Итан с досадой усмехнулся и уточнил:
– Именно этого я хотел бы избежать. Как его помощник я располагаю всеми полномочиями подписывать в его отсутствие разрешения, даже исключительные.
Эшли нервно кусала нижнюю губу. От нее так приятно пахло! Итан чувствовал лёгкий цитрусовый аромат. Ты слишком близко. Сделай шаг назад, незаметно, чтобы её не обидеть.
– Рон Мордекай мог бы это сделать.
– Парень из похоронного бюро? Нет, мне нужен профессионал. – Итан нахмурился, сомневаясь, потом уточнил: – Я хотел бы провести вскрытие, не только общий осмотр.
– Мордекай по образованию медик, он был в молодости коронером в Индиане, и у него есть все необходимое для вскрытия, там, где у него хранятся тела. И…
Эшли не договорила.
– Что – и? – настаивал Итан.
– Он не слишком-то жалует шефа Уордена. Старая семейная история.
Итан оценил это уточнение. Эшли все правильно поняла. Итан долго размышлял, прежде чем решить действовать в обход Уордена. Он достаточно успел узнать шефа и его бескомпромиссный характер; его военная власть не терпела никаких возражений и тем более неподчинения. Итан не спрашивал разрешения у Уордена, чтобы не получить отказ. Когда всё будет уже сделано, он прикинется дурачком, скажет, что он хотел как лучше. Это было рискованно, он мог сильно схлопотать и даже вылететь с работы.
– Спасибо, Фостер.
– А когда вы сюда прибыли?
– Уже четырнадцать месяцев как я здесь.
– А, так вы уже знаете шефа, думаю, вы понимаете, что злить его – очень плохая идея.
– Знаю, сержант.
– Могу я сказать честно?
– Я как раз об этом вас и просил.
– Надо либо быть самоубийцей, либо иметь очень веские причины, чтобы перечить Уордену.
Итан взглянул на стаю скворцов, с гвалтом пролетавшую над их головами.
– Я знаю, что на мой счёт ходят сплетни. Не слушайте.
– Меня это не касается, это ваша жизнь.
Итан сам не заметил, как дружеским жестом положил руку на руку Эшли.
– Как-нибудь, в баре, если мы выпьем достаточно, я все вам расскажу. Но могу сразу заверить: я не самоубийца и не безбашенный коп. При этом я готов идти до конца, если считаю это необходимым. Можете мне верить.
– Да, в Мэхинган Фолз приезжают и тем более возвращаются сюда, только имея вескую причину.
– Тогда и вы расскажите мне о своей!
– В этом нет никакой тайны, я здесь родилась. А что насчёт вскрытия? О ком идёт речь?
Итан помрачнел и пристально взглянул на нее.
– Речь о Рике Мерфи.
– Я слышала, что его буквально раздавило. На него упала бетонная плита, верно?
– По всей видимости, так.
– А зачем нужно вскрытие? Если есть какие-то сомнения, даже Уорден не будет против.
– Он погиб, потому что был раздавлен, здесь, я думаю, все согласятся.
– Что же тогда? Зачем зря увечить бедного Мерфи, если нет никаких сомнений? Достаточно взять кровь, волосы, и токсикологическая экспертиза поможет вам уточнить обстоятельства смерти.
– Вы стали рассуждать как Уорден.
Эшли это не очень понравилось. Итан нервно прикусил щеку, не зная, что сказать, чтобы не соврать.
– Вы верите в профессиональную интуицию? – спросил он наконец.
Эшли несколько секунд изучающе смотрела на него, прежде чем ответить:
– Тело Рика Мерфи находится как раз у Мордекая, только у него в городе есть холодильные камеры для покойников. Но прежде всего, если вы хотите избежать официальных процедур, вам надо поговорить с Николь, женой Мерфи. Она устроит скандал, если узнает. Лучше вам подстраховаться сразу.
Одно дело провернуть это тайком от шефа и совсем другое – настроить против себя весь город.
– Да, я уже стал понемногу разбираться, как тут всё устроено. Я виделся с ней утром, она согласна.
Эшли кивнула с едва заметной улыбкой.
– Мордекай слишком замкнутый, к нему надо уметь подступиться. Я поеду с вами.
Итан собирался возразить, но она уже направилась к машине, а он не нашёлся что сказать, поэтому только вздохнул.
* * *
Рон Мордекай напоминал персонажа кино. Типичный злой гений, с длинными серыми волосами, убранными в хвост, с очками на кончике носа, с морщинистым лицом. Он выглядел изможденным, и худоба усиливала это впечатление. Между тем ему не было равных в облагораживании трупов. Он не только придавал коже умершего естественный цвет, но сохранял черты человека. Сколько бальзамировщиков из лучших побуждений до неузнаваемости искажали черты покойника? Мордекай следовал линиям лица умерших, читал их, как книгу, ведомый своим талантом. Глядя на висящее на стене фото покойника, он возвращал «гостям», как он их называл, десять-пятнадцать процентов плотности, покинувшей тело вместе с душой. Его похоронное бюро находилось на Бикон Хилл, в старом неоготическом доме с осыпавшимся камнем, с отсутствующей тут и там плиткой, но с идеально ровным газоном и радующими глаз клумбами.
Он принял лейтенанта Кобба и сержанта Фостер в своем кабинете, пахнувшем воском и заставленном кожаной мебелью. Они прошли через зал, где были выставлены гробы. Мордекай выслушал их внимательно и особенно оживился, когда Эшли Фостер осторожно уточнила, что они были бы благодарны, если бы он не рассказывал о вскрытии никому, особенно шефу Уордену.
– Ага! – внезапно вскричал Мордекай. – Иначе говоря, вы просите меня подложить свинью этому чертову Уордену!
Опасаясь потерять контроль над ситуацией, Итан поспешил добавить:
– Это, конечно, будет законно, я подпишу все бумаги для разрешения на вскрытие и…
– А есть вероятность, что Уорден узнает?
Итан с досадой кивнул.
– Не стану вас обманывать, рано или поздно ему все станет известно.
– Тогда я в деле! Представляю его убитую рожу, когда он узнает, что я провел вскрытие за его спиной! Это будет мне лучшей наградой.
Эшли многозначительно посмотрела на Итана.
– Когда вы хотите приступить? – спросил Мордекай.
– Как можно скорее. Полагаю, на неделе вы заняты, но, возможно, на выходные…
– Сегодня вечером, что скажете?
* * *
Большой лифт связывал зал похоронного бюро с цокольным этажом, центральный коридор которого был отделан темно-багровыми, почти черными панелями. С потолка во всю длину коридора ровным рядом свисали лампы, отражаясь в потертом линолеуме, вероятно таком же старом, как сам Рон Мордекай. Гул вентиляции и холодильных установок не смолкал ни на миг. Здесь в любое время года стоял мертвенный холод. Пройдя двойную дверь, они оказались в главном зале, прекрасно освещенном операционными светильниками, которые были закреплены над длинным столом из нержавеющей стали. Рядом стояла тележка с инструментами: скальпелями, щипцами, ножами.
Рон Мордекай протянул Итану пару толстых синих перчаток.
– Держите, будете мне ассистировать, – скомандовал он, указывая на белый мешок, в который было завернуто лежавшее на каталке тело.
Мордекай расстегнул молнию мешка и подал Итану знак взять тело за плечи, чтобы перенести его на металлический стол.
Под безжалостно ярким светом показался Рик Мерфи, все еще одетый в свой серый комбинезон. Мужчины, выдохнув, положили его на стол. Мертвое тело было едва ли не вдвое тяжелее живого, отметил Итан Кобб. Он уже не впервые замечал это.
Эшли Фостер в ужасе приоткрыла рот.
Она не могла даже сказать с уверенностью, что это был Рик Мерфи. Можно было лишь догадываться по одежде, стрижке, но что до остального…
Лицо было вмято в черепную коробку, образуя сплошную кашу из мяса, кожи и запекшейся крови. Нижняя челюсть была вывихнута, обнажились блестящие зубы. Это было уже не человеческим телом, а жертвой какого-то чудовищного эксперимента. Таз был вывернут под неправдоподобным углом, позвоночник был переломан. Левая нога, гораздо длиннее правой, свисала со стола, ткань комбинезона была во многих местах разорвана, а на правой ноге недоставало ботинка, и ступня превратилась в кровавую культю.
Даже Рон Мордекай нахмурился. Он привык иметь дело с истерзанными трупами, с одинокими стариками, чьи полуразложившиеся тела, кишевшие личинками, находили через много дней после смерти, с обманутыми мужьями, которые разворотили себе лицо выстрелом из дробовика, с распухшими телами утопленников, наполовину съеденными крабами. Но все эти смерти были по-своему логичны, легко было установить их причину. В случае Рика Мерфи все обстояло иначе.
От трупа исходил металлический запах, смешанный с резким и кислым запахом разложения.
Итан указал на тазобедренный сустав, вывернутый на девяносто градусов.
– Такое возможно из-за падения плиты?
Мордекай наклонился, чтобы рассмотреть бедра, и пожал плечами.
– Да, вероятно.
Он взял с тележки металлические щипцы и осторожно убрал кусочки комбинезона на левой ноге.
– Вы не думали забрать ногу? – спросил он.
– Мы ее не нашли.
Светлые глаза пристально посмотрели на Итана Кобба поверх очков.
– Что значит «не нашли»?
– Там завалы щебня, и проход слишком узкий. Нам не удалось очистить проход, чтобы все забрать.
– Вы же понимаете, лейтенант, что вы не можете просто оставить там кусок тела?
– Мы провели там больше шести часов, – постарался оправдаться Итан, – но я прослежу лично, чтобы семье отдали все тело целиком.
– На такой жаре вашим людям надо будет просто идти на запах, – заметил Мордекай, возвращаясь к осмотру.
Итан подошел ближе и тоже наклонился над трупом. Патологоанатом заинтересовался рубцами, которые покрывали всю голень до самого колена.
– А вот это, – заметил Мордекай, – уже явно не из-за бетона. Порезы. Причем глубокие.
– Крысы? – предположила Эшли.
– Только если это крысы-мутанты, которые десяток лет жрали гормоны роста… Нет, раны слишком глубокие и длинные. Даже у кошек недостаточно крупные когти, чтобы сотворить такое.
– Тогда что это? – настаивал сержант.
Мордекай сердито посмотрел на него.
– Понятия не имею, у меня диплом медика, а не зоолога. Гигантский енот? Большая лиса? Откуда я знаю?
Итан указал на шею покойника.
– Когда мы его вытаскивали, я заметил похожие царапины в области горла.
Мордекай осмотрел эти раны, кивнул и указал на порванную нижнюю губу, у которой недоставало куска:
– Да, его как будто погрызли…
– Местные дикие звери не едят людей, – удивилась Эшли, – разве только мертвечину. Но тело бедного Мерфи не успело сгнить…
Мордекай отрицательно покачал головой.
– Посмотрите на рану, она сильно кровоточила, это значит, что он еще был жив, когда это произошло. Сердце еще качало кровь, и крови было куда больше, чем если бы это была посмертная царапина.
– Жив? – повторила Эшли в смятении.
– Отметины на левой ноге такие же. Уж не знаю, на что он там наткнулся, но этой твари явно не понравилось, что ее побеспокоили.
Эшли повернулась к Итану.
– Вы видели там гнезда?
