Джозеф Гис "Жизнь в средневековом замке"

grade 3,7 - Рейтинг книги по мнению 80+ читателей Рунета

«Жизнь в средневековом замке» – бестселлер, познакомивший бесчисленное количество читателей с повседневным миром человека эпохи Средневековья. Исследуя историю замка под названием Чепстоу на границе между Англией и Уэльсом, известные медиевисты Джозеф и Фрэнсис Гис создают изысканный и чрезвычайно наглядный портрет повседневной жизни в Средние века. Их герои не только обитатели замка, но и простолюдины из окрестной деревни, ключевую роль в жизни которой также играл замок лорда. В лаконичном, отлично структурированном и увлекательном повествовании авторы рассказывают, что носили лорды и простолюдины, что они ели и чем заполняли досуг, излагают кодексы сексуального поведения и повествуют о роли чести в средневековой культуре, о процессе посвящения в рыцари и о том, как была устроена жизнь за высокими стенами в условиях постоянной угрозы внешнего нападения. Детально проработанная и увлекательная, словно роман, «Жизнь в средневековом замке» – подлинная находка для тех, кто хочет больше узнать об этой удивительной эпохе. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Азбука-Аттикус

person Автор :

workspaces ISBN :978-5-389-22274-8

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 14.06.2023

Жизнь в средневековом замке
Фрэнсис Гис

Джозеф Гис

«Жизнь в средневековом замке» – бестселлер, познакомивший бесчисленное количество читателей с повседневным миром человека эпохи Средневековья. Исследуя историю замка под названием Чепстоу на границе между Англией и Уэльсом, известные медиевисты Джозеф и Фрэнсис Гис создают изысканный и чрезвычайно наглядный портрет повседневной жизни в Средние века. Их герои не только обитатели замка, но и простолюдины из окрестной деревни, ключевую роль в жизни которой также играл замок лорда. В лаконичном, отлично структурированном и увлекательном повествовании авторы рассказывают, что носили лорды и простолюдины, что они ели и чем заполняли досуг, излагают кодексы сексуального поведения и повествуют о роли чести в средневековой культуре, о процессе посвящения в рыцари и о том, как была устроена жизнь за высокими стенами в условиях постоянной угрозы внешнего нападения.

Детально проработанная и увлекательная, словно роман, «Жизнь в средневековом замке» – подлинная находка для тех, кто хочет больше узнать об этой удивительной эпохе.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.




Джозеф Гис, Фрэнсис Гис

Жизнь в средневековом замке

Joseph Gies and Frances Gies

LIFE IN A MEDIEVAL CASTLE

Copyright © 1974 by Joseph Gies and Frances Gies

© В. А. Петров, перевод, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство Колибри®

* * *

Посвящается Линн, строительнице замков

Авторы выражают благодарность профессору Ч. Уоррену Холлистеру (Университет Калифорнии в Санта-Барбаре) за его полезные замечания и исправления, библиотеке Северо-Западного университета, Британскому музею, Департаменту окружающей среды Великобритании.

Пролог. Замок Чепстоу

К северу от современного подвесного моста через Северн, в Монмутшире, близ границы с Уэльсом, возвышается замок Чепстоу. Он стоит на вытянутом и узком холме, господствующем над рекой Уай, широкой и мелкой: вместе с Северном, подверженным действию приливов, она ежедневно превращается из судоходной реки в грязную низменность.

С противоположного берега Уая замок выглядит как суровая, почти нетронутая временем каменная крепость огромной длины (около двухсот метров), вытянутая с запада на восток. Зубчатые стены усилены несколькими башнями, круглыми и квадратными, которые сложены из разных пород камня – от серого известняка до желтого и темно-красного песчаника: ясно, что строительство велось в разные эпохи.

Входом служат Большие ворота в восточной оконечности замка. Через них посетители попадают в просторный, заросший травой внутренний двор площадью около восемнадцати квадратных метров. Южнее ворот тянется стена высотой в двенадцать метров, заканчивающаяся громадной башней в юго-восточном углу замка – плоской с одной стороны, полукруглой с другой. Сегодня последняя известна как башня Генри Мартена, по имени политического узника XVII века, проведшего здесь двадцать последних лет своей жизни. С севера, напротив башни Мартена, примыкая к стене, глядящей на реку, теснятся постройки XIII века – так называемая жилая часть. Если приглядеться к ней внимательнее, окажется, что она состоит из двух больших каменных залов, с комнатами, погребами, кладовыми, и расположенными прямо над рекой отхожими местами.

Этот восточный двор известен как нижний. За ним к западу лежит средний двор, также окруженный стенами; в него попадают через внутренние ворота с башней. В дальнем конце двора, вытянутого, как и весь замок, с запада на восток и занимающего почти целиком самую узкую часть холма, высится Большая башня. Сегодня от нее остались лишь стены без крыши и пола, с полуразрушенным верхним этажом. Это древнейшая часть Чепстоу, восходящая к XI веку: до сооружения жилой части она была центром жизни замка. Башня дважды перестраивалась, к первоначальным двум этажам добавился третий. Ее самые ранние элементы легко отличить по кладке и архитектурным деталям: большие глыбы желтого камня служат основанием для стен, тоже сложенных из желтого камня, но более грубого, причем куски становятся меньше. В стенах проделаны небольшие круглые (романские) окна и дверные проемы с арочными или горизонтальными перекрытиями. После первой перестройки – во второй четверти XIII века – появились кладка из грубого известняка и третий этаж над западной частью башни, были расширены сделанные ранее оконные и дверные проемы второго этажа: они стали стрельчатыми, готическими, и были украшены сложной резьбой. Наконец, последние две трети верхнего этажа были возведены в конце XIII века, что заметно по грубо обтесанным квадратным булыжникам и красному песчанику.

На северной стороне Большой башни имеется проход – галерея, некогда имевшая деревянную крышу; она зажата между Большой башней и стеной, выходящей на реку. Через не существующие теперь ворота из галереи когда-то попадали в третий и самый западный двор – верхний. В конце его стоит прямоугольная башня, прикрывающая западные ворота замка. Этот вход дополнительно защищен внешним укреплением – барбаканом, с собственным надвратным помещением, обозначающим западную оконечность замка.

Несмотря на исчезновение деревянных крыш, перекрытий, служебных построек и обрушение верхней части некоторых стен и башен, Чепстоу отлично сохранился. По своим размерам, мощи и расположению он является одним из наиболее внушительных средневековых замков Европы, еще более впечатляющим оттого, что он не обезображен современной реставрацией. Ансамбль создавался на протяжении трех веков; владельцами замка были четыре могущественные англо-нормандские семьи. Обветренные камни – уникальные свидетели эпохи, когда жизнь принадлежала смельчакам, была сурова и полна опасностей, когда Чепстоу и другие замки, от Скандинавии до Италии, переживали свой звездный час. Повсюду в Европе на протяжении раннего Средневековья замки играли первостепенную роль, шла ли речь о военном деле, политике, экономике или культуре. В Англии судьба замков сложилась особенно драматично. Сегодня Англия располагает одной из богатейших коллекций руин средневековых замков; по некоторым источникам, их насчитывается не менее полутора тысяч.

В этой книге мы рассмотрим, как строились замки, какое значение они имели в прошлом, но прежде всего обратимся к жизни, наполнявшей их в золотую эпоху – в XIII веке. Чепстоу обладает многими характерными для замков особенностями, связанными с архитектурой и расположением жилых помещений. Кроме того, его хозяева были виднейшими феодалами своего времени. Поэтому он будет находиться в центре нашего повествования. По мере необходимости мы обратимся и к другим замкам, в Англии и на континенте: рассказ лишь об одном из них, даже таком, как Чепстоу, не дает возможности полностью осветить жизнь внутри средневекового замка и в его окрестностях.

Глава I. Замки появляются в Англии

Утром 28 сентября 1066 года около тысячи драккаров, каждый с единственным квадратным парусом, внезапно появились у побережья Англии близ Певенси, примерно в шестидесяти пяти километрах к юго-западу от Дувра. Лодки приставали к берегу, из них выпрыгивали вооруженные люди – всего около семи тысяч. Войско герцога Вильгельма Нормандского, несколько недель ждавшее благоприятной погоды, пересекло стокилометровый пролив за одну ночь, чтобы подкрепить притязания их предводителя на английский престол. В его составе были не только нормандские вассалы Вильгельма, но также наемники и авантюристы со всей Северной Франции и даже из более отдаленных краев: для XI века – огромная и дисциплинированная сила, которая свидетельствовала о могуществе и финансовых возможностях герцога.

Англия видела много вторжений с моря, но такого грандиозного, пожалуй, никогда. В погруженном на суда войске герцога Вильгельма имелось кое-что новое – лошади. Не менее трех тысяч этих животных были успешно переправлены через Ла-Манш при помощи неких приспособлений – вероятно, своего рода ременной обвязки, – которые нормандские наемники, скорее всего, позаимствовали у византийцев. Флотилия везла также разборный форт – бревна были срублены, обтесаны и соединены друг с другом во Франции: затем их разобрали, связали и погрузили на суда. После высадки у Певенси нормандцы собрали форт уже к вечеру. Нормандский хронист Ордерик Виталий сделал чрезвычайно важное замечание: в саксонской Англии было «лишь несколько крепостей, которые нормандцы зовут замками». Вероятно, если брать всю Англию, в 1066 году их насчитывалось с полдюжины: один в Эссексе, у восточного побережья, три в Херефорде, неподалеку от границы с Уэльсом, по одному в Арунделе, в Суссексе, у Ла-Манша (все они были построены нормандскими рыцарями, которые перешли на службу к Эдуарду Исповеднику), и, наконец, один в Дувре – его возвел Гарольд Годвинсон, преемник Эдуарда и соперник Вильгельма. Большинство их были деревоземляными, как почти все замки на континенте. Жан де Кольмьё так описывал типичный «курганно-палисадный» замок в Северной Франции:

В обычае местной знати насыпа?ть земляной холм, настолько высокий, насколько можно, и затем окружать его рвом, настолько широким и глубоким, насколько это удается. Пространство на вершине холма они окружают оградой из очень крепких тесаных бревен, прочно соединенных друг с другом, которая укреплена башнями – столькими, насколько хватает средств. Внутри стен стоит постройка, главная цитадель или башня, которая господствует над всем обороняемым участком. Входят в крепость через мост… опирающийся на пары устоев… переброшенный через ров и достигающий верхней части холма на уровне входных ворот.

Сооружение таких курганно-палисадных замков не требовало квалифицированных специалистов, подобные крепости были дешевы и строились быстро. Еще одно преимущество: замки этого типа практически не зависят от условий местности, их можно возводить везде, где требуются укрепления. Холм с крутыми склонами иногда был естественным, а иногда искусственным, частично образованным за счет вынутой из рва земли. С плоским верхом, более или менее круглый – от тридцати до девяноста метров в диаметре у основания и от трех до тридцати метров высотой – холм был увенчан бревенчатым частоколом. «Главная цитадель или башня» была скромной постройкой, обычно – деревянным срубом, но там, где было много камня, порой использовали его. Совсем небольшая, она могла вместить разве что кастеляна (смотрителя замка) и его семью. Пространство на вершине холма было слишком тесным, гарнизон с животными и припасами размещался там только в экстренных случаях.

Поэтому у подножия замка расчищали значительно большую по размерам территорию, окруженную собственным рвом и палисадом и соединенную с верхним укреплением посредством наклонной эстакады и подъемного моста. Этот нижний двор имел приблизительно круглую или овальную форму; очертания его зависели от особенностей местности. Иногда дворов было два или даже три, перед рвом или по обе его стороны. Смысл заключался в том, чтобы гарнизон использовал все пространство замка в повседневном быту и мог отражать не самые сильные атаки. В случае серьезной опасности все поднимались на вершину холма.

Курганно-палисадные замки редко встречались в Англии, но их было много на континенте. Разумеется, фортификация – это древнее искусство, практиковавшееся в Европе еще до римлян. Король Гарольд построил замок в Дувре на месте римского форта, частично использовав его конструкции; тот, в свою очередь, возник на месте твердыни железного века. Римские легионы славились своим умением возводить укрепления – стены и рвы появлялись в считаные часы там, где разбивался лагерь. Если же легион долго оставался на одном месте, он превращал этот временный castrum в постоянную каменную крепость. По меньшей мере восемь римских крепостей на бывшем «саксонском берегу» в Восточной Англии служили в XIII и XIV веках для борьбы с пиратами. Римляне возводили большие каменные крепости повсюду, нередко используя руины железного века, как в Дувре. Еще один пример перестройки предшествующего сооружения – громадное укрепленное поселение Старый Сарум.

Однако римские постройки не являлись «замками» в позднейшем смысле этого слова. То были укрепления, рассчитанные на крупные гарнизоны из профессиональных солдат, и потому от них самих не требовалось большой оборонительной мощи. Как и Адрианов вал, крупнейшее фортификационное сооружение римских времен в Британии, они выполняли свои функции только тогда, когда были полностью укомплектованы людьми.

Бурги (burh), которые строили саксы, пришедшие на смену римлянам, тоже были укреплениями, но не замками. Они представляли собой находившиеся в общинной собственности стены, защищавшие город и заключавшие внутри себя куда большую площадь, чем стены замка; их оборонял значительный гарнизон. Прообраз настоящего замка, которому требовалось небольшое число защитников, появился у «восточных римлян» – византийцев. Особенно много таких сооружений было возведено во время кампаний Велизария в Северной Африке (VI век). Аин Тунга (современный Тунис) представляла собой многоугольник из стен толстой кладки, с высокими башнями по углам и воротной башней, прикрывавшей вход. Одна из угловых башен была приспособлена для того, чтобы служить последним убежищем гарнизона. Европейцы, которые следовали византийским образцам, позднее назовут ее донжоном. Мусульмане, перенявшие византийское искусство оборонного зодчества, построили в Испании (VIII–IX века) на вершинах холмов сотни замков, усиленных квадратной башней. Эту модель впоследствии, во время Реконкисты, заимствовали христиане.

Настоящие замки – укрепленные жилища – впервые стали появляться в Северо-Западной Европе в IX веке, поскольку именно тогда свои опустошительные набеги совершали викинги и сарацины. В 863 году, когда Карл Лысый, внук Карла Великого, приказал строить замки для защиты от захватчиков, этот процесс, вероятно, уже шел. Каролингское государство не было централизованным, а значит, новые твердыни предстояло возводить герцогам, графам и баронам, которые селились в них с семьями, слугами и вооруженной челядью. С учетом развития технологий и состояния экономики, замки строились из земли и дерева. Курганно-палисадные замки, сооруженные на скорую руку, стали вырастать во Франции, в Германии, Италии, Нидерландах.

Строительство замков сильно повлияло на европейский политический ландшафт. Замок не только препятствовал вторжению в тот или иной регион, но и позволял эффективно контролировать местное население. Обе эти особенности хорошо осознавались в Западной Европе, где обладатели замков вскоре стали обладателями власти, никем не оспариваемой.

Но когда Вильгельм вторгся в Англию, королю Гарольду, чьи замки были немногочисленными и рассеянными по всей стране, пришлось поставить судьбу королевства в зависимость от одного главного сражения. 14 октября, в кровавой битве при Гастингсе, его войско сражалось храбро, но потерпело поражение – видимо, из-за уловки нормандских конников: изобразив бегство, те выманили с холма часть защитников. Гарольд пал вместе со своими двумя братьями и большинством лучших воинов.

Такие яростные и решающие битвы были характерны для XI века. На севере только что закончились два других сражения, очень похожих на это: Гаральд Гардрад одержал победу над ярлами Мерсии и Нортумберленда при Фулфорде, затем, в свою очередь, был разбит Гарольдом Годвинсоном при Стэмфорд-Бридже. Относительная неэффективность метательного оружия заставляла армии XI века сходиться в ближнем бою. Поэтому неудивительно, что 15 октября Вильгельм, несмотря на большие потери, оказался во главе единственного боеспособного войска в Англии.

Кроме того, после гибели Гарольда и его братьев претензии Вильгельма на престол фактически никем не оспаривались. И все же поразительно, с какой легкостью он завершил покорение Англии. Во многом этому способствовала немногочисленность английских замков. Из существовавших в то время только Дуврский по своему расположению мог доставить неприятности Вильгельму, но гарнизон замка сдался при подходе нормандцев, – вероятно, входившие в него солдаты бились при Гастингсе и были побеждены.

Обеспечив безопасность со стороны моря, Вильгельм пошел на запад и, послав часть своей конницы прощупать оборону Лондона, двинулся по широкой дуге, чтобы отрезать столицу от внутренних областей. Ни один замок не преграждал ему путь, и нормандский герцог окружил Лондон, двигаясь с юго-востока на северо-запад, после чего город сдался. На Рождество Вильгельм был коронован. Короля представили его новым подданным архиепископ Йоркский, говоривший по-английски, и епископ Кутанский, который изъяснялся по-французски. Вскоре лондонцев заставили работать на строительстве замка. Этот первоначальный Тауэр, стоявший внутри римских городских стен, на берегу Темзы, между городом и морем, очевидно, был бревенчато-земляным. Через десяток лет его заменила квадратная каменная громада Белой башни.

В начале 1067 года уезжая из Англии в Нормандию, Вильгельм принял дополнительные меры предосторожности, завершив строительство замка в Винчестере, важнейшем городе Юго-Западной Англии, и вверив его попечению Уильяма Фиц-Осберна, которого Ордерик Виталий называл «лучшим начальником в его армии» и «храбрейшим среди нормандцев». Дуврский замок – сильно укрепленный после взятия – и графство Кент Вильгельм отдал своему единоутробному брату Одо, епископу Байё. Уильям Фиц-Осберн и Одо, правившие в его отсутствие, должны были сооружать новые замки за пределами треугольника Дувр – Лондон – Винчестер. Местное население безжалостно эксплуатировалось на обязательных работах. Соратники Вильгельма «строили повсюду замки и терзали несчастных людей»[1 - Здесь и далее «Англосаксонская хроника» цитируется в перев. З. Метлицкой.], мрачно повествует «Англосаксонская хроника».

Во время отсутствия Вильгельма на юго-востоке страны вспыхнуло восстание, поддержанное графом Юстасом Булонским, недовольным французским бароном. То была непредвиденная потенциальная опасность для властей. Мятежникам не удалось захватить Дуврский замок, и в результате внезапной вылазки гарнизона они были разбиты. К Рождеству 1067 года Вильгельм вернулся в Англию, но в следующие три года вспыхнули новые восстания, которые иногда поддерживались из-за границы – из Дании, Шотландии и Уэльса. Ответ Вильгельма был всегда одинаковым: подавить мятеж и возвести новый замок. «Он препоручал замки некоторым из своих храбрейших нормандцев, – пишет Ордерик, – раздавая им обширные владения и тем побуждая их бодро переносить тяготы и опасности, сопряженные с их защитой».

После Гастингса Вильгельм конфисковал земли англосаксов, павших в бою, чтобы вознаградить своих соратников. Однако большая часть владений английской знати оставалась нетронутой. Теперь же он отбирал английские земли направо и налево, «жалуя ничтожнейших из своих нормандских последователей богатством и властью», по замечанию Ордерика. Несколько тысяч землевладений, принадлежавших разным собственникам, были сведены менее чем в две сотни крупных поместий – «пожалований»; почти все они находились в руках нормандцев. Если же английский землевладелец сохранял свои угодья, он опускался на одну ступень в феодальной иерархии, попадая в подчинение нормандскому сеньору, который становился королевским ленником. Все графство Херефорд на границе с Уэльсом отошло Уильяму Фиц-Осберну, верному слуге герцога и его правой руке. Фиц-Осберн перенес свою главную резиденцию из Дувра в Чепстоу – или Стригуил, как его порой называли, от уэльского слова, означающего «излучина» (на реке Уай).

То ли из-за обилия камня, то ли из-за стратегического положения замка – а может, по обеим причинам – Фиц-Осберн решил сделать его каменным. Поэтому прямоугольный донжон, поднявшийся на узком гребне над Уаем, стал одним из самых мощных в нормандской Англии: угрожающая громада намекала на то, что она не только призвана сдерживать валлийцев, но и может стать плацдармом для завоевательного похода.

Чепстоу был одним из немногих англо-нормандских замков, который не господствовал над городом. Порой не город предшествовал замку, а наоборот; ремесленники и торговцы селились близ замка, чтобы иметь защиту и обслуживать его обитателей. В Англии примером такого города, порожденного замком, является Ньюкасл-апон-Тайн, выросший вокруг твердыни, которую возвел Роберт, сын Вильгельма Завоевателя, для контроля над переправой через Тайн. Таково же происхождение ряда крупнейших городов Фландрии: Гента, Брюгге, Ипра.

К 1086 году, когда по повелению Вильгельма была составлена «Книга Страшного суда» – подробная опись завоеванных им земель, – нормандцы, ставшие хозяевами страны, уже держали Англию железной хваткой. Во всей стране к югу от Йоркшира только двое урожденных англичан стали баронами, получив звание главного королевского ленника. Английский хронист Уильям Малмсберийский отмечал: «Пожалуй, поступкам короля, бывшего временами довольно суровым к англичанам, можно найти оправдание, ибо он мало кого из них считал преданным. Все это так досаждало ему, обладателю свирепого нрава, что он отнял у знатнейших из них сперва богатство, затем землю и наконец – кое у кого – жизнь».

Вильгельм скончался в следующем, 1087-м году, оставив старшему сыну Роберту свое старейшее и самое богатое владение – Нормандию, а младшему, Вильгельму Руфусу, – недавно завоеванную Англию. Что касается Англии, то, хотя она была усмирена при помощи узды из замков, сами замки стали играть теперь новую роль. Сделавшись центрами местной власти, которой никто не мог бросить вызов, они подрывали преданность королю своих хозяев-нормандцев: те пренебрегали феодальными обязанностями, стремясь утвердиться в качестве мелких суверенов. В 1071 году верного монарху Уильяма Фиц-Осберна убили во Фландрии, и его владения были поделены между сыновьями. Младший, Роджер де Бретёй, унаследовал английские владения отца, включая замок Чепстоу. В 1074 году Роджер и его зять Ральф де Гвадер, граф Норфолкский, родом из Бретани, подняли мятеж, «укрепляя свои замки, приготовляя оружие и собирая воинов». Король Вильгельм подавил это восстание нормандцев – как до того многие мятежи, поднимавшиеся англичанами, – и попытался задобрить вожаков. Плененному хозяину Чепстоу он прислал на Пасху ящик с дорогими одеяниями, но затаивший злобу Роджер бросил королевские дары в огонь. После этого Роджера обрекли на пожизненное заключение и отобрали у него Чепстоу.

Если на 1066 год в Англии имелось около полудюжины замков, то к XII веку их стало уже более пятисот. Большинство были деревянными, но в следующем столетии почти все их перестроили в камне: этому способствовала революция в инженерном деле, прокатившаяся по Европе. Новые методы ведения военных действий и рост богатства возрождавшегося Запада, благодаря которому короли и знать увеличили свои доходы от налогов, пошлин, рыночных сборов и аренды, привели к массовому строительству замков от Адриатики до Ирландского моря.

Усложнение устройства замков было вызвано исключительным событием, которое в конце XI века называли Крестовым походом, а позднее – Первым крестовым походом. Большинство крестьян и рыцарей, которые по суше или по морю добрались до Святой земли и не погибли в боях, вскоре вернулись домой. Защиту завоеванных территорий доверили горстке рыцарей, по большей части членам новых военно-религиозных орденов, тамплиерам и госпитальерам. Разумеется, они прибегли к тому же средству, что и Вильгельм Завоеватель, но их замки с самого начала были большими и сложными каменными сооружениями. Крестоносцы воспользовались строительными навыками своих недолговечных союзников-греков и своих противников-турок, добавив к этому собственный опыт. Результатом стал поразительный рывок вперед – к массивной, хитроумно распланированной крепости с прочной каменной кладкой. Замки нового образца мгновенно обрели популярность на западе Европы, включая Англию.

На континенте, где условия были более благоприятными, еще до Первого крестового похода порой возводили мощные каменные донжоны. Примерами служат замок Ланже на Луаре, построенный Фульком Неррой около 1000 года, замок Брионн в Нормандии (начало XI века), донжоны, сооруженные нормандцами в Южной Италии и на Сицилии в XI веке. Территории вокруг таких каменных донжонов, вероятно, обносились бревенчатым частоколом. В период между Нормандским завоеванием и Первым крестовым походом некоторое количество каменных замков появилось и в Англии.

Часть этих новых сооружений представляла собой плод эволюции курганно-палисадных замков, превращенных в шелл-кипы (shell-keep) путем возведения каменной стены, заменившей бревенчатый частокол на вершине холма. Внутри этой новой стены возникали жилые постройки, обычно деревянные: они либо примыкали к стене и выходили в центральный двор, либо представляли собой отдельно стоящие здания.

Во многих случаях холм оказывался слишком мягким и не мог выдержать вес каменной стены; приходилось возводить новое укрепление ниже, у подножия холма, где почва была тверже. Эти новые донжоны, как правило, были прямоугольными в плане. Иногда они воздвигались на возвышении или на каменистом грунте, но местоположение все еще не стало важным фактором. Новые прямоугольные донжоны, выраставшие в Северной Франции на протяжении XI века, строились как на возвышениях, так и в низинах, в Англии же, помимо Чепстоу, замка Уильяма Фиц-Осберна, появились лондонская Белая башня и донжоны в Кентербери и Колчестере. Старую деревянную ограду двора у подножия холма заменила прочная стена из тесаного камня с включением щебня. Стена была зубчатой, чередование выступов и промежутков между ними придавало ей характерный силуэт. Для ее усиления возводились башни.

В XII веке число прямоугольных каменных донжонов умножилось. В Англии такие твердыни выросли в Дувре, Кенилворте, Шерборне, Рочестере, Хедингеме, Норвиче, Ричмонде и в других местах; толстые стены поднимались на двадцать метров и даже выше. Вход обычно делался во втором этаже, к нему вела лестница, примыкавшая к донжону, – ее часто заключали внутрь пристройки, обеспечивавшей защиту. На этом же этаже располагалось главное помещение, большой зал, к которому примыкали другие комнаты; первый этаж, с узкими окнами или вовсе без окон, служил кладовой. Задние, или вторые, ворота, защищенные башнями, часто находились с другой стороны замковой стены. Донжон всегда снабжался колодцем, который нередко прорывали на большую глубину. Труба из колодца поднималась на два или три этажа, и на каждый из них подавалась вода.

Постепенно выявились недостатки прямоугольного донжона. Его углы были уязвимы для подрыва и плохо выдерживали удары тарана; кроме того, в распоряжении атакующих оказывалось необстреливаемое пространство. Византийцы и мусульмане первыми начали строить круглые и многоугольные башни, не дававшие врагу укрыться ни в одном месте. Но прямоугольная форма позволяла лучше организовать внутреннее пространство, поэтому отход от нее был постепенным. Некоторое время строители пробовали возводить башни, которые были круглыми снаружи и квадратными внутри, или обносили донжон высокой стеной – «рубашкой». От ворот «рубашки» отходила лестница, примыкавшая к ее внутренней стороне. По ней поднимались к проходу, который соединялся с донжоном при помощи мостика или насыпи с подъемной секцией. Мостик убирался на платформу перед входом либо снабжался петлями с внутренней стороны и цепями – с наружной: при подъеме он вставал вертикально перед воротами, образуя дополнительную преграду. Иногда он вращался в горизонтальной плоскости: внутренняя секция заходила в специальное углубление, а внешняя поднималась, закрывая ворота. Врагам надо было преодолеть ворота, взобраться по лестнице, воспользоваться проходом в стене и выйти на насыпь, так что они становились уязвимыми для атаки со всех сторон.

Башня Цезаря в Провене, к востоку от Парижа, была возведена в середине XII века на холме, где раньше возвышался курганно-палисадный замок. Ее донжон был квадратным в нижней части и круглым – в верхней; соединительным звеном между ними служил восьмиугольный второй этаж. По углам располагались четыре полукруглые башни. Зубчатая «рубашка» шла вдоль рва и спускалась во двор у подножия холма. Дугообразная лестница вела по холму к «рубашке», соединенной с донжоном при помощи насыпи и подъемного моста.

Появлялись и другие усовершенствования. Подъемные двери с дубовыми накладками, окованные железом, управлялись из помещения, находившегося выше, посредством системы канатов (или цепей) и шкивов, усиливая защиту входа. Возводились машикули – навесные бойницы в верхней части стены, откуда можно было метать снаряды или лить кипящую жидкость: поначалу они были деревянными, затем каменными. Куртины защищались при помощи башен, стоявших достаточно близко друг к другу, чтобы можно было контролировать соответствующий участок стены. Чуть ниже зубцов в куртинах прорезали узкие вертикальные бойницы, расширявшиеся внутрь. Это позволяло лучнику, оборонявшему замок, перемещаться в разные стороны, увеличивая таким образом сектор обстрела; снаружи в воина было трудно попасть из-за узости отверстия. Иногда устраивались ниши с внутренней стороны стены, чтобы защитник замка мог присесть.

В конце XII века старые замки начали перестраиваться с учетом развития военных технологий. Генрих II возвел в Дуврском замке большой внутренний донжон прямоугольной формы; стены его, высотой двадцать пять метров и толщиной пять-шесть метров, были снабжены сложными оборонительными сооружениями. Самый известный из владельцев Чепстоу Уильям Маршал воздвиг новую куртину с воротами и башнями вокруг восточного внешнего двора: это была одна из первых в Англии оборонительных построек с круглыми крепостными башнями и полноценными бойницами. Во второй половине XIII века сыновья Уильяма добавили к этому барбакан с западной стороны, окруженный рвом и прикрытый башней. С восточной стороны появился новый внешний двор большого размера: по обеим сторонам от подъемных ворот стояли башни и, кроме того, защиту входа обеспечивали две линии машикулей. Их наследник Роджер Биго соорудил для защиты барбакана западные ворота, работа над которыми завершилась около 1272 года, а также массивную башню Мартена (начата около 1283 года, закончена в 1290-е) в юго-восточном углу замковой стены. Усиление защиты позволило возвести новый комплекс жилых построек вдоль северной стены, включая просторный большой зал, полностью отделанный ко времени визита Эдуарда I в декабре 1285 года.

В XIII веке опыт Крестовых походов учитывался в еще большей степени. Замки по возможности строились на вершине холма, причем внутренний двор примыкал к крутому склону, а главные оборонительные сооружения выходили на пологий. Уязвимую сторону порой прикрывали две или три линии мощных укреплений: это позволяло жить не в донжоне, а в более удобных строениях вокруг надежно защищенного двора, как в Чепстоу. Здания часто сооружались из бревен, а донжон – теперь, как правило, круглый в плане и меньший по размерам, чем ранее, но лучше укрепленный – являлся последней линией обороны и служил во время осады командным пунктом для владельца замка или кастеляна. Лестницы и проходы, частью потайные, облегчали передвижения защитников. Иногда донжон был отделен еще одним рвом с подъемным мостом, окруженным «рубашкой».

В завершающий период, примерно с 1280 по 1320 год, при Эдуарде I, в Англии (главным образом в Уэльсе) строились замки, которые входят в число самых мощных за всю историю человечества. Эдуард увез от своего внучатого племянника, графа Филиппа Савойского, превосходного архитектора – Джеймса из Сент-Джорджа. Тот руководил группой мастеров-строителей, набранных по всей Европе, и рабочими, число которых временами доходило до полутора тысяч. Джеймс получал чрезвычайно высокую плату, кроме того, ему и его жене полагалась пожизненная пенсия.

Джеймс не отказывался от сильных передовых укреплений, но основное внимание уделял квадратному в плане замку, окруженному двойной линией стен, с солидной башней в каждом углу внутренней стены. Донжона не стало – в нем отпала необходимость благодаря хорошо продуманным стенам и воротным укреплениям, которые могли держаться, даже если враг занимал внутренний двор. Возможности для обороны еще больше расширялись благодаря многочисленным воротам, прикрытым оборонительными сооружениями. В Конвее Джеймс возвел стену и восемь башен вдоль высокой скалы, близ устья реки; ворота с каждой стороны защищались барбаканом. Внутри замок делился надвое стеной, с каждой ее стороны был устроен двор. Во внешнем дворе располагались большой зал и казармы гарнизона, во внутреннем – королевские апартаменты и жилые помещения. Чтобы оказаться внутри замка, надо было пройти по подъемному мосту, затем по крутой лестнице и миновать трое укрепленных ворот, которые могли обстреливаться со всех сторон – из башен и со стен. В Карнарвоне, Харлехе, Флинте, Бомарисе и Денби укрепления также были искусно приспособлены к рельефу местности. Все эти замки стояли в Северном Уэльсе, близ побережья, в местности, где упорные валлийцы оказывали самое сильное сопротивление. В Южном Уэльсе Гилберт де Клер, граф Глостер, чье семейство некогда владело Чепстоу, воздвиг великолепный замок Кайрфилли. Место было живописным и выгодным для обороны: остров посреди озера. Помимо двойных стен с четырьмя могучими башнями, был возведен барбакан с собственной – пятой – башней.

Таким образом, первые замки – частные дерево-земляные крепости – появились на Европейском континенте в Х веке. В Англии их первыми стали сооружать нормандцы. В XI и XII веках строились уже каменные замки с шелл-кипами и прямоугольными донжонами, техника строительства сделалась намного более изощренной благодаря опыту, полученному крестоносцами в Сирии. Наконец, в XIII веке на западном побережье Британии возникли лучшие образцы замков.

Глава II. Владелец замка

В англосаксонской Англии не было не только замков, но и социально-экономической системы, необходимой для их появления. «Феодализм» – термин, придуманный позднее для обозначения господствовавшей в Средние века формы общественного устройства, – к 1066 году еще не сложился в Британии. Напротив, в Нормандии, на родине завоевателей, уже были развиты все составляющие феодального строя. Это подразумевало принятие взаимных обязательств сеньором и его вассалом, подкрепленное совместным контролем над землей, основным богатством в то время. Сеньор, король или аристократ, был формальным владельцем земли, которую он давал в пользование вассалу и требовал от него службы, преимущественно военной. Вассал не обрабатывал землю сам, а предоставлял ее крестьянам на определенных условиях, которые в эпоху раннего Средневековья были закреплены официально.

Вильгельм и его нормандцы принесли феодализм в Англию – не только потому, что они привыкли к этой форме социально-политического устройства, но и потому, что он отвечал их потребностям в отношении завоеванной территории. Действительно, Вильгельм изъял всю землю – пашни, леса, болота – у светских владельцев, взял немалую часть (около одной пятой) для королевского домена, а остальное разделил между своими светскими вассалами в обмен на выставление определенного числа рыцарей. Владения церкви, поддержавшей завоевание, не тронули, хотя прелаты, как и светские феодалы, были обязаны выставлять рыцарей. Одиннадцать главнейших аристократов, служивших Вильгельму, получили около четверти всей Англии. Эти громадные пожалования – сотни квадратных километров – подразумевали последующую «субинфеодацию» (опять же позднейший термин) – передачу части вассального держания более мелким вассалам. Чтобы выполнять свои военные обязанности по отношению к королю, феодал раздавал своим вассалам рыцарские фьефы в обмен на службу. К моменту вступления на престол Генриха I (1100) этот процесс зашел довольно далеко, и Англия стала, пожалуй, более «феодальной», чем Нормандия.

Блестящие владельцы замка Чепстоу были типичными представителями нормандской знати XII века. После того как сын Уильяма Фиц-Осберна впал в немилость и подвергся заключению, замок отошел королю, но потом – не позднее 1119 года – Генрих I пожаловал Чепстоу, вместе с прилегавшими к нему обширными владениями, своему родственнику и верному стороннику Уолтеру де Клеру. Последний остался в народной памяти как основатель Тинтернского аббатства, одного из величайших монастырей средневековой Англии. Затем Чепстоу достался его племяннику Гилберту Фиц-Гилберту де Клеру, энергично расширявшему владения своего семейства в Уэльсе; в 1138 году он стал графом Пембруком. Гилберт, получивший прозвище Стронгбоу (Тугой Лук), устраивал заговоры и поднимал оружие против короля, но впоследствии совершил резкий разворот и примирился с ним, женившись на Изабелле Лестерской, любовнице Генриха. Их сын Ричард Фиц-Гилберт, также носивший прозвище Стронгбоу, стал одним из известнейших нормандских воинов-авантюристов своего времени. В 1170 году он завоевал большую часть Ирландии, занял Уотерфорд и Дублин и вернул трон Диармайту мак Мурхаде, королю Лейнстера, в обмен на руку его дочери и право наследования престола. После смерти Диармайта Стронгбоу сохранил свои завоевания, защитив Дублин в ходе двухмесячной осады, устроенной другим ирландским королем. Он также подал пример лояльности (и политической дальновидности), признав себя вассалом нового короля Англии Генриха II Плантагенета.

Единственный сын Ричарда умер ребенком, и его дочь Изабелла унаследовала громадные владения семейства Клер в западной Англии, Уэльсе и Ирландии. Выбор супруга для нее, разумеется, был чрезвычайно важен с точки зрения короля. Генрих II, как всегда, воспользовался своим правом сеньора с большим благоразумием, и Изабеллу обручили с безземельным, но видным сторонником короля Гийомом ле Марешалем (Уильямом Маршалом). Один из самых уважаемых рыцарей тех времен, он являл собой превосходный пример восхождения по социальной лестнице – характерного признака эпохи замков.

Дед Уильяма Маршала звался просто Гилберт, будучи главным конюхом (marеchal) королевского двора при Генрихе I, откуда и произошла вторая часть имени. Должность была достаточно прибыльной: Гилберту приходилось защищать ее в судах от соперников. Джон, его сын, продолжил эту борьбу и совершил следующий шаг, сделав должность наследственной. Одержав победу, он взял себе имя с аристократическим звучанием: Джон Фиц-Гилберт Маршал.

В хронике, описывающей войну за английский престол между Стефаном Блуаским (племянником Генриха I) и Матильдой Анжуйской (дочерью Генриха I), Джон Маршал именуется «исчадием ада и корнем зла». Внимание хронистов в особенности привлекли два примера его отважного поведения. Вставший на сторону Матильды Джон оказался в отчаянном положении: прикрывая отход ее войска, он заперся в церкви с горсткой своих приближенных. Воины Стефана подожгли здание, и Джон с одним из товарищей забрался на колокольню. Свинцовая крыша церкви расплавилась, горячий металл стал капать на лицо Джона, лишив его глаза. Враги решили, что он навсегда погребен среди дымящихся развалин, но Джону удалось выбраться.

Спустя несколько лет, пережив еще много приключений, Джон был вынужден отдать в заложники Стефану, ставшему королем, своего малолетнего сына Уильяма. Стефан хотел обезопасить себя от измены во время перемирия. Это не помешало Джону совершить предательство и начать укреплять замок, который осаждал король. Стефан пригрозил повесить Уильяма, если замок не будет сдан. Угроза не возымела действия – Джон холодно ответил, что у него «есть молот и наковальня, чтобы выковать сыновей лучше этого».

На следующий день маленького Уильяма привели к подножию дуба, но его жизнерадостный и невинный вид тронул Стефана, куда более мягкого по натуре, чем Джон Маршал. Король вернулся в свой лагерь вместе с мальчиком, не допустив, чтобы его повесили или (еще один совет людей из его окружения) перебросили через стены замка с помощью катапульты. Позже видели, как король с юным Уильямом играли в «рыцарей», взяв цветы подорожника, и оглушительно хохотали, когда Уильям снес голову королевскому подорожнику. Добросердечие монарха вызывало в то время почти так же мало восхищения, как жестокость Джона Маршала. В «Англосаксонской хронике» кратко сказано: «То был кроткий, мягкий и добрый человек, который не поступал по справедливости».

Благодаря тому, что Стефан не поступал по справедливости, Уильям Маршал вырос и стал одним из самых выдающихся владельцев замка Чепстоу и самым знаменитым рыцарем того времени. Столь же доблестный воин, как отец, но не унаследовавший его склонности к жульничеству, Уильям служил сперва Стефану, потом его преемнику Генриху II (сыну Матильды Анжуйской, потерпевшей поражение), от которого и получил Чепстоу вместе с Изабеллой де Клер, «девицей из Стригуила, доброй, красивой, учтивой и мудрой», как писал биограф Уильяма. Этот дар был подтвержден следующим королем, Ричардом Львиное Сердце, который великодушно (или дальновидно) позабыл о прошлом: Уильям сражался против Ричарда, когда тот поднял мятеж против своего отца. Будучи членом Королевского совета, Уильям служил Ричарду и его брату Иоанну много лет и сыграл чрезвычайно важную, а может быть, и решающую роль в принятии Великой хартии вольностей. После смерти Иоанна он сумел справиться с мятежной знатью, поддерживавшей принца Людовика Французского. За этим последовал период регентства, на которое Уильям согласился – хотя и с неохотой, – сознавая свою ответственность перед государством. Будучи регентом, он упрочил власть юного Генриха III.

После смерти Уильяма замок Чепстоу и титул графа Пембрука переходили по очереди к каждому из пяти его сыновей. Уильям Маршал II умер в 1231 году, ему наследовал его брат Ричард, убитый в Ирландии (1234) – возможно, по наущению Генриха III. Третий сын Гилберт погиб в 1241 году в результате несчастного случая на турнире в Хертфорде. Четыре года спустя скончался Уолтер Маршал, пятый брат Ансельм пережил его лишь на восемь дней. Так сбылось проклятие, произнесенное после смерти их отца епископом Фернса (Ирландия). Уильям присвоил два принадлежавших епископу поместья, и тот отлучил его от церкви. На Уильяма Маршала это не оказало никакого действия, но молодой король Генрих III был взволнован и пообещал вернуть поместья, если епископ посетит могилу Уильяма и снимет отлучение. Епископ отправился в церковь Темпла, где был похоронен Уильям, и в присутствии короля и придворных обратился к мертвецу – по словам Матвея Парижского – «как к живому». «Уильям, если владения, которых ты неправедно лишил мою церковь, будут возвращены… я отпущу тебе грехи; если же нет, я подтверждаю свой прежний приговор, так что, погрязнув в грехах, ты будешь проклят и навечно останешься в аду». Королю не очень понравилась речь епископа, но он велел Уильяму Маршалу II вернуть поместья. Тот отказался, и братья поддержали его. Молодой король не предпринимал больше попыток примирения, и епископ произнес проклятие: «Да изгладится имя их в следующем роде [слова из псалма], да обойдет его сыновей благословение Господа: „Плодитесь и размножайтесь!“ Некоторые из них умрут жалкой смертью, а наследство их будет рассеяно». И действительно, семейство Маршал утратило замок Чепстоу, так как после смерти Ансельма (1245) он отошел к Матильде, дочери Уильяма.

После смерти Матильды (1248) король уже не мог распоряжаться Чепстоу: Матильда была вдовой, а дети ее достигли совершеннолетия. Ее муж принадлежал к семейству Биго, занявшему видное положение после завоевания Англии нормандцами. Новым хозяином Чепстоу стал Роджер Биго, имевший также титулы графа Норфолка и графа-маршала Англии – единственный в своем роде: эта честь была оказана Уильяму Маршалу, затем титул официально стал наследственным. Таким образом, слово «маршал» совершило полный круг, вначале означая должность, затем фамилию и наконец дворянский титул.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом