Было ощущение, что Макс – это человек-фоторобот. В полиции есть такой метод составления портрета преступника из различных деталей лица. Так вот он состоял, казалось, из абсолютно разных деталей. Маленькие хитрые глазки, немного свисающие щеки, вывернутые ноздри, словно у летучей мыши, бочкообразное тело.
Год назад Макс проходил по делу о крупной афере с артефактами в фармацевтической компании, и я здорово помог ему, аккуратно сняв его задницу с раскаленной сковородки. Он любил тотализаторы и частенько ошивался среди сомнительных типов, потому я сделал его своим осведомителем. Не то чтобы он был у меня один единственный, но регулярно подкидывал очень важную и нужную информацию за небольшое вознаграждение. Правда, и проблем с ним, как хвои с засохшей ели, и я давно обещал ему при первой же возможности сдать его властям. В ответ он как-то несерьезно реагировал на мои угрозы, так что периодически приходилось его слегка бить. В педагогических целях, потому что он не понимает иначе, а я сильнее его.
Одет он был в короткий и якобы модный плащ черного цвета, больше напоминавший старинный сюртук. На голове красовался неновый котелок под цвет плаща.
Макс, как и я некоторое время назад, оглядел зал, не заметил меня, но задержался взглядом на сцене. Потом он еще около минуты крутил головой, напоминая локатор.
И тут я заметил, как Грег Палмер, вставший из-за своего столика, направился к выходу, вышагивая, словно цапля. Грег так всегда ходит, когда на службе, значимости себе придает, что ли? Это меня насторожило.
А Грег меж тем подошел именно к Максу и что-то ему сказал. Макс посмотрел на него снизу вверх и развел руками. И в этот момент из дверей фойе вышли двое дюжих копов, которые схватили Макса за руки и аккуратно заломили их за спину.
Вот это уже мне не понравилось совсем.
– Прости, Сьюзи, – я искренне прижал руки к груди, прерывая ее на полуслове, – тут кое-какие дела образовались, мне нужно ненадолго отлучиться.
Какое-то время она занималась своей фирменной мимической композицией, то есть хлопала ресницами.
– Заг, только ненадолго, – наконец милостиво разрешила она. – Мы с Роем тебя очень ждем, ты знаешь…
– На каком таком основании?! – возмущался Макс, безумно вращая зрачками, впрочем, абсолютно не дергаясь.
– О! И второго не придется искать! Привет, Заг! – улыбнулся мне Палмер, когда я вышел как можно спокойнее в фойе.
– Привет, Грег. – Я пожал протянутую руку. – Под словом «второй» ты, кажется, имел в виду меня? А это довольно обидно, учитывая, что слово «первый», вероятно, относится к этому недоразумению, которое иногда на меня работает. Неужели Макс ступил на скользкий путь преступности?
– Заг, давай поговорим об этом в участке, – попытался отмахнуться Палмер. – У меня ориентировка на него. И ты тоже понадобишься прояснить некоторые моменты.
– Какого Хиуса?! – Я округлил глаза. – Грег? Я пришел культурно послушать музыку, сегодня, вообще-то, Рой выступает! Ты устраиваешь задержание прямо в клубе, причем моего же осведомителя, и говоришь – поехали в участок! А хоть пару слов сказать своему коллеге, работающему, между прочим, еще и на жандармерию? Это как-то не comme il faut[6 - Комильфо – как требуют приличия. В данном случае – несоответствие принятым нормам (фр.).] ни фига?
– Заг, – Палмер устало вздохнул, – у меня приказ шефа задержать Макса Качински как свидетеля по делу об убийстве и возможного подозреваемого.
– Заг! Дружище! – Макс заметил меня и вытаращил глаза, словно краб. – Спаси меня! Я никого не убивал, Змеем клянусь!
– Это кого же он грохнул? – отмахнулся я, начиная кое-что понимать.
– Да… тут, как тебе сказать… Если только по секрету. – Грег понизил голос. – Час назад в Уркарде, в девятом районе пристрелили мелкого гангстера Хью Тарелку. Слыхал про такого?
– Что-то краем уха, – нахмурился я с серьезным лицом, – но не поручусь. По моим делам точно не проходил.
– Наркотики, рэкет, контрабанда, в общем, как обычно. – Я почувствовал внутреннее облегчение. – Пристрелили его вместе с шестерками. По мне, так и воздух стал чище. Но свидетели сказали, что, во-первых, видели какой-то вишневый «роллинг», а еще в «Красном скорпионе» – местном кабаке опознали этого клоуна. Что-то он с Хью обсуждал… Ну, Стокер и сложил два плюс два.
– Знаешь, сколько в Нью-Фауде вишневых «роллингов»? – спросил я и, не дав ему ответить, продолжил: – И почему этим не уголовка занимается?
– Стокеру как раз из уголовки и позвонили. – Грег сделал свирепое лицо. – Мое дело отреагировать, Заг.
– Это все Бреггер, – процедил я сквозь зубы, – скотина…
Грег развел руками, мол, а я-то тут при чем?
Я решительно подошел к гардеробу и кинул на стойку монету в десять сантимов.
Гардеробщик вынул с внутренней полки черный блестящий телефон, похожий на жука-скарабея. Я набрал номер и подождал три гудка.
– Стокер на проводе, – раздался грубый прокуренный голос.
– Здравствуйте, господин старший инспектор, это Заг Моррисон, лицензия номер пятьсот семьдесят сорок шесть «бета».
– Моррисон! Сукин ты сын! У тебя еще хватает наглости мне звонить! – От рычания в трубке у меня зазвенело в ушах. – Это же ты! Я знаю, что это ты! Это твой почерк! Мы оба это знаем!
– Мне тоже очень приятно слышать ваш голос, господин старший инспектор, – ответил я как можно спокойнее, – я просто хотел бы…
– Ты не хотел бы привезти свое табельное на баллистическую экспертизу?! «Соер-47 тактикал», девять миллиметров, кажется?!! – вновь заорал мой шеф. – Смотри, лаборатория еще не закрылась! Или тебя подвезет инспектор Палмер? С нарядом?
Его рык так гремел в мембране, что, казалось, в тишине фойе все слышат каждое слово. Я, словно в визоре, увидел его красное лицо с густыми бакенбардами.
– Господин старший инспектор, – вставил я, рассчитав именно тот момент, когда он хватает ртом воздух для нового вопля, – понимаю, у вас тяжелая работа, да и день нелегкий, скорее всего… У меня возникло стойкое ощущение, что эти беспочвенные обвинения выдвинуты со стороны капитана Бреггера, неоднократно вставляющего палки в колеса нашему отделу и вообще негативно относящегося лично ко мне, к вам и к жандармерии в целом.
– Моррисон, – рявкнул он, но уже не так громко, – я отзову твою лицензию к Хиусу!
– Можно я все объясню, господин старший инспектор? – робко спросил я.
– Опять будешь упражняться во вранье? Как ты любишь? – ядовито спросил Стокер.
– Даже в мыслях не было, господин старший инспектор. – Я прикрыл трубку ладонью и повернулся ко всем спиной. – Инспектор Палмер ввел меня в курс дела…
– Я ему голову оторву… – рыкнул Стокер, не собираясь сдаваться.
– Так вот, – продолжил я, – по поводу произошедшего инцидента могу заявить, что мой осведомитель Макс Качински выполнял для меня сбор сведений в девятом районе Уркарда касательно подозрений в возникновении новых незаконных каналов распространения артефактов. В процессе чего, как выяснилось, действительно встречался с гангстером Хью по кличке Тарелка. Но никакого участия и отношения к бандитским разборкам в этом районе ни он, ни я не имеем, так как полученных данных еще слишком мало для каких-либо действий. И естественно, эти действия я согласую сначала с вами, сэр.
– Ага, согласует он, как же, – зло проворчал Стокер, и меня это немного подбодрило.
– Кстати, все забываю спросить, – я прокашлялся, – как поживает миссис Стокер? Не мучили ли ее новые приступы мигрени?
Стокер несколько секунд молчал.
– Это не относится к делу, – наконец прогудело в трубке, – но пока, хвала Змею, Эмма в порядке. Правда, врач сказал, что артефакт нужно скоро менять, так как он разряжается. Но…
– Я подумаю, что можно сделать, господин старший инспектор, возможно, в жандармерии окажется списанный образец…
– Так! Ладно! – Стокер сдался. – Позови мне к трубке Палмера, и завтра чтоб рапорт на столе у меня был не позднее одиннадцати часов…
– Есть, сэр! – Я вытянулся в струнку перед телефоном.
– О, святые боги!.. – простонал в трубку Стокер.
– Грег! – Я протянул трубку Палмеру. – Тебя.
Палмер взял трубку.
Я приблизился к задержанному.
– Последний раз я твою задницу вынимаю, мышь ты летучая, – прошипел я на ухо Максу, – мы еще с тобой поговорим об этом… И если хоть рот раскроешь…
Глава 2
Дом с привидениями и интересное кино
Повезло второй раз за вечер: когда я вернулся в зал, «Дворовые коты» только расселись на сцене, а народу существенно прибыло (потому гардеробщик и не мешал моему разговору).
Я даже заметил пару репортеров из «Фауд-Ньюс» – одного тощего папарацци и красивую шатенку в коротком жакете и обтягивающей юбке-карандаш.
– Из-за тебя, придурка, меня сегодня чуть не грохнули, – прорычал я Максу, пока мы пробирались к моему столику.
– Заг! Змеем клянусь… – начал он.
– Заткнись и старайся не попадаться мне на глаза пару дней, – ответил я, с трудом сдерживая ярость.
– Так ты не заплатишь мне гонорар? – спросил Макс, словно хотел сказать «неужели ты способен на такое?».
Я сжал кулаки и так посмотрел на него, что Макс тут же растворился в пространстве полутемного зала.
– Извините, – раздался со сцены голос конферансье Жака Бемоля, носатого и сухопарого, с подковообразной залысиной на лбу замечательного актера оригинального жанра, – я тут встретил каких-то подозрительных типов (он кивнул в сторону джаз-банды Роя), попытался узнать, что они тут забыли, но они несут какой-то бред. И я решил – пусть сами отдуваются. Давай скажи что-нибудь, Рой. Кажется, тебя так зовут?
– Дамы и господа! Желаю всем доброго вечера! – сказал Рой в микрофон. – «Дворовые коты» нагло пролезли в это приличное заведение, да еще и прихватили инструменты. Откровенно говоря, я не отвечаю за последствия…
В зале раздались смешки и жидкие аплодисменты.
– Если честно, мы шли на запах мышей, а мыши на запах сыра, поэтому наша первая композиция называется «Галлюциногенный сыр». Иван!
И контрабасист выдал вступительное соло, в которое аккуратным стаккато вклинился рояль.
Вообще Рой со своим саксом выложился по полной. Было видно под софитами, как с него течет пот. И лишний раз я убедился, что Рой – гений. И тексты интересные, но не тяжелые, и такое соединение стилей, что не всегда ясно, когда одно перетекает в другое. Да и вся его команда – такие же фанаты своего дела, только пианист – еще один сиблинг, остальные – единороды.
Я люблю многие стили, даже не брезгую иногда Деллу Люкс послушать, хотя она из попсы и ближе к шансону. Я люблю и бибоп, и прогрессив, и кул, и свинг, и диксиленд, и, можете смеяться, соул – местами, конечно. Как говорил ранее – даже рок-н-ролл. Но Рой умудрялся, используя элементы ритм-энд-блюза, сделать всю эту музыку единым целым. Как это у него выходит? Даже будучи сиблингом, тут нужен талант чисто человеческий, единородный, что ли. Ведь множество талантливейших единородов есть. У «Дворовых котов» есть будущее – я уверен…
– А сейчас то, что многие из вас ждали, кто-то даже слышал, а кто-то – нырнет первый раз! Парфийский дождь!
Сьюзи захлопала в ладоши, а моя дрожь окончательно утихла.
Да, кажется, с этого и началось мое грехопадение…
Все это я пытался вспомнить, лежа на незнакомой кровати в какой-то квартире-студии, через застекленную стену которой открывался красивый вид на набережную Даная, одетую в гранит, и Сауф-Сайд бридж с четырьмя терракотовыми башенками…
На отливах с другой стороны стекла был набит сплошной металлический лес из гвоздей – чтобы голуби не гадили, догадался я.
На столе стояла печатная машинка «Эрика» и визор с линзой экрана.
Слева на стене висела огромная авангардная картина, на которой треугольниками был изображен не то клоун, не то балерина, балансирующая на огромном фаллосе. Картина была выполнена в красно-зеленой гамме, и смотреть на нее было неприятно…
Слышался приглушенный звук льющейся воды из душа.
Хиус… как же опять трещит башка, да и шишка со вчерашнего на затылке набухла…
На столике рядом стоял запотевший стакан с содовой, где плавали два кубика льда, а рядом лежала таблетка аспирина. Какое-то время я смотрел на это, словно на наваждение или морок, наведенный каким-нибудь артом Ятима, что мастер иллюзий. Потом я потрогал стакан, и он оказался настоящим, прохладным и приятным…
Вечер прошел прекрасно, но сумбурно – понятно, что я дождался Роя.
Потом помню, мы сидели в гримерке. Была вся группа «Котов» и несколько их групи[7 - Групи – известный с 1960-х годов термин, объединяющий поклонниц поп- или рок-группы, сопровождающих своих кумиров как во время гастролей, так и в спальне (англ.).]. Еще была Сьюзи и почему-то Макс. Кажется, мы устроили стратосферу – пытались пить слоеные коктейли из спиртных напитков, отличающихся по плотности (пиво, шампанское, аперитив, портвейн, водка или виски, да Змей еще знает что).
Что я могу сказать в свое оправдание? Да потерял я самоконтроль в этот день. Все же убивать по шесть человек это для меня не в зубах поковырять.
Пьянею я, конечно, весьма не быстро, но тут…
Зодиак великий… Что же потом-то было? Какое-то серое пятно, усыпанное конфетти и искрами бенгальских огней.
А!!! Помню, пришла журналистка из «Фауд-Ньюс», эта красивая девушка в обтягивающей юбке… Как же ее? Джил… Джо… А! Джоан Мэнфилд! Точно!
Она стала брать интервью у музыкантов. Рой как-то удачно перевел стрелки на меня, и мы с Джоан разговорились. Что-то она сказала про статью о сиблигах – служащих…
Потом стали играть в бутылочку, и возникла идея залезть на крышу. Кажется, я ударил Макса в печень… А еще он говорил мне про какую-то контрабанду из Парфии и что дело верное. Да! Я ударил Макса в печень за то, что он наплел про какой-то парфянский тост, где нужно сесть всем в круг, чтоб мужчина – женщина, чокнуться и по цепочке целоваться… Идиот… Естественно, возникли некоторые разногласия.
Дальше снова пятно. Потом да – я целуюсь с Джоан на чердаке «Синего бутона» среди каких-то пыльных декораций… Следующая картина – еду в такси… но не в офис… логично…
Я с некоторым облегчением заметил на полу у кровати свои брюки и кобуру «Соера». Пиджак и галстук висели на спинке стула. Да… Заг, прекращай эти выходки…
Хиус! Рапорт! Я вскинул руку с хронометром, без семи минут десять! Фух… До подачи рапорта оставался час, и я попытался понять, в каком районе нахожусь.
И тут в противоположной белой стене открылась белая дверь, из которой вышла девушка с мокрыми волосами и в мужской сорочке.
– О! Заг! Ты проснулся? – улыбнулась она, и на ее щеках проступили милые ямочки.
– Да, Джоан, – я тоже улыбнулся ей, – спасибо тебе за содовую с аспирином, ты весьма предусмотрительна.
– Пустяки, – отмахнулась она, – хозяйка здесь я, и ты под моей защитой.
– Мне это нравится, – усмехнулся я.
– Обращайся. – Ее выражение лица было лукавым. – Хочешь принять душ?
– Я мечтаю об этом. – Я со стоном откинул одеяло и спустил ноги на пол.
