Фрекен Мод задумала что-то недоброе
Хелена Турстен
В ожидании чуда
В восемьдесят восемь лет жизнь только начинается. А тем, кто с этим не согласен, лучше хорошенько подумать. Ведь фрекен Мод не терпит возражений. Эта пожилая дама из Гётеборга не дает себя в обиду. Всякий, кто решится посягнуть на ее покой, независимость и личное счастье, может прощаться с жизнью. Пожалуйста, не злите фрекен Мод, это не в ваших интересах…
Хелена Турстен
Фрекен Мод задумала что-то недоброе
© Helene Tursten, 2020
© Николаева М., перевод, 2022
© ООО «Издательство АСТ», 2022
* * *
Фрекен Мод сталкивается с жилищными трудностями
Внезапная трель дверного звонка прорезала тишину. Мод неподвижно сидела в кресле, не делая и малейшей попытки встать. Она знала, что звонок вскоре раздастся снова. А потом – снова. И снова. За последние несколько недель она привыкла.
Причиной этому послужила совершенно особенная жилищная ситуация Мод.
Квартира – единственное, что семейство Мод смогло сохранить после того, как отец скоропостижно скончался от инфаркта. Отцу с успехом удавалось держать лицо перед своим окружением, но после его смерти выяснилось, что он пребывал на грани банкротства. Семейные юристы утрясли все сложные вопросы, после чего денег у семейства не осталось вовсе. Единственное, что оставалось у них ценного, – доходный дом в районе Вазастан. После продажи дома адвокаты семейства заключили соглашение с новым владельцем. Если коротко, то суть его сводилась к тому, что вдова и две ее дочери могли продолжать жить в своей квартире без всякой платы. Им вменялась лишь оплата счетов за электричество, воду и отопление. Такое соглашение стало возможным благодаря тому, что дом был продан по весьма привлекательной для покупателя цене. В конце договора был параграф следующего содержания:
«До тех пор, пока кто-то из членов семьи использует квартиру для собственного проживания, никакая плата не должна взиматься». Несколькими строчками ниже раскрывалось понятие «член семьи»: таковыми считались лишь вдова покойного и ее дочери. С тех пор, как договор был подписан, миновало уже семьдесят лет, и тогда, конечно, никто не мог себе представить, что одна из дочерей останется в живых.
Само собой, когда много лет спустя недвижимость переоформляли как жилищный кооператив, возник спор о правильности толкования старого договора купли-продажи. После ожесточенных баталий в суде Мод смогла отстоять свои права и сохранила за собой привилегию проживать в квартире бесплатно. Правление жилкооператива скрипело зубами, но поделать они ничего не могли. Но им все же удалось одержать небольшую победу над Мод, обязав ее ежемесячно выплачивать небольшую сумму на содержание общедомового имущества.
Когда не стало отца, Мод было восемнадцать. Тогда в один миг перевернулась вся ее жизнь. Мод пришлось взвалить на свои плечи заботу об утратившей волю к жизни матери и о психически больной сестре Шарлотте. Мать умерла через два года после отца. Все вновь изменилось, когда тридцать лет спустя не стало Шарлотты. Лишь тогда Мод впервые получила возможность жить собственной жизнью. Это произошло сорок лет назад.
С тех пор Мод успела посмотреть почти весь мир, и стала весьма опытной путешественницей. И жила, и путешествовала Мод в одиночку, как сама того хотела. Свобода, никакого нытья и никаких проблем. Ведь все, что она прежде видела, были как раз проблемы и нытье. Однако теперь Мод оказалась перед лицом одной из самых больших проблем в своей жизни, и пока что не видела путей ее разрешения.
Мод осознавала, что пытается найти себе оправдание. С широко раскрытыми глазами она шагнула прямо в ловушку. И несмотря на то, что тонкий внутренний голосок пытался ее предостеречь, она никогда и представить бы не смогла, как далеко все это зайдет! А начиналось все вполне невинно.
Весной в их доме поселилась настоящая знаменитость. Это была женщина по имени Ясмин Шиммерхоф, слегка за сорок. Известность она приобрела благодаря известности своих родителей. Будучи единственным ребенком двоих самых выдающихся людей в Швеции, она рано ощутила горечь жизни с родителями, целиком и полностью занятыми собственной карьерой. У них обоих не было или было крайне мало времени на дочь. Она росла вначале под присмотром нянюшек, а впоследствии – в школах-интернатах. Отец ее был успешным финансистом, а мать – всемирно известной оперной певицей. Она постоянно колесила по миру, и редко появлялась дома, рядом с мужем и дочерью. Несколько лет назад она погибла в автокатастрофе в предместье Нью-Йорка. Никто не знал, как это произошло: когда автомобиль врезался в бетонную опору виадука, певица находилась в салоне одна. Газеты пестрели снимками убитого горем вдовца, только вот дочурки Ясмин нигде не было видно. Репортеры вечерних газет, основательно покопавшись в этом деле, выяснили, что та находилась в частной клинике, куда попала из-за отравления и тяжелой формы зависимости от различных веществ. Под веществами подразумевались легальные и нелегальные наркотики, а также алкоголь. Состояние Ясмин было настолько нестабильным, что она даже не смогла присутствовать на похоронах матери. Фактором, который способствовал развитию зависимости, стал завершившийся за полгода до названных событий бракоразводный процесс с супругом номер два. Оба брака Ясмин были бездетны. На передовицах газет репортеры с упоением расписывали злоключения известного семейства. Интерес прессы к этой теме вспыхнул вновь, когда папа – Йэн Шиммерхоф – полгода спустя связал себя узами брака с женщиной на сорок лет моложе себя. На снимках, сделанных папарацци во время венчания пары в Швейцарии, где они в данный момент проживали, отчетливо видно, что невеста находилась на последних сроках беременности. Всего через какой-то месяц Ясмин обзавелась единокровной сестрицей на сорок лет младше себя. Газетные заголовки запестрели спекуляциями на тему автокатастрофы, в которой погибла Мария Шиммерхоф. Действительно ли это был несчастный случай, или певица покончила с собой?
В последующие два года о Ясмин Шиммерхоф ничего не было слышно. По слухам, она занялась написанием мемуаров. Потом из печати вышла книга о ее жизни. Она стала бестселлером – всем было любопытно узнать, что же на самом деле происходило за шикарным фасадом огромной виллы в Эргрюте. Тот факт, что язык произведения оказался убогим, персонажи – плоскими, а само повествование – неуклюжим, промелькнул в некоторых рецензиях, однако публике, очевидно, до всего этого дела не было. В книге было несколько в самом деле пикантных моментов, где Ясмин поливала помоями своих родителей, в основном отца. Из текста явственно следовало, что тот осыпал дочь деньгами, но ни любви, ни внимания от своего отца Ясмин не получала. Без всяких церемоний Ясмин описывала многочисленные интрижки своего отца, и как мать в пику ему тоже ходила налево. Мемуары разлетались как горячие пирожки.
В следующем году Ясмин приобрела квартиру в центре Гётеборга. Квартира располагалась в районе Вазастан, как раз в том доме, где жила Мод. Во всем доме лишь одна эта квартира находилась на цокольном этаже. Там имелся собственный вход, а окна выходили на обе стороны – и на улицу, и на задний двор. С разрешения правления жилкооператива, предыдущий владелец квартиры пристроил к ней небольшую застекленную лоджию, которая выходила в сад. Этот человек владел IT-предприятием и, по слухам, сделал из пришедшей в упадок недвижимости жилье высочайшего класса. Когда он женился и пара стала ждать пополнения, то квартира была продана Ясмин Шиммерхоф, а сам бывший владелец с женой переехали в шикарную виллу на побережье. Ясмин, помимо прочего, привлекала площадь квартиры – сто сорок квадратных метров. После успешного завершения своего книжного проекта Ясмин желала начать новую карьеру. Она собралась стать художницей. Несколько стен в квартире были снесены, чтобы получилась настоящая студия. Ясмин планировала создавать грандиозные произведения, для которых требовалось пространство. Заинтересованные читатели могли следить за ходом строительных работ в блоге Ясмин, который для ясности так и назывался – «Я – Ясмин».
Всю весну Ясмин посвятила работе над своими произведениями. В блоге она писала:
«Я презираю патриархальность и неравенство. Пока я росла, я постоянно подвергалась угнетению, и знаю, насколько это ужасно. Теперь всех угнетателей я желаю щелкнуть по носу и заявить им – «катитесь ко всем чертям!» В октябре в Галлери Хелль состоится моя выставка. Приходите посмотреть на мои новые работы! Прямо сейчас я заканчиваю вещь под названием «ФАЛЛОС, ОН ВИСИТ». Это будет удар по яйцам каждой свиньи мужского пола!»
Все это Мод выяснила за последние недели, прочитав в сети массу различных статей. Блог Ясмин, кстати, оказался не менее информативным. Там можно было посмотреть на фото некоторых ее работ. Полотна были большого формата, краска на них лежала широкими плотными мазками. На красочный слой Ясмин наклеивала кусочки фотографий, ткани, нотную бумагу, тампоны (Мод не сумела разглядеть, были они использованы, или нет), маленькие фрагменты кости и прочий неидентифицируемый хлам. Словом «хлам» можно было исчерпывающе охарактеризовать мнение Мод об искусстве Ясмин. Названия произведений были «Нет названия I», «Нет названия II», «Нет названия III» и так далее.
Все так называемые скульптуры были созданы по одному шаблону. У каждой наличествовал бетонный пьедестал, в который Ясмин, пока не затвердел бетон, успела напихать всякой ерунды. Там были скульптуры из старых выхлопных систем, из бейсбольных бит, бракованных хоккейных клюшек, клюшек для гольфа, конусообразных предметов с подписями «боеголовка» или «атомная бомба» по сторонам и – последними в очереди, но отнюдь не по значению – следовали колоссальных размеров черные резиновые дилдо. Разумеется, они назывались «Фаллос 1», «Фаллос 2», «Фаллос 3» – продолжать, предположительно, можно было до бесконечности.
«Должно быть, это она для простоты», – подумала Мод.
Каждое утро Мод посвящала часок поиску информации о всяких интересных людях и событиях, сидя за своим маленьким ноутбуком. Но когда в дом въехала сия удивительная персона, Мод не побеспокоилась о том, чтобы выяснить хоть какие-то факты о ее жизни. В то время Мод вовсю готовилась к первому в жизни посещению спа-центра. А после вполне удавшегося визита в спа Мод отбыла на Сардинию. Проведя на острове три чудесных месяца, Мод вернулась в Гётеборг, к себе домой.
Тогда-то все и началось.
Мод была дома всего пару дней, когда внезапно взорвался трелью дверной звонок. В ее дверь крайне редко звонили, но Мод все же вышла в холл, чтобы открыть. В глазок Мод разглядела, что за дверью стояла женщина. Мод в сомнениях приоткрыла дверь. Женщина была хорошенькой и стройной, с мелированными волосами, которые были убраны массивной заколкой из розового пластика. Женщина широко улыбнулась и на одном дыхании преувеличенно громко выпалила:
«Здравствуйте! Меня зовут Ясмин Шиммерхоф, и я переехала сюда весной. В августе я устраивала большую вечеринку по поводу своего новоселья для всех соседей, но вас, к несчастью, дома не было. Поэтому мне захотелось угостить вас кое-чем из того, что мы тогда пили и ели. Могу я войти?»
В общем-то, все люди, с которыми Мод в последнее время общалась, старались говорить громко и избыточно артикулировали, машинально причисляя Мод к категории глухих, что было абсолютно неверно. Деменция коснулась Мод еще в меньшей степени, чем глухота. Однако со временем Мод пришла к выводу, что лучше помалкивать о том, что ее органы чувств прекрасно функционируют. Лучше позволить людям действовать исходя из их собственных предрассудков. Обычно такая тактика приносила свои плоды, позволяя Мод составить собственное впечатление о человеке и ситуации. В этот раз, однако, Мод не поступила, как обычно. Позже она станет оправдывать себя тем, что оказалась совершенно застигнута врасплох. Возможно, к этому добавилась и определенная доля любопытства по поводу знаменитой соседки. В любом случае, свою первую ошибку Мод совершила именно тогда. Она впустила гостью.
Ясмин, словно шаловливый ветерок, вмиг влетела в открытую дверь. Небрежно уложенные волосы разлетались по сторонам, потому что Ясмин принялась энергично вертеть головой, стараясь рассмотреть обстановку большой квартиры. Полупрозрачная белая туника свободно облегала ее тело. Под туникой была надета лишь коротенькая сорочка, а бюстгальтера, очевидно, не было вовсе. Черные легинсы гостьи были все перепачканы светлой пылью и покрыты маленькими твердыми комочками, по виду похожими на высохший гипс или цемент. Ступни Ясмин были еще грязнее легинсов, если такое вообще возможно. На ней были шлепанцы, а на ногтях красовался облезший голубой лак. Ясмин обернулась, слегка склонив голову, и оценивающим взглядом окинула престарелую даму, которая все еще продолжала стоять в дверях. С еще более лучезарной улыбкой Ясмин вручила хозяйке ярко-красный подарочный пакет из плотной глянцевой бумаги.
– Пожалуйста. Оставшееся шампанское и икра. И то, и другое лучше хранить в холодильнике. Вообще-то, мы ели еще и раков, но их никак не сохранишь. Где у вас кухня? – звонким жизнерадостным голосом проговорила Ясмин.
Блеск в глазах гостьи должен был заставить Мод насторожиться. Но вместо этого Мод совершила вторую ошибку. Она приняла красный пакет.
– Благодарю, но вам не стоило… – пробормотала Мод.
– Знаю. Но я подумала, что и вам нужно знать, что я теперь тоже здесь живу. Что я неравнодушный человек, и мы с вами отлично подружимся, – непринужденно пропела Ясмин, сохраняя, однако, громкость на прежнем уровне.
Прежде чем Мод успела ее остановить, Ясмин ускакала вдаль по просторному холлу и отыскала дверь в кухню.
– Ка-а-ак здесь прекрасно и просторно! Но, кажется, с тех пор как дом был построен, а это как минимум сто лет назад, здесь поменяли только плиту и холодильник!
Ясмин проворковала это с улыбкой, призванной продемонстрировать, что она шутит, но что-то в ее тоне привлекло внимание Мод. Она не совсем уловила что, но совершенно точно могла сказать, что ей это не по нраву.
– У вас и в самом деле просторная квартира. Какая у нее площадь?
– Триста квадратов, – нехотя ответила Мод.
Вообще-то, квартира была на несколько квадратных метров больше, но об этом незваной гостье знать было незачем.
Ясмин кивнула сама себе, словно получив подтверждение тому, что уже заранее знала или предполагала. Она смерила Мод испытующим взглядом, но затем переменилась в лице.
– Ну что ж, теперь мне пора возвращаться к себе и к работе. Прошу вас, заходите посмотреть на мою маленькую студию. Как я и говорила…
Она не закончила фразу, вместо этого вновь поспешно улыбнувшись. Мод поставила красный пакет на мойку и отправилась в холл – провожать незваную гостью. У двери Ясмин снова внезапно обернулась и заключила Мод в объятия. Оказавшись прижатой к Ясмин, под тонкой тканью сорочки Мод своими маленькими плоскими грудями ощутила мягкость чужой груди. Она так растерялась, что не успела увернуться. Теперь Мод ощущала смущение. Никто не обнимал ее уже несколько десятков лет. По правде говоря, Мод уже не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то к ней прикасался. Само собой, за исключением массажиста из центра «Сельма Спа». Но это была его профессиональная обязанность, а не проявление нежных чувств.
– Я к вам скоро еще зайду, – пропела Ясмин.
Мод еще не пришла в себя после внезапного объятия, переживая вызванный им спектр эмоций. Она невнятно пробормотала что-то в ответ и утвердительно кивнула. Подумать только, как сильно взволновали ее обнимашки!
Прислушиваясь к стихающим в отдалении шагам Ясмин, Мод не могла объяснить, в чем была причина охватившего ее дурного предчувствия. Было в этом ощущении что-то другое. Тоска по взаимодействию с человеческим существом. По улыбке. Если бы она тогда знала… Но откуда бы? Мод только предстояло узнать о том, что Ясмин принесет ей проблему более острую, чем все, с которыми сталкивалась Мод за свою долгую жизнь.
Шампанское оказалось настоящей люксовой марки. Когда Мод нашла его в каталоге винно-водочного магазина «Систембулагет» в интернете, выяснилось, что бутылка стоит шестьсот пятьдесят крон. Забавно! Иногда под настроение Мод с удовольствием пила настоящее шампанское, но в таких случаях она довольствовалась марками, цена которых была вполовину ниже. Икра в маленькой консервной баночке была настоящая русская, и стоила, очевидно, не меньше шампанского. У Мод были серьезные сомнения, что остальных соседей Ясмин столь же щедро одарила дорогостоящими деликатесами. Единственный вывод, к которому она смогла прийти, – Ясмин пыталась втереться к ней в доверие. Но ради чего? Возможно, ей одиноко и она нуждается в друге? Но Мод была старой женщиной, практически на сорок пять лет старше этой дочки знаменитостей с художественными амбициями. У них не могло быть ничего общего. Что ей нужно от Мод? Может, ей не хватает бабушки?
Проведя разведку в сети, Мод выяснила, что бабка Ясмин по материнской линии все еще была жива. Она казалась дамочкой бодрой и активной. К тому же, на целых два года моложе Мод. Из тех сведений, что Мод почерпнула в интернете, явственно следовало, что оба родителя Ясмин происходили из состоятельных семейств. Когда придет время умереть семидесятишестилетнему отцу Ясмин, его молодая жена, сама Ясмин и ее маленькая сестричка унаследуют его состояние. Вероятно, наследницей первой очереди станет жена, но Ясмин, вне всяких сомнений, также получит причитающуюся ей по закону долю, которая окажется весьма существенной.
«Почему бы не попенять на патриархальность и неравенство сословий, когда сам обладаешь привилегиями, да еще ожидаешь получить в наследство состояние!» – подумала Мод, скорчив недовольную гримасу. Сама Мод большую часть жизни была вынуждена бороться, отвоевывая все самое необходимое. Даже несмотря на то, что после смерти Шарлотты Мод смогла путешествовать, ей приходилось сдавать комнаты трем жильцам, чтобы сводить концы с концами. Ей удалось это провернуть благодаря тому, что площадь квартиры была достаточно велика, а сама Мод, пока еще работала, проводила дома не так уж много времени. Последний арендатор съехал от Мод двадцать пять лет назад, когда она вышла на пенсию. К тому моменту она накопила достаточно средств, чтобы прожить безбедно до конца своих дней. Часть сбережений Мод вложила в покупку долгосрочных облигаций. Дивидендов и пенсии вполне хватало на удовлетворение ее немудреных потребностей. Кроме того, в банке на имя Мод имелся солидный депозит, откуда она при необходимости брала деньги на длительные путешествия. Этих денег ей должно было хватить. А наследников у Мод не было.
Итак, поиски в интернете прояснили, что Ясмин не искала для себя приемную бабушку. Чего же тогда ей было нужно? Мод вновь задумалась над прощальным объятием. Теплое, мягкое… Но в блоге Ясмин нигде не было и намека на то, что та могла быть лесбиянкой. Напротив. Несмотря на показушное мужененавистничество, Ясмин постоянно упоминала «превосходный секс» с молодыми «партнерами на одну ночь». Причем чем моложе, тем лучше. Ни в коем случае не старше тридцати, а лучше всего – в районе двадцати. Если верить записям в ее блоге, мужчин за тридцать Ясмин считала «скучными и несвежими». Она рекомендовала мимолетные, ни к чему не обязывающие связи с молодыми мужчинами. «Для выхода сексуальной энергии», – так определяла это Ясмин.
«И среди женщин ведь бывают свиньи», – думала Мод. Нет, девчонка не нуждалась ни в суррогатных родственниках, ни в сексе. Что же ей было нужно?
С того случая прошла едва ли неделя, как вновь раздалась долгая трель дверного звонка. С точки зрения Мод, это уже была навязчивость. Она со вздохом поднялась со своего уютно насиженного кресла и отправилась в холл. Мод догадывалась, кто мог стоять за дверью. Взгляд, брошенный в глазок, лишь подтвердил ее предположения. Тем не менее, Мод открыла дверь. И это была ошибка номер три.
«Приве-е-е-тик, Мод! Я испекла булочки, и захотела вас угостить. У вас ведь найдется немного кофе? А то мой закончился».
Мод толком и не сообразила, как это произошло, а Ясмин уже нарисовалась в холле. Оттуда она прогарцевала прямиком в кухню, окутанная шлейфом соблазнительного аромата свежевыпеченных ванильных булочек. Мод со вздохом затворила входную дверь.
Когда Мод оказалась на пороге собственной кухни, Ясмин уже наливала воду в кофеварку. На мойке стояла банка с кофе. «Ее Ясмин достала из шкафчика над плитой, – решила Мод. Привычными движениями Ясмин засыпала кофе в фильтр, и тут же застрекотала:
– Мы с вами ведь обе одиноки, и проводим дни дома. Само собой, мое одиночество – это мой выбор, мне ведь нужна тишина и покой, чтобы творить. В этом-то и состоит вся сложность, понимаете? Мне нужны хорошие идеи. Их дальнейшее воплощение – не такая уж большая проблема. Ну разве что формат моих работ великоват. Мои картины – по несколько квадратных метров, но их я могу вешать на стены. Только вот свободных стен уже не осталось. Еще хуже обстоят дела со скульптурами и инсталляциями. В студии стало тесно, она слишком мала. Я выкладываю в интернет фотографии своих работ, веду блог. Вы знаете, что это? Нет? Я покажу вам, когда зайдете в гости. Это замечательная вещь! Несколько своих работ я продала благодаря блогу. Через несколько недель у меня состоится большая выставка. Вернисаж назначен на пятнадцатое октября. Вы ведь придете?
На этом месте Ясмин была вынуждена прерваться, чтобы перевести дух. Она замолчала, уставившись на Мод своими большими глазами, и слегка склонила голову набок. Несмотря на то, что полная трудностей жизнь оставила свой отпечаток на лице Ясмин, ее глаза, на удивление, остались голубыми, и взгляд их казался почти невинным. Мод пришла в замешательство, не зная, что сказать в ответ, поэтому чисто машинально включила образ божьего одуванчика.
– Даже не знаю… так много народу. Я обычно не хожу по таким мероприятиям… – неопределенно промямлила Мод.
– Тогда самое время это исправить! Я за вами зайду, и мы вместе поедем на такси, – заявила Ясмин.
«Я не желаю глядеть на весь этот хлам!» – хотелось крикнуть Мод, но что-то удержало ее. Возможно, то было старое доброе хорошее воспитание. Так что она просто слегка кивнула, что в принципе можно было интерпретировать как угодно.
– Тогда решено! – воскликнула Ясмин.
Она сунула нос в буфет и разыскала там и кофейные чашки, и сахарницу.
– Молоко у вас есть? – спросила она.
Мод устало покачала головой. Прежде чем она успела что-то сказать, Ясмин уже распахнула дверцу холодильника и принялась шарить по полкам.
– Что, вообще нет?
– Нет.
Наконец Мод стала выходить из под гипноза. Потому что это был гипноз – только так можно было объяснить вторжение Ясмин в спокойный и уютный мирок Мод, где она сама распоряжалась собственным временем и задавала себе ритм.
– Нет, – проговорила Мод еще разок, просто потому, что ей было приятно сказать «нет» этой женщине.
Они пили кофе с булочками в маленькой гостиной Мод. В этой комнате Мод чаще всего проводила время. Спальня находилась рядом. С противоположной стороны коридора располагалась ванная комната. По правде говоря, Мод находила полезное применение едва ли для шестидесяти из трехсот квадратных метров, что через некоторое время не преминула отметить Ясмин. Мод ощутила, как гнев подогревает ее изнутри. Никому на всем белом свете не должно быть дела до того, как Мод живет в собственной квартире. В ответ, однако, Мод лишь пробормотала что-то невнятное. Ясмин, похоже, не обратила внимание на весьма сдержанную реакцию Мод, потому что продолжила свою мысль:
– Забавно, но нас с вами объединяют еще и бытовые вопросы. Мне нужно пространство для творчества, поэтому для личных нужд я пользуюсь только двумя маленькими комнатами. Еще, конечно, кухней и ванной. Совсем как вы! Все остальное пространство в моей квартире отдано под студию. А еще у меня есть застекленная лоджия. Вам стоит спуститься посмотреть! Все та-а-кое новенькое, свеженькое!
Мод снова вошла в образ бестолковой старушки и забормотала что-то, не отрывая рта от булки. Булка, кстати, лежала на кружевной бумажной подложке с логотипом «Кондитерская Дальс». Вот так домашняя выпечка!
Когда Ясмин собралась уходить, уже у самой двери она притормозила. Она обеспокоенно взглянула на Мод и слегка потрепала ее по щеке:
– Вам не слишком тяжело все время карабкаться по этой дли-и-инной лестнице?
Ясмин указала на прямой лестничный маршот главного входа к площадке перед лифтом и квартирой Мод.
– Нет, – ответила Мод и захлопнула дверь.
Ясмин зачастила к Мод… Обычно у нее с собой было что-нибудь вкусненькое к кофе, несколько раз она являлась с бутылкой вина. Мод пыталась уклониться от этих визитов и подарков, но у нее словно не было воли сказать решительное «нет». Пританцовывая на ходу, Ясмин со смехом отметала все протесты Мод. Когда же наконец Ясмин собиралась восвояси, обычно она награждала Мод объятием или дружески трепала по щеке. И все так же не уставала звать Мод к себе в гости.
– Вам обязательно нужно взглянуть на мою квартиру. Она та-а-кая суперская!
Однако Мод всегда отвечала уклончиво. Она так и не поняла, что же было от нее нужно Ясмин. Может быть, та чувствовала себя одиноко и искала общества Мод? Или это была попытка прикинуться доброй самаритянкой, которая протянула руку помощи одинокой престарелой даме? Или… да, что или?
Но однажды в блоге у Ясмин появился новый пост, прочтя который, Мод стала понимать, что к чему. Ясмин писала:
