Линкольн Чайлд "Хвост Скорпиона"

Нора еще не успела договорить, а ее взгляд уже устремился в сторону подвала, внутри которого скрывалась загадка.

9

Когда на следующее утро Нора позвонила в приемную президента института, чтобы попросить два дня отгула для помощи ФБР, ассистент президента бодро воскликнул:

– Вот это совпадение! Я как раз собирался вам звонить. Доктор Вайнграу ждет вас у себя в кабинете в десять часов.

Приближаясь к резной двери ручной работы, ведущей в приемную президента, Нора, сама не зная почему, ощущала смутное беспокойство. Доктор Марсель Вайнграу заняла этот пост после долгих поисков подходящего человека, которыми совету института пришлось заняться после скандальной истории с предыдущим президентом, отбывающим ныне тюремный срок. Она приступила к своим обязанностям всего месяц назад и еще не успела как следует познакомиться с персоналом, если не считать одного-единственного официального собрания. У Норы создалось впечатление, что доктор Вайнграу будет отстраненным, холодным лидером.

Раньше она работала деканом и преподавателем антропологии в Бостонском университете, и Нора предполагала, что отчасти причиной ее формализма является новоанглийская сдержанность. Возможно, на западе она хоть немного расслабится. Когда профессора Вайнграу взяли на должность, всем разослали ее резюме, и Нора с интересом отметила, что темой докторской диссертации нового президента стала антропология майя в горах Гватемалы. Вайнграу жила там несколько лет и свободно изъяснялась как на испанском, так и на киче[8 - Киче – язык народа киче, принадлежащий к майяской языковой семье. Распространен в центре Гватемальского нагорья.]. Нора нашла несколько статей доктора и пришла к выводу, что они вполне достойные, хотя и перегружены терминологией. Любопытно было бы узнать доктора Вайнграу поближе.

– Проходите и садитесь, – предложил ассистент президента.

Дверь в кабинет Вайнграу оказалась закрыта, однако Норе было слышно, как она разговаривает с каким-то мужчиной с низким голосом.

Нора села, и несколько минут спустя Вайнграу открыла дверь:

– А-а, Нора. Рада вас видеть. Проходите.

Нора вошла в красивый старомодный кабинет. Она часто бывала здесь еще при прошлом президенте. Тогда кабинет украшали древние горшки индейцев-пуэбло и ковры навахо из коллекции института. Но Вайнграу убрала эти предметы, чтобы освободить место для своих вещей, и теперь целую стену занимали ее дипломы и ее фотографии среди гватемальских майя, вперемежку с репродукциями Шагала и Миро. Хотя Норе нравилось творчество обоих художников, в кабинете, обставленном в испанском колониальном стиле, их работы выглядели неуместно.

Молодой человек, сидевший в кресле возле стола, встал при ее появлении.

– Хочу представить вам доктора Коннора Дигби, нашего нового куратора.

Мужчина шагнул вперед. У него был квадратный подбородок и импозантная внешность выпускника престижного университета Лиги плюща: синий блейзер, брюки цвета хаки и галстук в полоску, завершающий образ. Дигби с широкой улыбкой протянул Норе руку.

– Нора Келли, – представилась она, отвечая на его рукопожатие. – Приятно познакомиться, Коннор.

Нора продолжала улыбаться. Она не знала, что институт выделил финансирование еще на одну позицию куратора, но дополнительные кадры им не помешают.

– Коннор – специалист по культуре могольон[9 - Могольон – одна из четырех крупнейших исторических культур юго-запада современных США, частично затрагивавшая также территорию Северной Мексики. Существовала во II–XV веках. Название происходит от Могольонских гор.], он проводил раскопки в Мексике, в Касас-Грандес, – заговорила Вайнграу. – А Нора – наш эксперт по культуре древних пуэбло на юго-западе. Кроме того, она обладает богатым опытом в сфере исторической археологии, который приобрела в Калифорнии и Нью-Йорке. Полагаю, у вас найдется много общих интересов.

– Уверен, мы отлично поладим, – ответил Дигби.

– Коннор только что закончил работу в Мексике, где был по приглашению Национального института антропологии и истории, – продолжила Вайнграу. – А теперь он вступит в наши ряды в качестве старшего куратора.

Старшего куратора?.. Ситуация сразу прояснилась. На данный момент старшим куратором была Нора: если ее повысят, место освободится. Значит, Дигби ее заменит. Выходит, Нору ждет новый шаг по карьерной лестнице? Она постаралась сохранить спокойное, сдержанное выражение лица и не выдавать своих чувств. Ни к чему забегать вперед.

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Нора и Коннор опустились в кожаные кресла по обе стороны от стола Вайнграу, и президент рассказала подробнее о биографии и опыте Дигби, объяснив, чем он занимался и почему сейчас, в этот сложный момент, он сможет принести институту большую пользу.

Нора слушала, дожидаясь, когда речь зайдет о ее повышении. Интересно, как кураторы отнесутся к тому, что вместо нее их руководителем станет человек со стороны? Но когда Вайнграу продолжила свою речь, рассуждая о будущем сотрудничестве Келли и Дигби, Нора начала догадываться, что цель встречи не в том, чтобы сообщить о ее назначении на новую должность.

Между тем Вайнграу принялась описывать кабинет, в котором будет работать Дигби: это помещение находилось рядом с кабинетом Норы и уже некоторое время пустовало. Президент выразила уверенность, что Нора с удовольствием все покажет и расскажет новому сотруднику, познакомит его с коллегами и поможет организовать для него рабочее место в лаборатории.

Свою речь она завершила так:

– Вам предстоит тесное сотрудничество. Конечно, проекты у вас будут разные, но я полагаю, что вы найдете точки соприкосновения.

Растянув губы в улыбке и старательно изображая интерес, Нора кивала. Но ее только что посетила новая и очень неприятная мысль. Получается, Дигби не заменит ее на прежней должности, а станет ее конкурентом, претендующим на то же место, что и она? Нет, не может быть: даже в нынешнем сложном политическом климате повышают по принципу старшинства, учитывая заслуги. Профессиональный опыт Норы богаче, чем у Дигби, у нее вышло больше публикаций, к тому же она старше его как минимум на пять лет, – кстати, надо будет заглянуть в его резюме. Кроме того, Нора работает в институте уже давно, от этого уж никак нельзя отмахнуться. Ее подозрения – всего лишь паранойя… хотя в наши дни излишняя подозрительность может оказаться полезной.

Наконец встреча завершилась. Дигби еще раз пожал Норе руку и отправился осматривать хранилища. Нора встала, тоже собираясь уходить, но тут Вайнграу спросила:

– Так о чем вы хотели со мной поговорить?

Господи, чуть не забыла!

– Ничего особенно важного, – начала Нора. – Помните, я вчера говорила, что ФБР нужно помочь с извлечением тела? Я ездила осматривать это место, и оно находится очень далеко, в горах Азул. Раскопки оказались сложными, понадобится еще два дня работы. Вы не возражаете, если я доведу это дело до конца? Брюсу Адельски вполне по силам взять на себя руководство раскопками в Цанкави. Я поеду вместе со Скипом, если вы его отпустите.

– Разумеется, – ответила Вайнграу. – Возьмите эти дни, а если понадобится, можете задержаться даже дольше. Безвозмездная помощь такого рода поможет восстановить нашу репутацию в глазах общественности. Слава богу, что теперь у нас есть Коннор, – прибавила она. – Он вас заменит.

Когда Нора выходила из кабинета, в ушах у нее звучала эта последняя фраза.

10

Кори очень удивилась, когда Морвуд с готовностью согласился на ее предложение, но потом она сообразила, что наставник просто рад отделаться от нее на пару дней. Ну и пусть. Она все равно будет работать так усердно, будто расследует дело чрезвычайной важности, и постарается скрыть свои тревоги и бессильную досаду. Нора договорилась со своим ассистентом Адельски и основательно загрузила его работой на ближайшие два дня.

В город-призрак они вернулись вечером, захватив все необходимое снаряжение и запасы продовольствия. С тех пор прошло два дня. В первый день Нора трудилась с рассвета до заката, на следующий день тоже была на ногах с шести часов утра. До наступления темноты она успела расчистить ту часть подвала, где находилось тело. И вот теперь, в десять часов вечера, они с удовольствием грелись у костра после честно заработанного стейка на ужин. Нора привыкла к жизни в походных условиях, а ее брат Скип готовил еду, поддерживал маленький лагерь в порядке и заодно развлекал их музыкой. Он показался Кори вполне приятным парнем: высокий, нескладный, с непослушной копной неряшливо подстриженных темных волос. Скип оказался отличным поваром, а палатка, которую он поставил, была натянута туго, как кожа на барабане. Кори нравилось, как он целый день суетился, следя, чтобы в лагере все было в порядке. И хотя его исполнение старых ковбойских песен под бренчание на гитаре «Гибсон» отнюдь не поражало воображение, Кори нравилось сидеть под звездным куполом у гаснущего костра и слушать незнакомые мелодии, извлекаемые Скипом из расстроенного инструмента. Самой милой чертой брата Норы было его неутолимое любопытство. Услышав историю о старателях, заваленных в шахте, Скип не успокоился, пока не посетил разрушенное кладбище и не осмотрел каждую могильную плиту, а потом он засыпал Кори десятками вопросов, ответов на большинство из которых она не знала.

Когда раскопки наконец завершились, Кори испытала облегчение. То, как медленно и кропотливо Нора расчищала песок вокруг тела, выводило ее из себя. Подумать только – часами махать кисточкой, время от времени сдувать песчинки при помощи специальных миниатюрных мехов и снова браться за кисточку! Однако Кори понимала, какую огромную услугу ей оказывает археолог, жертвуя своим временем. К концу дня Нора раскопала тело целиком. Это было странное и пугающее зрелище, и оно никак не помогало раскрыть тайну того, что делал здесь этот человек и отчего он умер. Завтра утром, после того как Нора задокументирует находки, они поместят тело и обнаруженные предметы в контейнеры для улик, а потом отвезут в Альбукерке. Кори рада была, что провела эти дни вне офиса: впервые после той перестрелки она чувствовала себя почти нормально. И все же она втайне надеялась, что никакого криминала в деле не обнаружится и Морвуд, посчитав, что она уже достаточно наказана, поручит ей более подходящее дело.

– Ну что? – сказал Скип, сидевший на бревне у огня. – Раз наша рабочая смена закончилась, не желаете пропустить по глоточку сотола?

Он достал из рюкзака бутылку и слегка встряхнул ее. Стекло сверкнуло в свете костра.

– Фу! – поморщилась Нора. – Ты же знаешь, я его терпеть не могу.

– Что такое «сотол»? – спросила Кори.

Нора покачала головой:

– Поверь мне, не стоит и пробовать. Возьми лучше пиво.

Она открыла сумку-холодильник, вытащила изо льда две бутылки «Короны» и протянула одну Кори. По запотевшему горлышку заманчиво сползали тающие кусочки льда. Кори спросила себя, может ли она расслабиться, и решила, что может.

Она взяла бутылку.

– Правильный выбор, – одобрила Нора, отвинтив крышку и отпив глоток своего пива. – А ты, Скип, не увлекайся.

– Хорошо, хорошо.

Повисла пауза. Все молча глядели на огонь.

– Что, если скелеты тех старателей прямо под нами? – наконец проговорил Скип. – Золотоносная шахта находилась примерно на этом месте, верно? Только представьте: они умирали медленной смертью от голода и жажды. А может быть, задохнулись, и все это в кромешной тьме. – Скип понизил голос. – Между прочим, люди, которых постигла такая страшная участь, не могут упокоиться. Их духи становятся… беспокойными.

Нора бросила в него крышку от бутылки:

– Даже не начинай. Хочешь перепугать нас до полусмерти своими байками о привидениях?

– Кстати, – произнесла Кори, – раз уж раскопки закончились, что ты думаешь про нашего покойника?

– Непохоже, чтобы его убили. Во всяком случае, явных признаков не заметно.

– Только явных? Значит, это все-таки возможно?

– Трудно сказать. Странно, что тело застыло в позе эмбриона, как будто этого человека отравили или он замерз насмерть. А возможно, у него были галлюцинации: он поднял руку, будто пытался отогнать кого-то – или что-то.

– А эта гримаса? – подхватил Скип, с большим интересом следивший за ходом работ. – Такое жуткое лицо даже в фильмах с компьютерной графикой за миллион долларов не увидишь.

– В лаборатории проведут полное исследование, – сказала Кори. – Токсикологический анализ, патологоанатомическое вскрытие и так далее. Если его отравили, мы это узнаем.

– А может, этого парня погубил плохой вкус? – предположил Скип. – Вы только посмотрите на его рубашку!

Нора проигнорировала эту теорию:

– Артефакты, которые я обнаружила рядом с телом, дают несколько зацепок для расследования.

– Например? – спросила Кори.

– Молоток каменщика и складная лопата. Похоже, он был старателем. А еще очень интересно заглянуть в его рюкзак. Может, там найдутся документы.

– Мы проведем полную инвентаризацию его имущества в лаборатории, – вставила Кори.

Немного поколебавшись, Нора сказала:

– Мне кое-что пришло в голову. Рядом с ним лежала холщовая сумка. Но это не вещмешок, а что-то вроде корзины. Такие навьючивают на спину мула.

Скип присвистнул:

– Намекаешь, что…

– Вот именно.

Кори поглядела на Нору:

– Вы о чем?

– К седлу по бокам крепятся две корзины. А это значит, что вторая, наверное, где-то здесь. А с ней и скелет мула.

Кори вздрогнула:

– Завтра поищем в городе.

11

Они встали до восхода солнца – все, кроме Скипа, который, несмотря на предупреждение Норы, слишком увлекся сотолом. Выбираясь из спального мешка на холодный воздух, Кори была благодарна Норе за то, что она встала пораньше, развела костер и сварила походный кофе. Они с Норой сидели и маленькими глотками потягивали горькое варево, пока солнце всходило над восточными вершинами. В его желтых лучах город-призрак выглядел особенно заброшенным. Точь-в-точь картина Эдварда Хоппера, подумала Кори: сплошные длинные тени и темные окна.

– Ну что ж, поищем пропавшую корзину нашего парня, – сказала Нора, отставив в сторону пустую чашку. – А заодно и кости его мула.

– За дело.

Они решили разделиться: Кори осматривала одну часть города, Нора другую. Когда Кори шла среди руин, снова вспорхнули вороны и закружились у нее над головой с хриплым карканьем. В Хай-Лонсаме оказалось много столбов и других мест, где можно привязать лошадь или мула, – даже слишком много.

Тут Кори осенило: зачем оставлять животное где попало, если можно отвести его в загон?

Она направилась к конюшням и там, за разрушенным зданием, обнаружила несколько смежных загонов. Ограда почти полностью обвалилась, но полвека назад она наверняка была достаточно крепкой, чтобы пристроить здесь мула на ночлег.

Кори вошла в один из загонов и огляделась. Все вокруг заросло засохшей травой, а возле изгородей скопились шары перекати-поля. Повсюду валялся старый мусор: разбитые бутылки, на солнце отливающие багровым светом, кольца колючей проволоки, проржавевшие пряжки от конской сбруи и высохшие кожаные ремни.

Кори замерла. В дальнем углу загона виднелось что-то белое. Направившись туда, она обнаружила череп крупного животного, наполовину засыпанный песком. На него был надет кожаный недоуздок – вернее, то, что от него осталось. Отпихнув в сторону перекати-поле, Кори обнаружила и другие кости: животное умерло здесь, возле этой ограды. Поблизости, там, где раньше были ворота, Кори нашла кусок сгнившей холстины того же веса и цвета, что и корзина в подвале. Итак, пропавший мул обнаружен. Рядом с ним валялась сгнившая одежда, вывалившаяся из остатков холщовой корзины.

Осмотревшись по сторонам, Кори нашла еще кое-что: моток веревки для альпинизма и проволоку вместе с ржавыми крюками, закладками и карабинами. Ей уже приходилось видеть эти вещи, и она сразу поняла, что это снаряжение скалолаза.

Кори позвала Нору, осматривавшую другую часть города. Археолог тут же подошла к ней.

– Бедняжка, – сказала Нора, глядя на россыпь костей. – Какая ужасная смерть. – Она опустилась на корточки возле останков мула.

Кори кивнула:

– Теперь мы можем частично восстановить события последнего дня жизни этого человека. Он отвел мула в загон, а седло и одну из корзин оставил у ворот. Вторую корзину он взял с собой в подвал. Там он и умер, причем похоже, что в страшных мучениях. Мул остался запертым в загоне и через какое-то время тоже умер.

– А может, и нет, – возразила Нора, смахнув песок, частично скрывавший череп.

– Почему?

Нора указала на то, что обнаружила, и Кори все поняла без слов. В передней части черепа виднелась дырка, в которой безошибочно узнавалось пулевое отверстие. Пуля вошла в череп, но выходное отверстие отсутствовало.

Нора осторожно потрясла череп и услышала постукивание. Она заглянула внутрь и увидела искореженную, сплюснутую пулю.

– Животное застрелили, – объявила она.

– Зачем хозяину убивать своего мула? – удивилась Кори.

– Мы не знаем, что это сделал именно он. А еще мы не знаем, почему он умер в такой странной позе – сжавшись в комок. В этой истории много непонятного.