Вертолет до Акапулько
Виктор Улин
Женские судьбы #15Мужчина и женщина #49Нестандартные отношения #9
Герой – мужчина, приближающийся к возрасту зрелости, достаточно усталый и не очень счастливый – случайно находит в газете предложение о небольшом приработке. Заведение, куда он приходит, оказывается фото-видеостудией, производящей контент, выходящий за границы общепринятой морали. Радикальное вызывает жгучий интерес. Ситуация обостряется тем, что между ним и фотографом вдруг возникает нечто, совершенно неожиданное в начале.
© Виктор Улин 2011 г. – фотография.
© Виктор Улин 2022 г. – дизайн обложки.
Содержит нецензурную брань.
Виктор Улин
Вертолет до Акапулько
«От терпения опытность, от опытности надежда.»
(Рим. 5:4)
Глава первая
1
– И это называется – «раздеться»? – с усмешкой сказала женщина.
– Ну да… а что? – я смутился, не ожидав такого вопроса.
Она усмехнулась еще раз, ничего не ответила, лишь разглядывала меня, потом обошла кругом.
Я стоял, как столб, и уже не понимал, зачем сюда пришел.
2
Рекламную газету мне сунули в почтовый ящик вместе с коммунальными счетами.
С работы я возвращался, как сомнамбула: автоматически ее прихватил, дома кинул на диван в гостиной, обнаружил после ужина, когда присел к столу, чтобы разобраться с платежами.
Бумажная пресса агонизировала; объявления типа «куплю-продам», «сдам-сниму», «ищу-предлагаю» перекочевали в Интернет.
Сложенный вдвое лист, напечатанный ядовитым растром, напомнил начало «нулевых» – время, когда мне было чуть больше двадцати и жизнь обещала приятные цвета.
Я не любил отдавать деньги. Я заболевал, когда приходилось платить не за отпускной круиз, не за абсент, тушку кальмара, новые джинсы или хотя бы галстук – а за коммунальные услуги, то есть по сути ни за что.
Захотелось оттянуть момент, после которого настроение будет испорчено.
Не найдя ничего лучшего, я развернул газетку.
На первой странице предлагалась какая-то чудодейственная дрянь для пенсионеров. В середине шел подбор краеведческой чепухи, разбавленный пафосной статейкой о местной хоккейной команде. На четвертой пестрел раздел «разное».
Здесь всплыло дежавю: кто-то упорно пытался продать «БМВ» и «Ауди» конца восьмидесятых, хотя сейчас их не брали даже на авторазбор.
За каких-то полминуты дешевая краска въелась в мои пальцы. Я уже хотел смять дрянную бумажонку, как взгляд уткнулся в последнее объявление.
Оно звучало лаконично:
«Требуется мужчина с хорошимивнешними данными для съемок в качестве фотомодели при демонстрации современной моды.»
Названия дома мод не имелось, были указан лишь мобильный номер да имя контактного лица – Нателла; гарантировалась почасовая оплата наличными.
В конце зимы я сменил работу – точнее, нашел новую после того, как фирма, где я возглавлял отдел IT, неожиданно обанкротилась. Как всегда в переходный период, наступил денежный провал.
Я был готов на любые приработки; стал бы даже таксовать, если бы мой двухлитровый «ДэуМагнус» – более известный как «Шевроле Эпика» – не расходовал слишком много бензина.
Но не только побочные деньги побудили выудить красный маркер и отчеркнуть телефон.
Мне, одинокому и неженатому, было тридцать девять лет.
В жизни я перепробовал практически все, кроме киднэппинга и наркотиков. По-настоящему меня уже ничего не привлекало и не волновало, все надоело до чертиков; не виделось перспектив эмоционального обновления.
По словам женщин, я был высок, строен и красив.
Никогда не пробованная роль манекенщика могла привнести неожиданную остроту в нынешнее вялотекущее болото.
Прямо сейчас я звонить не стал, решил дождаться более благостного состояния.
Я немного выпил кальвадоса, купленного по случаю и застоявшегося в холодильнике.
Затем просмотрел счета и убедился, что все не так плохо, как могло быть.
Потом выпил еще, но к телефону не потянулся.
По своему опыту я знал, что вечер не всегда бывает лучшим временем суток; у неизвестной Нателлы могли сгуститься проблемы.
Позвонил я на следующий день, в обед.
У местных татар встречались несуразные имена; я знал мужчину по имени Фердинанд и женщину Флиду. Изначально я подумал, что Нателла из того же разряда.
Голос, который ответил – низкий, суховатый, но не неприветливый – не имел характерного акцента. Видимо, подательница объявления была армянкой.
Иметь дело мне предстояло не с домом мод, а с фотостудией.
Газета лежала в моем ящике несколько дней, да и печаталась не за минуту. Но модели требовались до сих пор.
Нателла назначила время на ближайшую субботу и прислала СМС с адресом.
Там значилась квартира в жилом доме, но подвоха я не почувствовал.
Сейчас все цоколи по городу были заняты офисами, студия могла состоять из одной комнаты.
Дом был старой «хрущевкой» из плит, облицованных галькой.
Взглянув на таблички и прикинув номера квартир, я понял, что нужная находится на пятом этаже.
Это уже слегка удивило.
Я приехал раньше назначенного.
Будучи деловым человеком, я знал, что в реальном бизнесе «раньше» может оказаться хуже, чем «позже». Поэтому я вернулся в машину и сидел, барабаня пальцами по искусственной карельской березе, которой был отделан тоннель.
За три минуты до часа «Ч» я выбрался из-за руля.
Красный фонарик, вспыхнувший на открытой дверце, предупредил, как светофор.
Возможно, следовало одуматься, не бросаться в непонятную авантюру.
Но я не привык отступать.
Мигнули габаритные огни, машина согласилась подождать.
Лифта тут не имелось, подниматься пришлось по выщербленной лестнице. Правда, не было и мусоропровода, что избавляло от вони.
На полпути мне пришлось постоять на заплеванной площадке, чтобы разминуться со встречными.
Откуда-то сверху спускалась пара – благообразный старик с изжелта-седыми волосами и скромно одетая школьница.
Когда, весело переговариваясь, они прошли мимо, я почувствовал аромат дорогого геля для душа. Видимо, бабка приказала старому пню как следует умаститься, возвращая внучку родителям.
Студия притулилась около железной лестницы на чердак.
Едва отворилась тяжелая бронированная дверь с внутренним видеодомофоном вместо глазка, как в лицо мне дохнуло тем же гелем.
Жители этого дома – с виду обычной помойки – были помешаны на чистоте, причем денег не жалели.
Нателла оказалась довольно приятной, невысокой черноглазой и темноволосой женщиной чуть моложе меня.
Короткая стрижка, просторная рубашка в красно-черную клетку и тугие синие джинсы говорили о крепком характере.
На ее шее не висело камеры, но быстрому оценивающему взгляду я понял, что она и есть фотограф, который собирается меня снимать.
Впустив, Нателла попросила показать паспорт.
Я не удивился, протянул темно-коричневую книжечку. Паспорта сейчас требовали на каждом шагу, и вряд ли в темноватой передней на меня могли сразу навесить кредит.
С паспортом все казалось в порядке, Нателла провела вглубь.
Квартира была стандартной двухкомнатной.
Дверь напротив входной оставалась приоткрыта, оттуда доносилось разноголосое натужное гудение нескольких компьютеров, шлепались невидимые сообщения.
Сама студия располагалась во второй, большой комнате.
Казалось, я попал в какую-то иную реальность.
