Сергей Нечаев "Русская Ницца"

Глава третья

Русское нашествие на Ривьеру

Итак, началом «русского нашествия» в Ниццу стал 1856 год, когда сюда впервые приехала вдова императора Николая I Александра Федоровна и другие члены императорской семьи. За ними потянулась и прочая российская знать, и очень быстро жалкий приморский городок с сорока тысячами жителей превратился в настоящий «зимний салон» чуть ли не всей Европы. Кстати сказать, вдовствующей императрице, с приезда которой пошла мода на Ниццу, не так давно поставили в Вильфранше памятник, а заодно на берегу бухты были установлены три бюста – братьям Алексею и Федору Орловым, а также адмиралу Ф.Ф. Ушакову.

Н. Росс пишет:

«Среди причин, толкавших русских на приезд во Францию, очень часто фигурировало здоровье… Климат Ниццы считался благотворным для больных туберкулезом».

Русские селились в Ницце и становились частью ее истории – от отставного полковника Александра Раевского до проводившей все время в игорных домах «сумасшедшей княгини» Марии Голицыной.

Теперь Ницца и ее окрестности стали переполнены русскими, которые не только скупили все продававшиеся на тот момент виллы, но и занимали целые этажи в самых шикарных отелях.

В путеводителях конца прошлого века отмечалось: «На Лазурном Берегу много русских владений». Отели Ниццы, рекламируя себя, объявляли: «У нас останавливается русская аристократия»; количество останавливавшихся у них всевозможных князей и графов стало своеобразным знаком качества. Русская речь, зазвучавшая в Ницце, сделала ее похожей на какую-нибудь Ялту.

Теодора Фоллен де Банвилль в своих «Письмах к другу», изданных в 1861 году, пишет:

«В отсутствие англичан, которые в этом году бойкотировали Ниццу, русские офицеры выглядят настоящими львами стиля. У них на балу самая увешанная крестами униформа, они бросают самые красивые букеты мадемуазель Виржинии Боккабадати в Театр-Руаяль и мадемуазель Мари Добрен в Театр-Франсэ. Их золотые эполеты так сверкают, что кажется, будто они освещают сцену, рядом с которой они собираются каждый вечер».

А вот еще одно из ее наблюдений:

«Мне тысячи раз говорили, что русские говорят на лучшем в мире французском языке; к этому можно добавить, что все они говорят так, словно играют в пьесах Альфреда де Мюссе».

* * *

Одним из самых известных русских дворян из тех, что жили и умерли в то время в Ницце, был Александр Николаевич Раевский.

Человек это был достаточно специфический и противоречивый. Он родился в ноябре 1795 года в Новогеоргиевской крепости на Северном Кавказе. Его отцом был герой Отечественной войны 1812 года генерал от кавалерии Николай Николаевич Раевский, а матерью – внучка М.В. Ломоносова Софья Алексеевна Константинова.

Окончив в марте 1810 года Московский университетский пансион, он начал службу подпрапорщиком в Симбирском гренадерском полку. Потом с марта 1811 года по май 1817 года он служил в 5-м егерском полку. В неполные семнадцать лет ему довелось быть участником Отечественной войны 1812 года. За Бородинское сражение он был награжден орденом Святого Владимира, за сражение под Красным – золотой шпагой, за сражение при Фер-Шампенуазе – орденом Святой Анны 2-й степени с алмазами. В апреле 1813 года он стал адъютантом графа М.С. Воронцова с производством в штабс-капитаны. Через год ему было присвоено звание капитана.

В мае 1817 года А.Н. Раевскому было присвоено звание полковника с переводом в Ряжский пехотный полк. В 1819 году он был прикомандирован к Кавказскому отдельному корпусу и, находясь при генерале А.П. Ермолове, участвовал в карательных экспедициях против горцев.

6 января 1825 года А.Н. Раевский был арестован в городе Белая Церковь по подозрению в принадлежности к тайным обществам. Его доставили в Петербург на главную гауптвахту, однако уже через десять дней поступило высочайшее повеление освободить полковника с оправдательным аттестатом.

На допросе у царя по поводу его причастности к событиям 14 декабря 1825 года он произнес:

– Государь! Честь выше присяги!

Заметим, что А.Н. Раевский дружил со многими декабристами. При этом его сестра Екатерина была замужем за декабристом М.Ф. Орловым, а Мария – за декабристом С.Г. Волконским. Кроме того, его дядей по отцу был декабрист В.Л. Давыдов.

В 1826–1827 годах А.Н. Раевский служил в Новороссийске в качестве чиновника по особым поручениям при генерал-губернаторе графе М.С. Воронцове.

По свидетельству известного мемуариста Ф.Ф. Вигеля, граф Воронцов взял А.Н. Раевского «к себе по особым поручениям и доставил ему средство с большим содержанием, без всякого дела, три года приятным образом прожить во Франции». Там А.Н. Раевский остановился в городе Мобеже. По словам Ф.Ф. Вигеля, «в Мобеже он либеральничал, как и все другие, не более, не менее», а после Мобежа, «чтобы сохранить ему независимость, выпросили ему бессрочный отпуск».

В октябре 1827 года А.Н. Раевский вышел в отставку, а потом за неодобрительные отзывы о правительстве его выслали в Полтаву с запретом выезда из губернии, после чего он лишь с особого разрешения смог приехать к умирающему отцу. По слухам, сделано это было за слишком откровенную связь полковника с женой графа М.С. Воронцова.

Ф.Ф. Вигель пишет в своих «Записках»:

«Я не буду входить в тайну связей его с Е.К. Воронцовой, но… могу поручиться, что он действовал более на ее ум, чем на сердце и на чувства… Как легкомысленная женщина, Е.К. Воронцова долго не подозревала, что в глазах света фамильярное ее обхождение… с человеком ей почти чуждым его же стараниями перетолковывается в худую сторону. Когда же ей открылась истина, она ужаснулась, возненавидела своего мнимого искусителя и первая потребовала от мужа, чтобы ему отказано было от дому».

Лишь через несколько лет А.Н. Раевскому разрешили переехать в Москву. Там он в ноябре 1834 года женился на Екатерине Петровне Киндяковой, дочери генерал-майора П.В. Киндякова. Овдовев через пять лет, он отдался воспитанию единственной дочери Александры.

А.Н. Раевский отличался острым саркастическим умом и был близок с А.С. Пушкиным. Считается, что именно он послужил для поэта одним из прототипов для его Евгения Онегина.

А.С. Пушкин познакомился с А.Н. Раевским в начале южной ссылки, то есть в 1820 году, но их более тесное общение относится уже к 1823–1824 годам. «Не верил он любви, свободе, на жизнь насмешливо глядел», – писал о полковнике поэт.

Об отношениях этих двух людей Ф.Ф. Вигель пишет:

«Известность Пушкина во всей России, хвалы, которые гремели ему во всех журналах, превосходство ума, которое внутренне Раевский должен был признавать в нем над собою, все это тревожило, мучило его. Он стихов его никогда не читал, не упоминал ему даже об них: поэзия была ему дело вовсе чуждое, равномерно и нежные чувства, в которых видел он одно смешное сумасбродство. Однако же он умел воспалять их в других; и вздохи, сладкие мучения, восторженность Пушкина, коих один он был свидетелем, служили ему беспрестанной забавой. Вкравшись в его дружбу, он заставил его видеть в себе поверенного и усерднейшего помощника, одним словом, самым искусным образом дурачил его».

А вот мнение по этому поводу Б.М. Носика:

«Александр Раевский был «злым гением» Пушкина, его «учителем нравственности» (скорей, пожалуй, безнравственности), соперником в любви. Они оба притязали на место в сердце графини Е.К. Воронцовой (похоже, обоим отвечавшей взаимностью), рука которой была отдана новороссийскому генерал-губернатору и наместнику Бессарабской области графу М.С. Воронцову… По некоторым сведениям, А. Раевский был повинен в обострении отношений Пушкина с Воронцовым».

«Совратитель Раевский» пережил А.С. Пушкина на тридцать лет. Он умер в Ницце 23 октября 1868 года, чуть-чуть не дожив до семидесяти трех лет. Его похоронили на местном православном кладбище Кокад[10 - Русское кладбище Кокад (Caucade) – частное кладбище. Оно является собственностью Культурной ассоциации русского православия Ниццы (L’Association Cultuelle Orthodoxe Russe de Nice), которая обеспечивает управление и уход за кладбищем.].

* * *

Безусловно, русское открытие Ривьеры, больше напоминавшее оккупацию, происходило не так просто, как это выглядит внешне. В то время глава Министерства иностранных дел князь Александр Михайлович Горчаков и вся отечественная дипломатия работали над проблемой раскола антироссийского альянса Австрии, Англии, Франции, Турции и Сардинии, укрепившегося после подписания Парижского мирного договора 1856 года, завершившего Крымскую войну.

«Слабыми звеньями» в этом договоре являлись территориальные претензии Франции к Сардинскому королевству, а также претензии короля Виктора Эммануила II на лидирующую роль в объединении Италии, чему активно противодействовала Австрия. В результате в ходе тайных переговоров с Парижем была разработана многоступенчатая сделка, в соответствии с которой Наполеон III пообещал поддерживать Сардинию в ее борьбе с австрийцами, а взамен получил часть территорий на Средиземноморском побережье, потерянных Францией после разгрома его деда Наполеона Бонапарта в 1814–1815 годах.

Чтобы эта интрига сработала, необходимо было заинтересовать в ней князя Монако Карла III Гонория из рода Гримальди – тогдашнего правителя Ривьеры. Из-за его натянутых отношений с Виктором Эммануилом II Лазурный Берег лишь формально считался частью Сардинского королевства.

Конечно же, Карл III Гонорий мечтал о полной автономии, но его бюджет представлял собой весьма плачевное зрелище. Фактически единственным источником его доходов, причем довольно скудных, были английские туристы, отдыхавшие на Ривьере. Однако они были настолько осмотрительны в тратах, что в 1855 году князь едва не обанкротился: в казне не нашлось пятисот франков, необходимых для содержания под стражей арестованного в Ментоне преступника.

Чтобы ситуация стала более понятной, сделаем небольшой экскурс в историю. Представители рода Гримальди в ранние времена жили в Генуе. Правителями Монако они стали только в XV веке, а до этого были консулами Генуэзской республики, адмиралами и посланниками дожей. Лишь в 1419 году Гримальди окончательно захватили контроль над городом. Княжеский титул был ими принят еще позже – в 1659 году. Во времена Французской революции Гримальди были низложены, и город был захвачен французскими войсками. Только после Парижского мира 1815 года власть Гримальди в Ривьере была восстановлена.

Таким образом, приезд русских помог роду Гримальди и старейшинам основных городов Ривьеры поправить свои финансовые дела. А в 1860 году в Ницце, Ментоне и ряде других городов прошли референдумы, на которых жители единогласно высказались за переход в состав Французской империи, что должно было обеспечить еще больший приток щедрых туристов.

Так Ривьера стала Французской Ривьерой. Кстати сказать, именно эта территория сейчас именуется Лазурным Берегом (это часть побережья от Княжества Монако до города Сан-Рафаэль, и его протяженность составляет около 75 километров).

Карл III Гонорий не стал противиться тому, что его владения сократились до границ нынешнего Княжества Монако. Зато благодаря этому у него «вдруг» появилось триста тысяч франков на возведение казино (идея быстро и много заработать на игре в рулетку пришла в голову князю во время поездки по курортам Германии, где игорный бизнес тогда процветал).

Анонимного инвестора, которому до наших дней принадлежит весь игорный и гостиничный бизнес Монако, нашла мать Карла III, вдовствующая княгиня Каролина.

Она очень близко сошлась с Александрой Федоровной, с которой имела немало общего, так что не исключено, что этот капитал поступил в Монако через некие секретные финансовые каналы российского Министерства иностранных дел.

* * *

К сожалению, опыта в организации игорного бизнеса в Монако ни у кого не было. Денег в дело вложили немало, а вот с получением прибыли возникли проблемы: людей, согласных ехать через горы в какую-то приморскую «деревню», чтобы просаживать там свои состояния, оказалось немного.

Тогда был приглашен настоящий профессионал – Франсуа Блан, уже занимавшийся игорным бизнесом в Гомбурге, курортном местечке возле Висбадена. Дела у него шли настолько блестяще, что его прозвали «волшебником из Гомбурга». Блан приехал, все осмотрел и решил не связываться. И вот тогда-то свое решающее слово сказала его супруга.

Мария Шарлотта Блан (урожденная Хенсель) родилась в Германии в Фридрихсдорфе в семье простого сапожника и в молодые годы работала прачкой в Латинском квартале. С Франсуа Бланом ей удалось вырваться из среды пролетариев (муж начал карьеру с должности крупье), и Мария Шарлотта желала взять реванш за погубленную у корыта молодость. Князь Монако устроил в ее честь прием, на котором поцеловал ей, бывшей прачке, руку! Считается, что именно этот поцелуй решил все, и Мария Шарлотта нашла доводы, которые заставили ее мужа подписать контракт.

Согласно этому контракту, подписанному 31 марта 1860 года, Франсуа Блан выкупил концессию на игорный бизнес во владениях Гримальди на пятьдесят лет, и это было оценено почти в два миллиона франков.

Начал Франсуа Блан с того, что проложил через Альпы железную дорогу, а на побережье выстроил пристань, сделав княжество легкодоступным для туристов. На месте нескольких унылых селений было построено Монте-Карло – «город мечта» с шикарными отелями, виллами, ресторанами, театрами, парками и цветниками. Для этого были приглашены лучшие архитекторы Европы, в том числе Шарль Гарнье (автор парижской «Гранд-опера»).

Шикарная ловушка для богачей была подготовлена, а тут еще Франсуа Блану просто везло: в 1871 году, вступив на престол объединенной Германии, император Вильгельм I из рода Гогенцоллернов повсеместно запретил игорные дома. Теперь Монте-Карло получило европейскую монополию на игру, так как оставшиеся кое-где вне Германии игорные дома не могли конкурировать с монакским «Казино».

На Бланов и Гримальди обрушился «золотой ливень». Теперь Франсуа Блана звали «волшебником из Монте-Карло», от желающих играть не было отбоя, а выиграть у казино было невозможно (ежегодно здесь совершалось 250–300 самоубийств, причем иные сводили счеты с жизнью прямо в зале, возле рулетки, и такой исход стал именоваться «профессиональным заболеванием проигравшихся»).

К концу жизни князь Карл III Гонорий получал от содержателей «Казино» уже четыре миллиона франков в год.

27 июля 1877 года Франсуа Блан скоропостижно скончался от болезни легких, оставив Марии Шарлотте около восьмидесяти миллионов франков и процветающее дело, которое та взяла в свои руки.

Встав «у руля», Мария Шарлотта захотела получить титул княгини, но с бывшей прачкой не захотели связываться. И тогда она взяла реванш, выдав своих дочерей за самых настоящих аристократов и став тещей принца Ролана-Наполеона Бонапарта (внука Люсьена Бонапарта, брата Наполеона I) и князя Радзивилла.

* * *

Игорный комплекс в Монте-Карло строился во многом в расчете на русское присутствие на теперь уже Французской Ривьере, и эти ожидания целиком и полностью оправдались. Русские аристократы и морские офицеры охотно обживали Лазурный Берег, где в отличие от чопорного Петербурга расточительность и некоторая распущенность не только не осуждались, но даже одобрялись.

Да что там «некоторая распущенность». В историю под именем «сумасшедшей княгини» вошла Мария Голицына (между прочим, внучка великого полководца А.В. Суворова), в честь которой, кстати, была поднята первая в истории туфля с шампанским. В 1874 году она за несколько часов выиграла, а потом проиграла в Монте-Карло более миллиона франков. Именно с тех пор «русское безумие» (la folie russe) стало неким устоявшимся стандартом поведения русских на европейских курортах, подразумевающим неумеренные траты, шумные кутежи и нелепые, часто опасные для себя и окружающих выходки.

Очень интересный случай, связанный с игрой русских в Монте-Карло, рассказывает Н.В. Тимофеев-Ресовский – русский ученый, с 1925 по 1946 год работавший в Германии (его биография положена в основу известного романа Даниила Гранина «Зубр»):

«Был еще один адмирал у меня – предок по материнской линии. Это был мой внучатый дядя – брат моего деда, дядя моей матери – Всеволожский… В конце XIX века он уже был полный адмирал, и вот тут с ним такой курьез произошел. Со своей эскадрой он проделывал учебное плавание по Средиземному морю. Он был уже старый человек. И приехали они в Тулон, французскую военную гавань. И из Тулона его умолили съездить в Монте-Карло – играть. Он взял с собой несколько золотых франков – поехал посмотреть, что такое Монте-Карло. Поставил золотой на какой-то номер и получил в 32-кратном размере обратно. Так и пошло, пошло и пошло. А банк срывался, вот я не помню точно, не то, когда 3 миллиона, не то, когда 5 миллионов франков в тогдашнем… Банк проигрывал – считалось банк сорванный. На этот вечер игра прекращалась до следующего дня. Значит, таким образом, этот мой внучатый дяденька сорвал банк в Монте-Карло и, к страшному удивлению, миллионером вернулся к себе на эскадру. Сразу написал своему брату, моему деду Всеволожскому, в Калужскую губернию, что едет и просит где-нибудь поблизости от себя подыскать хорошее небольшое именьице и чтобы вокруг дома и сад был, и парк был бы старинный большой, и речка с мельницей, и прудами… И вскоре, через пару дней, поехал со своей эскадрой дальше. Останавливались в портах на Средиземном море, французских, потом итальянских, потом австро-венгерских (теперь югославских), потом греческих, наконец, Константинополь, и самое замечательное, что из Константинополя он своему брату, моему деду, послал письмо-телеграмму: «Пришли 100 рублей на обратную дорогу». Умудрился все эти миллионы оставить в Средиземном море. Оказывается, заходя со своей эскадрой в порт, он на три дня рестораны открывал для местного населения: «Жри, за мое здоровье, и пей». Так как этих портов на Средиземном море до черта, несмотря на дешевые цены того времени, он эти 3 или там 5 миллионов умудрился спустить. Не сам, сам он был непьющий старик; пил хорошие вина; не пьяница и вообще не кутежник, ничего такого, а вот, значит, спустил таким образом. Приезжая мальчишкой с родителями, я еще застал времена, когда в итальянских кварталах помнили «конто русс», который открывал на три дня ресторан. Я-то уже его знал более чем восьмидесятилетним стариком. Старик был замечательный. Причем он решил, что, когда он состарится, а состарится в 85 лет, он застрелится. Так сказать, жить глубоким старцем не стоит. Он договорился с каким-то старым военно-морским лекарем, что он выдаст ему после самоубийства удостоверение, что это было не самоубийство, а острое умопомешательство старого адмирала. Для того чтобы похоронили по-православному, как следует, нормально, с церковными молебнами, церковными обрядами (самоубийц ведь не полагалось нормально хоронить).

Так вот, он в 1906 году через несколько недель после того как отпраздновал 85-летие, застрелился и был торжественно похоронен по церковному обряду – чин чином».

В казино Монте-Карло и на площади перед ним разыгрывалось немало скандалов и трагедий. Здесь, например, влюбилась в русского капитана Вадима Маслова Маргарета Зелле, дочь шляпника из нидерландской провинции Фрисланд, более известная как Мата Хари. Ему был двадцать один год. Он был красивым и сильным. Он изменил ее жизнь, предложив ей выйти за него замуж. Но через несколько дней после их встречи он был тяжело ранен и ослеп на левый глаз. Для выздоровления его направили в клинику в Виттель у подножия Вогезских гор. Считается, что именно это толкнуло Мату Хари, которой необходимы были деньги, на связи с офицерами различных армий, после чего она окончательно увязла в шпионских аферах.

А еще некий морской офицер, проиграв здесь корабельную казну, привел свой корабль прямо к берегу, нацелил на казино стволы всех корабельных орудий и пообещал разнести все в пух и прах, если ему не вернут деньги. Для него это был вопрос жизни или смерти, и, перед тем как пустить себе пулю в лоб, он решил сделать последнюю попытку. Управляющему казино ничего не оставалось, как «войти в положение». Говорят, это был единственный в истории Монте-Карло случай, когда казино возвратило проигранную посетителем сумму. А еще говорят, что этот офицер был русским…

Вообще русские очень ценили Монте-Карло, и сюда устремлялись все: А.П. Чехов, князь А.И. Сумбатов, более известный как театральный актер и драматург Южин, А.И. Куприн, Г.В. Адамович… Кто только не проигрывался здесь в пух и прах! Это был не просто шик, но целое мировоззрение. Тот же А.П. Чехов писал:

«Это милое Монте-Карло похоже на хорошенький вертеп».

А еще, накануне премьеры «Трех сестер», он полушутливо-полувсерьез угрожал:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68442910&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Лазурный Берег (или Французская Ривьера) – так называется полоса побережья Франции на Средиземном море от границы с Италией на востоке до залива Фрежюс на западе.

2