Максим Батырев "45 татуировок родителя. Мои правила воспитания"

45 татуировок родителя. Мои правила воспитания
Максим Батырев

МИФ ПсихологияПравила Комбата
Долгожданная новинка о родительских татуировках Максима Батырева – отца четверых детей, автора супербестселлеров и популярного спикера.

В воспитании детей важны незыблемые принципы, которым следует вся семья. Такие принципы Максим Батырев называет татуировками. Это очень личные «татуировки», но Максим решился показать их, чтобы вы могли задуматься и сформулировать свое отношение к важным семейным вопросам.

По признанию автора, для него это самая важная из написанных книг. Здесь он делится той частью жизни, которую предприниматели обычно не показывают. «Татуировки родителя – это мой опыт, моя рефлексия, мои боль и откровения», – пишет Максим.

Для кого эта книга:

Для всех, кто хочет сделать семью и детей счастливее.

Максим Батырев (Комбат)

45 татуировок родителя. Мои правила воспитания

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Максим Батырев, 2023

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2023

* * *

Вступление

В день десятилетия моего старшего сына мы ехали в школу, и я его спросил:

– Никита, многие люди просят меня написать книгу про мои родительские татуировки. А я не знаю, можно ли мне это сделать, имею ли я на это право. Можно ли сделать мир лучше, а других родителей осознаннее, используя мои принципы работы с вами, многие из которых ты знаешь? Я вообще не могу оценить себя. Нормальный я отец или нет?

Сын улыбнулся и сказал:

– Папа, ты самый лучший на свете. Пиши.

А потом подумал еще немного и добавил:

– К тому же и денег заработать сможем на книге.

Мы оба рассмеялись, я объяснил, что на продажах профильных книг в России заработать почти невозможно и если кто-то пишет на узкую тематику, то скорее для других целей. Я, например, делаю это для того, чтобы постараться сделать мир лучше через прожитый мной опыт.

– Все равно пиши, – ответил мне мой ребенок, и в тот же день я начал работу.

Это самая тяжелая для меня книга из всех, которые вышли из-под моего пера. Иногда я прерывался на месяцы, особенно после ссор с детьми.

«Да какое право я имею писать книгу про родительство, если не могу найти общий язык со своими детьми?!» – нервничал я, замечая новые седые волосы на своих висках.

И только моя жена, Татьяна, снова и снова, аккуратно и ласково, как она умеет, говорила мне:

– Пиши. Пиши обязательно, пиши все. Эта книга сделает лучше десятки тысяч родителей. У меня после каждой главы возникает послевкусие, внутренний диалог с собой, а это значит, что она честная, это значит, что миру она нужна.

И я снова садился писать, а потом снова бросал.

Первый раз я читал главы из недописанной книги участникам нашей экспедиции в Хакасию. Взрослые и успешные люди уселись на стульчиках напротив меня, я взял ноутбук и начал. Я читал вслух и в какой-то момент уже не смог себя контролировать: у меня полились слезы. Кое-как пересилив себя, я дочитал главу, а когда поднял глаза, то увидел, что плачут практически все. Богатые, ведущие за собой команды, лидеры своих отраслей не смогли закрыть сердца. Тема собственных детей никого не оставляет равнодушным.

И каждый раз, говоря о какой-то из своих татуировок (в кают-компании корабля, следовавшего через пролив Дрейка, на импровизированных скамейках возле озера Иссык-Куль, в палаточном лагере Ботсваны под хрюканье бегемотов и т. д.), я видел, как что-то меняется в других. Иногда эта татуировка становилась темой вечера. Мы долго дискутировали о моем очередном принципе, и я убеждался, что каждый из пап и мам хочет стать лучшим родителем для своего ребенка.

В этой книге вы вместе со мной проживете часть моей жизни, которую предприниматели обычно не показывают. Татуировки родителя – это мой опыт, моя рефлексия, мои боли и откровения. И, как всегда, я не претендую на роль истины в первой инстанции, поэтому не осуждайте меня, если вы с чем-то не согласны. Мне не нужно, чтобы кто-то согласился или не согласился со мной и моими родительскими постулатами. Я просто делюсь с вами тем, что понял, воспитывая своих детей.

А перед моими детьми я хочу извиниться. Тут много историй о вас, ребята, и вы про них всё знаете. Вы – главные герои и принимали непосредственное участие в формировании моих родительских принципов. Надеюсь, вы простите меня за откровенность.

А еще надеюсь, что, когда вы вырастете и у вас будут свои дети, эта книга вам обязательно поможет и многое объяснит.

Я посвящаю ее вам, мои дорогие Никита, Саша, Милана и Матвей.

1. Никто не знает ничего

Как бы вы ни воспитывали своих детей, у них всегда будет что рассказать своему психотерапевту.

    Главная цитата про родительство. Автор неизвестен

Если бы у меня не родился второй ребенок, я бы думала, что я идеальная мать.

    Мой партнер и друг из Владивостока Диана Кровлина

Ибука Масару, который пишет о том, что после трех уже поздно; вальдорфская методика с сюжетно-ролевыми играми; зайцевская методика раннего чтения; Гленн Доман, воспитывающий с пеленок; Шалва Александрович Амонашвили с гуманной педагогикой; супруги Никитины и создание правильной среды для развития; Антон Семенович Макаренко и методика воспитательного коллектива; китайская методика матери-тигрицы Эми Чуа; психологическое общение Юлии Борисовны Гиппенрейтер; «Музыка с мамой» Екатерины, Сергея и Веры Железновых; Александр Нилл и «Воспитание свободой»[1 - Подробнее см.: Масару И. После трех уже поздно. М.: Альпина нон-фикшн, 2015; URL: http://www.амонашвили.рф (https://clck.ru/PFbAS); Чуа Э. Боевой гимн матери-тигрицы. М.: Corpus, 2013; Гиппенрейтер Ю. Б. Общаться с ребенком. Как? М.: АСТ, 2016; Нилл А. Воспитание свободой. Школа Саммерхилл. М.: АСТ, 2019. Здесь и далее прим. ред., если не указано иное.]; мои собственные родители и их убеждения. Даже французские родители, которые растят детей, не плюющихся едой, финские школы и сингапурская система образования! Все эти люди рассказывают мне, как воспитывать моих детей.

И я их очень сосредоточенно слушаю, внимая каждому слову.

Я читал труды Иоганна Генриха Песталоцци и изучал подходы к воспитанию элиты в дореволюционной России, перелопатил книги Януша Корчака и Василия Александровича Сухомлинского, записывал цитаты Андрея Курпатова и Михаила Литвака. Познакомился лично и беседовал с прекрасными психологами, авторами книг и методистами, которых искренне полюбил: Екатериной Мурашовой, Людмилой Петрановской, Димой Зицером, Марией Каменецкой, Анной Быковой, Андреем Максимовым, Юрием Белонощенко, Айной Громовой, Анатолием Некрасовым, Анеттой Орловой, Владимиром Соловейчиком, Викторией Шиманской, Паатой Амонашвили и многими другими. Более того, я выступал с ними неоднократно на одной сцене, и меня самого все чаще приглашают поделиться родительским опытом, но я не знаю ничего.

Точнее, знаю и даже делаю, но это ничего не гарантирует. Вот в чем загвоздка.

Нет универсального секрета воспитания детей, универсальной методики, какого-то супергениального подхода, применяя который вы точно взрастите не просто детей, а гениев-миллиардеров, пышущих здоровьем, меняющих мир, творящих добрые дела и обладающих эталонными моральными принципами. Если бы секрет был, то уже давным-давно все прогрессивное человечество показывало бы пальцем на такую систему воспитания и записывалось бы в очередь в такие школы при первом положительном тесте на беременность. Подобных систем очень много, а значит, никто точно не знает, как воспитывать наших чудесных детей.

Я замороченный родитель с высокими требованиями к себе, поэтому у меня дома есть отдельный шкаф (!) с книгами об образовании, подходах и методиках, которые я непрерывно изучаю. Их уже около двухсот, все они разные, иногда противоречащие друг другу, однако я продолжаю их читать и изучать. Но никто из моих детей пока не стал чемпионом России по джиу-джитсу, победителем международной олимпиады по умножению больших чисел в уме или гением-блогером с миллионами подписчиков в TikTok. У меня самые обычные и очень хорошие дети со своими особенностями, капризами и постоянно меняющимися интересами (это меня часто бесит, но я стараюсь держать себя в руках).

Однажды мне сказали что-то вроде: «Какого хрена вы высказываетесь о детях? Пусть сначала вырастут и станут успешными, а потом делитесь своими секретами!» Это вызвало у меня дикий синдром родителя-самозванца. И в общем-то, те люди были правы. Меньше всего на свете мне хочется, чтобы на меня показывали пальцем через десять-двадцать лет и говорили: «А еще нас пытался чему-то научить!»

Но эта книга не про татуировки, которые я наношу детям с садистским выражением лица. Эта книга про меня и снова мои татуировки, которые нанесли мне мои дети и те люди, которых я перечислял выше. Я слушаю одного, изучаю другого, читаю третьего, думаю и рефлексирую, проживаю моменты своей жизни с детьми и супругой, и самые подходящие мне по ценностям методы начинают менять в первую очередь меня как родителя. Даже не моих детей.

А так-то да – я не знаю ровным счетом ничего. Никто не знает ничего. Никто не даст гарантию, что, если вы отдадите ребенка в Нахимовское училище или отправите в подростковом возрасте в английский колледж, он станет примером для миллионов или хотя бы десятков людей. Большинство детей вырастут и, как большинство взрослых, растворятся в толпе, не оставив за собой ничего. Даже если вы их воспитываете с пеленок и они в три года умеют жонглировать шестью кольцами.

Но это не значит, что нам не нужно изучать труды людей, авторитетных в сфере воспитания и детской психологии. На мой взгляд, каждый родитель хочет, чтобы его ребенок стал в первую очередь нормальным человеком, и каждая новая прочитанная книга повышает вероятность этого на малюсенький процент. В этом я убежден.

Моему старшему сыну всего десять лет, впереди у него тот самый пубертатный период, которого боятся все современные родители, и уже сейчас меня предупреждают, что я буду слышать слова: «А вас никто не просил меня рожать». И я к этому внутренне готовлюсь, надеясь, что меня пронесет, ведь мои родители от меня такого не слышали. Но где-то глубоко, на задворках моего мозга, я даже представляю, как в свои тридцать лет сын пойдет к психологу, который, как они обычно делают, закопается в его детство, – и мой ребенок скажет, что отец был помешан на порядке в квартире, ограничивал компьютерные игры, слишком много работал, заставлял зарабатывать с ранних лет и постоянно чего-то от него хотел, нанося ему всем этим (и чем-нибудь еще) непоправимые психологические травмы. Или не скажет. Кто же его знает?

А если все-таки скажет и захочет со мной поговорить об этом, то я отвечу ему: «Ты прости меня, сынок. Я воспитывал тебя открыто и искренне, тогда я думал, что это правильно, но да, я был несовершенен как отец. Однако я точно знаю одно: я честен перед тобой, потому что на тот момент сделал все что мог».

А бывают ли совершенные родители? Ну, если только не брать блогеров?

Возможно, где-то во Вселенной есть такая идеальная планета идеальных мам, пап и их деток, играющих в мяч на белоснежном песке, питающихся только экологически чистыми продуктами и поющих возле костра по вечерам семейные романсы, но на нашей планете я таких не знаю. Точнее, знаю людей, которые себя такими считают, но, думаю, и их детям, когда те вырастут, будет в чем их упрекнуть.

Сколько бы времени вы ни уделяли закаливанию с первого дня жизни или коучинговому подходу в диалогах с детьми, всегда найдется какой-то другой ребенок, который лучше разговаривает на английском языке или уже гастролирует со своим ансамблем «Песни и пляски» по стране. И вы снова будете корить себя за то, что вы несовершенный родитель или выбрали не ту методику воспитания.

Но это не значит, что нужно перестать развивать своих мальчиков и девочек и прекратить развиваться самому как родителю. Достаточно просто закончить рисовать идеальные картинки в голове и нервничать от несовпадения ожиданий с реальностью.

К сожалению, то, кем станут наши дети, зависит не только от нас и выбранной методики раннего развития. Ведь вы наверняка замечали, что у одних и тех же родителей при одних и тех же подходах вырастают совершенно разные дети? Почему так? А потому что никто не знает ничего.

Мне очень понравилась мысль французского философа и писателя Бернара Вербера, которая в свое время для меня многое расставила по местам: «В самом начале человеческая душа определяется тремя факторами – наследственностью, кармой, свободным выбором. Как правило, сперва они представлены в следующей пропорции: 25 % – наследственность; 25 % – карма; 50 % – свободный выбор»[2 - Вебер Б. Империя ангелов. М.: Эксмо, 2021.].

То есть мы только на 25 % можем повлиять на то, каким будет наш ребенок, посредством наследственности, в которую, в свою очередь, включены качество генов, образование, место жизни и окружение. Сюда же можно добавить и выбор методик развития, по которым все сходят с ума, пытаясь найти лучшую для своего чада. На все остальное влияют уже сам ребенок начиная с младенческого возраста – своими решениями – и его ангел-хранитель.

Вот в рамках этих 25 % влияния на ребенка и можно рассуждать. А то и 12,5 %. Не исключено, что можно повлиять на то, какие гены ему достанутся от родителей, бабушек или дедушек. Только мне, например, непонятно, как это сделать.

Но на эти 12,5 % я буду влиять очень страстно. Хотя бы для того, чтобы быть честным перед собой, чтобы сказать ребенку, когда он придет от своего психолога в тридцать лет: «Сынок, я сделал все что мог».

А может, он и не пойдет к психологу.

Никто не знает ничего.

Пусть это будет первой татуировкой родителя.

2. Родитель – это профессия

Если бы мне пришлось еще раз воспитывать своего ребенка,

Я бы больше рисовала пальцем, а меньше указывала пальцем.

Я бы меньше исправляла, а больше устанавливала бы связи.

Я бы реже смотрела на часы, а больше смотрела бы вокруг.

Я бы меньше заботилась о том, чтобы знать, но знала бы, что надо больше заботиться.

Я бы больше путешествовала и чаще запускала бы воздушных змеев.

Я бы перестала играть в серьезность и начала бы серьезно играть.

Я бы больше бегала по лугам и чаще любовалась на звезды.

Я бы чаще обнимала ребенка и реже одергивала бы…

Я бы сначала строила самоуважение, а дом – потом.

Я бы реже была тверда и больше бы поддерживала.

Я бы меньше учила любить силу, а больше говорила о силе любви.