Ерофей Трофимов "Еще один шанс: Еще один шанс. Дикая война. И один в тайге воин"

– Вы и про воздухоплавание знаете?!

– Меня всегда техника интересовала.

– Заметно, – кивнул полковник, вертя в пальцах скорозарядник. – А у вас, урядник, откуда такое оружие?

– С контрабандистов взял, – невозмутимо ответил толстяк. – В службу его не возьмешь, и калибр не наш, и не по руке он мне, а для оружейника в самый раз.

– Да уж. Благослови бог вашу предусмотрительность, – вздохнул полковник, возвращая Мишке револьвер. – Штабс-капитан Каретский муж моей сестры. Выходит, Аннушка мне родная племянница. Я их сюда специально выписал, чтобы поближе были. Думал, глушь, тишина, а оно вон как вышло.

– Сильно его ранили? – осторожно спросил Мишка.

– Доктор в сомнении, хоть и признает, что времени немного прошло. Операция еще идет. Дальше как Господь решит, – тихо вздохнул полковник.

– Его в среднюю левую часть живота ранило. Там особо важных органов нет. Если только кишечник не порвало, – задумчиво проворчал Мишка.

– Ну да. Охотник, – понимающе кивнул полковник. – В общем, так. Указом его императорского величества я назначен организовать тут опорный гарнизон, с правом приобретать все необходимое для улучшения несения службы и противления разбойничьим нападкам. Сколько ваши обоймы стоят, юноша?

– Делать их не я стану. Не на чем. Материал тоже не мой. А за изобретение много не платят, – растерялся Мишка от такого поворота.

– Думаю, по две копейки с каждой штуки в самый раз будет, – моментально нашелся урядник.

– По сколько штук на ствол вы заказывали? – повернулся к нему полковник.

– По пять. Но пришлось подсумки новые шить.

– Это ерунда, – отмахнулся офицер. – По пять штук на ствол, десять копеек с головы. В гарнизоне по штату тысяча штыков. Сто рублей. Разом не получится, – покачал он головой, почему-то удрученно.

– Так зачем же сразу? – усмехнулся Мишка.

– Поверите моей расписке? – заинтересовался полковник.

– Я и слову вашему поверю, – кивнул парень, отвечая ему твердым спокойным взглядом. – Пяти рублей в месяц хватит. И для гарнизонной казны не накладно, и у меня не будет соблазна на ерунду деньги спустить.

– Что ж, признаться, не ожидал, – удивился полковник. – Но должен сказать, что вы меня порадовали. Господа, прошу вас свидетельствовать. Я, командир гарнизона, полковник Белецкий, даю слово офицера, что этот молодой человек станет получать из гарнизонной казны по пять рублей каждый месяц за свое изобретение. Общая сумма выплаты сто рублей на ассигнации. За что он обязуется не противиться закупке мной придуманных им обойм. Все слышали?

– Так точно, – послышалась разноголосица свидетелей.

– Вот и прекрасно, – усмехнулся полковник. – Извольте получить, молодой человек, – с этими словами он достал роскошный портмоне из тисненой кожи и выложил перед Мишкой пятерку.

– Господин урядник, засвидетельствуйте, пять рублей ассигнациями за свое изобретение на будущий месяц получил, – ровным голосом ответил Мишка, забирая деньги.

– Вот и хорошо, – улыбнулся полковник, выслушав его слова. – А про ваши…

– Скорозарядники, – подсказал Мишка.

– …Скорозарядники мы чуть позже поговорим, – кивнул полковник и, поднявшись, добавил: – Честь имею.

– Всего наилучшего, – склонил голову Мишка, поднявшись вместе с ним.

* * *

Дождавшись, когда все интересовавшиеся покинут кабинет, урядник устало вздохнул и, тяжело оперевшись локтями о стол, еле слышно проворчал:

– Вот что, Миша. С этого дня проси чего хочешь. Спас ты меня. Как есть спас.

– Сочтемся, дядя Николай, – кивнул Мишка и, вздохнув, добавил: – Пойду я. Устал. Не думал, что все так сложно будет.

– А я вообще решил, что это тебя порешили, когда выстрел услышал. Ступай, Миша. И знай, с этого дня я за тебя и в огонь и в воду.

Кивнув, Мишка вышел из кабинета и зашагал к выходу. Дежурный, увидев парня, молча встал. Не ожидавший такого Мишка только растерянно улыбнулся в ответ. Выбравшись на улицу, он медленно спустился с крыльца и зашагал к дому. Мыслей не было. Хотя разговор с полковником и помог немного скинуть напряжение, но разгулявшиеся эмоции все равно будоражили кровь.

Хотелось отчебучить чего-нибудь такого эдакого, чтобы разом вымело из головы все дурацкие мысли. В своем мире он уже ввалился бы в какой-нибудь клуб и, приняв на грудь, ввязался бы в драку с какой-нибудь гопотой. Хорошая драка помогла бы быстро разрядиться. Увлекшись своими мыслями, Мишка не услышал, как его догнали роскошные сани, запряженные парой сытых каурых коней. Только услышав фырканье над ухом, парень сделал длинный шаг в сторону, и мимо плеча свистнула сыромятная плеть.

Промахнувшись, кучер натянул поводья, осаживая пару. Сделав еще один шаг назад, Мишка быстро развернулся, одним долгим взглядом оценивая обстановку. В санях сидел мужик с бородищей до пояса, одетый в шелковую рубашку навыпуск, штаны из какого-то дорогого материала, название которого Мишка не помнил, и соболью шубу, подбитую волчьим мехом. На ногах у него были отличные пимы из лосиной шкуры. На облучке саней сидела пара мужиков, один из которых и правил лошадьми.

Эти были одеты просто, но добротно. Присмотревшись внимательнее, Мишка понял, что эта парочка бывшие сидельцы.

«Понятно. Соратники по решению особо мерзких задач», – усмехнулся про себя парень.

Купец, огладив бороду, поправил бобровую шапку и, сложив руки в перстнях на пузе, презрительно усмехнулся, вальяжно спросив:

– Ты, что ли, Мишка-охотник будешь?

– Кому Мишка, а кому и Михаил Григорьевич, – жестко отозвался парень.

– Значит, варнака, что офицера стрелил, ты убил? – спросил купец, не обращая внимания на его ответ.

– Я.

– Ну, так ты мне должен, – вдруг заявил купец.

– Шутить изволишь? – фыркнул Мишка, намеренно обращаясь к нему как к равному. – С чего это вдруг я тебе задолжал?

– Во флигеле моем стрелял? Стрелял. Кровь на полу, пуля варнаку голову пробила, вазу дорогую разбила и стену попортила. Так что должок за тобой, Мишка.

– Нет у меня долгов. А ежели что не нравится, к уряднику ступай. Он все объяснит.

– Урядника твоего есть кому приструнить. Так что он тебе не помощник. А вот с тобой, за дерзость твою, особый разговор будет. Учить тебя станем. Айда, мужики. Только не перестарайтесь. Ему еще долг отрабатывать, – усмехнулся купец, снова огладив бородищу.

– А силенок хватит? – рыкнул в ответ Мишка, скидывая полушубок.

Сидевшие на облучке мужики принялись сползать на дорогу, и парень, не дожидаясь, когда они закончат, ринулся в атаку. Стоявшие на дороге сани проехали чуть вперед, так что им предстояло не только слезть, но еще и сделать пару шагов назад. При этом прямо к парню мог подойти только один. Второму нужно было обойти сани сзади. Перелезать обоим на одну сторону, означало встать друг за другом. Этим Мишка и воспользовался.

Подскочив к бывшему сидельцу, он с ходу пнул его сапогом в колено так, что кость хрустнула, и от всей своей широкой души всадил кулак чуть выше уха противника. Охнув от удара по колену, мужик скособочился, подставив рожу. От удара по роже мужик потерял ориентацию в пространстве и попросту рухнул мордой в снег. Стремительно развернувшись, Мишка прыгнул ко второму противнику и, не раздумывая, нанес прямой удар в кончик носа. Переносица хрустнула, кровь из носа и разбитых губ залила ему бороду, а из глаз хлынули слезы.

Не давая ему опомниться, Мишка нанес футбольный удар по щиколотке. Не ожидавший этого мужик грохнулся ничком на дорогу, с размаху приложившись лицом об укатанный снег. Выхватив из ножен нож, Мишка запрыгнул в сани и его рукоятью со всей дури приложил купца по морде. Потом сгреб в горсть его бородищу и дернул так, что тот едва не вылетел из саней. Провернув в руке нож, Мишка поднес кончик к глазу купца и, глядя ему в перепуганные глаза, еле слышно прошипел:

– Запомни, сука, это был первый и последний раз, когда ты от меня живым ушел. Еще раз на пути встанешь, я тебя в твоей же избе пристрелю, как собаку бешеную. А это чтобы запомнил, – с этими словами парень одним резким взмахом косо обрезал ему бороду у самого подбородка.

Соскочив на землю, Мишка презрительно швырнул обрезки бороды купцу в лицо. Заметив, что оба прислужника делают слабые попытки встать, он не раздумывая ударил каблуком по предплечью одного, ломая кость и, развернувшись, вторым ударом сломал его подельнику челюсть.

– Это чтобы лучше запомнили, – прорычал Мишка и, подобрав полушубок, зашагал к дому, на ходу одеваясь.

На душе полегчало, а настроение сразу улучшилось. Шагая по чуть поскрипывающему снегу, парень вспоминал всю драку буквально покадрово. Все было сделано правильно. Но возможно, нужно было довесить купцу. Такие просто так не останавливаются и, получив отпор, начинают гадить исподтишка. Значит, нужно принять меры. Осталось придумать, какие именно. Ну, озадачить урядника – это раз. Тот настойчиво посоветует купцу оставить все как есть и не делать глупостей. Но купец не уймется и попробует нанять кого-то из ссыльных.

А вот как поступить тут? Ротмистр из конвойной команды и сам, похоже, не прочь свести с ним счеты за то, что Мишка посмел язык распустить. Да еще и прилюдно. А это значит, что даже если урядник решит привлечь его, тот просто умоет руки. Все это означает, что в ближайшее время придется встречать незваных гостей. Ссыльные ради доброго к себе отношения сделают что угодно. Достаточно вспомнить ту парочку политических, готовых зарезать его ради продуктов.

Ссыльные. Что-то это слово навевало. Еще раз прокрутив в памяти ту историю, Мишка резко остановился и, зло усмехнувшись, кивнул. Есть, есть человек, который обещал помочь в случае, если возникнут терки с этой братией. Запахнув полушубок, парень прибавил шагу и решительно зашагал в сторону торговой площади. Савва, вот кто ему нужен. Нельзя быть сильным везде, а значит, пришло время заключить сделку. С остальным будем разбираться потом.

Добравшись до нужной лавки, Мишка подозвал крутившегося неподалеку пацана и, показав ему медную полушку, спросил:

– Савву знаешь? Сторожем в этой лавке служит.

– Грека-то? Знаю, – кивнул мальчишка.

– Найди его, скажи, охотник поговорить хочет. Пусть выйдет. Сделаешь, получишь это, – Мишка подбросил монетку.

– А не врешь?

– Истинный крест, – пряча улыбку, перекрестился Мишка.

– Ладно, – кивнул пацан и, развернувшись, исчез в лавке.

Спустя несколько минут он выскочил обратно и, подбежав к Мишке, доложил:

– Сказал, сейчас будет. Давай. – И мальчишка требовательно протянул ладошку.

– Жди. Как выйдет, так и отдам, – отрезал Мишка, глядя на дверь лавки.

Мальчишка обиженно засопел.

– Не хнычь. Сказал заплачу, значит заплачу. Но я должен твердо знать, что ты мои слова ему передал, а не другому кому.

– Обижаешь, – возмутился мальчишка. – Сам сказал – греку передать. Я его и позвал. Да вон, смотри. Сам идет.

Из лавки, накидывая тулуп, вышел Савва и, оглядевшись, не спеша направился к парню.

– Благодарствую, – улыбнулся Мишка, отдавая пацану монетку.

– Может, еще чего надо? – спросил тот, пряча ее за щеку.

– Далеко не убегай, может и понадобишься. Как дела пойдут, – пожал Мишка плечами и зашагал к греку.

– Здравствуй, Михаил, – улыбнулся Савва, протягивая руку.

– И тебе здоровья, Савва, – кивнул парень, пожимая сухую, словно деревяшка, ладонь. – Дело к тебе есть.

– И я даже догадываюсь, какое, – понимающе хмыкнул грек.

– Думаю, нет, – качнул Мишка головой.

– А ты не думай. Беглого в деревне ты пристрелил?

– Было дело. Палить начал у самых ворот. Хорошо не в окно мне пулю вогнал. Пришлось угомонить.

– Вон оно как, – задумчиво протянул Савва и, огладив бороду, кивнул, – добро. Решим. Думать надо, где шум поднимаешь. А что еще?

– Купец один есть. В его флигеле офицера ранили и дочку того офицера заложницей взяли. Я того варнака порешил…

– Забудь. Стылый всегда дураком был и помер как дурак, – отмахнулся Савва.

– Да ты дослушай, – вздохнул Мишка. – В общем, купец этот решил из-за той стрельбы меня в должники записать. Я двух его подручных помял, а самому бороду обрезал. Думаю, он теперь станет искать, кого ко мне с пером подослать. Вот тут мне твоя помощь и надобна. Не хочу лишней крови. Сам понимаешь, просто так меня не взять. А если сунутся и тетку зацепят, я всех ссыльных по ветру пущу. Про мою засаду на хунхузов слышал?

– Две недели языками мололи, – усмехнулся грек. – Удумал ведь.

– А теперь представь, что будет, если кто мою родню зацепит, – веско проговорил Мишка, останавливаясь и разворачиваясь к нему всем телом.

– А ты ведь не шутишь, – качнул Савва головой после минутного молчания.

– Совсем не шучу. Мне тогда терять нечего станет. Умою их кровью и в тайгу уйду.

– Значит, вспомнил, как по тайге ходить? – быстро спросил Савва, намекая на их прежний разговор.

– Вспомнил, – кивнул Мишка. – Осталось место подходящее найти. Те, что знаю, слабые. За лето набрать с фунт может и получится, но это не для твоих планов.

– Верно. Ладно. Есть у меня пара человечков. Пьют много и болтают без удержу. Но за сезон до пуда намывают. Поговорю с ними, – подумав, заявил грек.

– Место узнай. А дальше сами справимся. Не нужно лишних глаз в таком деле, – ответил Мишка, успевший все продумать. – Ты рыжьем займешься, а я заимку поставлю и по хозяйству. А дальше ты в свою сторону, а я в свою.

– Что, и себе ничего не возьмешь? – насторожился грек.

– Мне место останется, – усмехнулся Мишка. – Это ты уйти рвешься, а мне идти некуда. Если только из дому, совсем.

– А ты ведь, похоже, задумал что-то, – задумчиво протянул Савва, рассматривая парня.

– Задумал, – не стал таиться Мишка. – Мне еще возраста подходящего нет. И если я к купцам с золотом сунусь, они все сделают, чтобы про место узнать и меня от дела оттереть. А так, ты уйдешь, а я затаюсь на пару лет. Буду добывать понемногу, и там же, на заимке, прятать. А придет время, стану золотишко сдавать, и если получится, заявку в гильдию подам. Не хочу всю жизнь одной охотой жить. Да и не будет здесь скоро никакой охоты.

– Почему? – снова насторожился Савва.

– Война будет. Не знаю, как скоро, но будет. Точно. Среди тех хунхузов два японца было. Офицеры разведки. По их души аж из Екатеринбурга люди приезжали.

– Правду говорили, – тихо проворчал Савва, кивнув своим мыслям.

– Правду. Так что, договорились про лето? Тебе золото, мне место, и разойдемся краями. По рукам?

– По рукам, – решительно кивнул грек, протягивая ему руку ладонью вверх.

– А с купцом как решим? – спросил Мишка, хлопнув его по ладони.