– Какой тебе еще на хрен приказ нужен?! Ты что, не видишь?! Они напали на нас!
Целый поток антипротонов пролился с планетарника, поражая «Гладиус». Середа с ужасом проследил, как блок-схема линейного рейдера на пульте теряет сектор за сектором – себумы выедали «торт»…
– Гады! – зарычал Копаныгин, врубая аннигилятор. – Жабы!
Круговой экран заполнился слоями бурлящего огня и светящегося дыма, исчерченного радиантами разлетавшихся осколков. Из-за дверей поста УАС доносился неумолчный, то слабевший, то нараставший грохот, пол сотрясался, будто в агонии.
– Скафандры надеть! – прокричал Виктор. – Быстро!
– Одевайтесь! – рявкнул Михаил. – Я щас!
Полушаровой аннигилятор дотянул заряд до вражеского крейсера, и экран запылал, вспыхнул ужасной, режущей глаза белизной, зарябил каскадом взрывов – волна антиматерии уничтожала все подряд. Газы, обломки, броня, живые существа – все это, обратившись в жесткое излучение, разлеталось бурлящими огненными вихрями.
– Скафандры! – просипел Виктор, обильно потея – на посту становилось все жарче.
Копаныгин рывком поднялся и взлетел под потолок – локальные гравиустановки отказали, образовалась зона нулевой гравитации, как в атриуме. Невесомость. Ругаясь, Михаил оттолкнулся от потолка, долетел до бокса и уцепился за шторку, упираясь ногами в пол. Шторка поддалась. Кряхтя, Копаныгин залез в скафандр, нацепил шлем и захлопнул лицевой щиток.
– Готов!
– Таппи!
– И я!
Виктор последним облачился в скафандр, замечая, как гаснет круговой экран. Биокерамическая оболочка «Гладиуса» уже накалилась до вишневого свечения, и Виктор видел лишь плотное облако дыма и газа, сквозь которое пульсировал сгусток голубого огня. Вдруг он погас, и туча медленно рассеялась.
Показался крейсер себумов, походивший на корж, чуть-чуть объеденный с краю. «Корж» удалялся.
– Драпают! – вскричал Таппи. – Ага!
Диск готовился к уходу в подпространство, но перед стартом из его объемистого шлюза выплыл цилиндр с пристыкованной к нему сферой. Он медленно вращался, занимая стационарную орбиту над Гадандой.
– Это боевая станция, – пробормотал Нупуру, – охранный спутник. Себумы ставят их везде, около каждой своей планеты… Что же это такое?..
– Это война, – сухо ответил Виктор. – Идем!
С трудом открыв сегментный люк, он выбрался в коридор… и увидел впереди звездное небо.
– А где все? – растерянно проговорил Таппи.
Они долго бродили по коридорам, радиальным и круговым, перешагивали наплывы металлокерамики, заглядывали в сквозные зияния пробоин, но ни одного живого человека так и не нашли. Попадались им только трупы обожженных или задохнувшихся. Обращенных в лед. А трех четвертей рейдера не существовало вовсе – лишь оплавленные обломки тянулись за кораблем, как хвост кометы.
– А ты говоришь – драпают… – с горечью произнес Копаныгин. – Да они раздолбали нас на хрен и ушли!
– К аварийному боту! – приказал Середа.
И они пошли к боту. На душе у Середы было тягостно. Паршиво было. Месяца не прошло с того дня, когда он стоял в каюте капитана Козелкова и предрекал беду. Выходит, накаркал?
Всего аварийных ботов должно было быть восемь, но с краю палубы чернела громадная пробоина – грузовик проедет – и загибалась внутрь затвердевшими струями металлопласта.
– Тысяча двести рентген, – сумрачно сообщил Копаныгин.
Виктор не ответил, он проводил техконтроль. Один из двух ботов был цел и невредим, только борт опалило огнем атомного распада.
– Забираемся!
– Может, еще наших поищем? – робко предложил Таппи.
– Где? Мы уже все обыскали! Выйдем в космос, посмотрим. Может, кто в скафандре?
Бот отстыковался от огрызка рейдера легко. Отплыл подальше и легонько столкнулся с трупом себума. Черный раздутый шар с торчащими выростами прополз по экрану, напоминая старинную морскую мину.
– А вон еще один! – воскликнул Нупуру возбужденно. – Этот в скафандре!
– Мишка! – крикнул Виктор Копаныгину, занявшему место пилота. – Подойди поближе, возьмем этого гада на борт!
– Да зачем он нам?
– Если живой, будет «языком»! Если сдох… Ты веди давай, потом разберемся!
Виктор пробрался в кессон и открыл внешний люк. Себум в пленочном скафандре выглядел, как блок «условно-живого» мяса в упаковке. Копаныгин медленно подвел бот и наехал на тушу, вылавливая ее кессоном, как сачком.
– Готово! – крикнул Виктор.
– А чего орать? – послышалось в наушниках. – Оглушил совсем… Люк заблокируй!
– Сейчас я…
Закрыв внешний люк, Виктор с болезненным любопытством оглядел себума. Его – или ее? – скафандр был прозрачен и герметичен, не позволяя организму раздуться в вакууме. Вескусианин напоминал кожаный мешок, коричневый и склизкий, весь в складках, с выростами разной длины. Три темных глаза смотрели стеклянисто, мертво и зло.
– Зачем же ты, гад, приперся сюда? – процедил Виктор сквозь зубы.
– Это ты кому? – поинтересовался Копаныгин.
– Это я себуму.
– А-а… Поднимайся, а то я запускаю рейсовый.
– Сейчас…
Аварийный бот не развивал большой скорости, и обратный путь до Гаданды растянулся на сутки. Но вот пухлый зеленый шар лег под аварийный бот и медленно покатился, занимая полнеба водянистым горбом.
– Начали спуск, – сказал Копаныгин. Говорить ему в принципе и не надо было, но привычка повторять команды вслух осталась еще с дипломных перелетов в ВШК, ее не вытравишь. Да и зачем?
– Высота сорок пять. Двигатели на торможении…
Навалилась тяжесть – среди оборудования аварийных ботов гравикомпенсаторы предусмотрены не были.
Облачность внизу не клубилась, пухлые белоснежные тучи, в западинах отливавшие малахитом, кучились на востоке. Мглистая дымка вилась вокруг, размывая виды. Хотя что увидишь с такой высоты?
Виктор заметил, что Таппи в скафандре сильно вздрагивает.
– Эй, ты чего? – встревожился он.
– Н-ничего… – выдавил Нупуру. – П-просто к-колотит всего…
– Ты часом не заболел?
– Отстань от него, – посоветовал Копаныгин. – При чем тут болезнь? У Таппи нервная реакция пошла… Знаешь, сколько длился наш бой? Ровно восемь минут! И за эти восемь минут…
– Я понял, – буркнул Виктор.
– Высота двадцать один. Перехожу в горизонталь!
Горизонт приподнялся, покосился и опустился ниже тупого носа бота.
– Во! – обрадовался Михаил. – Пеленг пошел! Сяду-ка я на киберпилоте, вот что…
Аварийный бот прошел над городом-портом и встал на дыбы. Со звонким щелчком вышли три посадочные опоры.
– Полная мощность на оси!
– Выполняется, – ответил киберпилот монотонным голосом.
– Половина мощности на оси!
– Выполняется…
– Реактор на холостой ход! Холодная тяга.
– Иду на посадку холодной тягой.
– Реактор – ноль! Стоп при стыке!
– Ноль-ноль.
– Двигатель стоп!
Бот качнулся, приседая, и замер. И тишина…
– Приехали… – прокряхтел Копаныгин.
Виктор первым прошагал в кессон. Брезгливо перешагнул себума, отпер внутренний и внешний люки. Выглянул и замер с колотящимся сердцем.
Города-порта больше не было. На месте космодрома парила километровая проплешина остекленевшего шлака. От зданий космопорта остались только фундаменты – щербатые, совсем черные, они блестели, словно облитые толстым слоем глазури. Было очень тихо, только потрескивание остывавшего пластолита слышалось в наушниках да унылое посвистывание ветра. А потом за спиной Виктора, в отсеке, зазвенел, захлебываясь, сигнал радиологической тревоги.
Глава 3. Передовая
– Жабы и здесь уже побывали, – глухо проговорил Копаныгин. – Т-твари…
– Вот теперь я тебя понимаю от и до, – высказался Нупуру.
Середа только отмахнулся – не до того.
– Пошли, – сказал он. – Поищем. Может, кто остался…
Он спустился с пологого откоса на стекломассовое шоссе, покрытое вздувшимися пузырями, и пошагал к городу. Пузыри под ногами лопались и противно хрустели. Чем ближе он подходил, тем больше деталей бедствия замечал – стены, припорошенные жирным черным пеплом; скрученные от жара решетчатые мачты микропогодников; остовы куполов-капониров – только дуги обгорелые торчат, с них грязные сосульки свисают, отражаясь в лужах расплавленного спектрогласа. Виктор потрогал пяткой сапога – поверхность лужи не прогнулась, спектроглас давно застыл.
– Трупов не видать пока, – с надеждой заметил Нупуру.
– Здесь знаешь какая температурка была? – вздохнул Копаныгин, обходя перевернутый вездеход с потекшими от жара эластичными гусеницами.
– Но не все же сразу! – отчаянно воззвал Таппи.
– Может, и не все, – сжалился над ним. Михаил.
Искали до самого обеда, но никаких следов уцелевших так и не нашли. Даже Нупуру угас.
– Пошли, – буркнул Копаныгин, – поедим…
И в этот момент до слуха Виктора донесся глухой свист.
– Ти-хо! – крикнул он и прислушался.
– Вон они! – заорал Таппи, подпрыгивая от возбуждения. – Вон! Я же говорил! А вы не верили!
Он захохотал, хлопая себя по ляжкам и тыча пальцем в сторону моря. Оттуда, стелясь над грязными волнами, подлетали пять или шесть глайдеров-антигравов. Они сделали круг над разрушенным городом и сели за околицей, с наветренной стороны.
– Правильно! – оценил Копаныгин. – А то нанесет активного пепла, и лечись потом целую неделю…
Виктор стремительно пошагал к месту посадки глайдеров. Народу из них повылезло много, человек тридцать, и Середа повеселел – в Порт-Гаданде всего-то числилось тридцать семь человек планетологов и космозоологов. Подойдя ближе, он заметил и присутствие женщин.
– Кто вы? – крикнула одна из них, шатенка в автоном-комплекте не по размеру.
Виктор опустил щиток и отдал честь, прикладывая руку к шлему:
– Младший командор Середа, честь имею!
– Командор Копаныгин! – отрекомендовался Михаил.
– Кибернетист Нупуру, – представился Таппи.
– Так вы с корабля?! – обрадовался сухощавый, очень смуглый парень лет тридцати. – Он на орбите, да?
– Ага! – весело согласился Копаныгин.
