– А что означает звездочка напротив некоторых имен?
– Это когда альпинисты добирались только до передней вершины. В некоторые годы бывает сложно проложить маршрут до основной вершины.
– В этом году у нас получится, – сказал Чарльз. – Не переживайте.
– Сесили! – Мингма поймал ее взгляд и поманил к себе.
Рядом с ним стояла молодая женщина в неоново-желтом спортивном топе на бретельках и фиолетовых лосинах. Из косметики у нее на лице была только ярко-красная губная помада.
К удивлению и радости Сесили, она узнала женщину. Это была Элиз Готье, альпинистка французско-канадского происхождения и инфлюэнсер, на которую она была подписана уже много лет, с тех пор как стала изучать мир альпинизма. Элиз славилась тем, что надевала в горы одежду ярких цветов и дорогие украшения. Ее фото и видео, насыщенные и отлично скомпонованные, привлекали много внимания.
– О боже… Элиз Готье?
– Да, я! – Элиз подняла солнцезащитные очки и улыбнулась в ответ. – Вы меня знаете?
– Простите… Сесили Вонг, я подписана на вас в «Инстаграме»[5 - Здесь и далее: 21 марта 2022 г. деятельность социальных сетей Instagram и Facebook, принадлежащих компании Meta Platforms Inc., была признана Тверским судом г. Москвы экстремистской и запрещена на территории России.]. Вы здорово воодушевили меня. Идете с нами на Манаслу?
– Я иду вместе с Чарльзом… вы тоже?
– Я тоже… какой сюрприз, что вы тоже в команде.
– И для меня это сюрприз! Давай сразу на «ты». – Элиз поцеловала Сесили в обе щеки, затем сжала ее руку. – Я думала, что пойдут только я и мальчики, как всегда… Будем держаться вместе.
– У меня для вас обеих кое-что есть. – Мингма вытащил из своей сумки длинный кусок оранжевой ткани с буддистскими символами и обмотал его вокруг шеи Сесили. – Это хадак[6 - Хадак – ритуальный длинный шарф, даримый в Монголии и Тибете в знак почтения и дружбы.]. С пожеланием безопасного восхождения в горы.
Сесили провела рукой по шелковистой ткани. Весь перелет в Катманду она переживала, как пройдет знакомство с группой. Но сегодня у нее полегчало на душе: прошлым вечером Зак держался вполне дружелюбно, хотя и чуть надменно. А сегодня вот Элиз так рада знакомству, что даже лучится… Это ее команда, и у нее все получится.
Двери гостиницы разъехались, и вошел Дуг.
– Машины здесь. – Он поднял руку, призывая всех замолчать, и нахмурился. – Мингма, он так и не спустился?
– Я его не видел.
Дуг что-то проворчал, глядя на часы. Было без нескольких минут одиннадцать.
– Кого-то не хватает? – спросила Сесили у Мингмы.
– Да, у нас есть еще один член группы. Включили в последний момент. Его зовут…
Прежде чем Мингма успел договорить, двери лифта звякнули и из кабины вышел мужчина в солнцезащитных очках. На шее у него висел забавного вида зеркальный фотоаппарат. Мужчина направился прямиком к кофемашине в углу вестибюля, но Дуг перехватил его.
– Грант, на это нет времени. Надо ехать. Пора.
– Серьезно? Мне нужно всего одну чашку кофе, и я буду…
Сесили удивленно изогнула брови. Похоже, в группе был еще один британец. Примерно такого же возраста, как она, хотя его четкий говор никак не сочетался с растрепанным внешним видом. Он выглядел так, будто только что вышел из бара.
Грант скривился, но выражение его лица мгновенно изменилось, едва он заметил Чарльза.
– А, вот ты где, братишка! Рад видеть тебя. Вчера я перебрал и потерял тебя в клубе, а проснулся в корейском ресторане. Классика… Готов к походу?
– Как всегда.
Одна из бровей Чарльза изогнулась. Он не ответил на рукопожатие, но Грант, кажется, этого не заметил. Было очевидно, что они давно знакомы. Ощущение комфорта, которое Сесили испытывала от общения с командой, стало таять. Своими манерами и поведением Грант напоминал надменных мажоров, которые вились вокруг нее в университете. Они держались хозяевами везде, где бы ни оказывались. Возможно, она просто напиталась исходящими от Дуга волнами неодобрения, но Гранту, по всей видимости, и на это было плевать.
– Жду не дождусь, когда все засниму на камеру. Буду снимать каждый момент.
Дуг кашлянул.
– Итак, команда, пошли.
– Одну секунду! – сказала Элиз. – Ваня, можете сфотографировать нас всех?
Они встали поближе друг к другу. Чарльз в центре, возвышаясь над всеми, а вокруг него – шесть чужих друг другу людей, которых судьба на месяц свела вместе, чтобы подняться на одну из самых высоких и самых опасных гор в мире.
Сесили оставалось только надеяться, что она к этому готова.
3
Чарльз отошел в сторону сразу же, как закончилась фотосъемка.
– Ну, до скорой встречи! Приятного полета.
– Ты не летишь с нами?
– Я прилечу позже. Мне нужно решить кое-какие административные вопросы. Кроме того, я уже акклиматизировался.
Группа потянулась к поджидавшим машинам, но Сесили будто приросла к месту.
– Пошли, Сесили, нам пора, – окликнул Дуг.
Ее взгляд метался между Дугом и Чарльзом. Последний, кажется, почувствовал ее смятение; шагнул к ней и похлопал по плечу.
– Не беспокойся. У нас на горе будет куча времени, чтобы поговорить.
Сесили кивнула – его прикосновение словно приободрило ее. С трудом верилось в то, что впервые о Чарльзе Маквее она услышала меньше года назад.
Сесили все отлично помнила. Стояло холодное утро, был конец октября. «Щетки» яростно скользили туда-сюда по лобовому стеклу, лило как из ведра.
– …это видно по его глазам. У него все получится. Он наверняка соберет средства к началу следующей весны и обязательно установит рекорд, – сказал Джеймс.
Они ехали из Лондона в Форт-Уильям, чтобы принять участие в знаменитом Национальном испытании «Три вершины» и попытаться покорить самые высокие вершины Шотландии, Англии и Уэльса за двадцать четыре часа. Так как Сесили и Джеймсу нужно было копить энергию для восхождения, машину вел журналист Бен, друг и соратник Джеймса. Сесили была вся на нервах. Она переживала из-за погоды, из-за своей слабой физической подготовки, из-за предстоящей сложной задачи, и Джеймс пытался успокоить ее. Только он почему-то считал, что для этого достаточно рассказать о людях, пытающихся совершить почти невозможные альпинистские подвиги. Это была милая болтовня, но напряжение в груди не ослабевало.
– И он должен получить разрешения. Недавно китайское правительство закрутило гайки с Шиша Пангмой[7 - Вершина в Центральных Гималаях.], – включился в разговор Бен.
Он был таким высоким, что ему приходилось пригибаться, чтобы видеть дорогу.
– Он его получит. Они будут идиотами, если откажут. Он делает грандиозную рекламу горному туризму.
Несмотря на свое беспокойство, Сесили радовалась, что Джеймс так оживлен. Он редко бывал щедр на похвалы и обычно первым набрасывался с критикой на всех выдающихся альпинистов. Она была вынуждена признать, что его слова заинтриговали ее.
– Что такого особенного в этом… парне? Как, кстати, его зовут?
– Чарльз Маквей.
– А разве в горах не постоянно бьют рекорды?
Джеймс усмехнулся, поймав ее взгляд в зеркале заднего вида.
– Ты шутишь? Тут по-другому. Если Чарльз завершит свою миссию, это изменит правила игры, причем не только в альпинизме. Он раздвигает границы возможностей человеческого организма. Показывает, на что способен человек. Это переход на следующий уровень.
– Звучит круто.
Джеймс поморщился, и Сесили поняла, что «круто» – это слабо сказано.
– Я делал репортаж, когда Чарльз объявил про «четырнадцать чистых вершин», но он заслуживает гораздо больше внимания. Очень надеюсь, что мне удастся заинтересовать «НацГео» или «Дикую природу» в крупной статье. Пока никому не удавалось получить от него эксклюзивное интервью.
Бен и Джеймс продолжили развивать тему, а Сесили сидела на заднем сиденье и «гуглила» Чарльза в сетях. Она была потрясена его фотографиями на фоне бескрайних горных пейзажей и наводящих ужас троп через сераки[8 - Серак – вертикально стоящие ледовые образования (столбы, зубы), часто образующиеся на передней кромке ледника.]. За всю жизнь она побывала только на Килиманджаро в Танзании. Восхождение оказалось довольно трудным. И гора была такой же высокой, как те пики, что пытался штурмовать Чарльз.
– А почему именно эти четырнадцать вершин?
– Это все горы мира, у которых высота более восьми тысяч метров, и они в Гималаях. Пики в зоне смерти. Каждую минуту, что ты проводишь на этой высоте, твое тело буквально умирает. Большинство берут с собой баллоны с кислородом, но только не Чарльз. Он пурист[9 - Пуризм – повышенная требовательность к сохранению изначальной чистоты и строгости стиля, а также приверженность канонам.].
– А как получается, что он способен на такое?
Джеймс на мгновение стиснул зубы.
– Не знаю. Я бы с радостью спросил у него об этом, но он не ответил ни на одно из моих электронных писем.
– Может, мне стоит написать ему? – сказал Бен.
– Попробуй рискни, черт побери.
Бен оторвал от руля обе руки и поднял их в знак капитуляции.
– Шутка… Да получишь ты свое интервью! Ты же знаешь, что альпинисты дико суеверны. Наверное, не хочет ни с кем разговаривать, пока не закончит миссию.
– Как ты, Джей. Ты же надел те же самые носки, что носил на Аконкагуа?[10 - Высочайшая вершина в Андах.] – поддразнила Сесили своего парня, разряжая атмосферу.
Бен и Джеймс постоянно соперничали за лучший материал, однако прошли через множество путешествий. Сесили помнила, как не находила себе места от тревоги, когда они штурмовали самую высокую вершину в Южной Америке. Они добились успеха, и она радовалась вместе с ними, хотя все это время была в безопасности и просидела дома, в Лондоне. Тогда она впервые испытала на себе действие «вершинной лихорадки». Стремления достичь вершины во что бы то ни стало.
– Мои верные горные носки, – Джеймс подмигнул, – творят чудеса.
– Только не на Килиманджаро. – Она погладила его по руке. – Я все еще переживаю из-за этого. Надеюсь, на этот раз я тебя не подведу.
Он перегнулся через спинку сиденья и взял ее за руку.
– Тогда было по-другому. А здесь не придется иметь дело с высотой. Ты отлично подготовилась. У тебя все получится, детка. Не о чем беспокоиться.
У нее не получилось.
На третьей горе, Сноудоне – или Ир-Виддфа, – Сесили чувствовала себя дико измотанной, потому что после двадцати часов восхождений сначала на Бен-Невис в Шотландии, а потом на Скофул-Пайк в Англии во время долгих переездов от горы к горе не смогла нормально отдохнуть.
– Я не смогу, – сказала она, когда, карабкаясь по мокрым камням, они преодолели половину узкого, как острый нож, Криб-Гоха. – А ты иди. Если поторопишься, то сможешь уложиться в двадцать четыре часа и пройти испытание.
– Я не брошу тебя.
Джеймс встал над склоном и смотрел вниз, пока Сесили пыталась добраться до него, перебираясь через камни.
– Бесполезно. Больше не могу. Я вернусь к машине – тут недалеко. У Бена есть термос с горячим чаем. Прошу тебя, второго Кили я не перенесу.
Она увидела на лице Джеймса борьбу. На Килиманджаро он вернулся вместе с ней. Но сейчас мог закончить маршрут.
– Если ты уверена…
– Уверена. Смотри, дождь заканчивается. Со мной все будет в порядке. – Она промокла насквозь, пальцы заледенели.
Он поцеловал ее.
– Двигайся прямо к машине, ладно? Сигнал здесь плохой, так что я не смогу узнать, как ты. Доберусь до вершины и вернусь через пару часов.
– Ладно. Иди!
И он пошел.
Но Сесили не двинулась к машине. После того как он ушел, она стала свидетелем того, что навсегда врезалось ей в память.
Женщина сорвалась вниз. У нее на глазах.
Следующие несколько часов стали самыми ужасными. Сесили ждала команду горных спасателей, постоянно дуя в свисток, чтобы задать направление.
– Ты герой, – сказал Джеймс, когда они встретились, и крепко прижал ее к себе.
Только Сесили не чувствовала себя героем. Она всего лишь ждала спасателей. Она не смогла спасти ту женщину. Не смогла предотвратить случившееся.
Когда они вернулись в Лондон, Джеймс написал статью, в которой назвал ее «Героиней Сноудона».
Сесили сожалела об этой статье. И сделала то, что считала правильным: записала то, что с ней случилось, – свою историю. В результате появился сырой, примитивный блог «Неудавшееся восхождение». Она описывала свой шок от увиденного. Свою печаль. И глубокое, укоренившееся осознание неудачи – она не смогла подняться на вершину Килиманджаро, не смогла дойти до финиша в «Трех вершинах», не смогла спасти женщину.
Она отправила эту историю Мишель, редактору онлайн-журнала «Дикая природа». Статья оказалась вирусной. Благодаря Джеймсу читатели тоже увидели в ней героя. Благодаря ее неустрашимой искренности в рассказе о неудачах при штурме вершин статья привлекла огромную аудиторию. Однако было нечто, о чем Сесили умолчала, – то, как глубоко скорбит по женщине, с которой была знакома совсем недолго. Рана была еще свежа.
И все же она рискнула – открылась миру. Это принесло свои плоды. Сесили впервые ощутила себя на пути к успеху. И поняла: нужно что-то еще, чтобы карьера пошла в гору.
И тут появился Чарльз.
