– Пока тебе не исполнится двадцать один год…
– Восемнадцать, – поправила я, намекая, что с возрастом совершеннолетия он ошибся.
Трубецкой качнул головой:
– В свидетельстве возраст оговорен – двадцать один год. До этого момента за все, что происходит с тобой, отвечает отец. И я, как его наследник.
Судя по взгляду, он рассчитывал на негативную реакцию.
Что ж, она была. Только показывать ее я не собиралась.
Увы! Внутренних сил, чтобы сдержаться, мне не хватило.
– Так ты поэтому примчался?! – поднимаясь, скривилась я. – Опасался, что свяжусь с Бабичевым. Не хотел подвести…
– Саш, – мгновенно остудив меня, грустно улыбнулся Трубецкой, – не говори ерунды. Хотя… – Он вновь бросил взгляд на Игоря и, когда тот кивнул, продолжил: – А вот что касается Бабичева, то ты права и не права. Ты ведь в курсе, что именно Бабичевых подозревают в похищении дочери изгнанного из рода Воронцовых Воронина?
– Кого? – от неожиданности отшатнулась я. Да так резко, что Игорь даже отпустил мою ладонь.
О том, что меня потребовалось срочно воскресить, Андрей сказал. Но как-то вскользь и сопровождая фразой, начисто отбивавшей желание узнать подробности.
Так надо…
Мужчинам – их игры. Женщинам – ждать и верить, что те знают, что делают.
– Ты что, новости не смотрела? – удивился он. Потом, вспомнив, как меня нагружали последнюю неделю, понимающе кивнул. – Информацию раскопал журналист из одной желтой газетенки, но отец, когда я спросил, подтвердил – основания для подобной версии у следствия имеются.
– А причина? – как-то даже успокоилась я.
Андрею, явно прокручивавшему за моей спиной свои дела, я не только верила, но и доверяла.
А то, что эти самые дела касались меня лично…
Не самое приятное ощущение, но у Андрея должны были быть веские основания для таких сложностей.
– Вроде как князь Воронцов, вопреки отсутствию прав на нее, сосватал непризнанную внучку за второго из сыновей князя Бабичева. Как раз отца того самого Виктора, с которым ты схлестнулась.
– За кого?! – не пропустив и всего остального, «возмутилась» я возрастом своего мифического жениха.
Если Виктору семнадцать, то папеньке…
Минимум ровесник моего отца.
– Вот и я о том же, – отнюдь не весело подтвердил оставшееся несказанным Трубецкой. – А если учесть еще и слухи, касающиеся гибели матери Виктора, то все становится совсем интересно.
– А что за слухи? – тут же вцепилась я.
Своя судьба меня, конечно, тоже интересовала, но кто пройдет мимо чужих тайн? И хотя я не считала себя слишком уж любопытной…
В моем положении информация не могла быть лишней. Уж если Андрей, зная о попечительстве Трубецкого, организовал запасное жилье и другие документы, значит, до конца не верил в то, что князь способен меня защитить.
Тезка только качнул головой:
– Там все настолько мутно, что конкретно никто ничего не знает. Но погибла она, когда Виктору было уже девять. То ли была измена, то ли ее не было. То ли отец Виктора сам убил жену, то ли нашел ее мертвой, то ли она покончила с собой… Короче, тайна, покрытая мраком.
– Что не мешает ей время от времени пованивать, – добавил Игорь, кивнув на окно.
В отличие от Трубецкого, чтобы увидеть подъезжавшую к кафе машину Тохи, оборачиваться мне не пришлось.
– А вот и наши голубки пожаловали, – прокомментировал их появление тезка.
Я закатила глаза – ну зачем так откровенно, но мысленно была вынуждена согласиться. Отношения Антона и Юли все больше выходили за рамки дружеских.
И если, с одной стороны, это было здорово – нам только и оставалось, что радоваться за друзей, то с другой…
То, что будущего у них нет, понятно. И не только мне или тезке с Игорем. Думаю, что и сами Антон с Юлей это прекрасно осознавали.
Но тогда возникает вопрос: зачем все это?! Потрепать себе нервы?
Я опасалась другого. Того, что пережили отец с мамой, пойдя против воли родителей.
– Кстати, а профессор о попечительстве знает? – отвлекла я Трубецкого от наблюдения за Тохой, который как раз помогал Юле выйти из машины.
И ведь ни малейшей фальшивой ноты, чтобы заподозрить в игре на публику. Оба были искренни. И оба наслаждались тем, что с ними происходило.
– Скорее нет, чем да, – развернулся к нам с Игорем тезка. Вернув камень амулета на три сорок пять, убрал его под одежду. Застегнул воротник кителя. – В субботу в «Медузе» вечеринка молодых дворян.
– Лично я идти не намерен, – поморщился Игорь. – Хватит с меня череды обязательных осенних балов.
– А меня никто не приглашал, – продемонстрировала я беззаботность.
– Это не проблема, – вроде как ухватился за мысль Трубецкой, но, увидев, с каким выражением лица я посмотрела на него, тут же поднял руки, сдаваясь. – Понял, даже не предлагаю.
– Это вы о чем? – услышав конец фразы, остановилась у стола подошедшая Юля.
– О вечеринке в субботу, – тут же поддержал разговор Игорь.
– А… – протянула Юля, присаживаясь на отодвинутый для нее Антоном стул. – Мы не идем.
– Мы – это кто? – явно уловив в сказанном намек, поинтересовался Игорь.
– Мы все, – невинно улыбнулась Юля и подмигнула мне. – Мещерские приглашают нас на выходные в свое загородное имение. Мы уже согласились. За всех, – добавила она с улыбкой.
– Ну если за всех… – хмыкнул Трубецкой-младший. – Так отцу и скажу: Юля распорядилась.
– Да ладно тебе! – отмахнулась она.
А я в душе порадовалась.
В тот вечер, когда ловили маньячек, не зная, что одним из этой пары окажется парень, Андрей перехватил Сашку, Антона, Игоря, Илью и Юлю, заставив покинуть ночной клуб.
Что чувствовали ребята, оставив меня одну, я даже не пыталась представить. Лишь догадывалась, что легкими те минуты, когда все висело на волоске, для них не стали.
И ведь не их вина. Да и предательством произошедшее назвать невозможно, но… Несколько дней общались едва ли не через силу, словно тот вечер продолжал стоять между нами.
И вот наконец все изменилось. Не стало как прежде. Стало по-другому. Еще крепче и надежнее.
И хотя я знала, что вряд ли это продлится долго, но…
Иметь друзей – здорово.
Иметь таких друзей – счастье!
* * *
– Не стой истуканом, – кивнул Трубецкой на стул у приставного столика.
Всем был хорош его помощник, но иногда включал режим подобострастия. И вот тогда князю, предпочитавшему в работе краткость и четкость, приходилось туго.
Он даже пытался пару раз поговорить с Маратом, но некоторых легче пристрелить, чем убедить. И ведь во всем остальном вполне адекватен – попробовал бы быть таким упертым в том, что касалось службы, но вот во взаимоотношениях его иногда замыкало.
– Узнать о содержании разговора вашего сына и его друзей, который состоялся в кафе, обычными способами не удалось. Александр Трофимович использовал амулет полной защиты.
– Даже так… – сложив руки на груди, откинулся назад Трубецкой-старший. – И кого прикажете благодарить за появление у ребенка новой игрушки?
Физиономия Марата осталась каменной. Впрочем, князь не пропустил, как в глазах плеснуло весельем. Но это – все. Все, что тот себе позволил.
– Разрешите высказать версию? – вытянувшись сидя на стуле, уточнил Марат.
– Высказывай, – не моргнул глазом Трубецкой.
– Вряд ли это Андрей Аркадьевич. Он хоть вроде как и снял группу наблюдения, но пару раз наши люди натыкались на подозрительных личностей.
– Так, может…
– Не может, ваше превосходительство. Без сомнения, это люди стрелкового клуба.
– Тогда кто? – нахмурился Трубецкой.
Вариант с Хлопониным был самым простым, хоть и вызывал вопросы. Насколько он успел узнать Андрея, за информацию тот был готов на многое.
– Уверен, что это работа княгини. Тамары Львовны, – на мгновение отвел взгляд Марат.
– Кого? – опустив руки, выпрямился князь.
Ему оказалось достаточно минуты, чтобы все взвесить и согласиться – такое вполне могло быть. Во всем они с супругой сходились взглядами, кроме тотального надзора за отроками.
Впрочем, и с этим он не спорил – должна быть у них определенная степень свободы. Но…
Данный случай оказался особым. Ошибиться нельзя.
– Ты ведь уже раскопал, чья она внучка? – жестко посмотрел князь на Марата.
Вот тут этот тип маску и сбросил.
– Обижаете, Трофим Иванович. Уже неделю как знаю. Аккурат когда детишки маньяков наших ловили, тогда и выяснил. Признаться честно, был удивлен.
– Тем, что Салтыковы не сделали все возможное, чтобы вернуть Анну?
– Тем, что не признали внучку, – поправил его Марат. – С матерью-то уже сложнее – порченый товар, а вот внучка…
– Приказали им туда не лезть, – нахмурился Трубецкой.
Ему ведь тоже… приказали. Правда, обратное. Следить, беречь, наставлять, если потребуется. Ну и жизнь отдать, вдруг сложатся такие обстоятельства.
Он бы и без приказа…
Пряник в этой истории для него тоже имелся. Высочайшее лицо, как оказалось, являющееся настоящим дедушкой Саши, не было против, если под венец ее поведет Трубецкой-младший.
– Ну раз приказали…
– Как думаешь, Хлопонин в курсе?
Думал Марат недолго.
– Уверен, что – да. Но на его отношение к крестнице это никак не повлияло.
– Вот и я уверен… Ты сказал, что обычными способами не удалось, – вспомнил он касавшуюся разговора в кафе часть доклада. – А необычными?
– Полная расшифровка будет чуть позже, но если коротко, то ваш сын рассказал Александре Игнатьевне про свидетельство о попечительстве.
– Даже не спрашиваю, как вам это удалось…
– А вы спросите, – окончательно избавившись от образа недалекого службиста, с легкой улыбкой «попросил» Марат.
– Если даже так… Ну давай, удиви меня, – вновь откинулся на спинку кресла князь.
– Имеется у меня человечек, умеющий читать по губам. Его работа.
– Удачно, – дернул головой князь. – Знал или предполагал?
– Предполагал, что рано или поздно, но детишки найдут способ защититься от прослушивания. Вот на всякий случай и перестраховался.
– Это хорошо, что перестраховался… – задумчиво постучал Трубецкой пальцами по столу.
Время позднее. Его ждали Тамара и сын, для которого эта ночь будет последней под крышей дома.
