– Раньше надо было думать. Всех умных давно расхватали. А добрых и того быстрее. Девки все замужем давно, одна ты осталась…
– А и пусть. И буду. Построю себе дом на краю деревни, заведу кота и буду жить там одна до самой старости.
– Глупая ты, глупая, – сокрушалась Ульяна. – Нельзя ж без мужика-то. Тебя итак уже стороной обходят. Бешеная, говорят. То водой окатит из колодца, то козлиным навозом закидает.
Дарья крякнула от смеха, а вместе с ней и младшие братья. Мальчишкам на вид было около десяти. Рыжей – не больше двадцати. Но казалась она при этом абсолютным ребёнком. Дразнилась, показывала язык братьям и елозила, не способная усидеть долго на одном месте. Когда в сарае она говорила о том, что приходится отбиваться от женихов, я и подумать не могла, что она делает это буквально.
Мать продолжала причитать над «несчастной» судьбой дочери, а отец только довольно улыбался, глядя на Дарью из под густых соломенных бровей. Возможно, он и был согласен с супругой, но предпочитал не нападать на строптивую рыжулю, давая ей право выбора. Или же боялся попасть под перекрёстный огонь.
Несмотря на ворчание Ульяны, в этом доме было столько тепла и любви, что даже мне, видевшей впервые всех этих людей, удалось расслабиться и посмеяться.
Заедая овощи домашним хлебом, вдыхая его запах, который у меня всегда ассоциировался с уютом, я почти забыла в какой ситуации оказалась. Подумала отложить решение проблем хотя бы до завтра. Сейчас мой уставший мозг едва ли был готов на свершения.
Ульяна со временем успокоилась, отстала от дочери с уговорами.
– Боян опять забор своротил. Черт рогатый, – цокнула Ульяна. Мне же стало стыдно.
– Это… не козёл. Это я забор сломала… Случайно. Извините.
– А мы починим. Да, Женьк? – громко и с энтузиазмом вскрикнула Дар?на. Я кивнула. Дома часто приходилось выполнять мужскую работу, поэтому уж как держать молоток и в какую часть гвоздя стучать – знала. К тому же, обрадовалась возможности загладить вину перед этими людьми за испорченное имущество.
– Девки? И вдруг забор чинить? – ворчала мать семейства.
– Ну, а что? Вон баба Нюра сама себе крыльцо сколотила. Чем мы хуже?
Ульяна махнула рукой, в очередной раз проиграв в словесной схватке этой стрекозе. Отец ласково посмотрел на дочь и снисходительно на жену. Видимо, его забавляло все происходящее. Крупный мужчина с невероятно мягкими для своего телосложения чертами лица. Иногда он хмурил брови, но больше для виду. Глаза его были такими же добрыми и искрящимися, как у Дар?ны.
Ужин закончился. С трудом Ульяне удалось загнать мальчишек в постель. Пришлось несколько раз цыкнуть и даже напугать каким-то местным бабаем, который утаскивает в лес непослушных детей. Сыновья тут же натянули одеяла по самые носы и скоро затихли.
Нас с Дар?ной ждало другое лежбище. Рыжая схватила перину, похожую на тонкий матрас, и повела меня через двор к какому-то сараю. Краем глаза я снова посмотрела в то место, где вечером были животные. Но, вероятно, оба эти существа уже спали. Тем лучше.
– А мы с тобой будем спать здесь, – улыбнулась девушка своей невероятной улыбкой.
Когда моя новая знакомая открыла дверь сарая, в нос ударил запах сухого сена. Я, дитя асфальта, городская жительница до мозга костей, никогда в жизни не валялась на сеновале. Всё это вызвало во мне такой неописуемый восторг, что я даже визгнула.
– Здесь? Ты не шутишь?! Клааасс!
Дар?на засмеялась, всучила мне спальный комплект.
– Устраивайся, я скоро подойду.
На улице было тепло, даже жарко. Дома сейчас было самое начало июня и погода вполне соответствовала. Поэтому шансов замерзнуть здесь у нас не было никаких. Я застелила «постель», опустилась на неё прямо в одежде, закрыла глаза и слушала окружающие звуки. Где-то рядом стрекотали кузнечики, чуть дальше лаяли собаки, ухали ночные птицы. В остальном же, было тихо.
Дверь скрипнула, рыжая голова прошмыгнула в сарай с глиняным кувшином в руках.
– Принесла попить, – отчиталась Дар?на и забралась ко мне наверх. – Устала?
– Угу, – честно ответила я, ощущая, как события прошедшего дня и, особенно вечера, тяжелым грузом прижимают меня крепче к матрасу.
– Тогда давай спать.
Она укрылась льняной простыней, повернулась на бок и очень скоро уснула. А вслед за ней, и я.
Пусть всё это странно. Пусть, местами, пугает. Совершенно не понятно, что ждет меня завтра, поэтому меньшее, что я могу сделать – выспаться и набраться сил.
Глава 4. «Кому велено мурлыкать…»
Приятное расслабление в теле в сочетании с отдохнувшим рассудком – непередаваемое чувство. Тепло, даже чуть прохладно. Травяной, непривычный запах. Слышно было приглушенные голоса, но слов я не разобрала. Снится, наверно. Или мама смотрит телевизор. Повернулась на живот. Постель отозвалась шелестом, и я тут же открыла глаза.
– Да что ж такое! – тихо выругалась и уткнулась носом в матрас, расстеленный на толще сухого сена.
Не сон. Всё взаправду. Тяжёлым осадком обрушилось на меня воспоминание о вчерашнем вечере и том, что со мной произошло. Чуть полежав, собравшись с мыслями, я соскользнула вниз с чётким намерением сегодня выяснить, что это за место и как поскорее отсюда выбраться.
Дверь сарая отворилась с тихим скрипом. Во дворе было пусто, не считая всё тех же козла и розового хряка, которые были увлечены своими делами и лишь слегка повернули голову на звук.
Я прошла к дому, ступила на крыльцо, и в этот же миг на меня вылетела смеющаяся Дар?на. Увидев меня, она приложила к груди ладонь и засмеялась ещё громче.
– Ой, ну и напугала. А я за тобой. Мама зовёт завтракать.
На завтрак была каша. Самая обычная пшённая каша с молоком и маслом. Утром уже никто не вёл праздных бесед. Быстро приговорив еду, домочадцы разбрелись кто куда, чтобы до вечера выполнить целую кучу каждодневных дел. Мы с рыжей, как и обещали, отправились чинить забор.
Вдоль улицы прогнали стадо коров. Дар?на открыла ворота, выгнала к остальным и свою чёрно-белую телушку. После чего подсыпала еды курам, кроликам, покормила свинью и козла, и вернулась ко мне.
– Так, с чего начнем… – она сложила руки на талию и, как бригадир на стройке, осматривала скособоченный забор.
– Думаю, надо сперва понять, что именно я сломала.
– Хорошая мысль.
Осмотрев поломанный забор, я выдохнула, поняв, что масштаб бедствия не такой уж большой. Свороченная секция и выдранные с корнем перемычки. Заменить сломанные колышки и всего делов. На час работы.
– Ага. Так ты поняла, что надо делать? – задумчиво почёсывая подбородок, спросила девушка.
– Ну да.
– Что, и сделать сможешь?
– Смогу.
– Ты… тогда начинай, а я подойду попозже. Инструменты там, – она махнула на маленькую деревянную будку рукой и быстро унеслась куда-то, ясно давая понять, что доделывать все мне придется одной.
Я принялась за дело. Всё-таки не люблю, когда из-за меня страдают другие. И материально, в том числе.
Нашла в сарае деревяшку, выстругала из неё колышки, приподняла упавшую перекладину к столбику и почему-то в голове снова всплыла песня Короля и Шута. Тихо затянула строчки про бродягу в чёрном цилиндре, пользуясь тем, что кроме меня и животных во дворе никого не было.
– «… И как-то странно на него смотрели местные собаки…»*
(*«Камнем по голове», гр. Король и Шут)
За спиной хрюкнули. Я обернулась. Две пары глаз, смотревших на меня тут же отвернулись в разные стороны. Хряк уткнулся пятаком в корыто. Козел молотил челюстями сено, изображая равнодушие и беззаботность.
– Умом тут тронусь скоро, – буркнула я и уже молча продолжила разбираться с забором.
Заколотила колышки. Не то чтобы хорошо, но сносно, учитывая степень изношенности остальной конструкции. Прихватила кусок верёвки и принялась приматывать крест-накрест к столбу.
Краем глаза я снова уловила, что внимание любопытных зверей сосредоточилось на мне. Резко повернула голову. Свинья чуть визгнула, спрятала нос всё в том же корыте. Козёл пару раз переступил передними копытами, и замер, глядя в даль, будто так и планировал.
Отвернулась. Через пару секунд снова неожиданно посмотрела на них. И опять испуг в глазах, и тут же – невозмутимый вид, как будто до меня им нет никакого дела. Я молча сверлила взглядом этих двоих, ожидая не известно чего.
– Беее, – проблеял козёл, а я почувствовала себя полной идиоткой.
– Ну все, Женьк. Приехали, – подумала обречённо и решила всеми силами не обращать внимания на странности, происходящие вокруг. Затянула крепче узел верёвки, не оборачиваясь, но спиной ощущая, как эти двое продолжают таращиться на меня.
– В конце концов, обычное любопытство. Зверям же оно тоже свойственно? Мало ли кто тут пришёл и ковыряется на их привычной территории, – думала я.
– О, уже закончила? – приблизилась ко мне радостная Дар?на. – Тогда давай на речку прогуляемся?
– Давай, – кивнула ей, ещё раз подёргав забор и убедившись в том, что работа выполнена качественно.
Дарья повесила на руку корзинку, прикрытую чем-то вроде тонкого покрывала. Мы шли сперва по дороге, потом свернули на тропу и вскоре, преодолев заросли полевой травы, вышли на берег реки. Вода, вспениваясь, перекатывалась через мокрые валуны, разлеталась брызгами, искрилась на солнце и шумела. Течение было нереальной силы и скорости. Едва ли даже хорошо подготовленному человеку удалось бы перебраться на другой берег без спецтехники.
Пройдя чуть выше по течению, мы приземлились на песок. Дар?на вытащила из корзинки белый хлеб, кусочек сыра и свежие овощи.
– Можно я задам тебе вопрос? – спросила я девушку, понимая, что начинать путь к спасению лучше от неё.
– Конечно.
Пара лучистых голубых глаз с любопытством устремилась на меня. Я решила, что начать лучше всего с самого логичного варианта. Если меня каким-то образом вырубили и привезли сюда, то с того момента, как я ударилась головой о стол и до того, как очнулась посреди деревенского двора, прошёл минимум день.
– Какое сегодня число?
– Число? – переспросила она.
– Число. Дата…
Девушка всё так же непонимающе смотрела на меня, подняла плечи.
– Ладно… Год. Год хотя бы знаешь?
Снова задумчивый взгляд и нет ответа. Пойдём другим путём.
– Ты сказала, деревня называется «Нюркин луг». Какая это область?
Тишина.
– Край? Республика? Автономный округ?
Дар?на молча смотрела на меня, но взгляд становился всё более озадаченным и немного напуганным.
– Хорошо, – в отчаянии я провела рукой по волосам, убирая их назад. – Это хотя бы Россия?
– Что такое «Россия»? – абсолютно искренне спросила рыжуля.
Я опешила. Как в двадцать первом веке можно не знать, что такое Россия?! Говорить на чистом русском и не знать?!
– Окей. Украина? Беларусь? – я продолжала перечислять любые возможные варианты, где могли встретиться русскоговорящие люди. – Сербия?
– Я не понимаю, что ты говоришь, – растерянно улыбнулась Дарья, поправив длинный подол.
Черт! Может, это секта? Каких-нибудь староверов или ещё кого. По крайней мере, именно древнюю Русь мне с самого начала напомнило это место. Живут в изоляции и знать на знают, что творится вовне.
– Так… Ладно… Это Русь? – сама не веря в то, что говорю, спросила девушку. Та снова пожала плечами. – Российская империя? СССР? Что?
– Нюркин луг, я же сказала.
– Это мне понятно. Страна какая?
Даша виновато выпятила нижнюю губу. Что-то в её облике подсказывало мне, что она совершенно честно недоумевает, что я от неё хочу.
– Даш, как мне добраться к ближайшему большому городу?
– Не знаю. А они есть?
– Подозреваю, что да, – теперь, на всякий случай, я говорила с ней медленно, осторожно, как с умалишённой. Мозги промыли ей знатно. И, видимо, не только ей. – Как отсюда уехать?
– Никак.
– Такого не может быть. Где-то должен быть въезд в деревню. А в такую большую – и не один.
– Ну нет. Правда, – снова виновато посмотрела она и развела руками. – Если бы был, я бы сказала.
– А как вы выезжаете отсюда?
– Мы не выезжаем.
Тут уже я уставилась на неё, пытаясь уложить сказанное ею в голове.
– Ладно. Дороги нет. Пускай. Но через лес ведь уйти можно?
– Нет. Там не пройдешь. А если и пройдешь, заблудишься.
Вот тут она права. Если рвану через лес, точно заблужусь. Даже в школе умудрилась заблудиться в лесу, когда мы с классом выезжали на спортивное ориентирование. К тому же, неизвестно, далеко ли до следующего населённого пункта, где живут «обычные» люди.
– А вдоль реки? – с надеждой спросила я. – Деревни и города ведь обычно строят на берегах рек.
