Красная линия метро
Владимир Владимирович Евменов
2005 год, Москва. В городе орудует необычный маньяк, совершающий над своими жертвами странные насильственные ритуалы. МУР в затруднительном положении, поскольку преступник не оставляет за собой никаких улик, которые могли бы хоть как-то пролить свет на его личность. Единственной зацепкой в расследовании становится весьма специфический запах, исходящий от жестокого нелюдя. Очень уж он схож с запахом горелых биологических остатков крематорной печи…
Владимир Евменов
Красная линия метро
Пролог
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи, – привычно раздалось из громкоговорителя вагона метро.
От этого стандартного сообщения всё внутри неё сжалось в комок. За доли секунды она ощутила, как по спине побежали мурашки, а вмиг заледеневшие ладони сильно вспотели. Но это было только начало. Следом закружилась голова, сердце застучало в бешеном ритме, а глаза стала застилать мутная пелена. Окружающий мир быстро терял свои очертания. Замерцав тысячами крохотных белесых точек, он слился в одно большое световое пятно, больше ничем не напоминая привычную картинку из повседневной реальности.
Но к ее величайшему ужасу на этом все не закончилось. Внезапно заложило уши. Войдя в резонанс с несущимся в туннеле поездом, в глубине слуховых проходов появился нарастающий гул, который, едва достигнув своего пика, как по щелчку исчез, оставив после себя гнетущее давление на барабанные перепонки. Казалось, что звуки потеряли привычное звучание: став неестественно сглаженными, они потеряли объем. Создавалось впечатление, будто невидимый проказник вставил ей в уши мягкие беруши. Что это за приспособление, она отлично знала. Как-то в детстве она их нашла в прикроватной тумбочке бабушки, в свое время работавшей на ткацкой фабрике.
При воспоминании о детстве во рту мгновенно пересохло. И эта сухость напугала ничуть не меньше, чем изменения, произошедшие с организмом ранее. Тщетные попытки сглотнуть слюну ни к чему не приводили: она попросту исчезла, словно ее никогда там и не было. Язык, казался, намертво прилипшим к небу.
Эти странные ощущения придали иррациональному страху совершенно новый оттенок.
«Я становлюсь похожа на выжженную пустыню», – именно такая ассоциация показалась ей сейчас наиболее точной.
Однако уже в следующее мгновение восприятие мира вновь изменилось: в нос разом ударили десятки, сотни – нет, не верно! – тысячи разнообразных запахов. Это было так невероятно и удивительно, что она на миг забыла о страхе. Даже больше, она этому… обрадовалась.
Несчастная знала, что в такие минуты, когда все вокруг менялось до неузнаваемости, только запахи и оставались неизменны. Разве что ощущались они в разы сильнее, чем обычно.
В голове молодой женщины проскользнула шальная мысль, что она отлично понимает охотничьих собак. Едва почуяв след зверя и порой даже не видя добычу, они уверенно преследуют его, несясь сквозь лесные заросли.
И действительно, в этот миг панического, безотчетного ужаса другая часть ее сознания бесстрастно констатировала, что запах, один только запах, способен создавать в воображении поистине фантастические картины.
Но… только не этот запах! Только не он!!!
Она вновь ощутила его. Этот запах нес в себе нечто иное, нечто настолько зловещее и пугающее, что, казалось, мог легко довести ее до безумия одним лишь напоминанием о своем хозяине. Жуткий флер, сотканный из тошнотворных миазм, стал незримым мостиком, что вопреки ее воле соединил с этим чудовищем.
Это был запах… маньяка. Да не просто маньяка, а психически больного человека, одержимого в непреклонном намерении подчинить себе ее волю. И одновременно он был настолько неизбежный, настолько неотвратимый, как… как сама смерть.
Это был запах ее преследователя – дьявола в человеческом обличье по имени Александр.
В течение последних недель кошмар в метро повторялся раз за разом, как только она подъезжала к станции «Сокольники», расположенной на Красной линии Московского метрополитена. Ее вновь и вновь накрывала с головой жутчайшая паническая атака и не отпускала до тех пор, пока она не оказывалась в своей комнате в гостинице-общежитии.
Сейчас она знала твердо лишь одно: ей требуется собрать в кулак все мужество, всю волю и, пересилив себя, встать и выйти из вагона. А затем, поднявшись наверх, пересечь Сокольническую площадь и как можно скорее попасть на автобусную остановку.
Но это еще не все.
Проехав с десяток остановок, она должна выйти около шестнадцатиэтажной «свечки» гостиницы-общежития, располагающегося на границе лесопарковой зоны Сокольнического парка, и как можно скорее – да хоть бегом! – попасть внутрь здания.
Все, после этого можно будет, наконец, спокойно выдохнуть и позволить себе немного расслабиться.
Но как всегда именно последний отрезок пути давался ей труднее всего. Он был поистине самым страшным испытанием за весь дневной маршрут. Она безумно его боялась, а потому лишь от одной мысли, что ей предстоит сейчас совершить, молодую женщину бросало в дрожь.
«Нет, только не он! Господи, только не этот запах! Откуда ему здесь взяться?!» – запаниковала она.
Среди многообразия запахов, витавших в воздухе подземки, по какой-то неведомой ей причине, именно его она ощущала сильнее всего. То была смесь чесночного перегара, едва различимого едкого запаха гари, кисловато-сладкого до приторности запаха мужского пота и, столь неподходящей для такой компании, изысканно-дорогой вуали брендовой парфюмерии.
И вот это неудобоваримое мерзкое амбре буквально мгновение назад вновь появилось в воздухе вагона. Ей казалось, что еще секунда, и оно заполнит собой каждую клеточку ее молодого тела, а затем, проникнув в душу и навсегда там останется, заставляя почернеть от ужаса, что пришлось недавно пережить.
Но она не желала этого помнить! Не-же-ла-ла!!!
«Нет, только не это! Я не выдержу!.. Как он смог здесь очутиться, в том же самом вагоне, что и я?! Как ему вообще удалось найти меня в метро?.. Это просто невероятно!!!» – вопросы, не находящие ответов, вытесняли из сознания последние отголоски критического мышления.
Метро… А ведь недавно это место под землёй казалось ей и крепостью, и защитой, и последней надеждой. Только здесь, в подземке, она по-настоящему чувствовала себя в безопасности. Вокруг были люди, толпы, миллионы людей. Пусть незнакомые, пусть даже отстраненные друг от друга и находящиеся в своих мирках, но это были такие понятные, такие абсолютно реальные люди со своими радостями и проблемами. А не тот монстр, с которым она познакомилась месяц тому назад. В конце концов, здесь были сотрудники метрополитена, здесь была милиция… А там, наверху… Нет, не следует об этом даже думать!
Едва живая от страха пассажирка московского метро принялась нервно крутить головой.
«Где же он? Где он мог притаиться? И почему я его не вижу?.. – металась молодая женщина, совершенно не зная, что же ей предпринять дальше.
Не заметив как, она стала совершать короткие, прерывистые движения головой. Очень скоро она поняла, что больше не высматривает преследователя. Теперь она скорее… вынюхивала его, точь-в-точь как служебная собака. И действительно, на зрение она больше не надеялась. Сфокусировать должным образом близорукий взгляд у нее не получалось, а носить очки с большими диоптриями незамужняя девушка стеснялась, перестав ими пользоваться ещё с институтской поры. Но самое главное ее зрительная память… впрочем, сейчас это было не так уж и важно.
Сколько бы подобное «вынюхивание» продолжалось еще – сказать трудно. Но вскоре в окнах вагона замелькали огни, а следом показались такие знакомые ей кафельные стены станции «Сокольники». Электропоезд стал притормаживать и, проскользнув вдоль перрона еще немного, остановился. Пассажиры вышли из спячки и дружной толпой двинулись к выходу.
И тут она ощутила, как незримая воздушная стена, так пугающего ее мужского запаха, стала медленно двигаться по направлению к ней.
Ближе, ещё ближе… Сейчас она его увидит!!!
«Где же, где же он?.. Почему я его не вижу?!» – затаилась она, ощущая себя приклеенной к сиденью.
«Но это же, моя станция… и мне надо выходить!.. Что же делать?!.. Нет!.. Я никуда не пойду, я останусь в вагоне!.. Здесь он точно не посмеет меня тронуть!» – она спрятала лицо в ладони и склонила голову, по-детски вжав ее в плечи.
Однако этого ей показалось мало. И тогда, ссутулившись, она наклонила голову практически к коленям, зажмурила глаза и, едва дыша, стала мысленно готовиться к худшему.
– Станция «Сокольники». Следующая станция – «Преображенская площадь, – раздался бесстрастный электронный голос.
Двери вагона захлопнулись, и поезд двинулся дальше.
– Девушка, с вами все хорошо? – сердобольная старушка слегка потеребила ее по плечу.
Молодая женщина открыла глаза и испуганно подняла голову.
– Я не знаю, – честно призналась она, сразу же начав озираться по сторонам.
Запаха, так напугавшего ее ранее, в вагоне больше не было. Как не было в нем и самого незримого преследователя.
«Придется добираться до дома другой дорогой…» – рассудила она, и эта мысль ее успокаивала.
Глава 1
За три месяца до этого, 26 января 2005 года.
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи, – разнеслось по вагону.
Юля Петрова, молодая врач-терапевт из Орла вышла на перрон и, с любопытством оглядевшись по сторонам, уверенно направилась в сторону таблички с надписью: «Выход в город». Одной рукой она катила небольшой темно-красный клетчатый чемодан, а другой сжимала листок с нарисованным планом-схемой проезда до гостиницы-общежития для врачей – слушателей курсов переподготовки. Туда ей, собственно, и требовалось попасть.
В ушах молодой женщины виднелись наушники-капельки фирмы «Sony», в которых звучала ее любимая музыкальная композиция в исполнении Джоан Осборн. Этот саундтрек из нашумевшего американского фильма «Ванильное небо» она была готова слушать бесконечное количество раз.
What if God was one of us?
А если бы Бог был одним из нас?
Just a slob like one of us
Грубияном, каких немало,
Just a stranger on the bus
Незнакомцем, добирающимся до дома
Trying to make his way home?
Что просто держит путь домой?
Like a holy rolling stone
Как священный перекати-поле,
Back up to heaven all alone
Назад, на небеса, в полном одиночестве…
Юля бодро шагала вперед, и ей казалось, что весь мир распахнул свои объятия.
Да и о чем еще, собственно, можно думать в двадцать пять лет? Институт и интернатура позади, ты – самостоятельный доктор, пусть и с маленьким, но практическим опытом. Но самое главное, ты – молода, свободна и полна сил. Да что там сил, ты готова одним взглядом сдвигать горы и влюблять в себя всех мужчин на свете! Пусть только попробуют пройти мимо! Э-ге-гей, Москва, привет! Столица встречай меня! Ойхо! Я иду тебя покорять!
– Девушка! Вах, красавица, постой, не проходи мимо! Такой шаурмы ты не попробуешь больше нигде, кроме моей палатки! Мамой клянусь! – раздалось откуда-то сбоку, едва она вышла из подземки. – Вах, какой волшебный цвет волос! Женюсь! Точно говорю, женюсь!
Она повернула голову в направлении голоса и с удивлением посмотрела на забавного уличного продавца шаурмы. Тот же, высунувшись чуть ли наполовину из окошка торгового киоска, продолжал восхищенно цокать языком. Это был седоватый армянин чуть за пятьдесят, с хитрющими темно-карими глазами и большим, немного горбатым носом. Прицокивая языком и причмокивая губами, он посылал ей воздушные поцелуи, при этом то и дело поправляя бесформенный белый колпак, так и норовивший свалиться с его качающейся головы.
– Это вы мне? – улыбнулась Юля и непроизвольно поправила рукой свои выглядывающие из-под шапочки, непослушные медно-красные волосы.
Внезапно она поняла, что дико проголодалась. Ароматы, исходящие от крутящегося на электрическом гриле мяса, в этот морозный день показались ей какими-то особо волшебными. Не сдержавшись, она подошла поближе и шутливо поинтересовалась:
– Ну и с чем здесь у вас шаурма? Свинина или?..
Договорить она не успела, потому как хозяин тонара сделал озабоченное лицо и со всей серьезность заявил:
– Вах, обижаешь, красавица!.. Неужто ты думаешь, что Жорик Сарсян чем зря торговать будет? Смотри, – он ткнул коротким толстым пальцем в какой-то бланк, приклеенный скотчем в углу витрины. – Видишь, написано: ИП Сарсян Г.А. Это я и есть. Так что не бойся, покупай шаурму – пальчики оближешь! Один раз попробуешь и будешь всегда только у меня покупать! Фирма!
Он смешно расширил свои чуть навыкате глаза. Причём, видимо, перестарался, отчего его брови в буквальном смысле слова «полезли на лоб».
Не выдержав кавказского очарования, она улыбнулась ещё раз, теперь уже более открыто и дружелюбно. Этот человек ей определенно чем-то нравился.
– Хорошо, уважаемый, уговорили, давайте вашу фирменную. А заодно и подскажите, где тут останавливается семьдесят пятый автобус?
– Да тут совсем рядом, – уже занявшись приготовлением мясной завертушки, ответил Сарсян. – Нужно пройти через Сокольническую площадь мимо Воскресенского храма до самого конца, а потом свернуть направо…
Как заправский фокусник, отточенным до автоматизма движением рук, он стал отсекать от крутящегося гриля тонкие пласты прожаренного мяса. И как только они оказались на подносе, то в мгновение ока, практически невидимыми для глаз молниеносными движениями ножей, виртуозно превращал их в аппетитное крошево.
– Опа! – припевал он, добавляя в песню еще какие-то незнакомые ей слова на армянском языке.
И хотя их значения Юля не понимала, но вкупе с лихой сноровкой в приготовлении аппетитного блюда, они показались ей органичными и естественными.
