Как я и предполагал, все внимание было направлено на странный предмет, напоминающий пузатую бутылку, но вполне могущий оказаться гранатой или нестандартным артефактом.
Я резко привстал на колено после кувырка и, вскинув пистолет, поймал в прицел Хью. Выстрелил. Тот вскрикнул, схватившись за бок, и повалился на тротуар. Я резко перевел ствол на ближайшего бандита и снова выстрелил – на этот раз попал в грудь. Человек в сером пальто, раскинув руки, рухнул навзничь. Все – эффект неожиданности закончился.
Меня спасло то, что я ранил Хью, вырубил его помощника. А сейчас пришлось убедиться в собственной правоте (хоть и неполной): трое, а не двое бежали в обход дома.
Услышав стрельбу, они уже разворачивались, но я опустошил остаток обоймы в сторону их спин и перекатился за трансформаторную будку. Почти сразу выглянул из-за ее дальнего края.
Все трое лежали на земле, один – тот самый скот, что треснул меня по голове. Но двое точно не были мертвы, они ползли по асфальту к некрашеной лавочке, пытаясь прикрыться ею. Только распластавшийся на земле человек отличная мишень.
Я отцепил с ремня запасной магазин и, отщелкнув опустевший, вставил новый, передернув затвор, досылая патрон.
Мне понадобилось четыре выстрела, чтоб они замерли, и из-под их тел стали разливаться красные лужи. Я вновь выругался, так как два патрона это два талера. А магазин у меня был последний. Вот не собирался я сегодня воевать даже в мыслях. Ну, Макс, скотина…
Хью продолжал корчиться на асфальте, прижимая окровавленные руки к бедру. Судя по пятнам крови, рана была нехорошая – наверняка задета артерия.
Я, держа ствол наготове, медленным и ровным шагом вышел из-за будки. Не торопясь, подойдя к скрюченному на асфальте Хью, я носком своего ботинка развернул его лицом вверх.
– Ну что, Хью, – тяжело дыша, спросил я, – вызвать тебе скорую?
– Ублюдок Ангров, – простонал тот. – Чтоб ты сдох…
– Прости, парень, – ответил я, – у тебя не вышло, а у меня получилось. Скажи же, не я это начал? Сегодня твоя тарелка упала на асфальт.
– Ладно… – Голос Хью стал слабеть. – Ты не фраер, я понял… вызови лепилу… мне хреново…
– Хорошо, – сказал я как можно убедительнее и, отойдя на шаг, выстрелил ему в голову.
Зачем мне лишние проблемы? Незачем. Да и не жалко этих.
Змей великий, ну почему у меня все через задницу? Хотел же все нормально сделать. И ведь собирался сегодня после удачной сделки сходить в «Синий бутон» на джаз-банд «Дворовые коты», там Генри Маллинга играет Рой, мой старый товарищ еще по академии. Да и потом мы с ним вместе долго тусили: квартиру снимали, я даже пытался научиться играть на саксе, правда, безуспешно. Зато я был свидетелем рождения новых настоящих песен, которые потом могли стать хитами. Хотел было позвать с собой Алису, а то она девушка нездешняя, какая-то скованная.
Сколько времени? Я вскинул правую руку со своим хронометром «Радо» – подарок от полиции Нью-Фауда с гравировкой.
Уже половина седьмого. Эх, могу успеть на конец концерта.
Я обшарил карманы остывающих трупов. Улов был невелик – что-то около восемнадцати талеров, гораздо меньше, чем я собирался получить за продажу арта. Но, во-первых, отбил патроны, а во-вторых, как говорят у нас в деревне, – с паршивой овцы хоть шерсти клок. Некоторое время я колебался: снять ли с пальца мертвого Хью золотой перстень с рубином, но потом подумал, что слишком заметная штучка, и плюнул в лужу. Бумажники я положил в пластиковый пакет, а затем в машину – сожгу потом, чтоб отпечатки не стирать.
Издалека, с Двадцать первой авеню донесся надрывный вой полицейских сирен, и я предпочел убраться через лабиринт дворов Уркарда на кольцевую дорогу.
«Роллинг» взревел своими шестью цилиндрами, оставалось только надеяться, что никто не обратит внимания на распространенную марку авто, а номера я предусмотрительно заляпал грязью. При любом раскладе встреча с копами не сулила мне ничего приятного.
Руки мои еще немного дрожали, голова болела, помятая и грязная шляпа лежала на заднем сиденье вместе с моим фиолетовым плащом. Я включил радио.
– Глава фонда Мозес Шпигель, в частности, заявил, – сказал приятный женский голос, – что новые медицинские технологии…
Я переключил на свою любимую волну «Джаз-бомб» и на полуфразе поймал песню Джениз Холидей Strange Fruit. Песня печальная, но голос у нее потрясающий, конечно.
Настроение было паршивым и никак не поправлялось. Я достал сигарету из пачки Old Gold и, пытаясь унять дрожь в руках, прикурил от своей зажигалки «Заппа».
Джаз меня успокаивал, хотя многие говорили, что это дикая музыка. Или еще хуже – пахнущая нафталином. Так-то я и современный блюз слушаю и самое модное направление rock and roll, хорошая безбашенная музыка. Но джаз мне ближе.
Я раздумывал, а не позвонить ли мне Алисе. Телефон в моей машине был, но кристалл связи держал заряд уже плохо – нужно менять, а денег нет. Лучше я доеду до ближайшего таксофона.
Мимо проехала пара полицейских «паккардов» с мигалками, и я задумчиво проводил их взглядом. Вроде ни одного знакомого мне экипажа.
Мне было любопытно – почувствуют ли они облегчение, увидев трупы бандитов, и станут ли давать ход делу? Да, сэр! Почувствуют! И нет, сэр, уверен – не станут. Другое дело, если выйдут по уликам на сиблинга. Но это маловероятно.
Я остановился на углу Мэдисон-авеню и Девятой улицы, чтобы позвонить.
– Алло, – произнес я после третьего гудка.
– Экспертное агентство «Белый квадрат». Определение артефактов, решение спорных случаев, лицензия «бета», – ответил нежный голос Алисы.
– Это я, Ал, – сказал я в трубку. – Не хочешь сходить на концерт? Там Рой играет…
– Шеф, я уже думала объявлять вас в общий розыск, – ровным голосом ответила она. – С вами все хорошо?
– Да, крошка, – бросил я непринужденно, – не волнуйся… денег немного, но есть.
– Поберегите их на мое жалованье, если нетрудно, – так же ответила она.
– Алиса! – вознегодовал я. – Я твой босс! Я всегда тебе плачу, даже когда все плохо, как сейчас. Я хотел пойти на концерт Роя и думал, что позову тебя…
– Прошу прощения, босс, – не знаю, откуда я чувствую ее насмешку в голосе, – мне нужно кормить Саммерса. Если бы вы предупредили заранее…
Саммерс – это ее кот, она получила от меня прозвище «мать всех кошачьих». Она снимает меблированные комнаты в Арго. Стоит это недешево. И плачу за это я.
– Надеюсь, у Саммерса будет сегодня хороший вечер, – сказал я и повесил трубку на рычаг.
Настроение еще немного передвинуло стрелку к нулю. Эх, как же я хотел поехать с Алисой летом на курорт, на море… Да все как-то не складывалось.
Вообще-то, Алиса хороший человек, но какая-то – не знаю, как выразиться, – слишком правильная, что ли? Положа руку на сердце, лучшей секретарши найти просто нереально: и неглупа, и красива, и дотошна в делах, прям-таки перфекционизмом от нее иногда веяло вперемешку с ландышем. Но я всегда считал, если человек согласно трудовому законодательству проводит на работе треть жизни, то отношения в коллективе обязаны быть теплыми и дружескими. Но Алиса не то чтобы прямо сухарь в очках, просто подчеркнуто держит дистанцию и ведет себя, как аристократка. Высокая тонкая брюнетка с пухлыми губами и немного округлым подбородком. А главное – это ее зеленые глаза ближе к бирюзе, дразняще-прохладные. И непослушная, но красиво изогнутая челка. Наводил я о ней справки. Алиса Линсдэйл вроде обычная, к тому же единородка. Первое время я думал, что ее холодность связана с моим происхождением, но единственное, в чем Алиса проявляла реальную заинтересованность, это как раз были мои способности и работа с артами. Она даже пару раз говорила с сожалением, что не родилась сиблингом. Мне всегда было неловко от ее слов, – ведь я с даром просто родился, и это заслуга моих родителей. Тем не менее Алиса замирала, как рысь перед прыжком, когда я брал в руки арт или закреплял его на кондукторах определителя и подстраивал реостаты. Да, она мне нравится и как девушка, может, потому я так резко ощущаю ее холодность? Ну и Змей с ней, с этой кошатницей…
На светофоре зажегся зеленый свет, и я надавил на акселератор. Я все равно поеду в «Синий бутон». И сделаю это по трем причинам. Во-первых, я обещал Рою, что приду, во-вторых, мне тут пришлось стрелять и убивать людей, а я этого не люблю, и потряхивает меня до сих пор – надо хоть немного принять на грудь, а в-третьих, туда должен заявиться Макс, который обязан получить за все сполна. Настроению должна поспособствовать хорошая порция виски. Но виски справится не целиком. Да. Еще, в-четвертых, назло Алисе, которая даже не спросила меня, как прошла встреча, и почему я так задержался. Вообще я на нее разозлился…
На улицу с пасмурного серого неба лился серый свет. Он наделял этим же цветом все вокруг, включая силуэт полицейского патрульного дирижабля. Купол сейчас заметить невозможно. Впрочем, он же прозрачный, хоть толщина его впечатляет: работа Древних, а у них все серьезно. И в ясную погоду сквозь него хорошо видно небо, блики «близнецов»: два пятна от лучей светила, преломляющихся в энергетическом поле. Облака и ветер почти целиком проходят к нам извне, постепенно нагреваясь после Вечной Зимы. Видно и само солнце, что не может самостоятельно прогреть нашу умирающую планету, на которой уже почти две тысячи лет Вечная Зима и ледяные смерчи Хиусы. Греет наш Купол генератор «ГоГен»[3 - Головной генератор.] – тоже изделие Древних. Он же дает энергию всем артам, да и много чему еще (в частности, усиливает зед-поле, используемое сиблингами).
Сложное у меня отношение к Нью-Фауду. Его башни небоскребов вызывают восторг, его трущобы – отвращение. Город контрастов, сказал бы я – сверкающие неоновые вывески и ярко освещенные витрины, погруженные во мрак закоулки, нищие и проститутки, полицейские и бандиты, богачи и клерки, напыщенная аристократия и работяги. Только начинаешь любить этот город, и обязательно, как муха в стакане, возникает какой-нибудь Хью Тарелка или другая гнида.
Вообще в такие моменты эта общая серость города давит, создавая ощущение, что на меня смотрит серое небо! Как оно может смотреть? Наверное, взглядом мифического бога.
Вот там, на моей малой Родине, хоть и более провинциально, но как-то душевнее.
Мой родной город Лиддитаун, это сто километров на восток. Переехал в Нью-Фауд в восемнадцать лет, когда меня направили в Академию содействия правительству (АСП), где обучают и сертифицируют сиблингов. Родители остались в Лиддитауне. Я стараюсь навещать их почаще, но получается не всегда.
– Новый вкус «Нести Боб» – утка в шоколаде! – Визгливый крик мальчишки-разносчика вывел меня из задумчивости. Я закрыл окно.
Постояв около двадцати минут в пробке на повороте с Биггл-стрит на Арт-авеню, я наконец-то увидел разрывающую серую осеннюю хмарь ярким светом вывеску «Синий бутон». На ней мерцал силуэт девушки без платья (прямо скажем, обнаженный силуэт), она раскрывала руки, и там загорался синий цветок.
Я едва нашел место для своего «роллинга» на клубной парковке, так как концерт уже начался, и, накинув плащ и оставив грязную шляпу и пистолет в машине, поспешил в клуб, небрежно сверкнув перед швейцаром клубной картой.
В полутемном фойе сдал плащ, взял номерок и направился к входу в зал.
Пахло табаком и женскими духами, звучала музыка.
Мне повезло! В кои-то веки! «Дворовые коты» еще не вышли на сцену – под музыку местного джаз-банда (кстати, довольно недурного) на ярко освещенной сцене выплясывали чечеточники: два парня в бордовых смокингах и стройная девушка с накачанными ногами в сетчатых чулках и в короткой блестящей плиссированной юбке. Сочно и красиво, со свингом отбивали они своими каблуками.
Я окинул взглядом зал в полумраке, увидел несколько знакомых лиц, но решил не подходить, так как мне хотелось побыть одному какое-то время, точнее, каких-нибудь сто пятьдесят или двести грамм выпить в одиночестве.
Свободный столик нашелся рядом со сценой у самой стены. Меня это вполне устроило, так как я вообще люблю сидеть у стен, с краю, так, чтоб можно было видеть всех и спина была прикрыта. Наверное, память пещерных предков.
– О! Заг! – раздался звонкий девичий голос, как только я уселся за столик. – Давненько я тебя не видела! Как ты?
– Привет, крошка! – Я старался не выдать разочарования на лице. – Работы куча и сил нет на гулянки. Вот пришел Роя послушать. Да и день не особо удачный.
Голос принадлежал симпатичной рыжеволосой девушке в черном облегающем платье, с чувственными, ярко накрашенными губами и серыми большими глазами, на которые падала тень модной шляпки от Emme. Ее звали Сьюзи, она была глупенькой, доброй и болтливой. Относилась к категории содержанок, и последний ее мужчина пытался заставить девушку выучиться на машинистку. Но Сьюзи не хотела овладевать какими-либо профессиями, так как считала, что в этот мир она явилась, чтобы дарить людям радость. Ко мне она почему-то по-прежнему испытывала интерес, несмотря на то что мы давно уже не встречаемся, да и наша интрижка была для обоих мимолетным приключением, не более. Но Сьюзи упорно считала меня своим другом, а я не возражал – просто с ней было скучновато. Зато она знала все светские сплетни, хотя ее партнеры были из различных слоев общества, но в основном из привилегированной его части.
– Заг! Ты не представляешь, сколько всего произошло, пока мы не виделись! – Сьюзи присела за мой столик, и я понял, что мне понадобится не двести, а триста грамм виски.
Она достала тонкую бежевую дамскую сигарету Tayerton и вставила в изящный эбонитовый мундштук с фальшивой позолотой. Я заученным движением щелкнул своей зажигалкой.
– Графин «Девы Самии» и… что ты будешь, Сью? – Я пытался сделать заказ подскочившему тихонько официанту.
– Конечно шампанского! – воскликнула девушка, выпустив дым к потолку.
– И бокал «Дрю Бэрримор». – Я решил, что выдержу ее максимум один бокал.
Не настолько я сегодня богат, чтоб угощать посторонних болтливых женщин сверх меры.
– Что-нибудь из еды? – предложил тощий официант с тонкими, закрученными, напомаженными усами.
– Да, – кивнул я, – пожалуй, ростбиф с картошкой фри и чесночным соусом. А тебе, Сью?
– Я не голодна, – смилостивилась девушка, – у меня куча новостей!
Официант ушел, а я рассеянно слушал Сьюзи, которая фонтаном изливала на меня кучу шелухи, в которой могло проскользнуть и зернышко, да только это чуть чаще, чем предсказанное Второе Пришествие Змея.
– А я ей говорю: «Дороти, ты совсем со своим Алексом голову потеряла, если он тебе скажет сброситься с «Трезубца»[4 - «Трезубец» – самое высокое здание в центре города с тремя башнями.], ты и побежишь! – вещала Сью. – А ведь еще недавно по тебе сохли трое вполне приличных мужчин!» Жалко, она тебе не нравится. Ты бы этого Алекса быстро привел в чувство…
Тут кларнетист диксиленда выдал громкую гундосую партию, заставив поморщиться. Я, краем уха слушая болтовню Сьюзи, внимательно следил за входом, стараясь не пропустить Макса, и одновременно ждал «Дворовых котов» – концерт оказался длинным, что в «Синем бутоне» редкость. Наконец принесли заказ, и первое, что я сделал, это плеснул в стеклянный тумблер с фирменной эмблемой клуба до краев «Девы», тут же опрокинув его в свои недра.
На сцене появилась пышная девушка в красном платье с глубоким вырезом, и джаз-банд грянул вступление к песни «Ангелина». Девушку эту звали Таня Сурли – заурядная певичка, но более-менее хороший человек. Некоторые пары вышли на танцпол у сцены. Среди танцующих я заметил двух полицейских инспекторов в штатском, с одним я даже тесно знаком по работе. Это высокий, носатый и белобрысый Грег Палмер с набриолиненными волосами из нашего Национального отдела по борьбе с незаконным оборотом технологий (НОБНОТ). Под словом «технологии» подразумевались, конечно же, артефакты.
Я старался прогнать из головы картинку с развороченным черепом Хью Тарелки и бордовым пятном на тротуаре. Пришлось снова налить. Где взять денег? Брать в долг очень не хотелось.
– …И теперь ей приходится глотать валиум пачками! – услышал я, и в моем мозгу что-то замкнуло.
– Кому? – переспросил я Сью.
– Я же тебе говорю! – округлила и так большие глаза Сьюзи. – Дороти! У нее нервный срыв! Денег куча, а мозгов – ноль! Врачей она боится, говорит: «Ненавижу врачей, им приходится платить за дурные вести!» Конец цитаты…
– У нее бессонница? – снова уточнил я.
– Еще какая! Зачем еще жрать валиум, если, конечно, не хочешь покончить с собой, брр. Это все от кокаина и Алекса… – Сью захлопала ресницами, словно пластиковая кукла.
– Сью, – сказал я серьезно, как только мог, – возможно, я смогу помочь твоей Дороти…
– Заг! – Сью перешла на театральный шепот. – Я знала, что на тебя можно положиться! Ты же настоящий сиблинг и знаешь всякие эти штучки!
Она неопределенно повертела ладонью в воздухе, обозначая те самые штучки.
– Да, – кивнул я, чувствуя, как теплая волна алкоголя расслабляет, наконец, напряженное тело и разум, – у меня есть одна штучка специально для нее, случайно попала в руки. Ничего незаконного – сертификат мой личный.
– Ой, как же здорово! – Сью захлопала в ладоши.
– Только никому ничего не говори, – нахмурился я, – иначе у меня будут неприятности. Ты же знаешь жадность этих жандармов, которые за любую мелкую ерунду могут распилить мой мозг на двенадцать частей!
– Конечно! – заговорщицки прищурилась Сьюзен.
– Даже Дороти не говори! – назидательно произнес я. – Скажи, что сама нашла через десятые руки.
– Слушаюсь, сэр! – Она с какой-то детской дурашливостью подняла руку к виску. – Во сколько это обойдется несчастной девушке, которая не знает, куда девать деньги?
– Это малый артефакт Оури, – сказал я, – на черном рынке он стоит в районе шестисот талеров, а я отдаю за четыреста.
Я говорил абсолютно честно, именно так я и собирался продать этот арт Хью Тарелке, не опасаясь перекрыть рыночные цены. Потому и необходимо было продать его самому, но аккуратно: на черном рынке арт взяли бы легко, но по бросовой цене – двести пятьдесят – триста талеров.
И в этот момент я заметил человека, пробирающегося вдоль стены в сторону ступенек, ведущих на сцену. У него был высокий лоб, мелкие черты лица, карие глаза и темные кудри. Это был мой товарищ Рой Сабковски, гениальный саксофонист из «Дворовых котов».
– Здравствуй, Сьюзи, – кивнул он девушке, подойдя к нам. – Заг, дружище, – обратился ко мне, – ты все же притащил свой зад на мой концерт! Я потрясен!
– Не ври перед прекрасной дамой, – я пожал ему руку, – я почти всегда прихожу на каждое твое выступление и вынужден при этом выслушивать кучу какой-то попсы. Ты должен понимать, на какие жертвы я иду! Я человек с тонким музыкальным вкусом!
– Заг, я тебя умоляю! – Он прижал руки к своей белоснежной манишке. – Твой тонкий музыкальный слух ласкают полицейские сирены и писк твоего определителя…
– Спроси мою секретаршу, какие пластинки я ставлю в офисе, и ты все поймешь. – Я сделал лицо оскорбленной невинности. – Ты лучше скажи, когда ты вылезешь все же на этот педжент?[5 - Педжент – передвижная сцена в средневековом театре, применявшаяся при постановке мистерий, театрализованных процессий и пьес.] И почему ты до сих пор не работаешь в мюзик-холле?
– Сюзанна! Как ты терпишь этого человека?! – выпучил глаза Рой. – Друзья для него это какие-то букашки! Он любит унижать близких!
– Ну, Рой, ты преувеличиваешь! – Сьюзи покачала головой. – Заг очень чуткий и внимательный человек! И прекрасный мужчина…
– К сожалению, я больше тянусь к женщинам, – улыбнулся Рой и, похлопав меня по плечу, добавил: – Только попробуй сбежать до окончания концерта, Дункан!
Это было еще в академии – мои друзья нашли сходство между мной и персонажем комиксов Дунканом Маклаудом. Это такой бессмертный житель волшебных гэльских гор, владеющий мечом. И друзья продолжали подкалывать меня просто так все последующее время. Рой тоже был сиблингом, и ему повезло больше, чем мне, он был сиблингом Водолея-Дильдара – то есть хорошо слышал звуки. И работал по этому профилю.
– Ладно, Флэш, – махнул рукой я, назвав в ответ его студенческой кличкой, – иди готовься к священнодействию.
И тут я увидел, как в дверях зала появился Макс…
