Морвейн Ветер "Колесо судьбы. Пламя и крест"

Колесо судьбы. Пламя и крест
Морвейн Ветер

Продолжение истории о двух влюблённых, чьи сердца связала любовь сильнее смерти. Льеф и Кенна встретились во времена викингов, но вот уже Европа охвачена пламенем крестовых походов, а тамплиер Леннар укрывшись от гонений в Шотландии видит рыжеволосую девушку, которая с первого взгляда кажется ему смутно знакомой…

Морвейн Ветер

Колесо судьбы. Пламя и крест

ГЛАВА 1

В путешествии вдоль берегов Луары, по тем краям, что называют ещё «страной замков», то и дело возникает впечатление, что ты оказался в окружении оживших картин времён далёкого детства: тогда, перелистывая страницы красочной книги, каждый из нас с восторгом разглядывал многочисленные башни с крутыми конусами крыш и маникулями, казавшиеся неприступными высокие каменные стены, узкие бойницы, нависшие надо рвом мосты…

Но на самом деле у этих сказочных замков нет ничего общего с настоящими крепостями. Давно минули времена междоусобных войн, и затейливая архитектура тех замков, что растут по берегам королевской реки теперь, не имеет ничего общего с настоящей войной. Летящие кровли и стройные башни создаются теперь лишь для того, чтобы радовать глаз.

Уже давно закончились войны баронов, и обитатели крепостей и городов стояли на пороге эпохи Возрождения, а потомки хозяев тех замков, что стояли во главе отрядов рыцарей, преобразились в богатых землевладельцев и придворных. Вместо сумрачных и влажных замков-крепостей они выбирали роскошные дворцы, и безопасность интересовала их куда меньше, чем удобство. Но в своём убранстве дворцы эти были призваны напоминать о славных ушедших временах, и место неприступных крепостей заняли подобные по виду им дворцы.

***

Но путь Леннара де Труа пролегал дальше – через пролив, отделявший континентальную Европу от Британии.

Сев на корабль в Дьеппе, он проплыл вдоль базальтовых колонн ирландского берега, к шотландским берегам, где он сошел на землю и направился дальше.

Мимо разлома, разрубившего шотландское нагорье поперёк от залива Мори-Ферт до залива Ферт-оф-Лорн.

Вдоль долины Глен-Мор, по берегам длинных, узких озёр, одно за другим тянувшихся вдоль всей низины, к суровым берегам графства Кейтнесс.

С юго-востока над всадником нависали зелёные склоны Грампианских гор, а впереди тонул в тумане хребет Бен-Невис, опоясанный серпантином мшистой дорожки.

Лошадь вынесла Леннара к Хайленду Шотландии, дикому и почти безжизненному. Изредка встречавшиеся по пути деревушки прижимались к берегу моря, а по бокам поросшего травой тракта тянулся мрачный ельник, и лишь вдалеке проглядывали горные луга да вересковые пустоши.

Заросшая дорога тянулась по берегу Мори-Ферта на север, к Уику, единственному небольшому городку в этой пустынной земле. Рыболовная станция да три мельницы на стремительных потоках, бегущих вниз со скалистых круч к Глен-Мору – вот и всё хозяйство этого края туманов и ветров.

Те, кто жил здесь, с начала времен рассчитывали на море в деле обеспечения себя и пропитанием, и заработком. А само море было сурово к обитателям здешних мест, даже провести лодки по его волнам было нелегко. Четыреста пятьдесят миль шли корабли с товаром на борту, огибая суровое северное побережье, чтобы оказаться на западе у форта Уильям. Штормы и туманы, полные коварных скал извилистые проливы Уоркнейских и Пебридских островов странным образом напоминали Леннару о тех местах, которые он как будто бы видел в далёком детстве или во снах – но что это за места и откуда он мог помнить их, Леннар не знал.

Леннар не задержался в городе. Маленькие домишки, в беспорядке разбросанные тут и там, не интересовали его, а в трактире никто не спешил давать кров странному человеку, не брившемуся уже несколько недель и закутанному в дерюгу с ног до головы. Конь его, не раз бивший рекорды на турнирах и в бою, теперь выглядел не многим лучше, чем его владелец: хвост Вента спутался, а бока, не прикрытые попоной, покрывали липкие пятна грязи.

Леннар купил за пару медных монет немного муки, развёл её в колодезной воде и выпил получившуюся смесь. А затем снова поднялся в седло и двинулся на юго-восток.

Замок, бывший целью его путешествия, Леннар увидел издалека.

На одной изящной миниатюре, которую показал ему брат Роже, он видел это сооружение. Рука искусного мастера изобразила замок Уик похожим на ласточкино гнездо, закрепившееся на самом верху поднимавшихся из моря скал – там, где их огибает река Милл Лейд.

Высокие стены, поднимавшиеся над ними защитные башни с бойницами и подъёмные мосты не давали врагу никаких шансов для захвата. Двор замка украшала стройная Часовая башня, проход из которой вёл во внутренние комнаты, построенные ещё дедом нынешнего тана, в главный зал и в пристройку для леди.

Подъехав к воротам, Леннар кликнул стражу, но никто не спешил открывать ему. Так что путнику пришлось прокричать имя владельца ещё раз:

– Тан Локхарт! Мне нужно говорить с тобой!

И в последний, третий раз.

– Тан Локхарт! Если ты не откроешь передо мной ворота своего замка, я вынужден буду вызвать тебя на бой!

Говоря последние слова, Леннар скинул на землю дерюгу, и постовые, стоявшие у бойниц сторожевой башни, чуть подались назад, как будто он мог навредить им через крепостной ров.

На груди Леннара, на белоснежной тунике, покрывавшей кольчужный доспех и не тронутой дорожной пылью, красовался красный крест, который по эту и другую сторону Ла Манша мог бы узнать любой.

– Храмовник… – прошептал один из стражников.

– Храмовник! – крикнул другой, обращаясь к стражникам, сидящим в сторожке внизу.

– Храмовник… – нестройным хором повторили сидевшие за карточным столом. Один из них, самый молодой, поднялся на ноги и бросился к дверям, затем через двор к донжону, упал на колени перед троном тана, принимавшего просителей, и всю дорогу повторял, пока наконец не произнёс уже для тана:

– Мой тан! К вам приехал тамплиер!

В толпе просителей произошло шевеление, по рядам пробежал шёпоток, и среди слов, которые слетали с губ посетителей чаще всего, можно было различить два: «тамплиер» и «Роберт Брюс».

– Тамплиер… – вполголоса повторил тан, – откинуть мост! Приём окончен! – он поднял руку в предупреждающем жесте. – Все жалобы потом!

Несмотря на неприступный и воинственный вид снаружи, замок Уик оказался довольно изысканным внутри – обитель удовольствий, достойная самого короля. В башнях, нависавшими над стенами, по которым проходили караульные, были обустроены просторные восьмиугольные залы, освещенные лучами солнца, падавшими из стрельчатых окон. В этом же замке нашлось место и для богатого собрания книг, слухи о котором доходили даже до Франции. Немало ценных миниатюр хранилось здесь.

Тан Магнус Локхарт, граф Оркни, тан Кейтнесса и ярл семи островов принимал в помещении библиотеки важных гостей, а порой и любовниц – но никоим образом не обходил стороной и законную жену, невозмутимую Керстин, родившую ему шестерых сыновей и троих дочерей.

Троих из сыновей тана Леннар знал… И сейчас, стоя среди полок, уставленных книгами, напротив дубового стола одного из двенадцати танов, державших Шотландию в руках, он мысленно представлял себе, как скажет о том, что дети его не вернутся назад.

Святая земля была потеряна – и все, кто отправился на освобождение гроба Господня, ведомые убеждениями ли, или в поисках наживы, уже не вернутся назад.

18 мая 1291 года под натиском сарацин пала Акра – последний оплот рыцарей Креста на библейской земле. Иерусалимского королевства, возникшего за двести лет до этого и ставшего символом первых побед христиан на востоке, больше не было. Мечты церковников о властвовании христианства в землях востока развеялись как дым. Все те места, за которые долгие века походов лилась кровь рыцарей и простых мечтателей, снова оказались в полной власти мусульман.

Этот удар оказался жестоким поражением для рыцарей Храма – они остались без очень важного для них места, где приобретали военное мастерство и воевали во славу Господню, но вместе с тем потеряли и саму идею, с которой был образован орден. Необходимость содержания отрядов сильных и обученных воинов теперь не имела под собой основы.

А 13 октября 1307 года Филипп IV подписал указ, согласно которому надлежало схватить всех рыцарей Храма в пределах земель, принадлежащих ему. На всем континенте тамплиеров сажали в застенки, допрашивали, пытали и сжигали на кострах.

В те же дни, когда Леннар де Труа проезжал по мосту замка Уик, в семистах милях от него, в подвалах замка Тампль, великий магистр, Жак де Моле, молил Господа своего о помощи и оправдании невиновных, оклеветанных злой людской молвой – но осознавал, что еще пройдет немало времени, прежде чем он обретет покой. Двадцать второй магистр Ордена Бедных Братьев, рыцарей Христа и Храма Соломона – религиозного ордена, в последние две сотни лет ставшим едва ли не самой влиятельной организацией в Европе, вместе с пятью тысячами братьев находился в заключении у Филиппа IV, короля Франции.

В Шотландии всё обстояло иначе.

Роберт Брюс, уже более десяти лет как получивший титул графа Карика, собирал вокруг себя всё больше соратников. Он уже был отлучён от церкви и потому не опасался её кары. Не признававший Брюса Авиньон? не мог заключать с ним договоры и не имел никакого влияния в его землях. Папские указы не обладали законной силой в Шотландии, а потому не действовал здесь и указ, призывающий способствовать закрытию всех миссий ордена и возбраняющий само существование ордена Храма по всей Европе.

И рыцарь, стремящийся укрыться от гонителей во всех странах Европы, мог надеяться не только найти здесь убежище, но и рассчитывать на покровительство Брюса.

– Я всё знаю, можешь ничего не говорить, – произнёс тан и, минуя Леннара, присел у окна на каменную скамью. – Все мысли написаны у тебя на лице.

На тане Локхарте была надета длинная, отороченная мехом роба. На голове его был красиво драпированный шаперон*.

Леннар вскинулся и посмотрел на него.

– Разве все?

Тан устроился поудобнее. Достав из складок одеяния батистовый платок, он высморкался в него и вытер нос.

– Ты ищешь кров, Леннар де Труа, младший сын брата моего шурина и правнук моей бабки, что родом из Труа. И я рад, что ты обратился ко мне. Теперь настали нелёгкие времена. И каждому достойному шотландцу пригодится верная рука, которая в силах удержать меч.

Леннар невольно коснулся рукояти меча.

– Это так, – сказал он, – в трудные времена верные Господу нашему должны стоять на одной стороне.

Тан Локхарт чуть поморщился. Здесь, в Шотландии, кельтские традиции – языческие или христианские – были сильны, как нигде. Непринятые католической церковью ирландские монахи выстроили в Шотландской земле немало монастырей.

Он сам, потомок одного из древнейших кельтских родов, никогда не забывал о своих корнях.

– Добрые люди всегда должны стоять на одной стороне, – ответил он.

– И потому, – продолжил Леннар, сделав вид, что не заметил маленькой поправки в его словах, – те, кому я служу, хотели бы говорить с теми, кому служишь ты.

Тан свёл брови к переносице.

– Я не служу никому! – резко ответил он.

– Прости, мой господин, – ничуть не смущённый, Леннар отвесил поклон, – но те, кому не служу я, всё же хотели бы видеть их.

Тан побарабанил пальцами по каменному подлокотнику.

– Это не такой простой вопрос, – сказал он. – Я впустил тебя в дом, потому что меч тамплиера ценится высоко, как никакой другой. Но боюсь, как бы теперь моё великодушие не обратилось против меня.

– Не обратится, тан Локхарт, – Леннар улыбнулся едва заметно, и тан невольно отметил, что улыбка его не походила на улыбки вельмож – через неё на мир как будто бы проливался небесный свет. – Каждый получит по заслугам. Так решено на небесах давным-давно.

Тан причмокнул губами, выдавая недовольство тем, во что желает впутать его тамплиер.

– А что с моими сыновьями, а, рыцарь поверженного храма? Как они получили по своим делам?

Леннар высоко поднял подбородок.

– Конахт отдал жизнь свою, чтобы выполнить святую миссию, мой господин. Но прежде чем сердце его остановилось, он успел коснуться святынь – то и была лучшая награда для него.

– Лучшая награда… – пробормотал тан. – Он мой сын!

– Не я его убил.

– Не ты… иначе не стоять бы тебе передо мной. Ладно! – хлопнув себя по коленям, тан поднялся на ноги. – Мой младшая дочь проводит тебя в башню, где ты сможешь умыться и отдохнуть. Только смотри… – Тан поманил Леннара пальцем и, понизив голос, произнёс, – не смей и ей морочить голову своими святыми местами! Оставьте наконец в покое моих детей! И чтобы я от тебя не слышал при ней, что Конахт получил по делам! Убью, если причинишь ей боль.

– Я всё понимаю, – Леннар опустил глаза, – вы любите её.

– Да. Кенна! – крикнул тан. – Кенна, где тебя носит, забери тебя трау**!

Несколько секунд в комнате стояла тишина. Затем за дверью послышались шорох парчи и негромкие шаги.

На лестнице показалась девушка невысокого роста, длинные рыжие волосы которой были слегка припечены сзади горячими щипцами.

Костюм её был скроен на мальчишеский лад и состоял из рубашки до самых икр с длинными узкими рукавами и более короткого блио. И та, и другая части одежды были изготовлены из дорогого сукна, и по краям отделаны изысканным шитьём. Тонкую талию подчёркивал широкий пояс, украшенный самоцветами. Из-под рубашки виднелись вышитые же полусапожки, и на голове лежала бархатная шапочка. Плечи покрывал шёлковый плащ, подбитый пушистым мехом, а рукава поддерживали золотые браслеты. На груди плащ украшала изящная застёжка.

Всё это вместе – длинные рыжие волосы, голубые глаза, расшитые сапожки и мех, нежно касавшийся щёк, на мгновение напомнили Леннару о чём-то – но о чём именно, он вспомнить так и не смог.

Комментарий к Часть 2. Глава 1.

1 – Резиденция Папы в то время находилась в Авиньоне

* Сложный драпированный убор, возникший из капюшона в раннее средневековье. Постепенно увеличивался в размерах. В XIII в. к нему приделали «хвост» («кэ»), в котором хранили мелкие ценные предметы. Концы шаперона, украшенные зубцами, спускались на плечи.

** По шотландским поверьям – ночные существа, выкрадывали детей