– Дура, – пинаю ножку стула, на котором она расселась, и натягиваю пальто.
– Ты куда?
– Как куда? На панель, деньги зарабатывать.
– Ев… Я же не знала, – ноет мне в спину.
– Пошла ты.
Хлопаю дверью и плетусь к лестнице.
Выйдя на крыльцо, которое, кстати, только и попадает под камеры, выискиваю машину Валиева. Особо не напрягаюсь, тут не так много заниженных спортивных тачек.
Медленно шагаю по ступенькам и, завернувшись в пальто, открываю дверь, плюхаясь на сидение.
Дорогая кожа немного поскрипывает под моей наеденной пятой точкой, а в нос ударяет запах дорогого салона вперемешку с приятными мужскими духами.
Я в таком апатичном состоянии, что мне абсолютно плевать, как я сейчас выгляжу. Хотя лук еще тот: небрежный и наполовину распавшийся хвост на голове, пушистые домашние тапки, черные, затертые на коленках джинсы, растянутая футболка и пальто.
– Привет, – Валиев скользит по мне взглядом, но все, что я могу, это смотреть в одну точку прямо перед собой.
Еще немного, и лобовое стекло испепелится.
– У меня сперли твои деньги, – шумно выдыхаю и сразу слышу смешок.
– Ты просто находка, Лейкина.
Марк откровенно надо мной угорает.
– Ага.
– Как?
– Неважно, – накрываю лицо руками, потому что то, как это получилось, просто достойно Оскара.
– Я дам еще, не проблема. Но ты выполнишь мое условие.
– Притвориться невестой. Да. Почему я?
– Опять? На какой круг мы вышли? Я устал объяснять.
– Дядя, наследство, ты подходишь, Лейкина… Да, объяснения на высшем уровне, – снова вздыхаю, разглядывая свои ногти. – Что делать нужно?
На Марка стараюсь не смотреть, и так слишком тошно. А вид его довольной физиономии только подкинет дров в разгорающийся костер моего разочарования.
– Пока прийти к нам на ужин.
– Надеюсь, не сегодня? – разгибаю колени, чуть вытягивая ноги, и смотрю на свои тапки.
– Нет.
Марк прослеживает мой взгляд.
– Свинка Пеппа? – снова ухмыляется, разглядывая мои домашние носки с поросятами.
– Рада твоей осведомленности о таких изысках. Когда ужин?
– В пятницу.
– Хорошо. Могу идти?
– Вообще, я…
Договорить ему не даю, резко ныряю вниз, задевая ухом руль. Место, где сейчас находится мое лицо, угадать несложно. А все потому, что Макс, мой парень, идет с приятелем со стороны магазина. Будет совсем некстати, если он заметит меня сидящей в дорогой тачке Марка.
– Не так сразу, Лейкина. Я, конечно, понимаю, удержаться сложно…
Наглая лапа ложится на мой затылок, и я не церемонясь хлопаю Валиева по руке, быстренько поворачиваясь лицом к потолку. Правда, тут же сталкиваюсь с самодовольной ухмылкой. Боже, как же он меня бесит.
– Совсем? – пихаю его кулаком в грудь. – Убери руки.
– У тебя справки, случайно, нет? На парах ты явно поспокойнее. Притворяешься нормальной?
– Иди ты, – закатываю глаза. – Там парень в белой куртке к крыльцу шел. Он еще на улице или зашел в общагу?
Пальцы Марка ложатся на руль, и он вальяжно откидывается на спинку кресла.
– Там еще.
– Блин.
– Твой парень?
– Да.
– Пригласим присоединиться? Так мило сидим, по-домашнему.
Он снова надо мной издевается.
– В другой раз, – мило улыбаюсь, начиная теребить поясок пальто. – Еще там? – спрашиваю минуты через две.
– Там, там.
Он так нагло улыбается, что я начинаю соображать – врет. Врет, гад.
Резко вскакиваю. Конечно. Никакого Макса тут уже в помине нет.
– Я тебя убью, Валиев. Просто прикончу, – толкаю его локтем в бок и тянусь к ручке двери.
– Стоять.
Марк цепляет меня за воротник пальто и тянет назад. Впечатываюсь спиной в его грудь и затихаю.
– Я же сюда не ради того, чтобы тебя увидеть, ехал. Пристегнись.
– Что? Куда мы едем?
– Надо.
– Общага до двенадцати, меня не пустят.
Марк смотрит на часы, потом на меня.
– Ладно. Вали. Завтра съездим.
– Куда?
– Завтра и узнаешь.
– Хорошо, – пожимаю плечами и сразу выскальзываю на улицу, стараясь больше не касаться Валиева и не смотреть на него.
Глава 4
Практически перебежками добираюсь до комнаты, в которой творится что-то невообразимое.
Дашка с тапкой в руках возвышается над Надькой, которая забилась в угол кровати.
– Руки бы тебе оторвать, курица! – орет Водолеева и швыряет в Надю тапку.
– Я не знала. Я же не знала, – рыдает Голубцова, бросая на меня умоляющий взгляд.
– Даш, хватит, – повышаю голос, и подружка делает пару шагов назад.
– Ты из-за нее сто штук про…
– Успокойся, – прикладываю пальцы к губам. – Вернуть она все равно не вернет. Так что бить ее тапками необходимости нет, это не по-мо-же-т, – выдыхаю и сажусь на стул. – Она сама вам, что ли, рассказала? – спрашиваю Марину, потому что она пребывает в спокойствии.
– Ага. Мы из четыреста пятнадцатой пришли, а тут она, рыдает над своими склянками. Слово за слово, все и разболтала. Ну Дашка сразу в бой, если бы я ей тапок не подсунула, она б ее точно чем-нибудь потяжелее отлупила, – с опаской косится на сковороду. – А ты откуда вообще?
– С Валиевым виделась.
– Что сказал?
– Ничего нового. Короче, кажется, придется согласиться. Отдать ему деньги из своих накоплений я не могу. Точнее, могу, но…
– Да понятно, – вмешивается Даша. – Я тут подумала, надо к коменде сходить. Рассказать. Вдруг найдут того, кто спер.
Надя всхлипывает, и Дашка сразу удостаивает ее вниманием.
– А может, это ты? Припрятала, а теперь спектакль разыгрываешь?
– Я ничего не брала. Не брала. Ева, я правда не брала, – бормочет, обращаясь ко мне. – Честно.
Отвечать ей не хочется.
Я видеть эту дуру не могу. Кто ее просил? Это надо только додуматься – вышвырнуть чужую сумку в окно!
Вряд ли комендант нам поможет. Камер там нет. С повинной никто не придет. Можно написать заявление в полицию, но сумка-то на улице валялась. Фактически у меня ее никто не крал. Но сходить к ним, конечно, попробовать стоит. А вдруг.
– Ладно, давайте спать. У меня сейчас голова лопнет, – снимаю пальто и, повесив его на плечики, плетусь к кровати.
Девчонки быстренько готовятся ко сну и минут через десять вырубают свет.
Засыпаю я на удивление быстро, несмотря на то, что в голове настоящий кавардак. Мысли отравляют. Но, видимо, я так вымоталась за день, что мозг решает взять паузу.
Утром откладываю будильник в третий раз за последние двадцать минут и накрываю голову подушкой. Девчонки уже завтракают и оживленно о чем-то болтают.
Нехотя поднимаюсь с кровати и плетусь в душ. Приходится минут пятнадцать посидеть в очереди, прежде чем юркнуть в накуренное после вышедших отсюда девчонок помещение. Наспех ополаскиваюсь, мою голову и накручиваю на нее полотенце. С небольшим усилием натягиваю на еще немного влажное и липкое тело махровый халат и возвращаюсь в комнату, где меня уже ждет брат.
– Блин, ты же сказала, пойдем вместе, – бурчит Савва, поедая бутерброды.
– И пойдем. Десять минут мне дай.
Девчонки уже разбежались кто на работу, кто на учебу в корпус, который нам не по пути.
– Сейчас волосы просушу, оденусь, и все.
– Ну-ну. Десять минут. Конечно.
Савва громко вздыхает и достает из кармана телефон.
Брат поступил в универ только в этом году. Первокурсник-программист. И если я прошла сюда на бюджет без экзаменов по результатам всероссийской математической олимпиады, то за Савву родителям предстоит платить кругленькую сумму ежегодно.
Изначально его хотели поселить в другую общагу, но мама договорилась, чтоб Савку отправили сюда, мне под бок. Ему, кстати, такой расклад вообще не понравился. Мало кто захочет быть под присмотром старшей сестры, когда вот-вот оказался на свободе без родительской опеки.
– Все, – застегиваю свой любимый клетчатый пиджак прямого кроя, длиной чуть ниже попы, и оттягиваю брючины шорт. – Пошли, – перекидываю пальто через локоть и беру курс на остановку.
Брат нехотя плетется следом, пару раз поправляя лямки соскальзывающего по плечам рюкзака.
– Чего такой кислый?
– Сегодня тестирование.
– Не подготовился?
