– За плату, – напомнила принцесса, вернув усмешку.
– Плату взяли д?хи, не я.
* * *
В трапезную Виолетта явилась вовремя, и ее порадовала досада на лице императора, которого явно покоробил подчеркнуто свежий, выспавшийся и веселый вид его невесты. Сам он выглядел слегка помятым и чем-то сильно недовольным.
А его новая наложница, леди Марцела, к завтраку не явилась, и Летта не стала спрашивать о ее самочувствии.
– Вижу, вы хорошо провели эту ночь, моя прекрасная невеста? – процедил Алэр сквозь зубы.
– Да, восхитительно, благодарю.
– За что?
– За ваше внимание.
Она хотела добавить «не ко мне», но не решилась дерзить столь откровенно.
Успеется.
Император вяло ковырнул вилкой в тарелке какой-то белый сгусток, похожий на подтаявшее желе. Перед Виолеттой стояли тарелки с иной пищей, более привычной людям, и принцесса принудила себя съесть кусочек омлета, хотя аппетита не было.
Она давилась, но ела. Понимала, что сил больше взять неоткуда. Это не отцовский замок, где она могла втихаря наведаться на кухню, где сердобольный главный повар всегда держал под рукой для короля корзинку с бутылью вина и свежей закуской, а для младших принцесс – фрукты и пирожки с вишней или яблоками. Здесь Летте придется довольствоваться тем, что она сумеет проглотить под прицельными взглядами императора и его снежно-ледяной свиты.
Но спокойно позавтракать ей не дали.
– У меня есть для вас подарок в честь нашей помолвки, дорогая невеста. – Император щелкнул пальцами, и к нему торопливо подошел слуга с бархатной подушечкой в руках. На таких обычно подносят государям короны, а принцессам – диадемы и драгоценности. Но на синем бархате лежало дамское зеркальце в роскошной раме, усыпанной алмазной крошкой и переливающейся в свете волшебных огней. С обратной стороны к раме крепилась откидная опора.
Император поставил зеркало рядом с тарелкой принцессы так, чтобы она видела в нем его отражение. Летте показалось, что его глаза светятся предвкушением. Какую пакость он ей приготовил?
Летта лихорадочно вспоминала правила сложного северного этикета. Должна ли она сейчас отдариться на глазах у придворных? И чем же? Отцовская сокровищница далеко, да и она совсем пуста. А в ее сундуках с приданым хранится только свадебный подарок. Разве что использовать что-то из даров для принцев или… челяди?
– Это особенное зеркало, моя леди, – шепнул венценосный жених, склонившись к девушке. – Не только для того, чтобы отражать вашу несравненную красоту. Это редкий магический артефакт, предназначенный для обучения. Он отражает картины, запечатленные на особых ледяных кристаллах. Вот на таких, это тоже мой вам подарок, учебный, – Алэр вытащил из кармана шестигранный кристалл, похожий на горный хрусталь с полмизинца величиной. – Надеюсь, вы не забыли о нашем договоре? Напоминаю, до дня нашего бракосочетания вы обязаны обучаться всему, что я сочту необходимым для моей будущей супруги. И сегодня у нас первый урок.
Не забыла. Слова императора отпечатались в ее памяти, словно были нанесены острым безжалостным резцом по камню: «У нас масса вариантов. Помолвка и очное обучение. Помолвка и заочное обучение через посредницу. Обучение без помолвки и брака и статус наложницы или, если ваши таланты меня впечатлят, фаворитки. И наконец, полноценный брак без посредницы. Никогда еще я не был столь щедр на предложения. У вас полная свобода выбора, моя дорогая, и никакого принуждения. Как и у ваших фрейлин».
– Прямо сейчас? – дрогнул ее голос.
– Я лишь покажу, как им пользоваться. Берете кристалл и вставляете в центр цветка в основании рамки. Вот сюда, – император коснулся плоской стороной кристалла шестигранной выемки внизу зеркала.
На раме тут же вспыхнул разноцветными искрами причудливый узор. Алэр нажатием пальца утопил кристалл в выемке до щелчка. Искры пришли в движение, перетекли на серебристую поверхность зеркала и сложились в картину.
Принцесса заметила, как придворные вытягивают шеи, пытаясь рассмотреть, что происходит во главе стола, а слуги, стоявшие за креслом императора, наоборот, отвернулись и опустили головы.
Виолетте тоже хотелось отвернуться, закрыть глаза, исчезнуть… потому что в зеркале отражалась не просто картинка, а движущаяся. Леди Марцела, выглядевшая не как леди, а как пьяная кабацкая девка, полуголая, с распущенной шнуровкой лифа и разлохматившейся прической, жадно целовала императора, а он снисходительно, со скучающей миной надменного лица, принимал ее поцелуи.
Но Летта не пошевелилась. Кровь отхлынула от ее лица, дыхание сбилось, словно ее ударили, пальцы задрожали, и она очень аккуратно, чтобы не выронить, положила вилку на край тарелки.
Император усмехался, внимательно разглядывая невесту. И лишь через минуту ее позора он нажал на торчавший из выемки рамы острый кончик кристалла, и тот выскочил наполовину длины из паза. Искры погасли, зеркало снова выглядело обычным зеркалом.
– Это ваш сегодняшний урок, дорогая невеста, – Алэр вынул кристалл и протянул его Летте. Она сидела как статуя. Тогда она сам взял ее вялую руку, вложил в ладонь омерзительный дар, сжал ее пальцы и, склонившись почти к самому лицу девушки, сказал: – К моему визиту вам надлежит просмотреть его полностью. Я спрошу с вас, насколько усвоен урок. И если мне покажется, что вы что-то пропустили, я продемонстрирую его уже на вас. Встретимся через два часа.
Он отстранился и сделал знак слуге.
– Отнесите зерцало в покои моей невесты.
Второй слуга, бережно и с поклоном забрал зеркало и уложил на подушечку. Оба направились к высоким двустворчатым дверям трапезной, как вдруг те распахнулись, и в помещение плотным комом влетел снежный вихрь, за ним ворвалась вопящая что-то невразумительное на языке ласхов маленькая принцесса Осияна, за ней – ее гувернантка, а последней вбежала запыхавшаяся служанка с оборванным поводком в руках.
Вихрь ловко уворачивался от Осияны и шарахался от гувернантки.
– Держи ее, держи! – наконец, разобрала Летта.
– Стойте, принцесса, остановитесь! – рыдала гувернантка, заламывая руки.
Вихрь, почти пойманный за кончик снежного хвоста, отпрыгнул, ушмыгнул за слугу с подушечкой, тот споткнулся, драгоценное зеркало соскользнуло и с дребезгом шмякнулось о каменный пол.
И все замерли.
Изумленный вихрь отвлекся на блеснувший алмазами артефакт. Остановился и осторожно его обнюхал. Теперь, в малоподвижном состоянии лохматое снежное нечто обрело очертания маленького упитанного дракончика с полупрозрачными крылышками и хрустальным гребнем на спинке.
– Вот видишь, что ты натворила, Зигги! – укорила принцесса и немедленно вцепилась в гребень. Но тут гувернантка ухватила саму принцессу, а вихрик пискнул, рванулся, и Осияна не удержала.
Снежный дракончик, в котором Летта с трудом опознала подаренную ей крошку эйхо, тем временем успел оглядеться, узрел хозяйку и с восторженным писком ринулся к ней.
– Зигги, нельзя! – завопила маленькая принцесса, вырываясь из рук гувернантки.
Поздно. Эйхо, остановить которого не осмелился никто, даже онемевший при виде разбитого артефакта император, уже прыгнул на колени к Виолетте и смачно облизал ей лицо.
Попытавшись заслониться, императорская невеста вскинула руки, забыв о кристалле. Хрусталь блеснул в воздухе и был на лету проглочен прожорливым детенышем.
Алэр только зубами скрипнул от досады.
– Простите, ваша многоликость… я… нечаянно… простите, – спохватилась гардарунтская принцесса. – Мне так жаль!
Она с трудом сдержала ликование и зарылась в мягкую пушистую шерсть чудовищно подросшей Зигги. Эйхо опять ее выручила. И так вовремя! Как она тут оказалась?
– Объяснись, дочь, – потребовал император сквозь зубы. Скулы свело от гнева. У его ног ярились белые смерчи, разевали пасти, как клубок разъяренных змей. Парочка таких змей повернула к Летте головы со сверкающими клыками и явственно шипела.
Эйхо крутанулась на коленях принцессы и рыкнула на них. Змеи, шипя, опустились и больше не лезли.
– Папочка, прости! – Осияна потупила голову. – Я пришла покормить Зигги. Ты же знаешь, у ее новой воспитательницы нет магии, вот я и подумала… Теперь-то мне уже можно кормить Зигги, после ее привязки, не голодать же ей…
– Осияна! – император попытался прервать словесный поток.
– А она вдруг как вырвалась! – заторопилась принцесса. – Поводок откусила и вырвалась! Это же эйхо, она же маленькая, я за нее испугалась! А что тут произошло? Она же к хозяйке побежала, так ведь? Фиалке было плохо? Иначе с чего бы эйхо заволновалась?
– Какой еще фиалке? – буркнул Алэр.
– Виолетта на языке людей срединной равнины – это же фиалка, фиолетовый цветок! – девочка бросила на Летту лукавый взгляд и опустила ресницы. А морозный узор на ее розовой щечке вдруг замерцал, как магическое зеркало, и плавно перетек в изображение цветка, о котором шла речь.
– Осияна! – снова рыкнул император. Но взял себя в руки. – Ступай к себе.
– А Зигги?
Услышав свое имя, эйхо забеспокоилась, заскулила, прижавшись к груди Летты.
– Можно эйхо останется у меня? – спросила принцесса. – Раз уж мне ее подарили?
– Эйхо не дарят, – Алэр бросил на невесту злой взгляд. – Это не вещи и не животные, чтобы их дарить. Это ущербные дети. Но раз уж произошла магическая привязка к вам, то вы можете взять на себя ответственность за детеныша. Ее нянька поможет вам с уходом.
– Спасибо! – с искренней радостью поблагодарила Летта. – А Зигги не будет плохо от того, что она съела ваш кристалл?
Прекрасное лицо Алэра на миг перекосилось, но тут же разгладилось, а в глазах снова засветился огонек предвкушения.
– Ничего не будет. Это не природный кристалл, а магический. Через два часа будьте готовы к моему визиту, дорогая невеста. Мы все-таки проведем урок.
Глава 2. Урок для Фиалки
Обратно Летту сопровождали две фрейлины, телохранитель Кандар и служанка с эйхо на поводке и корзинкой с вещами. Поводок был уже новый, его доставили к концу завтрака, и дракончик смиренно позволил пристегнуть его к ошейнику из тисненой кожи.
– Как вас зовут? – поинтересовалась Летта у служанки.
Нянька была крупной и крепкой женщиной с грубыми чертами квадратного лица, но удивительно добрыми карими глазами. Руки у нее были сильные, словно у бойца. Иные, наверное, и не справятся с такими деточками, как снежные дракончики.
– Мара мое имя, – голос у женщины оказался громкий и гулкий, как труба.
– Скажи, Мара, если эйхо – не животные, то почему их держат взаперти и на поводке?
– Так ведь… убегут же и помрут от голода. Ума-то у них с горошину, а любопытства с ледяную гору.
– Расскажи о себе, Мара. Как получилось, что человек… ты ведь человек, не маг? – Летта дождалась кивка женщины и продолжила. – Как получилось, что ты стала нянькой магического существа?
Мара оказалась родом из Восточного протектората, из селения на границе с аринтскими владениями. В ней была осьмушка аринтской крови, но не было магии. А эхо дара красных магов проявилось в том, что Мара легко понимала разных животных, и те за ней ходили хвостиком. Известно же, что аринты и сами звери, и звериный язык понимают. Мара не понимала, но любила возится с любой животинкой. А потом в селе заметили, как к ней тянутся несчастные эйхо.
О таланте девушки донесли принцу Даэру, совсем еще юному лорду-протектору Восточного протектората, и тот забрал к себе во дворец полезную человечку. Через пять лет она, будучи нянькой ездовых эйхо принца, прибыла в свите в императорский дворец. Да здесь и осталась, потому что маленькая принцесса Осияна, любившая несмышленых сирот эйхо куда больше, чем родных по отцу братьев и сестру, вцепилась в Мару, как в родную мать, и не позволила уехать, устроила такую истерику, что император дрогнул, а Даэр вынужден был повиноваться. С тех пор старший брат затаил злость на младшую сестру. Не любил Даэр, когда у него что-то или кого-то отбирали.
За неприхотливым рассказом процессия добралась до гостевого крыла. При виде Яррена эйхо заскулила, словно собака, рванула вперед и протащила на поводке несколько метров крепкую с виду няньку. Вот это сила, – ужаснулась Летта. Что же будет, когда эйхо вырастет?
– Привет, Зигги, – Яррен присел на корточки и протянул эйхо раскрытую ладонь. – Как ты подросла, красавица!
– Урррм! – заурчала малышка, ласкаясь к его руке как щенок.
Летта подавила ревнивую мысль, что Яррен как-то слишком легко и быстро завоевал сердце ее драконочки. Когда успел?
– Зигги теперь будет жить здесь, – сообщила телохранителю леди Исабель. – И ее нянька Мара будет за ней ухаживать. Нужно подготовить комнату для них.
– Эйхо будет спать в моей комнате, – внезапно решила Летта.
– Госпожа, а как же я? Я же должна быть поблизости! – растерялась Мара.
– А ты – в комнате фрейлин. Там как раз освободилась койка.
– Миледи, как можно? – ужаснулась Исабель.
Но Летту было не переубедить.
Конечно, с такой соседкой будет меньше свободы, придется следить за языком. Наверняка служанке прикажут шпионить за принцессой и ее свитой. Но зато так безопаснее. Вряд ли император заявится ночью и будет устраивать проверки при таком ребенке как эйхо. Летта заметила, что северяне относятся к ним очень трепетно.
И на урок Летта ее возьмет. Ведь надо же ей привыкать к необычной воспитаннице.
– Ее высочество права, так действительно будет лучше. Эйхо – лучшие сторожа, они чуют любую магию независимо от ее цвета, – Яррен так сверкнул глазами на возмущенную Исабель, что та сразу замолчала.
Драконочка, воссоединившаяся с «мамочкой» была совершенно счастлива. А Летта, что бы там ни говорили о человеческом статусе драконов, воспринимала ее как большого щенка. Принцесса самозабвенно возилась с эйхо, не боясь поранить руки об острые гребни. И, удивительное дело, игольчатый покров драконочки на ощупь оказался мягким, хотя и холодным как снег, а хрустальные гребни только выглядели острыми.
Наконец-то в покоях гардарунтской принцессы звучал искренний смех.
Но были и неприятные последствия пребывания несмышленой эйхо: глупышка Зигги выпила всю магию, до какой могла дотянуться – сняла всю защиту с комнат, слизала чары с рысьей шубы и обратила в пустые стекляшки ожерелье принцессы, подаренное ей императором и «усовершенствованное» его сыном. У Летты осталась только булавка-амулет, тайный подарок кронпринца Игинира, до нее вечно голодная эйхо еще не добралась.
Оба горца, ответственных за безопасность принцессы, потребовали все-таки отселить мелкое чудовище, но Летте было до слез жалко.
– Придумайте что-нибудь, вы же маги! Скоро сюда явится император, нужно восстановить защиту, от него можно любых сюрпризов ожидать! – принцесса капризно скривила губы и обняла драконочку, окончательно размягшую от такого количества любви и ласки и превратившуюся в пуховую подушку с клыками.
Яррен, переглянувшись с Кандаром, тяжко вздохнул.
– Как прикажете. Вообще-то это парадокс – магией защитить чары от пожирательницы магии.
Драконочка, почувствовав, что речь о ней, издала виноватый хнык, вывернулась из рук принцессы и подползла к Яррену. Тот пригладил мягкие, как у молодой елочки, белоснежные иголки, почесал пробивающиеся ледяные рожки… хмыкнул и расплылся в улыбке:
– Дамы, у вас же есть ножницы?
Через полчаса защита была восстановлена. Полукровка опять проявил недюжинный ум и хитрость, вплетя в магическую охранную сеть еще и защиту от драконочки, и создана она была из игольчатой шерсти самой эйхо.
Зигги значительно похудела и перепугалась, когда ее стригли в восемь рук, но дамы хором уверяли драконочку, что с такой прической она стала еще симпатичнее, а шерстка вырастет еще гуще и белее. Правда, эйхо почему-то стала походить на пуделя, особенно, после того, как леди Эбигайл повязала ей розовый бант на шею.
Со всей этой возней Летта и ее свита как-то и забыли о том, что с минуту на минуту к ним явится хозяин дворца и всех северных земель, вод и льдов. И распахнувшиеся в разгар веселья двери произвели на них впечатление внезапного грома.
– Что тут происходит?
Император обвел взглядом веселые и разрумяненные лица принцессы и ее фрейлин, оживленные физиономии телохранителей, довольную мордашку Зигги и клочки шерсти, разбросанные по коврам, диванам и подушкам. Нянька Мара, ползавшая на четвереньках по ковру и подбиравшая шерстинки в передник, замерла за диваном и в поле его зрения не попала.
– Ваша многоликость… – дамы присели в реверансе.
Летте пришлось для этого снять с колен морду разомлевшей эйхо.
