В нашей группе двадцать два человека. Парней шестнадцать, но у большинства дар средний или даже немного ниже. Этому есть объяснение. Тем, кто посильнее, прямая дорога в полковые целители. Там и статус другой, и возможности. Империя благосклонна к погонам.
А еще среди них был Иван Струпынин, двоюродный брат Антона. Как говорится, неожиданная встреча.
Девушек – шесть. С тремя из них мы вместе сдавали экзамены на первом потоке. Подружиться – не подружились, но хотя бы знали друг друга по именам. Есть на что опереться.
– …Теперь о практических занятиях.
Приветственная речь ректора была короткой. Несколько слов об истории академии. О том, что отныне уже нам предстояло продолжать летопись славных дел ее студентов и выпускников. О мастерстве преподавателей и наставников. Ну и о базе, на которой предстояло оттачивать свой дар.
Академия готовила специалистов по четырем направлениям: целительское, прикладное, бытовое и теоретическое.
И если с первыми тремя все понятно: целители лечили, прикладники выпускались как маги-инженеры в разных областях, бытовики работали со всем, что облегчало повседневную жизнь, – то с теоретиками ситуация выглядела значительно интереснее.
Именно они двигали вперед магическую науку. Изучая ее законы, открывали новые области применения и описывали основы, позволявшие создавать более эффективные магемы.
Звучало, конечно, красиво, но по факту многие из выпускников этого факультета затем преподавали в лицеях или других учебных заведениях, где проходила начальная подготовка одаренных.
В академии в этом году таких было сто сорок человек. И практически все – парни.
Как сказала одна из моих новых знакомых, Аня Филоненко, кто не хочет работать руками – идет думать головой.
Так это или не так…
Наш преподаватель в лицее был умельцем на все руки. Пусть и имел слабенький дар.
– Расписание все видели. С завтрашнего дня у вас начинается блок подготовки младшего медицинского персонала. Проще сказать, санитара.
– А зачем это нам? – приподняв руку, поинтересовался один из парней, сидевший рядом со Струпыниным.
– Представьтесь, пожалуйста, – без малейшего намека на неудовольствие попросила Людмила Викторовна. – Чтобы все знали наших героев.
– Виктор Бабичев к вашим услугам, – поднявшись, склонил он голову.
– Внучок князя Бабичева, – чуть слышно прошептала Аня. – Тот еще тип.
Я кивнула, давая понять, что приняла к сведению. А сама попыталась вспомнить – откуда знакома фамилия? И ведь слышала, но, скорее всего, это случилось достаточно давно, чтобы благополучно забыть. Да и контекст… Когда разговор важный, каждое слово впечатывается в память.
– Что ж, господин Бабичев, объясняю. – Выйдя из-за кафедры, Людмила Викторовна направилась к окну. Подошла. Остановившись, посмотрела вниз.
Аудитория находилась на втором этаже. Там же, где и кафедра практического целительства.
Не знаю, как выглядят учебные помещения в университете, но в академии все оказалось по высшему уровню. Красиво, чисто и удобно.
– Так вот, – развернувшись, продолжила она с той же улыбкой, – хоть вы в детстве и освоили в совершенстве горшок, вряд ли данный навык поможет справиться с уткой, судном или мочеприемником. А без этого, – она развела руками, – в целительстве никуда. Представьте себе богатого, но абсолютно беспомощного пациента, к которому в связи с его пограничным состоянием нельзя подпустить даже опытную сиделку. Вот и пригодятся навыки санитара. Захочет ваш пациент помочиться, а вы тут как тут.
Кто засмеялся первым, я не заметила, но спустя несколько секунд хохотали все. Включая Бабичева. Сноб не сноб, но на шутки он не обижался.
– А так как этому мифическому пациенту, скорее всего, потребуется не только утка, но и капельница, – дождавшись, когда мы успокоимся, продолжила Людмила Викторовна, – освоив навыки младшего медицинского персонала, вы перейдете к следующему этапу собственной эволюции – обучению на квалификацию медицинской сестры.
– Или брата, – вновь подал голос Бабичев.
– И брата – тоже, – прежде чем вернуться к кафедре, благожелательно кивнула Людмила Викторовна. – От практических занятий по дисциплинам освобождены: Иван Струпынин, Анна Филоненко и Александра Салтыкова.
– А это еще почему? – подал голос другой парень.
Кому-то больше всех надо?!
– Потому что эти трое прислушались к рекомендациям для поступающих на целительский факультет нашей академии и отработали положенные часы до начала учебного года. О чем у них имеются соответствующие документы, подписанные руководителями тех медицинских учреждений, где они проходили подготовку.
– А что они будут делать, пока мы будем осваивать утку, судно и мочеприемник? – не сдался Бабичев.
– А они в это время, – продолжая сохранять удивительную невозмутимость, посмотрела на Бабичева Людмила Викторовна, – будут заниматься на кафедре медицины катастроф.
– Так это же третий курс? – Виктор явно не собирался отступать.
– А вам завидно? – чуть склонила голову к плечу Людмила Викторовна.
Выглядела она сегодня великолепно. Не зря профессор хмурился, глядя ей вслед. Догадывался, что не одно мужское сердце при виде ее забьется сильнее.
– Есть немного, – с некоторым вызовом сознался тот. – Я, может, тоже хочу.
– Для вас – по субботам, с девяти до пятнадцати, – кивнула Людмила Викторовна. – Аудитория триста один в нашем корпусе.
Мы с Анной понимающе переглянулись. Это же надо было так ловко поймать в изящно расставленные сети. Вариантов отказаться у Бабичева не было – до потери репутации недотягивало, но все равно пятно. А за ним подтянутся и другие. Потому как не просто факультатив, а с третьим курсом.
А это уже серьезно. По-взрослому.
– Раз возражений нет, невыясненным остался последний момент, – сменила тему Людмила Викторовна. – Кто из вас был в морге?
Первой руку подняла Анна. Затем Иван. Потом я. Затем еще четверо. И среди них Бабичев.
– Прекрасно! – Людмила Викторовна сделала пометки в журнале. – Будете старшими в тройках. И если ко мне вопросов нет…
Вопросов не было. Были эмоции. И даже больше, чем хотелось.
– Эй, подожди! – ухватили меня за плечо, когда я была на полпути к стоянке.
– Руки убрал! – огрызнулась я, остановившись.
Пусть скажет спасибо, что узнала по голосу, а то не обошлось бы без отработки приемов освобождения от захватов, которым учили Андрей с Ревазом.
– Убрал, убрал! – не стал нарываться Бабичев, опуская руку. Обойдя, встал напротив, преграждая путь. – Ты из каких Салтыковых?
– А что, в вашем роду этикету не обучают? – неприязненно посмотрела я на Виктора.
Там, в аудитории, он вел себя хоть и несколько вызывающе, но все-таки в рамках приличий. Сейчас же его поведение граничило с оскорблением.
– Да ладно, – вроде как улыбнулся он. – Ты же из провинции?
– Это позволяет тебе вести себя по-хамски? – уточнила я, заметив появление у выхода пары знакомых лиц.
– Слушай, детка… – подался ко мне Бабичев.
– Какие люди!.. – насмешливо протянул подошедший вместе с Игорем Трубецкой.
Бабичев оглянулся.
– Саш, – предложил мне руку Игорь, – тут без тебя разберутся.
Я кивнула, ухватилась за подставленный локоть. Конечно, и сама могла за себя постоять, но знать, что есть кому тебя защитить, для девушки очень приятно.
– Как вы оказались здесь так вовремя? – уже выйдя на стоянку, спросила я у Игоря.
Очень хотелось оглянуться, но я сдержала порыв. Для драки не дойдет – не тот повод, а уж в умении убеждать словесно Трубецкой-младший был неподражаем.
– Иван Тохе прислал сообщение, что этот тип на тебя глаз положил. Как только нас распустили, рванули сюда.
– Беспокоились? – остановилась я у своей машинки.
Та, на которой приехали парни, стояла у самого выхода.
– За Виктора, – ухмыльнулся Игорь. – А то пришлось бы потом труп прятать.
Сказано было настолько серьезным тоном, что я сначала даже опешила. Неужели они обо мне столь плохого мнения? Затем вспомнила о проснувшейся утром собственной кровожадности и была вынуждена признать: трупы не трупы, но мало ли чем все могло закончиться.
И только потом поняла, что это – шутка.
Мы рассмеялись. И не важно, что повод вроде как был разным.
* * *
В кафе мы приехали первыми. Устроились за столиком у окна. Пока ждали остальных, заказали по безалкогольному коктейлю.
Я бы предпочла что-нибудь посущественнее, но отрываться от коллектива не хотелось.
В отличие от меня коллектив был в ударе. Пообщаться на тему кто и насколько изменился за время отпуска они, похоже, не успели и теперь развлекали меня рассказами о сокурсниках.
Если бы не солдафонский юмор…
Благодаря Андрею и Ревазу я была знакома с этой частью армейских будней, так что понимала, где и над чем смеяться.
И все было бы просто замечательно, не испорть все сама.
– Саш, – перебила я Трубецкого-младшего, который собирался поведать нам очередную байку, – а что это было там, у академии?
Он как-то резко замкнулся. Бросил взгляд исподлобья на явно подобравшегося Игоря.
Реакция была странной. Более того, для меня она оказалась совершенно неожиданной. Я-то рассчитывала на то, что сведут все к шутке, намекая на их мужские игры, а тут…
– Уверена, что хочешь знать? – после недолгого, но многозначительного молчания мрачно поинтересовался тезка.
Вопрос был из тех, на которые ловятся, как на крючок. Я исключением не стала.
– Да, уверена, – солгав, твердо произнесла я.
Вступления оказалось достаточно, чтобы включился инстинкт самосохранения, намекавший, что многие знания – многие печали. Вот только отступать было поздно. Сказав «а»…
Прежде чем заговорить вновь, тезка расстегнул пуговицу на воротнике-стойке парадного кителя, потянув за цепочку, вытащил наружу похожий на часы амулет. Только вместо стрелки был черный овальный камень.
Повернув этот самый камень, Трубецкой-младший «выставил» его на шесть часов. И лишь после этого вновь посмотрел на меня.
Защита от подслушивания!
У отца был такой амулет. Техническими средствами не пробить. Да и магией ключик подобрать непросто.
– После той истории отец для вразумления показал мне одну бумагу, – сложив руки на груди, неохотно принялся объяснять тезка.
Начало было не очень приятным. Та история, когда я осталась один на один с двумя слетевшими с катушек наркоманами. Антонина Ушакова и ее парень. Вседозволенность и избалованность с одной стороны. Извращенная любовь – с другой.
Сочетание получилось страшным, отметившись кровавым следом.
– Какую бумагу? – отставила я практически еще полный бокал. Машинально пододвинулась.
Особой нужды не было – амулет надежно прикрывал от подслушивания, но когда речь заходит о тайнах… В таких случаях хочется быть как можно ближе.
– Свидетельство о временном попечительстве над девицей дворянского происхождения, именуемой Салтыковой Александрой Игнатьевной, – не отводя взгляда, четко, по слогам произнес он. – И не просто свидетельство, а еще и с резолюцией его императорского величества, что делает эту бумагу особо весомой.
Я отшатнулась, когда он еще только начал говорить. Схватилась за стакан с коктейлем, тут же вновь поставив его на место. Потянулась за салфеткой…
Игорь перехватил руку. Бережно сжал ладонь…
Я оценила его желание поддержать, но вместо слов благодарности за чуткость в голове набатом билось: «Отец! Отец. Отец…»
Нет, с ним все было в порядке, я чувствовала. Но это сейчас. А вот что будет потом?!
– Саш, – взгляд тезки несколько смягчился, – такое попечительство оформляется, когда родители несовершеннолетнего служат в определенных структурах и выполняют особое задание. И твое настоящее имя не важно…
– Меня зовут Александра, – перебила я его. Закрыла глаза, чувствуя, как близко подступила паника.
Сейчас бы побыть одной. Привести мысли в порядок…
– Ты ведь так и не осознала, что это значит, – «встряхнул» меня Трубецкой.
Открыв глаза, посмотрела на тезку, давая понять, что готова к продолжению откровений.
На самом деле все было не так – внутри то ли кипело, то ли сжималось в пружину, то ли пробивало холодом.
Да и как к такому подготовишься?!
