма и заплакала. – Больше не буду пытаться заводить детей.
– Понимаю, милая. Просто сохраняй спокойствие и дыши глубже. Я рядом.
– Вы же не уйдете? – с тревогой спросила Эмма.
– Нет, я все это время буду рядом.
Иэн вернулся с чашкой кофе и замер, не зная, что ему делать дальше.
– У вас все готово для родов? – уточнила Энн.
– Думаю, да, – ответил он и огляделся.
Энн знала, что кое-что у них есть. Она успела заметить кучу полотенец, одеяло, детскую переносную кроватку, простыни для беременных, мешки для мусора и пластиковое ведро. Это абсолютный минимум, если сравнивать с оборудованием некоторых родильных домов. В доме нет ароматических свечей, расслабляющей музыки, массажного электростимулятора, ванночки для родов или одежды для новорожденного. У них есть только самое необходимое, чтобы вытащить младенца и уйти.
– До родов еще много времени, – сказала Энн, глядя на Иэна. – Вы можете пойти и заняться какими-то делами, если желаете. Я вам позвоню, когда все начнется.
– Я останусь, – ответил он и сел в кресло с другой стороны кровати. Взял руку жены и прижал к щеке.
Энн искренне переживала за них, ведь они ничем не заслужили такое. Эмма снова поморщилась, когда у нее начались схватки. Иэн помогал держать маску, пока жена вдыхала пары анальгетика. Петидин вскоре подействовал и боль отступила. Теперь осталось только ждать и позволить природе сделать свое дело.
Сидевшая в полумраке Энн наблюдала за Иэном, который держал жену за руку и подносил к ее лицу маску всякий раз, когда ей требовалось обезболивающее. Эмма вела себя тихо. Петидин действует. Время шло, и схватки участились, поэтому Энн встала и снова проверила жизненные показатели Эммы. Все в норме. Но через пару минут беременная пронзительно закричала. – Включите свет, – приказала Энн Иэну. – Мне нужно осмотреть Эмму.
Акушерка быстро надела стерильные перчатки и приподняла простыню. Ребенок выходил быстрее, чем ожидала женщина. Шейка матки уже полностью раскрылась. Эмма вновь закричала.
– Несите полотенце, быстро, – крикнула Энн. – Уже началось.
Иэн метнулся за полотенцем и встал возле Энн. Как раз вовремя. Уже видна головка ребенка. Эмма столь пронзительно закричала, словно крик исходил из самых глубин разрываемых на части легких.
– Тужься, милая, – сказала Энн. – Глубокий вдох и тужься.
Эмма глотнула воздух, напряглась и закричала, пока ребенок выходил наружу.
– Хорошо.
– Иэн, не смотрите, – посоветовала Энн.
Но уже поздно. Он стоял возле нее и смотрел на ребенка, лицо мужчины выражало смесь трепета и ужаса. – Иэн, идите к жене, – приказала Энн.
Но он продолжал стоять.
– Иэн, сейчас же, – произнесла она твердым голосом. – Вы нужны жене.
Ошеломленный мужчина подошел к Эмме. Наклонился к ней, заключил в объятия, и они оба расплакались.
Энн протерла лицо ребенка от слизи, перерезала и пережала пуповину, а потом пошла с ним туда, где лежали полотенца. Протерев тельце, она завернула младенца в свежее полотенце и положила сверток в детскую переноску.
– Он жив? – спросил Иэн.
– Нет, – ответила Энн.
– Мальчик или девочка? – со всхлипами уточнила Эмма.
– Мальчик, – сказала Энн. – Но вы не должны смотреть.
Эмма зарыдала еще сильнее.
Энн вернулась к своей пациентке и начала убирать плаценту, пока пара утешала друг друга. Она собрала ее и выбросила в один из мусорных мешков, крепко завязав горловину на несколько узлов. Снова проверила показатели Эммы, и они по-прежнему в норме. Никто не смотрел в сторону детской переноски в дальнем конце комнаты, где лежал тихий и неподвижный младенец. Энн собрала свои инструменты и сложила их в сумку.
– Я зайду за ними попозже, – сказала она Иэну, отложив в сторону баллон с анальгетиком и акушерскую сумку. – Думаю, сейчас Эмме нужно что-нибудь поесть или попить.
Иэн послушно кивнул.
– Я постараюсь вернуться как можно скорее.
Оставив пару наедине с горем, она подошла к переноске. Накрыла тело младенца одеялом и подняла корзинку. Посмотрела на расстроенных Иэна и Эмму. Сердце акушерки сжалось, но она уже ничем не могла им помочь, нужно идти. Невыносимо оставаться. Энн пошла в сторону выхода.
– Энн, – позвала Эмма сквозь слезы.
Акушерка остановилась. «Только не просите разрешения взглянуть на младенца», – подумала она.
– Да? – осторожно спросила Энн, оставаясь стоять спиной к паре.
– Мы назвали его Дэвидом, – произнесла Эмма. – Это означает «любимый».
– Я запомню, – ответила Энн и вместе с переноской направилась к лестнице.
Она тихонько прикрыла за собой входную дверь. Сейчас уже восемь утра, поэтому жилой район пришел в движение: владельцы собак выгуливали своих питомцев, кто-то выходил из домов на работу. Акушерка поправила одеяло и поспешила к машине.
Открыла заднюю дверцу и осторожно поставила переноску на заднее сиденье, а потом закрепила ее ремнями безопасности. Получилось не идеально, но должно сработать.
Энн закрыла дверь, перешла к водительскому месту, села и завела двигатель. В этот момент она заметила в окне соседнего дома женщину. Акушерка замерла. Заметила ли та, как она выходила из дома с детской переноской? Вполне возможно, но вряд ли женщина заметила, что лежит внутри. Когда вернется к Иэну и Эмме, она постарается помочь им придумать правдивую историю. Одна оговорка, одно лишнее слово – погубит их всех.
4
Какого черта!
Яна резко проснулась, и ее моментально охватила паника. Девушка обвела комнату взглядом. Где это она? Сквозь щель между занавесками пробивался свет. Но это не ее шторы. И комната выглядит незнакомой. Яна села на кровати и огляделась.
Потом она вспомнила. Это, конечно же, не ее комната. Спальная в арендованном коттедже. Она облегченно выдохнула.
Девушка откинулась на подушки и подождала, пока сердцебиение придет в норму. Сейчас, судя по всему, уже день. Но который час? Она потянулась к телефону. Девять часов десять минут утра – позже, чем обычно просыпалась, но и спать всегда ложилась очень поздно. А по ночам снились кошмары, в которых нечто преследовало ее по Колшоу-вудс. Даже теперь, когда она проснулась, девушка могла снова прочувствовать тот ужас из ночного кошмара, когда приходилось бежать от неумолимого ужаса. Яна подумала: «В таких снах, учитывая странные события последней недели, нет ничего удивительного». Тиндер оставался внизу, на запертой кухне, и сейчас точно ждал завтрака. Камилла не пускала его в спальню, но даже компания собаки могла бы успокоить Яну.
Девушка вздрогнула от громкого стука в дверь. Кто может заявиться в такую рань? Возможно, она проснулась из-за звуков дверного звонка.
Яна встала и надела тапочки: в коттедже дощатые полы, поэтому ходить босиком не только неудобно, но и холодно. Надела халат и подошла к небольшому окошку, выходящему на улицу. Отодвинула шторку и выглянула. В дневное время она чувствовала себя намного увереннее.
Между деревьями проглядывало осеннее солнце. Внизу она увидела припаркованную машину, но не смогла рассмотреть гостя, стоявшего прямо под окном. Яна приоткрыла окно и крикнула:
– Здравствуйте! Кто там?
Гость сделал шаг назад и оказался в поле зрения.
– О, Крис, это вы. Вы меня напугали. Я спала.
– Извините. Думал, что в такой чудесный день вы встанете пораньше.
– Должна была, но хотела нормально выспаться, – призналась Яна.
– Жаль это слышать. А я привез яйца, – сообщил Крис, державший в руках коробку. Мужчина жил в Меррилесс и держал кур. – Мне оставить их у входной двери?
– Если вы подождете, пока я оденусь, я налью вам кофе, – предложила Яна. Крис всегда заходил на чашечку кофе.
– Звучит замечательно, спасибо.
Яна закрыла окно и начала одеваться. Она виделась с Кристофером – но он просил всех называть его Крисом – несколько раз с тех пор, как переехала сюда.
Этот знакомый Камиллы наведывался время от времени, якобы для того, чтобы убедиться, что у нее есть все необходимое. Но Яна догадывалась, что на самом деле мужчина проверяет: на месте ли дом и жив ли еще Тиндер. Ведь Камилла доверила коттедж и собаку постороннему человеку.
Яна провела расческой по волосам и взглянула на себя в зеркало. То что надо. Крис ей приглянулся, но она подозревала, что они с Камиллой не просто друзья. Но тем не менее Яна была рада его обществу, особенно учитывая волнительные события прошлых дней.
Спускаясь по лестнице, она размышляла о том, что у него можно спросить о животных, обитающих в этом лесу. Большую часть своей жизни он прожил в деревне, поэтому хорошо знал все окрестности. А по профессии был электриком.
– Заходите, – пригласила она, с улыбкой открывая входную дверь. Солнечный свет проник в гостиную. – День и правда чудесный. Вы сегодня не работаете?
– Сегодня суббота, – напомнил он.
– Ах, верно. – Она рассмеялась. – Здесь я путаюсь в днях недели.
– Камилла тоже так говорит, когда дольше недели просидит дома, – ответил он и пошел вслед за Яной в гостиную. – Но обычно она ездит в деревню каждый день, чтобы прикупить газету или что-нибудь по мелочи.
– А я узнаю новости через телефон, – сказала Яна и отодвинула штору.
– Но тогда вы не узнаете местные сплетни, – добродушно подметил Крис.
– Верно.
Крис открыл дверь на кухню, откуда выскочил счастливый Тиндер.
– Он ждет свой завтрак, – сообщила Яна, входя на кухню.
Она взяла собачью миску и зачерпнула порцию сухого корма. Коробку с яйцами Крис поставил в холодильник. За годы знакомства с Камиллой он настолько хорошо освоился в доме, что прекрасно знал, где и что лежит. Яна налила в поилку свежую воду, а потом включила кофемашину. У нее, Камиллы и Криса есть кое-что общее – любовь к хорошему кофе.
– Итак, тут все в порядке? – Крис задал свой обычный вопрос.
– Да, спасибо, что спросили.
– У вас еще остались монеты для счетчика?
