Никита Михалков "Бесогон-2. Россия вчера и сегодня"

И обратите внимание: «черные пятницы», когда стоят сотни людей, давя детей, корежа стариков, чтобы схватить стиральную машину за полцены, или всю ночь на ладонях пишут номера, мерзнут, чтобы купить за бесценок какую-нибудь тряпку или какой-нибудь прибор. Или очереди в магазине, где продается новый айфон, которые занимаются с ночи, и потом, как только раскрываются двери – сносят не только двери, здания сносят, чтобы скорее получить вожделенный гаджет. Это не обсуждается. Это нормально. Это цивилизация. Это потребитель. Но очередь за Серовым – это как раз очередь настоящего самосохранения.

Очередь за Серовым, эта как раз очередь настоящего самосохранения.

Моя приятельница рассказывала, что ее подруга 1 января решила пойти с ребенком на выставку Серова в 12 часов дня в надежде, что в это время люди еще отсыпаются. Пришла туда, а там уже километровая очередь стоит.

Что касается высказываний либералов об этой очереди, среди них есть истинный шедевр. Это реплика Ксении Лариной: «Об очереди. Это уже не в первый раз я о ней думаю. Поскольку я сама – из поколения очередей. И не только за колбасой и туалетной бумагой. За “духовкой” советские люди тоже стояли часами: на выставку Глазунова в Манеже, на выставку достижений американского хозяйства за значками, пакетами и стаканом “кока-колы”, за билетами на Таганку и в “Ленком».

У меня в семье очереди презирали, из всех видов очередей признавались только очереди в поликлинике – с книжкой в руках, надолго, как неизбежное. И очередь на елочном базаре. Это уж совсем иная история.

Больше ни в каких очередях мы не стояли. Это стойкое отвращение к самой мизансцене – упираясь друг другу в спины, угрюмо топтаться в течение нескольких часов, да еще и отмечаться, да еще и номер записывать – невозможно объяснить ничем, кроме как эстетическим неприятием, ничем не мотивированным. Я только потом, повзрослев, поняла, что мои родители, мои бабушки и дедушки не могли принять этой унизительной формы, которую так культивировало государство: чтобы получить что-то, надо попросить это, поваляться в ногах. Этой формулы моя семья не принимала. И как-то справлялись. Не голодали. И газетами не подтирались. (с чем я и поздравляю. – Н. М.) У меня до сих пор сохранились талоны на питание – на масло, на спиртное, на сигареты, на сахар – я ничего не “отоварила”, потому что было противно стоять в этой очереди на “отоваривание».

Все что угодно, только не очереди.

Но было и исключение, в котором признаюсь без стыда: я стояла в очереди в “Макдоналдс”, в той самой, в первой очереди, зимой 1990 года! И поверьте, дети, это была не давка за гамбургерами, не очередь за американской хавкой – это была очередь за свободой. Открытие “Макдоналдса” в мрачной, холодной, голодной Москве – это была акция не столько гуманитарная, сколько гуманистическая, нас включали в свободный цивилизованный мир, признавали нас его полномочными гражданами, и это событие было куда важнее самого факта еды.

Это была самая прекрасная, самая духовная и самая беспонтовая очередь в моей жизни».

Вы, Ксения, конечно, лукавите: ваша мама работала во «Внешторге», и, думаю, там были очереди поменьше, и продукты подешевле. Но не об этом речь.

Очередь на выставку Серова, покупка абонементов в филармонию, а их уже купили на шестьдесят с лишним миллионов рублей! – это самосохранение людей, это их отдушина. Это ответ тем, для кого самой счастливой очередью была очередь в «Макдоналдс» за гамбургером и свободой.

Я приведу несколько цитат из текста журналиста Натальи Осиповой: «Действительно, непорядок. Что называется, слышен треск разрываемых шаблонов. Люди не за водкой стоят, не в обменник, не за гонораром на путинг, а к русскому классику Серову. Нет ли в этом какой-то большой беды? Действительно, стояли тихо, смиренно, как к Поясу Богородицы…

Серов в некоторых картинах вызывает почти религиозное чувство. “Девочка с персиками” как икона Русского мира, который был да сплыл. После мороза и легкой муки обретение себя в летнем серовском раю – как второй акт перформанса, который невозможен без первого…

Хотя, собственно, ничего манифестирующего в картинах Серова нет. Взгляды, пальцы, голубоватые жилки в сгибе локтя, румянец, живое, полнокровное, изысканное, переменчивое, дерзкое. Художник, который умел написать человеческую судьбу. Еще не зная о том, как она сложится…

Например, “Портрет Николая Второго” – хрестоматийный пример. В картине есть все, что случится потом. И даже то, что думает человек из января 2016 года, стоя в зале Третьяковки на Крымском Валу…

В какой-то момент, стоя в хороводе портретов, понимаешь: и это же и есть “люди с хорошими лицами” – дворяне, предприниматели, гении русского искусства, врачи, композиторы, певцы, крестьяне, благотворители, матери семейств, юноши, дети. Много лет должно пройти, чтобы стоящие у картины увидели в девушке, освещенной солнцем, себя, а не чужую барышню другого сословия. Дети Боткина и маленькие великие князья – это дети с соседней улицы, теперь все дети выглядят так.

«Какие-то не очень устроенные женщины в основном, конечно, стоят и любуются на эту красоту двора», – говорит философ Михаил Ямпольский, посетивший выставку. Все ровно наоборот. Не чужие, а свои. Красота присвоена наследниками, хоть и не по прямой. Потомками деревенских баб, которые румянятся на картинах Серова, в тот же самый кусачий мороз…

Потомки и предки встретились в Третьяковке. И это самое интересное в выставке: смотришь уже не на картины, а на людей, смотрящих на картины. Портреты заговорили».

Сказано удивительно точно, и посмотрите, как это перекликается с тем самым «Бессмертным полком», где произошло соединение прошлого и настоящего с будущим. Когда совсем молодые ребята, дети, несли над головой портреты своих предков, которых они никогда не видели. И это было страшно для тех, кто не хочет чувствовать единство, идущее через века. Кто хочет его разрушить, кому оно мешает, потому что если это единство будет существовать, очень трудно будет превратить Россию в несколько административных образований.

Совсем молодые ребята, дети, несли над головой портреты своих предков, которых они никогда не видели. И это было страшно для тех, кто не хочет чувствовать единство, идущее через века. Кто хочет его разрушить, кому оно мешает, потому что если это единство будет существовать, очень трудно будет превратить Россию в несколько административных образований.

И действительно, послушайте этих людей, которые пришли на выставку. Посмотрите на эти лица, посмотрите, как они связаны с тем, о чем говорил в своих портретах гениальный русский художник Валентин Серов.

А теперь давайте представим себе, какое первое слово он бы сказал, если бы ему довелось прочесть откровения «девочки с бигмаком»?

«О мнимой и истинной конъюнктуре»

[2 - Эфир программы «Бесогон» от 13.03.2016 года.]

В «Интерфаксе» вышло мое интервью, в котором я, в общем, не говорю ничего нового, просто повторяю то, во что верю, о чем думаю, что меня волнует.

Ровно через час после выхода грянул шквал интерпретаций и комментариев. Одни только заголовки чего стоят:

– «Михалков требует признать преступной политику Горбачева и Ельцина»,

– «Михалков предложил осудить Горбачева и Ельцина»,

– «Никита Михалков предлагает осудить политику Михаила Горбачева и Бориса Ельцина на государственном уровне»,

– «Михалков предложил судить Горбачева»,

– «Михалков призвал судить Горбачева и Ельцина за политические преступления».

И так далее. Огромное количество комментариев, репостов и мнений было по этому поводу.

И это меня удивило, честно вам скажу. Удивило настолько, что захотелось об этом поговорить.

Ну хорошо, кто-то читает бегло – прочел и забыл. Кто-то вообще не читает, только слышит. Но уж коль вы, известные люди, выходите, так сказать, в свет, в прессу, в социальную сеть, в интернет со своими мнениями, то вы хотя бы потрудитесь прочитать до конца то, что вы осуждаете или обсуждаете! Или хотя бы вникните, что там говорится. Вот цитата из моего интервью, за которую уцепились многие: «Я уверен, что ничего невозможно построить, не расчистив площадку. А расчистить площадку – это на государственном уровне признать преступления Горбачева и Ельцина. Они совершили реальное преступление. Вольно-невольно, руководствуясь амбициями – не амбициями, сейчас не об этом речь. Их свершения привели к развалу нашей страны! И это самая великая геополитическая катастрофа, случившаяся за сто лет».

Это высказывание стало поводом обвинить меня в двуличии, во лжи и в конъюнктуре.

Вот что пишет господин Бурбулис, российский государственный деятель, первый и единственный Государственный секретарь РФ, оказавший большое влияние на политику Российского государства в тот период: «Михаил Горбачев и Борис Ельцин дали России свободу слова, свободу совести – каждый имеет право высказаться на любую тему. Каждый гражданин имеет право на свои убеждения и мнение. Это одно из достояний, которое добыто Горбачевым и Ельциным. Я за то, чтобы осмысливать и изучать, за то, чтобы беречь народное мнение в форме системного объективного анализа истории».

Наукообразно, как это присуще господину Бурбулису.

Я хотел бы сказать несколько слов о свободе слова вам лично, господин Бурбулис. В 1992 году у меня была передача «Перекресток». Она вышла только единожды. Я думаю, вы, уважаемые читатели, поймете, почему ее не стало. Вот фрагмент:

«…“Важные проблемы, встающие в ходе уяснения места и роли сознания в коммунистическом воспитании человека, могут быть осознаны только с позиции марксистско-ленинского обществоведения, в частности, задач формирования научного материалистического мировоззрения в условиях современной идеологической борьбы, обеспечивая единство знаний и убеждений, слова и дела, о котором говорилось на XXV и XXVI съездах КПСС. Это не может быть рационально и конструктивно осмысленно без обращения к методологическому арсеналу диалектико-материалистической философии. Сегодня марксистско-ленинская философия позволяет избежать схоластического теоретизирования…”. Я не буду продолжать цитировать, потому что я не понимаю, что здесь написано. Важно другое. Я хотел бы задать вопрос: как вы думаете, кто автор этих строк? Думаю, что можно было бы назвать много кого, начиная с секретаря ЦК Коммунистической партии Советского Союза, секретаря дружественной партии и так далее. Но эти слова принадлежат философу-марксисту, и зовут его Геннадий Эдуардович Бурбулис, а написаны они в 1981 году. Почему написаны? Не под пистолетом, не в пыточной, не в тюрьме, не на галерах, не под страхом быть разжалованным или изгнанным, а совершенно осознанно написаны эти слова человеком, который строил свою жизнь и свое будущее именно на марксистско-ленинской философии. Практически тот кабинет, который он занимает сегодня, мог стать будущим господина Бурбулиса, если бы не случилась перестройка.

Бурбулис говорит: “Нас сегодня, конечно же, объединяет не чувство безысходности, а чувство победителей над этим, достаточно унизительным, прошлым – советским коммунистическим. Богатейшая страна с талантливейшим народом оказалась в тупике мировой истории, понеся при этом, конечно же, плату за все человечество”.

Так вот почему сейчас мы не обвиняем господина Бурбулиса в том, что он предал идеалы коммунизма? Или же почему мы не ставим вопрос, когда его позиция была искренней – тогда, когда писались эти слова и на этом строилось будущее, долгая счастливая жизнь, или сегодня, когда победило абсолютно противоположное мировоззрение, зеркально противоположные идеи при единстве целей».

Вот это о свободе слова, Геннадий Эдуардович. Эта передача была запрещена – боюсь, не без вашего ведома, если не участия. И чтобы это не выглядело как политическая цензура, ее запустили один раз, в два часа ночи, а после этого устроили обсуждение. Притом меня на обсуждение не позвали, сославшись на то, что «неудобно так поздно беспокоить маэстро». Больше этой передачи никто не видел. Это – про свободу слова. А про свободу совести – вы тоже правы. Потому что достаточно людей, и тогда, и сейчас, действительно свободных от того, что называется совестью.

Пойдем дальше. Господин Сысуев, бизнесмен, политик, первый заместитель председателя совета директоров Альфа-банка, бывший мэр города Самары, заместитель председателя правительства Российской Федерации в 1997–1998 годах, первый заместитель руководителя Администрации президента Российской Федерации в 1998 году. Мой хороший знакомец, вот что онпишет:

«Я являюсь свидетелем того, что Никита Сергеевич – соучастник преступлений, во всяком случае, Ельцина, это на 100 %. Объясню почему. Потому что, когда я был мэром немаленького города Самары, перед выборами 1996 года Никита Сергеевич Михалков, в том числе и в Самару прилетел на арендованном у спецотряда “Россия” самолете в качестве участника кампании “Голосуй или проиграешь”. И, в общем, его задачей было сказать о том, что нам не надо коней на переправе менять. Конем, естественно, представлялся Борис Николаевич Ельцин».

Ну, справедливости ради, давайте, Олег Николаевич, посмотрим, кто же еще баллотировался и претендовал на пост президента страны, кроме Ельцина? Геннадий Зюганов, Александр Лебедь, Аман Тулеев, Григорий Явлинский, Владимир Жириновский, Михаил Горбачев, Юрий Власов, Владимир Брынцалов.

Это значит, на место Ельцина, уже пробывшего один срок, мог прийти кто-нибудь из этих людей. В 1996 году, Олег Николаевич, привожу цитату специально для вас, в моем интервью было сказано: «Я голосовал за Ельцина. Я не считаю Ельцина идеальной фигурой. Но он мужественный человек. Он не рвал партбилета перед телекамерой, когда это было уже разрешено. А кроме того, снять сегодня ответственность с Ельцина – это дать ему возможность сказать: “Извините, четыре года, из которых два с половиной ушли на выяснение отношений, – не срок». Я избирал Ельцина четыре года назад, и я не хочу лишать его ответственности».

Но это абсолютно не снимает претензий к Борису Николаевичу, и к его политике, и ко всем тем, кто его окружал. А коней на переправе в той ситуации менять было бы просто опасно.

Обратим внимание еще на одну деталь. Кто-нибудь знал про то, что откроется со временем, как сможем мы в перспективе увидеть произошедшее, оценить его? Я – не знал. Надеюсь, что и вы, Олег Николаевич, тоже не знали. Потому что, если вы это знали, то тут действительно преступление: зная все, избирать того, кто в случившемся виноват. Но ведь наверняка были люди, которые знали, куда мы идем и что мы делаем. Были люди, которые руководили политикой страны. Вот господин Нечаев, министр экономики России в 1992–1993 годах, говорит: «Теории, как переходить от капитализма к социализму, не было, практически не было и практики. Ельцин имел какой-то удивительный внутренний механизм, такое удивительное внутреннее чутье, которое позволяло ему понимать и адекватно оценивать те вещи, которые мы ему предлагали. Ну например, он не сразу научился правильно выговаривать налог на добавленную стоимость, которую мы как раз ввели в рамках налоговой реформы. Но понял, почему его нужно было вводить и почему это спасет налоговую систему. И таких примеров я могу привести десятки».

А вот свои опасения высказывает Сергей Александрович Филатов, бывший глава Администрации Президента Российской Федерации: «Это не случайно, эти заявления не инициированы самим этим человеком (то есть мной. – Н. М.). Мне кажется, это организованно идет. Потому что, когда такие заявления делаются, значит, что-то готовится. Я живу все эти годы в тревоге, потому что эта власть действительно может все сделать. Не случайно настроения людей меняются. Не случайно опросы общественного мнения показывают, что люди хотят Советский Союз опять. На самом деле то, что он говорит (то есть я. – Н. М.), – это и есть преступная деятельность».

По его словам, высказывания Михалкова и есть преступление. Вы совершенно правы, Сергей Александрович. У вас есть опыт участия в стае, опыт гона. Когда стая гонит одного, потому что он думает и делает по-другому. Поэтому вы боитесь, вы знаете, как это бывает. Как это было с Руцким, когда не вы ли лично по телевидению – я это сам слышал и видел – объявили, что на даче Михалкова прячется Руцкой, его семья и руцкистская банда?

Но я должен вас огорчить. А может, обрадовать и успокоить. Никто ни наверху, ни внизу, ни слева, ни справа, кроме тех, с кем я работаю, – моих друзей, – ничего не знает о том, какой будет наша следующая программа. И это не результат продуманной тактики – запустить вперед некую информацию «через Михалкова». Это мое личное мнение и мнение людей, с которыми я работаю. А как выясняется, еще и мнение огромного количества людей, которые отзывались и отзываются на наши передачи.

А вот еще две цитаты. Одна – из реплики господина Навального, который уличает меня в двуличии, во лжи, в том, что я тогда говорил одно, сейчас другое. Он пишет: «Дорогой Никита Сергеевич Михалков! Такой, гм… херней даже Сергей Сергеевич Паратов заниматься бы не стал. Стыдно».

И господин Сванидзе, журналист, историк, который выступил на «Эхе Москвы»: «Я не помню, чтобы Михалков в 90-е годы объявлял содеянное Горбачевым, Ельциным преступлениями, вот не помню. Я не вижу другого повода, почему это сказано именно сейчас, кроме как чтобы понравиться начальству, даже если само начальство не просит об этом. От некоторых его заявлений по степени конъюнктурности просто тянет жириновщиной абсолютной».

Мне и господин Горбачев, и господин Нечаев предлагали не заниматься политикой, а заниматься своим делом. А я и занимаюсь своим делом. К сожалению, довольно часто оно со временем становится политикой, но не по моей вине – так устроено время. Поэтому я предлагаю вам фрагмент из документального фильма, который я снимал не только как кинорежиссер, но еще и как гражданин моей страны, который так или иначе оценивает то, что происходит, размышляя, задумываясь, задавая вопросы, отвечая на вопросы. И очень надеюсь, что этот эпизод поможет многим зрителям разобраться в том, на чьей стороне правда. Это картина «Анна: от 6 до 18». Начинается фрагмент событиями августа 1991 года.

«Владислав Листьев: «Это здание Верховного Совета России. Как видите, все люди, которые сидят за этим столом и которые сейчас вещают в прямой эфир для людей, собравшихся вокруг Белого дома, вам знакомы: это Виктор Ярошенко, Никита Михалков, Александр Любимов. Здесь, в этой радиорубке, сегодня перебывало множество людей, деятелей культуры, науки, которые выражают свой взгляд на происходящее в течение двух дней. Никита Сергеевич, что вы сейчас сказали в обращении к тем людям, которые сейчас окружают это здание?»

Никита Михалков: «Вы понимаете, я попытался сказать, что те, кто меня знает, знают, что я никогда не был ни крайним, ни левым, ни правым. Я никогда не выступал на митингах и считаю, что каждый человек должен делать свое дело на своем месте. Но дело не в этом. Я здесь сейчас потому, что я считаю: да, нужно наводить порядок. Но кому и как? Вот это вопрос серьезный».

Тогда в августе 1991 года погибли три человека… В том августе эти российские люди действительно спасли Союз. Но для чего? Для того, чтобы через три месяца окончательно разрушить его своими же руками?

В первый раз уже экс-президенту великой державы не налили в чашку чаю, потому что по доброй большевистской традиции он был уже никто. Как часто мы забываем простую древнюю мудрость – обращайся с людьми так, как ты хочешь, чтобы они обращались с тобой.

Итак, эра перестройки кончилась. В стране объявили демократию. Но, как и перестройку, демократию у нас в России люди тоже поняли как-то по-особенному.

Помните, мы были в гостях у Сережи Пенкина, в холодной “стекляшке”. Так вот теперь его день рождения транслируется на всю страну по Первому каналу государственного телевидения. А сам он время от времени поет даже в Кремле[3 - Имеются в виду сольные концерты Сергея Пенкина в Государственном Кремлевском дворце, которые неоднократно транслировались по телевидению. Например, концерт 11 февраля 2011 года.].

Сергей Пенкин: «Я думаю, что надо больше проводить таких вечеров, балов. Как во времена Пушкина, Онегина. Когда люди ездили друг к другу в гости, на балы. Это так интересно, это так весело. Я думаю, что это должно входить в наш обиход».

Время, когда в людях засыпает человеческое достоинство и стираются представления о чести, когда за деньги можно продать свои офицерские погоны и купить чужой орден, когда исчезают понятия греха и стыда, такое время в России называется Смутным. И, как всегда в смутные времена, образовавшиеся пустоты заполняет все то, что никогда – ни исторически, ни культурно – не было и не будет естественным и органичным для нас…

Женщины ползут на коленях к тому месту, где когда-то стоял храм, взорванный большевиками, и целуют деревья, которые были свидетелями и жизни этого храма, и его гибели. Но, видимо, дешевле, нежели восстановить разрушенный храм, оказалось просто пригласить иностранных проповедников, которые через переводчика, по телевидению или на стадионе, возьмут да и научат забывший Бога народ, во что и как ему надо поверить».

Эта картина была закончена в 1993 году. Я очень надеюсь, что для вас, Николай Карлович Сванидзе, это будет доказательством того, что не я стал конъюнктурщиком, а конъюнктура изменила направление и приблизилась к тому, о чем я и многие мои товарищи говорили двадцать с лишним лет назад.

Я никогда не скрывал свою точку зрения, я всегда был нерукопожатным для определенной категории людей – так случилось. Но почему в течение двадцати лет как-то пролетало мимо то, что говорил я или кто-то еще? Почему только сейчас грянул такой шквал мнений, раздражения, оскорблений, обвинений, уличений и так далее? А потому, что слишком долго эти люди были абсолютно уверены, что они пришли навсегда. Что всех, что там кто-то вякает, кто-то пытается доказать, – их нечего слушать.

По большому счету, я бы не стал на всем этом останавливаться, если бы не один аспект. Я никогда не скрывал свою точку зрения, я всегда был нерукопожатным для определенной категории людей – так случилось. Но почему в течение двадцати лет как-то пролетало мимо то, что говорил я или кто-то еще? Почему только сейчас грянул такой шквал мнений, раздражения, оскорблений, обвинений, уличений и так далее? А потому, что слишком долго эти люди были абсолютно уверены, что они пришли навсегда. Что всех, что там кто-то вякает, кто-то пытается доказать, – их нечего слушать. Власть здесь, и мы будем делать, как хотим, и жить, как считаем нужным. И вдруг та самая конъюнктура, о которой вы говорите, Николай Карлович, стала, к вашему изумлению и изумлению многих, меняться. Для кого-то это катастрофа, возвращение бог знает куда – в царизм, к Ивану Грозному, в страшный Советский Союз. А для кого-то это желание разобраться и идти дальше. Но только с чистой совестью, с пониманием того, что произошло. С объяснением для себя и для других, как это случилось, почему случилось, кто и зачем это сделал.

Оценив все это, сейчас самое время определить, кто мы такие и куда идем. Вот почему, мне кажется, было бы правильно продолжить оценку и переоценку того, что с нами происходило. Для того, чтобы просто двигаться дальше.

«Есть ли выход из исторического лабиринта Ельцин-центра?»

[4 - Эфир программы «Бесогон» от 27.03.2016 года.]

Произошло событие, которое вызвало огромное количество откликов и в нашей прессе, и за рубежом. Открылся Ельцин-центр – Музей первого российского президента в Екатеринбурге. Огромнейшее здание, общей площадью в 85 тысяч квадратных метров! Для сравнения: общая площадь Зимнего дворца – 60 тысяч квадратных метров, а площадь Манежа – Центрального выставочного зала в Москве – всего 6 с половиной тысяч квадратных метров.

То есть на площадях Ельцин-центра могло бы разместиться больше дюжины наших центральных выставочных залов, таких, например, как Манеж. По информации, которую можно почерпнуть из прессы, стоимость Ельцин-центра – более 7 миллиардов рублей. Обустраивало Ельцин-центр знаменитое, самое крупное в мире агентство музейного проектирования Ralph Appelbaum Associates Incorpоrated. Должен сказать, что сам Центр – это на сегодняшний день верх технологичности. Использовано огромное количество разного рода способов передачи информации: от просто надписей на планшетах до мультипликации, интерактивного общения и так далее.

Я считаю, что любой человек, который становится лидером огромной страны, которого историческая волна выносит на гребень, достоин того, чтобы память о нем жила. В любом случае его правление – это часть истории страны, часть истории народа. И поэтому совершенно закономерно, что появляется такой музей, который рассказывает об эпохе, о времени и о личности.

Но одно дело, когда мы погружаемся в жизнь человека, в его личные вещи, в его историческую память, в события, которые были связаны с его существованием на земле. А другое дело, когда это становится не просто данью памяти человеку, а очень конкретным, направленным толкованием событий. Не только событий того времени, когда жил этот человек, а вообще истории огромной страны. Вот какой обзор истории России мы получаем из анимационного ролика, который демонстрируется в Ельцин-центре:

«Царь взрослел и входил во вкус монаршей власти. Делиться ею он ни с кем не хотел. “Природа людей такова, – писал Иван, – что если они государственную волю над собой не имеют, то как пьяные шатаются и никакого добра не мыслят”.

В 1565 году Иван IV ввел режим опричнины. Ответом на опричнину стала гражданская война, которая получила название – Смута. Война всех против всех захлестнула страну.

Петр стал первым русским царем, кому удалось провести модернизацию, не меняя сути политического режима. Ему нужны были европейские пушки и не нужны европейские свободы. За выбранный путь он готов был заплатить любую цену. “Окно в Европу”, по его убеждениям, стоило любых жертв. Однако страна рабов вписаться в Европу так и не смогла.

1762 год. «Просвещенный монарх может изменить страну, только опираясь на просвещенный правящий класс, а не подавляя его», – заявляла Екатерина Вторая. Это она заменила подпись «раб» в официальных документах на слово «подданный». Однако новое слово не изменило старых проектов. В мечтах о просвещенном классе императрица довела крепостничество до совершенства.

1801 год. Очередная попытка коренным образом изменить страну связана с внуком Екатерины – Александром Первым. Вступив на престол, Александр собрал близких друзей в негласный комитет и поручил им разработку нового курса. Главным в этом кругу был Михаил Сперанский. С его именем связаны все реформаторские идеи Александра Первого. При Александре была разработана первая российская конституция, провозглашавшая правовое государство и разделение властей, а также свободу слова, вероисповедания и равенство всех перед законом – предложить ее обществу царь так и не смог.

1825 год. Восстание декабристов, с которого началось царствование очередного монарха Николая Первого, стало точкой отсчета для эпохи политического застоя. Очередной император сделал выбор в пользу неограниченного самодержавия и следовал ему до самой смерти. Абсолютная власть оставалась абсолютной ценностью.

Финалом царствования Николая Первого стали унизительное поражение в Крымской войне и жестокий кризис.

1855 год. Такой страна досталась Александру Второму, и он предпринял новую попытку превратить русское самодержавие в европейский политический режим. Он ввел суд присяжных и земское самоуправление, отменил, наконец, крепостное право и вошел в историю как освободитель. К концу жизни Александр резко сбавил темп реформ. Точку в биографии царя-освободителя поставили террористы-народовольцы. Позже историки скажут: “Александр II погиб не за реформы, а за отречение от них”.

В начале XX века Николай II предпринял еще одну попытку радикальных перемен в стране. Его опорой стали Сергей Витте и Петр Столыпин. В 1906 году Россия приняла конституцию европейского образца. Страна пережила мощный экономический подъем – впервые в ее истории реформы привели к реальному улучшению жизни граждан. Подъем был стремительным, но недолгим. Его оборвала Первая мировая.

Февраль 1917-го. Острый политический кризис, вызванный войной, заставил Николая II отречься от престола. Через полгода в результате Октябрьской революции к власти пришли Ленин и большевики. Гражданская война. Российская империя превратилась в СССР – новые лидеры пообещали измученной стране светлое, справедливое будущее, однако насилие стало главным политическим инструментом постреволюционного режима.

Сталин поставил уничтожение людей на поток. Всего за годы репрессий страна потеряла от 10 до 20 миллионов человек – так много, что до сих пор никто не знает точной цифры. Но даже такая трагедия не смогла окончательно раздавить общество, превратить граждан в покорные массы. Не партийные вожди, а обычные люди сделали все, чтобы Россия вошла в историю не только ГУЛАГом, но и Днепрогэсом, Магниткой, покорением Арктики, немыслимым трудовым подъемом, который нельзя объяснить страхом. Можно – верой в свою страну. Только не сломленные, но уважающие себя люди могли победить в Великой Отечественной и Второй мировой войнах. И победили, заплатив за мир такую цену, которую за победу в войне никто никогда не платил. Они вернулись домой победителями. Но репрессии продолжались вплоть до смерти Сталина. Многие тысячи фронтовиков получили вместо наград сталинские лагеря.

С именем нового партийного лидера Никиты Хрущева связана эпоха, которая вошла в историю как “оттепель”. Хрущев не был борцом с режимом, но впервые на десятилетие остановил массовое насилие без вины и освободил общество от страха.

В 1964 году партаппаратчики отстранили Хрущева от власти, отдав должность генсека Леониду Брежневу. Страна вступила в эпоху застоя.

Следующий шанс на возвращение в цивилизованный мир страна получила более чем через двадцать лет, когда к власти пришел новый партийный лидер Михаил Горбачев. Его усилиями рухнула Берлинская стена, был поднят “железный занавес”. С именем Горбачева связана еще одна попытка вернуть страну на цивилизованный путь развития. Эта попытка была названа перестройкой. Однако выяснилось, что система не поддается реформированию. Ее нельзя перестроить. Можно только сломать. Стране требовался лидер другого типа.

Им стал президент России Борис Ельцин, который рискнул опереться не на личную власть, а на самостоятельный выбор граждан.

Так началась история новой, свободной России».

Только вдумайтесь – это текст видеоролика, которым открывается экспозиция в Ельцин-центре. Ролик, в котором вся великая история великой страны обесценивается и уничижается… Вся, кроме периода Бориса Ельцина. Ну как такое возможно?

Как подаются исторические личности, которым Россия обязана своим существованием?