Владимир Гриньков "Я – телохранитель. За пригоршню баксов"

grade 5,0 - Рейтинг книги по мнению 510+ читателей Рунета

У телохранителя Китайгордцева – новый подопечный. И это очень необычный человек. Композитор, богемный персонаж, завсегдатай звёздных тусовок. В его жизни есть то, о чём большинству людей остаётся только мечтать: деньги, роскошная машина и даже влюблённая в него настоящая немецкая принцесса. И не сразу и поймёшь – телохранитель этому счастливому человеку понадобился только для форсу, или там есть какая-то опасность, о которой Китайгородцев пока просто не догадывается?

date_range Год издания :

foundation Издательство :ИДДК

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 14.06.2023

Я – телохранитель. За пригоршню баксов
Владимир Васильевич Гриньков

Я – телохранитель #4
У телохранителя Китайгордцева – новый подопечный. И это очень необычный человек. Композитор, богемный персонаж, завсегдатай звёздных тусовок. В его жизни есть то, о чём большинству людей остаётся только мечтать: деньги, роскошная машина и даже влюблённая в него настоящая немецкая принцесса. И не сразу и поймёшь – телохранитель этому счастливому человеку понадобился только для форсу, или там есть какая-то опасность, о которой Китайгородцев пока просто не догадывается?

Владимир Гриньков

Я – телохранитель. За пригоршню баксов




© Гриньков Владимир

© ИДДК

Содержание цикла "Я – телохранитель":

Киллер к юбилею

Заказ на олигарха

Забыть убийство

За пригоршню баксов

* * *

Телохранитель Китайгородцев: «Таких клиентов у меня никогда прежде не было. То, что предстоит нечто необычное, я понял сразу, едва только этого человека увидел. В нем напрочь отсутствовали как чванливая сухость наших доморощенных миллионеров, так и вульгарность затянутых в тысячедолларовые пиджаки богатеев на час. “Марецкого ты узнаешь сразу”, – сказал мне шеф, отправляя на эту встречу. Как в воду глядел. Представьте себе столичную Триумфальную площадь. Площадь, конечно, так себе, ничего особенного, но название – Триумфальная! Лето, солнце, бледно-голубое небо, воздух над десятимиллионным городом дрожит. У ослепительно серебристого роскошного “мерседеса”, каких на всю Москву штук пять, не больше, стоит человек с лицом античного бога, в вызывающе стильном костюме цвета сливок и такого же цвета шляпе. Шляпа широкополая, края ее с нарочитой небрежностью подогнуты, из нагрудного кармана пиджака торчит столь же небрежно смятый угол шёлкового синего платка – ну вы видели подобных красавчиков в голливудских фильмах пятидесятых. Вылитый Грегори Пек, каким-то чудом из “Римских каникул” ступивший на московскую мостовую».

– Вы Марецкий? – спросил я.

– Да.

Кто бы сомневался!

– Я полностью в вашем распоряжении.

– Так вы и есть мой телохранитель?

– Да, зовут меня Анатолий. Фамилия Китайгородцев.

– У меня никогда не было телохранителей, – сказал Марецкий.

Я так и не понял, с какой интонацией он произнёс эту фразу. Может, удивлялся, почему раньше не догадался нанять телохранителя?

– Поехали! – сказал Марецкий. – Ты не возражаешь, если мы будем на «ты»?

– Не возражаю.

– Это хорошо. Я люблю, когда между своими всё по-простому, без пафоса.

Вот так, всего одной фразой, он дал понять, что мы с ним уже почти друзья.

Сели в «Мерседес», где в прохладном воздухе салона плыли волшебные звуки чарующей музыки.

– У меня есть только один недостаток, – сообщил Марецкий. – Я слушаю очень много музыки. Не всегда это нравится окружающим. Но это необходимо, пойми. Издержки профессии. Ты как?

– Без проблем.

– Это радует. Ты, кстати, давно в телохранителях?

– Несколько лет.

– Оружие есть?

– Есть.

– Покажи.

Я отогнул полу пиджака и продемонстрировал ему плечевую кобуру с пистолетом.

– Газовый? – осведомился Марецкий.

– Нет, настоящий.

– Это хорошо. Тогда сейчас поедем, и ты застрелишь одного типа. Я давно хотел его убить.

* * *

Для Китайгородцева всё началось утром того же дня. Его вызвал к себе Роман Александрович Хамза, директор охранного агентства «Барбакан», и сразу спросил:

– Тебе знакома фамилия Марецкий?

– Марецкий? – приподнял бровь Китайгородцев.

Что-то знакомое. Из разряда тех фамилий, которые все слышали хотя бы раз в жизни, но в первый миг нет озарения узнавания, а одна лишь секундная оторопь – кто это такой?

– Музыка Игоря Марецкого, слова Ильи Резника, – голосом конферансье произнёс Хамза, тем самым давая возможность вспомнить.

– Композитор, что ли?

– Ну! – сказал Хамза. – Ты нашу эстраду любишь?

– Я вообще-то не очень, если честно…

– Это уже твои проблемы, Толик, – засмеялся Хамза. – Есть заказ, и его надо выполнять. Так что окунёшься с головой в жизнь нашей эстрадной тусовки.

– Чей заказ?

– Марецкого.

– С каких это пор композиторы стали себе телохранителей нанимать?

– Про телохранителей композиторов мне прежде слышать не доводилось, – признался Хамза. – Но у эстрадных звёзд охрана есть, ты это знаешь не хуже меня.

– У него возникли какие-то проблемы?

– Говорит, что нет.

– «Говорит»? – переспросил Китайгородцев.

– Мы как могли перепроверили, конечно, информацию. Ничего особенного вокруг Марецкого не происходит. Про угрозы в его адрес никто не слышал; долгов, за которые могут убить, у него нет; конкурентная борьба в нашем шоу-бизнесе в основном сводится к взаимному обливанию помоями через прессу, поэтому и тут ничего подозрительного. Конечно, всякое бывает. Вспомни, как иногда клиенты рвут на груди рубаху, клянутся, что проблем у них никаких нет, а телохранителя нанимают только потому, что это модно. А спустя месяц выясняется, что проблемы всё-таки есть и клиент помалкивал о них в надежде, что как-нибудь оно само собой рассосётся. Но тут, как мне кажется, не та история. Я надеюсь на тебя. Пообщаешься с ним, присмотришься, разберёшься на месте, для чего ты ему вдруг понадобился.

– Какой режим охраны?

– «Личка». Будешь сопровождать повсюду.

– Кто у меня на подмене?

– Никого, Толик. Марецкий сказал, что не хочет, чтобы люди менялись. Так что на всё время, которое предусмотрено договором, ты с ним сроднишься и станешь членом его семьи. Братом, к примеру.

– А на какой срок заключён договор?

– Конечная дата не определена. Марецкий сам поставит в известность, когда надобность в охране отпадёт.

– А ведь кто-то из наших с эстрадными звёздами дело имел, – вспомнил вдруг Китайгородцев.

– Костюков.

– Я с ним поговорю.

– Правильно, – одобрил Хамза. – Он просветит тебя, расскажет о нравах этой публики. Помнится, он был не в восторге. Ему даже физиономию там подпортили. После этого он сказал, что лучше охранять уже заказанного недругами банкира, чем связываться с нашими эстрадными звездунами, прости господи!

* * *

– Толик! Я тебе искренне сочувствую! – первым делом сказал Костюков. Раны на его лице давным-давно зажили, но душа страдала до сих пор. – Более бестолковой клиентуры я не видел. Они же все личности творческие…

Последние два слова Костюков произнес с такой убийственной интонацией, что сразу стало ясно, как он относится к людям, с которыми не так давно сталкивался по долгу службы.

– Впечатлительные, легкоранимые. У них там всё на понтах: днём целуются, вечером на презентации бьют друг друга по физиономии, и всё это с истерикой, на соплях, как в самодеятельном театре. Поводы для ссор – как в детском саду: кого каким номером в концерте поставят, кто про кого что сказал – и всё это всерьёз, всё обсуждается, принимается близко к сердцу. Певец Петров сказал, что певец Сидоров – полное фуфло. Всё! Вражда навек! Возможно, даже до рукоприкладства дойдёт и телохранителю придётся их растаскивать. Потом ещё фанаты… Это отдельная песня…

Костюков вздохнул и непроизвольно ощупал своё успевшее зажить лицо.

– Если у попсы нашей всё на истерике, то фанаты – те вообще психи отмороженные. Вот от них, кстати, исходит самая большая опасность, ты это учти. Между пришедшим на концерт поклонником певца и дежурящим у подъезда фанатом огромная разница. Поклонник ведёт себя более-менее мирно, от него вся угроза – это брошенный на сцену букет цветов. Даже если попадёт в твоего подопечного – и синяка не останется. А фанаты не любят, а преклоняются. А где преклонение, там вера. Где вера, там психоз. Где психоз, там всё что хочешь. Неспроста великих музыкантов убивают их ярые фанаты. Спроси у этого идиота, зачем убил. Не объяснит. Потому что психоз объяснить невозможно. Сплошная патология. Вот он рвётся, к примеру, всего лишь за тем, чтобы взять у звезды автограф. Это он так думает – за автографом. А на самом деле ему надо просто дотянуться до своего божества. Ну, ладно, дотянулся. Но тут такое начинается! Рубаху на твоём клиенте рвёт, за волосы норовит оттаскать, часы с руки срывает. Твой клиент в шоке, у тебя самого вся рожа расцарапана – и ничего с этим не поделаешь.

Костюков ещё больше запечалился.

– Ну, у моего-то фанатов нет, – сказал Китайгородцев. – Он у меня не певец. Композитор. Игорь Марецкий. Слыхал?

– Я его даже видел несколько раз. У них тусовка тесная, все друг друга знают. Ничего себе такой мужик, при деньгах. А то, что фанатов отмороженных у него нет, пусть тебя не расслабляет. У них образ жизни такой, что и за ними глаз да глаз нужен.

* * *

Марецкий водил машину так, словно ему совсем не было жаль тех ста тысяч долларов, которые это чудо на колесах стоило. Он лавировал в потоке машин с лихостью профессионального гонщика, обгонял, подрезал, вклинивался в узкие просветы между другими машинами, и почти всегда при этом стрелка спидометра плясала вокруг цифры 100. Китайгородцев попытался вмешаться.

– Так не пойдёт, – сказал он. – О безопасности тут нет и речи.

– Ты о чём? – осведомился Марецкий, направляя машину по разделительной полосе.

– Я о стиле вождения.

– Это не твоя забота.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом