Дверь салона снова распахнулась.
– Эй, милая. Ты в порядке? – спросила рыжеволосая молодая женщина. Я кивнула, и она перевела взгляд на нож в моей руке.
Ой-ей. Я убрала лезвие и засунула нож обратно в ботинок.
– Вы видели, как она перерезала лодыжки акониту? Это было жестко! – воскликнул Даррен.
Линкольн посмотрел на меня сверху вниз, как будто хотел что-то сказать, но передумал.
– Заходим, – наконец прорычал он. Меня тут же подхватили и втащили в здание.
Если повседневная жизнь Города Ангелов выглядела именно так – мне нужно было заточить свой складной нож и поработать над боевыми навыками.
Глава пятая
– Ого. Вот почему мудрые люди говорят «не судить по обложке». Заходя в тату-салон, я ожидала увидеть осыпающуюся штукатурку и плесень, но у меня под ногами был чистый пол, выложенный светлой плиткой, а стены украшали всевозможные рисунки на ангельскую тематику. За стойкой регистрации сидел лысеющий пожилой мужчина с бутылкой кока-колы. Он задумчиво читал журнал, то и дело поправляя очки.
– Эй, мистер Хенсли, – позвал Ной, все еще прижимая светящуюся руку к ране на плече.
Он лечит сам себя?
Прищурившись, мужчина поднял глаза на Ноя, и его брови сдвинулись к переносице.
– Привет, сынок. С тобой все в порядке?
Ной пожал плечами.
– Укус змеевика. К вечеру я буду как новенький.
Рыжеволосая женщина повела нас к своему столу, на котором уже стояли кубки с ангельской кровью. Рядом располагалась кожаная массажная кушетка. Я посмотрела на тату-машинку, и мое сердце забилось быстрее.
– Четыре. Довольно круто, – женщина ухмыльнулась, оглядывая меня с ног до головы.
Я потерла вспотевшие ладони.
– Да… насчет этого. Я немного боюсь игл. Может, сделаем одну татуировку, а остальные три – на следующей неделе? – с нервным смехом сказала я.
Она посмотрела на меня с искренним сочувствием.
– Дорогая, эта кровь не продержится и недели, как и ты без этих татуировок. После того, как селестиал проходит через Пробуждение, ему нужно получить светлую метку в течение первых суток, иначе…
– Давайте приступим к делу. Она связана демоническим договором, так что к полудню нам нужно вернуть ее обратно, – вмешался Линкольн.
Чертов идиот! Я сомневалась, что благодаря способностям селестиала я смогу стрелять лазерами из глаз, но в тот момент мне очень хотелось его испепелить. Ради всего святого, у меня на лбу была высечена красная метка – все прекрасно знали, что это означает. Ему не нужно было объяснять каждому встречному, что я служу демонам.
Женщина опустила взгляд.
– Да, я слышала.
Жалость. Замечательно. Это ужасное чувство – испытывать на себе жалость других людей.
– Можно он подождет снаружи? – спросила я, кивнув в сторону Линкольна. Она усмехнулась.
– Я понимаю. Иногда он бывает слишком резким.
Мои плечи немного расслабились.
– Это еще мягко говоря.
Линкольн закатил глаза и похлопал по массажной кушетке.
– Ну же, время не ждет.
Застонав, я подалась вперед и уселась на кушетку, не забыв одарить Линкольна уничижающим взглядом.
Я точно убью этого парня. От одного его вида у меня закипала кровь.
Опустившись на свой стул, рыжеволосая женщина открыла ящик, чтобы достать оттуда целлофан и маленькие пластиковые стаканчики с чернилами. Затем она взяла в руки тату-машинку, окунула иглу в один из кубков и посмотрела на меня.
– Меня зовут Марлин, но ты можешь звать меня Мар.
Я улыбнулась.
– Бриэль. Но ты можешь звать меня Бри.
Линкольн издал сдавленный звук, словно его затошнило, и я еле удержалась от того, чтобы снова достать свой нож.
– Так вот, – продолжила Мар. – Светлые метки не похожи на обычные татуировки. Они связаны с душой своего носителя, и процесс может быть крайне болезненным. Ты легко теряешь сознание?
От этих слов у меня закружилась голова.
– Да, – Линкольн ответил за меня.
Скрестив руки на груди, я повернулась к нему.
– Надеюсь, наши тренировки будут включать боевые искусства, потому что мне не терпится надрать тебе задницу, – процедила я сквозь стиснутые зубы.
Марлин включила тату-машинку.
– Мне нравится эта девчонка, – она улыбнулась Линкольну.
Он вздохнул.
– Ной, я займусь ее исцелением. Ты все равно не сможешь вылечить ее с раненым плечом.
Серийный подмигиватель обдумал слова Линкольна.
– Ты уверен, что она не будет против?
Я усмехнулась.
– Мне не нужен целитель. Начнем.
Если эти парни решат, что меня нужно исцелять после татуировки, – они всегда будут считать меня слабой. Мне нужно было показать, что я не стеклянная.
Марлин усмехнулась.
– Вот это решимость. Берите пример, мальчики.
Я одарила ее заговорщицкой ухмылкой и протянула левую руку.
Глубоко вздохнув, Марлин наклонилась ко мне с жужжащей машинкой. Ее глаза вспыхнули серебром, и только в тот момент я поняла, что она была светлым магом.
– Lux sancta[2 - Святой свет (лат.).], – прошептала она. Из тату-машинки вырвался луч белого света, пронзивший мое предплечье. Игла опустилась на кожу, и я испытала ужасную, жгучую боль.
– Твою ж-ж-ж-ж!.. – закричала я.
У меня болело абсолютно все! Словно каждая клеточка моего тела была охвачена огнем.
Линкольн протянул руку, которая начала светиться оранжевым, и я резко повернула голову в его сторону.
– Не прикасайся ко мне. Я не хочу помощи от человека, который считает меня мусором под своими ногами, – выплюнула я.
Его лицо исказилось от обиды, я поняла, что зашла слишком далеко. Если в нем и оставалась хотя бы капля симпатии ко мне, то в этот момент она исчезла навсегда.
На скулах Линкольна заиграли желваки, и он резко выпрямился, скрестив руки на груди.
– Тогда я пойду следить за периметром, – заявил он с едва сдерживаемым гневом.
Когда боль усилилась, мне захотелось крикнуть, чтобы он вернулся, но вместо этого я прикусила язык. Со мной случались вещи и похуже. Кроме того, этот парень всегда смотрел на меня свысока, и я не хотела показывать, что он мне нужен. Слишком много чести.
Через час у меня случился первый приступ тошноты.
– Меня сейчас вырвет! – Мар убрала татуировочную машинку как раз в тот момент, когда я спрыгнула с кушетки и согнулась над мусорной корзиной возле ее стола.
– Позвони Линкольну, – скомандовала она, поворачиваясь к Даррену, который стоял рядом и подбадривал меня все это время.
– Нет, – крикнула я в промежутке между приступами. Мы закончили только первую татуировку. Оставалось еще три, и, хотя мне хотелось умереть, моя гордость была сильнее.
Марлин протянула мне полотенце и вздохнула.
– Послушай, детка, я все понимаю. У вас с Линком не самые лучшие отношения, но ты просто не выдержишь без его помощи.
Проклятье.
– Может, я вернусь завтра? – с надеждой спросила я.
Она покачала головой.
– Во-первых, к завтрашнему дню из крови выветрится вся магия. Во-вторых, эти татуировки не позволят твоей пробуждающейся силе уничтожить твое земное тело.
Мои глаза чуть вылезли из орбит. Я слышала историю о селестиале, который сбежал сразу после Пробуждения, и Армия Падших не смогла найти его вовремя. Он превратился в пылающий шар света и просто взорвался от переполняющей его силы. Я всегда думала, что это просто нелепый слух.
В дверях появился Линкольн. Он возвышался надо мной во всем своем великолепии, пока я вытирала рвоту с подбородка. Его взгляд упал на синюю татуировку Михаила: точно такую же, как и у него. Кожа на моем предплечье покраснела и опухла.
Линкольн промолчал, и это стало самым умным поступком, который он совершил за весь день. Вместо этого он просто протянул руку, чтобы помочь мне подняться.
Я могла бы гордо отказаться от его помощи, но у меня просто не осталось сил. Протянув здоровую руку, я сжала его ладонь. Как только мы соприкоснулись, по моему телу пробежал электрический разряд, и я чуть не отскочила назад. Его рука начала светиться оранжевым, и моя боль исчезла, сменившись приятным теплом.
Я вздохнула от удовольствия, забираясь обратно на кушетку.
– Ты прямо как обезболивающее, – устало пробормотала я.
Линкольн ничего не ответил, но уголки его губ дрогнули.
– А ты как ожог третьей степени.
Я усмехнулась.
– Да ладно тебе, я не настолько ужасна. Может, как ожог второй степени?
Уголки его губ дернулись еще сильнее, и у меня появилась новая миссия: увидеть, как он улыбается. Я не сомневалась, что у него была отличная улыбка. Как и у всех красивых идиотов.
Раздалось жужжание тату-машинки, и вся моя нервная система пришла в действие. Сжав ладонь Линкольна, я вздрогнула, когда игла коснулась моей кожи. Но в тот же момент боль исчезла, а ей на смену пришло странное онемение. Я все еще испытывала неприятные ощущения, но теперь мне было намного легче. Линкольн еще крепче сжал мою руку, и, подняв глаза, я увидела, что его темные брови сошлись на переносице, а прядь волос прилипла к вспотевшему лбу.
Интересно.
После мучительного часа, полного боли, это стало долгожданным облегчением, и меня начало клонить в сон. Не так сильно, чтобы по-настоящему заснуть, но вполне достаточно, чтобы я могла опустить голову, закрыть глаза, дать отдых своей потрепанной нервной системе.
Я даже не заметила, как Марлин закончила вторую татуировку.
– О’кей, я никогда не делала больше двух татуировок. Где мы разместим остальные?
– На голени? – предложил Даррен.
Я широко распахнула глаза.
– Боже мой, нет. Татуировки на голенях делают только полные мужчины из байкерских клубов.
