Талия Хибберт "Лови намек, Дани Браун!"

Очевидно, это заклинание не сработало, потому что в лифте по-прежнему царила тьма, сирена продолжала выть, а Дани умирала с голода, отрезанная ото всех возможных контактов с конфетами. В общем, все обстояло как нельзя хуже.

– Так, хорошо, – пробормотала она себе под нос. – Света нет, зато есть излишне пронзительные вопли сирены, лифт не работает, и… Она вытащила свой телефон, который здесь не ловил, использовала фонарик, чтобы найти кнопки лифта, и нажала на ту, которая была помечена как «ВЫЗОВ ПОМОЩИ». Ничего не произошло.

– Лифт не работает, – спокойно повторила Дани, – как и вызов помощи. Полагаю, у меня небольшая проблемка.

Так, а что может означать сигнал тревоги в «Эхе»? Это может быть пожар или утечка газа. Ни то ни другое особо не радовало.

Дани постояла мгновение, закусив губу, стараясь не думать о трагической гибели, потому что бабушка всегда учила ее, что мысли человека влияют на судьбу. А Дани была слишком потрясающей для того, чтобы окончить свои дни, вдыхая токсины в дурацком лифте.

Так что, потратив несколько минут на взвешивание различных вариантов, она разработала очень сложный двухэтапный план. Первый шаг заключался в том, чтобы просунуть кончики пальцев в небольшую щель между закрытыми дверями лифта и изо всех сил постараться их раздвинуть. Второй шаг подразумевал необходимость задействовать диафрагму, глубоко вдохнуть и во всю мощь легких заорать: «Помогите!»

* * *

Вой газовой сигнализации был достаточно пронзительным, чтобы разбить стекло у внутреннего хранилища адреналина Зафира, которое было предназначено только для экстренных случаев. Когда-то давно он чувствовал эту настойчивую, взрывную сосредоточенность перед каждой игрой, когда рев толпы в ушах сливался с пульсацией крови в висках. Но теперь Заф вышел в тираж, и острые ощущения стали для него редким удовольствием. И если это означало ощущать себя чертовым Джейсоном Борном во время рутинной учебной тревоги, что ж – так тому и быть.

Джордж, младший офицер, ответственный за «Эхо», появился из соседнего коридора, бросил взгляд на Зафа и фыркнул.

– Ты же знаешь, что это тренировка, да? Тогда почему ты сейчас так напоминаешь Терминатора?

Заф поднялся на ноги, позволив сходству усилиться, и мрачно сказал:

– Заткнись, Джордж.

Джордж заткнулся.

– Хорошо. Как и договаривались: я засекаю время, таймер на старт, марш.

Они разделились и приступили к делу. Пока Джордж проводил первичную проверку, Заф открыл все выходы, прежде чем отправиться на поиски непредвиденных проблем с эвакуацией. У него была база всех сотрудников и студентов, которым потребовалась бы экстренная помощь в подобных случаях, но сейчас никого из них в здании не было. Тем не менее всегда может найтись кто-то, кто сломал ногу на прошлой неделе, или кто-то, чье колено перестало сгибаться из-за дождя, или что-то в этом роде. В обязанности Зафа входило присматривать за этими людьми, потому что, как сказал его руководитель подразделения: «Думаю, вы могли бы поднять кого угодно, если бы пришлось».

Если это и преувеличение, то не слишком большое: когда приходилось, Заф мог сделать вообще все. Например, носить форменную куртку, которая была слишком мала, чтобы рукава хотя бы прикрывали его запястья.

После того как осмотр здания показал, что персонал и студенты эвакуируются без проблем, Заф спустился вниз, чтобы скоординироваться с профессорами, которые проверяли списки в журналах групп. Он обнаружил, что тротуар возле «Эха» представляет собой образчик чистого хаоса, потому что будь то учебная тревога или боевая – люди любят суету и, как он давно заметил, редко проверяют свою электронную почту. Студенты, в частности, выкрикивали друг другу в лицо бесполезные вопросы, толкались как пойманные в ловушку животные и делали все, чтобы раздуть тлеющий у него внутри уголек беспокойства.

Ну, может быть, в беспокойстве Зафа были виноваты и не студенты. А тот факт, что он до сих пор не видел, как эвакуировалась Даника, хотя ему было прекрасно известно, что она не ушла со своей группой полчаса назад.

К тому времени как вернулся Джордж, Заф уже был снаружи, осматривая толпу в поисках коротко стриженных розовых волос и используя свой рев, закаленный на тренировках по регби, для того, чтобы информировать собравшихся:

– Это просто учебная тревога! Вы в безопасности, и нет необходимости паниковать. Внутри вам ничего не угрожает, но мы не можем впустить вас обратно, пока здание не будет проверено.

– Но ты только что сказал, что внутри нет никакой угрозы! – нахмурился рядом стоящий студент.

Очевидно, один из тех, кто игнорирует электронную почту. Дайте мне долбаных сил. Заф вздохнул.

– Я знаю. Это часть учебной тревоги.

– Ну, если все это не по-настоящему, я не понимаю, почему ты не можешь…

Зафир пронзил студента самым своим неприветливым взглядом, который однажды заставил его мать треснуть его по голове и назвать акулой.

– Ты знаешь, что означает слово «тренировка», приятель?

Парень сглотнул, пожал плечами и отвернулся.

Джордж появился за плечом Зафа и пробормотал:

– Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя есть все задатки суперзлодея?

– Помолчи. Финальная проверка?

– Все чисто.

Заф снова оглядел толпу.

– Ты видел Данику? Потому что я нет.

– Э-э, нет. – Джордж почесал ухо, нахмурив брови. – Вероятно, воспользовалась одним из запасных выходов.

Вероятно – этого в подобной ситуации должно быть достаточно, да? Очевидно, так было для Джорджа, потому что он выглядел раздражающе беззаботным. А исходя из отсутствия у них информации, Дани могла быть заперта в кладовке каким-нибудь злобным научным соперником, чьи теории она назвала «удручающе беспомощными». Или, может быть, служители культа, одержимые поклонением ей, воспользовались хаосом и проникли внутрь, чтобы ее похитить. Или что-то еще в таком духе.

– Хорошо, – сказал Джордж, – думаю, что все прошло нормально. Пора заканчивать.

– Нет.

Он медленно моргнул.

– Эм-м… прошу прощения?

– Нет, – повторил Заф. – Я возвращаюсь.

Да, он параноик в том, что касается безопасности, и нет, ему не наплевать. Может быть, если бы все были параноиками по части безопасности, его отец и старший брат не погибли бы в автомобильной аварии семь лет назад. И если эти две вещи никак не связаны между собой, то и черт с ним. Он еще не закончил свою работу.

– Возвращаешься внутрь? Зачем?

Заф протиснулся сквозь толпу, не обращая внимания на явное замешательство Джорджа.

– Даника Браун, – крикнул он, и его голос перекрыл гам и шум проезжающего транспорта. – Кто ее видел? Розовые волосы, преподает английскую литературу, примерно такого роста…

– Я знаю Дани! – прощебетала голубоволосая девушка в нескольких футах, поворачиваясь к нему. – У меня был с ней семинар на прошлом уроке.

Облегчение разлилось по телу Зафа:

– Она ушла с вами?

– Э-э, нет, – ответила малышка, накручивая кончик своего хвостика на палец. – Мне кажется, она осталась за своим ноутбуком. Но я уверена, что с ней все в порядке – это ведь просто учебная тревога, верно?

– Да, – спокойно кивнул Заф. – Это всего лишь тренировка. Какой этаж?

– Третий. Эй, вы в порядке? Вы выглядите…

– Я в порядке, – бросил Зафир через плечо, уже убегая. – Сохраняйте спокойствие! – крикнул он и кинулся обратно к зданию.

Он рванул дверь с электроприводом так сильно, что она врезалась в стену. Твою мать. Неужели он только что сломал механизм? Неважно. Он повернулся к толпе и напомнил им:

– Это всего лишь учебная тревога!

Затем вбежал внутрь и понесся по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки зараз.

Глава третья

После того как Дани, если верить ощущениям, около часа дергала двери лифта и звала на помощь, она начала слегка тревожиться – самую малость. Примерно три минуты назад ей в голову пришла мысль, что если всех эвакуировали из здания из-за опасного газа, то ей, вероятно, не стоило набирать в легкие побольше воздуха, чтобы кричать. Поэтому она переключилась на хлопанье руками и дверьми, стараясь не дышать, что, возможно, было не очень действенно, зато некоторым образом снижало ее шансы задохнуться от угарного газа. Теперь она пыталась понять, чувствует ли головокружение из-за того, что началось отравление или потому, что она, черт подери, не дышит.

Или из-за того и другого.

Когда она услышала голос, выкрикивающий ее имя по ту сторону дверей, она на мгновение задумалась, не галлюцинации ли это, вызванные вдыханием рицина. Затем взяла себя в руки, похлопала по трем самоцветам, висевшим у нее под платьем, и крикнула в ответ.

– Эй? – Бах, бах, бах, ее руки заколотили в дверь, причем левое запястье болело и распухло, потому что она немного растянула его, когда пыталась разжать двери лифта. – ЕСТЬ ЗДЕСЬ КТО?

– Даника! – Голос теперь был ближе, намного ближе, и казался каким-то знакомым, несмотря на вой тревоги.

Она поколебалась:

– Заф?

Никакого ответа. Но тут же раздался странный металлический скрежет, как будто железного слона сбили с ног, а затем высокий визг. Дани инстинктивно отпрыгнула от дверей – и через секунду прямо посередине появился крошечный лучик света. Она заметила в щели темный глаз и чуть не упала в обморок от облегчения.

– Подожди! – крикнул Заф через щель, а затем снова раздался скрежет, и дверь приоткрылась еще немного.

Даника увидела кончики его пальцев на краю хромированной панели и поняла, что он реально преуспел в том начинании, в котором она потерпела прискорбную неудачу.

– Ты не можешь просто открыть эту штуку! Ты можешь поранить…

Сигнал тревоги резко оборвался, погрузив их в молчание. Дани закрыла ладонями уши, как будто звенящая тишина им угрожала, прежде чем покраснеть от стыда за собственную глупость и опустить руки. Заф тем временем продолжил сверхчеловеческий и технически невозможный – это ведь, скорее всего, невозможно? – подвиг принудительного открывания лифта. К несчастью для Зафира, эти двери были наименьшей из проблем. Дани пробыла в ловушке достаточно долго, что сделало ее смерть от ядовитого газа неизбежной, и Заф, вероятно, обрек себя на ту же участь, спасая ее. По какой-то причине это ее очень расстраивало, а кроме того, она была близка к обмороку.

Должно быть, надышалась формальдегида.

Заф сделал последний рывок, и двери открылись. На какое-то мгновение он предстал перед ней во всем великолепии: высокий, широкоплечий и крепко сложенный, его обычное надменно-презрительное выражение лица сменилось яростью, хотя нежность в теплых карих глазах создавала совершенно противоположный эффект. По какой-то причине этот контраст – жесткость его черт по сравнению с мягким проницательным взглядом – заставил Данику вздрогнуть. Свет ореолом подсвечивал Зафа сзади, и он выглядел еще больше, чем обычно, и на Дани ударом гигантского космического кулака обрушилось озарение, что вся эта ситуация с благородным спасением ее от смерти почти наверняка была знаком. В смысле, намеком. Значительность события была слишком очевидна, чтобы ее игнорировать. Вселенная с таким же успехом могла бы направить мигающие неоновые указатели в направлении восхитительных плеч Зафа и закричать: «Вот он, раз тебе настолько невтерпеж».

Дани уставилась на него. Серьезно? Он? Это точно? Ведь когда она в последний раз занималась сексом с другом, это закончилось плачевно. А потом, Заф был маленько скованным, да еще этот переизбыток рыцарства у некоторых мужчин и досадная привычка усложнять простые физиологические радости… Она открыла было рот, чтобы спросить у Зафа, способен ли он, вопреки всем ее инстинктам и предположениям, на отношения без обязательств. Потом вспомнила, что они оба при смерти, что делает эту беседу несущественной. А Заф, похоже, и вовсе не в духе. Его челюсть, покрытая короткой черной бородой, была плотно сжата, пухлые губы вытянулись в жесткую линию, а густые волосы пребывали в возмутительном беспорядке – вероятно, потому, что он только-только открыл лифт голыми руками.

Прежде чем Дани успела прокомментировать это странное, хотя и впечатляющее поведение, он наклонился внутрь, потянул ее за подол платья и прижал к широкой груди. Со вздохом с его губ сорвалось почти беззвучное «Альхамдулилла».

Дани, как раз презрев благодарность, думала, что лучше бы ему не мять ее лифчик с формованными чашечками: Зак так крепко стиснул ее, что она едва могла дышать.

Но, может быть, всему виной пары ртути.

– Какого хрена ты делала в лифте?

Слова были грубыми, а вот остальное… отнюдь. Дани была совершенно уверена, что он уткнулся носом ей в голову, как кошка.

– Нельзя пользоваться лифтом в чрезвычайных ситуациях!

– Я знаю, – проскрипела она, едва способная говорить в силу того, что оказалась вжата ему в грудь.

И что за чудная это была грудь: похожая на большую мясистую подушку! Его живот тоже был приятным, одновременно мягким и твердым. Дани задавалась вопросом, сойдет ли ей с рук, если она схватит его за задницу, раз уж ее мозги, вероятно, окончательно растаяли и прямо сейчас вытекают у нее из носа.

– Я уже была в лифте, когда сработала сигнализация. И все как бы… отключилось.

Он зарычал. Действительно зарычал – она почувствовала, как от звука вибрирует его тело:

– Долбаное старое дерьмовое здание. Внешние створки даже не были закрыты.

– Аварийная кнопка не сработала, – произнесла она, по-прежнему обнимаемая, наслаждаясь напряжением в его теле. – Я просидела взаперти несколько часов.

– Э-э… не думаю, что прошло несколько часов.

– Ну, значит один час, – исправилась Дани.

– Даника, с тех пор как сработала аварийная сигнализация, прошло двенадцать минут.

– О. – Ну, по ощущениям, это было довольно долго. – Что ж, возможно, мое восприятие времени немного ослабло из-за напряжения.

Он снова рыкнул:

– Ну все, кое-кому конец.

– Думаю, это нам с тобой конец.

– Что? – Заф немного отстранился, глядя на нее сверху вниз, и Дани едва не захныкала – настолько ей было жаль утратить эту близость.

По крайней мере, сейчас его руки сжимали ее предплечья, большие пальцы скользили взад и вперед по ее коже, вызывая искры во всем теле. Он никогда не прикасался к ней раньше.

Он обязательно должен прикоснуться к ней снова, если можно. И поскорее.