Светлана Нарватова "Пиппа ищет неприятностей"

Наёмник недовольно присел на своё место у костра. И тут, словно поджидал, из леса появился мальчишка с пучком травы.

– А вдруг он и правда нас отравит? – напрягся Пёс.

– Тебя бы стоило, но я проверю, чтобы ничего такого он не подбросил, – как обычно невозмутимо отреагировал Ровняла.

Так. У нас тут целых два знатока ядовитых трав. Из тех, кто признался. Поход обещает быть веселым.

Пучок подвергся тщательному осмотру, обнюхиванию, обкусыванию и обсуждению знатоками у котла. Я тоже пересел поближе. Сразу после Пончика. Он отцепился от Неша, подошел к костру со своим тазиком под еду и сел на краешек бревна у костровища. Другой конец, на котором сидели Ровняла и Филька, поднялся, и пацан чуть не упал, смешно замахав руками. Пришлось спасать. Я сел рядом, втроем мы уравновесили гиганта.

– Откуда ты знаешь травы? – спросил я у мальчишки.

– Так тетка Берта, сестра брата моего дядьки по мамашиной линии, так она травница. Пока у неё жил, и научился. Тетушка Берта – она добрая была, упокой ее душу Защитница. Я ежли не ту травку принесу, так она только пару раз ремнем даст, золотое сердце – человек была! – с дебильно-радостным выражением поделился он и обтер рукой нос.

Клык намерился резать утвержденную по результатам обсуждения зелень.

– Ты ее хоть из бурдюка водой обдай, – возмутился я и повернулся к пацану. – И ты иди умойся.

Нашли друг друга, два чистюли, повара – не приведи Защитница. Благо зараза на огне не выживает.

– В лесу грязи нет! – чирикнул мальчишка и, увернувшись от очередного леща, поскакал в сторону реки.

Вот же… стрекозёл малолетний.

Я зачерпнул кружкой варева из второго котла. К ягоде туда добавили какие-то веточки и сушеных трав из запасов Клыка. Получилось очень неплохо. Живот возмущенно забулькал, требуя еды. Даже флаобец выбрался из-под своего дерева с кружкой, чашкой, ложкой и луком. Гарант мира и спокойствия в отряде.

Пацан так же вприпрыжку прискакал обратно и, словно нечаянно, стряхнул на меня ледяную воду с рук. Прямо на шею и за ворот, зараза.

– Что вы не едите-то? Несамостоятельные вы какие, – заявил он, забрал половник у остолбеневшего Клыка и тарелку у Грозы, который устроился ближе всего к котлу.

Ну понятно, кто главный защитник!

– Вообще-то мне по старшинству первому положено, – возмутился я.

Флаобец принял тарелку с варевом, коротко кивнул и отошел к облюбованному дереву.

– Что же вы сразу-то не сказали? – Филька потянулся за бадейкой Пончика.

– Что не сказал?

– На, держи, – он сунул Пончиковый тазик в руки Клыку и стал накладывать туда. – Что вы тут старший, не сказали. Вы хорошо сохранились, я думал, старший – Ровняла.

Забрав у Клыка и протянув двумя трясущимися от напряжения руками кашу великану, мальчишка потянулся за миской Ровнялы. Тот тоже проигнорировал иерархию. Видимо, слишком хотел есть. Так все хотят есть!

– Я по статусу старше!

– А, ну если только по статусу, – мальчишка передал тарелку с едой Ровняле и потянулся за моей. Ну правильно, между мной и Псом выбор очевиден.

– Ой, про статус я не подумал совсем. Вы кушайте, кушайте, дяденька Дикий. Нельзя вам голодному. У вас у голодного статус какой-то особенно старый и сердитый, – протянул мне тарелку паршивец. – Клык, а ты что, есть не будешь?

– Тык я… – варвар, наверное, хотел сказать, что еще не всем наложено, но вдруг вспомнил, что он теперь не младший, и протянул свою расписную миску. Получив порцию, довольный, сел к огню.

Пёс, в отличие от Клыка, источал возмущение. Он поднялся и молча сунул свою тарелку в руки Фильки. Тот наложил с верхом, сделал шаг, чтобы отдать, но запнулся (обо что, интересно?) и вывалил содержимое прямо на… большую часть на землю, Пёс успел отскочить, только на сапоги попало немного.

– Ой, дяденька Пёс, я нечаянно, я совсем нечаянно. Я всё сейчас уберу и помою и в чистое вам положу! – принялся извиняться мальчишка так, что даже я поверил.

А вот Ровняла – нет. Он злорадно ухмыльнулся в усы, поглядывая на сценку из-под бровей.

Пипка быстро сгреб кашу половником обратно тарелку и прежде, чем огорошенный ситуацией Пёс успел что-то сказать, помчался в сторону реки. Потом встал как вкопанный.

– Дяденька Ровняла, у вас случаем мерёжки не найдется? Что даром каше пропадать? Авось рыбы к утру наловим.

– Мой мерожа есть! – отставил свою тарелку Клык и пошел искать снасти в вещах.

Лицо Пса, до которого стало доходить, что он не просто без еды, он надолго без еды, кривилось от эмоций, а пальцы сжимались-разжимались, будто он представлял себе в них мальчишку.

Выхватив снасть у варвара и крикнув Псу: «Я быстро!», Филька умчался к воде.

– Так! Где его вещи? Я сейчас его посуду возьму! – Пёс качнулся в сторону повозки, где лежала котомка парня.

– Пёс, при всём сочувствии, в чужих вещах ты копаться не будешь, – предупредил я.

– Да идите вы! – рявкнул он и сделал пару шагов.

Бревно подо мной качнулось, и как по команде поднялись Пончик и Гроза – с верным луком. Со стороны могло показаться, что они поддерживают моё распоряжение. Но я-то понимал, что это всего лишь следствие правильной расстановки приоритетов со стороны поганца-пацана.

Пёс поморщился, но вернулся к костру, зачерпнул кружкой ягодный напиток и стал цедить его мелкими глотками.

Я уже почти справился со своей порцией, когда из сгустившего сумрака появился Пипка.

– Вот, дяденька Пёс, видите, я – мигом, – сыпал он словами, положил в чистую (я надеюсь) тарелку варева и протянул наемнику.

Тот на всякий случай отскочил, но неприятностей не последовало, и он смог нормально поесть.

Раскидав добавки (а каша с грибами и травами получилась неожиданно вкусной), пацан сходил за своей тарелкой и втиснулся между мной и Ровнялой.

Словно ветерок коснулся моей щеки, и по плечу щекотно мазнула хвостом Филькина зверюга. Полубелка, полухорёк требовательно застрекотал.

– Кис-кис, – своим грубым басом позвал его Пончик и протянул в нашу сторону свой тазик с остатками каши на дне.

Зверек чирикнул мне на ухо и рванул по головам (в прямом смысле) к вожделенной еде. Видимо, при его размерах, разницу в росте человеческих существ он не замечал. Шорёк устроился на плече у великана и просительно, судя по интонациям, заверещал.

– Ешь! – показал ему на тазик с кашей Пончик.

– Вы, дяденька, ему на ложке дайте. Этот предатель испачкаться боится, – пояснил с набитым ртом пацан.

Пончик недоверчиво зачерпнул варево ложкой и протянул к плечу. Рыжий звереныш аккуратно зачерпнул лапкой несколько зернышек и шустро их проглотил.

– Ух ты! – восхитился Пончик как ребенок. Своим мощным басом. Зверек сиганул на голову Ровняле, тот зашипел, и хвостатый соскочил обратно на плечо к гиганту. – На! – тот снова протянул ложку.

– Ты же говорил, он только насекомыми, жабами и змейками питается, – ткнул я пацана.

– Ну так когда его не кормят, что ему остается? – пожал плечами Филька, даже не думая смущаться.

Остальная часть ужина прошла без происшествий. Сытые мужики подобрели, даже Пёс утихомирился. Гроза, возможно, тоже подобрел, но этого никто не заметил. Он как-то неуловимо исчез, потом появился со стороны речки с чистой тарелкой и, устроившись в одеяле под своим деревом, задремал. Или сделал вид.

Сгрузив на Пипку обязанности по мытью посуды (никто его за язык не тянул, когда он себя в слуги предлагал), воины неспешно попивали ягодный напиток и говорили за жизнь. Вскоре, гремя котелком с тарелками, вернулся Пипка.

– А правду говорят, что возле столицы нечисти много? – усаживаясь рядом со мной, простодушно поинтересовался Филька.

Глава 11. Пиппа

Мыть посуду в холодной реке было неприятно, но неизбежно. Приходилось соответствовать заявленной роли. Уже давно мне не доводилось опускаться до грязной работы, но то, что ты однажды научился делать руками, остаётся с тобой навсегда. А в детстве мне и посуду приходилось мыть, и полы драить, и сортиры вычищать. Поэтому руки работали сами по себе, а голова – сама по себе.

Что сказать? Я ожидала худшего. Гораздо. У меня в отряде оказалось целых двое сторонников. И двое противников. На моей стороне командир и маг. Этого уже немало. Но и не много – в такой разношерстной компании, где каждый сам за себя. Нужно перетянуть на свою сторону Пончика, и перевес будет на моей стороне. Власть, магия, сила. М? По-моему, звучит оптимистично.

Одно мне не давало покоя: слова тетушки Магды о нечисти возле столицы. Мэтр больше всего не любил три темы: столицы, нечисти и своей молодости. Я понимала, что все три темы были как-то связаны между собой. Скорее всего, нечисть в столице лишила его родных. Во всяком случае, я иногда замечала, как печально он смотрит в свой медальон. Мне он его никогда не показывал и не рассказывал, кто там изображен. Думаю, ему было очень больно говорить об этом человеке. Так же, как о своей юности, столице и нечисти.

Так я это к чему? К тому, что от учителя я информацией не обладала. Даже если он что-то знал, со мною не делился. А я предпочитала знать, чего ожидать. И к чему готовиться.

Поэтому, пользуясь благодушным настроением сытых мужчин, я устроилась на своё ужинное место и поинтересовалась:

– А правду говорят, что возле столицы нечисти много?

– Что, страшно? – едко поинтересовался Пёс.

– Конечно, страшно. Отчего ж нестрашно-то? Все, у кого есть мозги, боятся нечисти. Дяденька Пончик, вот вы боитесь нечисти? Что она вас загрызёт?

– Меня трудно загрызть, – своим басом заметил громила.

– Это понятно, – согласилась я. – Ну а если много нечисти нападёт?

– Если много нечисти, то могут загрызть, – кивнул он.

– Видите, дяденька Пёс, даже такого большого и сильного воина, как дяденька Пончик, нечисть может загрызть. Что же говорить про маленького слабенького меня?

– Так возвращайся, возвращайся. Много там нечисти, – глядя мне в глаза через костёр, стал убеждать старый воин. – Не только нечисти, но и разбойников-душегубцев. Возвращайся, пока не поздно!

– Так вы, дяденька Ровняла, это обо мне беспокоитесь? Вы обо мне не беспокойтесь. Если мне на роду Защитницей положено погибнуть в когтях нешьесса, так от судьбы-то не уйдешь.

– Если ты так покорно принимаешь судьбу, что же не остался в поместье своей хозяйки? – насмешливо полюбопытствовал Дикий.

– Дяденька Дикий, так хозяйка Эллис – она же не нешьесс, – пояснила я. – И когтей у нее нет. И даже зубы не все на месте. Хозяин, он, знаете, как подпивал, так горяч был на руку. Меня вот тоже палкой по спине отходил, что на письма воду пролил. А я, дяденька, аккуратный. Почти. Обычно. А тут Шорька разыгрался, – вдохновенно врала я, подводя к очень важному для меня моменту. – Прыгнул да и уронил вазу с цветами. Их я как раз для хозяйки принес. Так и цветы помялись, и письма промокли. И ваза разбилась. А ваза-то в доме уже лет сто стоит, а то и двести. Выбросили бы давно да новую уже купили. Вот почему, дяденька Дикий, богатые люди такие жадные? – я изобразила жалобное выражение на лице.

Воины радостно посмеивались над моей «глупостью». Приятно же чувствовать себя умнее других. Даже если «другие» – это мальчишка-сирота. Только Дикий смотрел на меня как-то… серьезно слишком.

– Если ни когтей, ни зубов, что ж её бояться? – посмеиваясь, спросил Пёс.

– Так, дяденька, дворецкий у неё есть. А у него розги. А я ещё после хозяиновой палки спину не вылечил. Тетка Магда в хурсете велела ходить до самой столицы, и потом еще дней десять.

– В «хурсете»? – переспросил Пончик. Он был тугодум, но, видимо, все остальные слова в моём рассказе были ему знакомы.

– Да! Вот, хотите, покажу? Она мне его переделала из того, что от ее мужа осталось, – я задрала рубашку, демонстрируя всем «доспех», скрывающий девичьи прелести. Сейчас, в темноте, при свете костра была идеальная возможность продемонстрировать его так, чтобы мужчины не рассмотрели лишнего.

– Что же ты не предупредил сразу? – нахмурил брови Дикий.

– Дяденька Дикий, да вы не беспокойтесь, я же всё могу делать! Мне только тяжелое нельзя носить. А если бы я сказал, так вы бы меня не взяли. Зачем вам увечный? Я же не увечный! Я всё могу. Просто не всё умею. Дяденька Ровняла, а правду говорят, что нечисть не просто так появляется, а её кто-то зовет? – переключила я внимание собеседников на другой важный вопрос.

– Кто это тебе такое сказал? – прищурился Дикий.

– Так, дяденька, у хозяйки книга была. Она ее по вечерам читала. И обложка твердая, и золотом отделана. Сразу видно, серьёзная книга.

– Ты читать, что ли, умеешь? – насмешливо поинтересовался Пёс.

– Дяденька Пёс, так племянница бабки моей Венди была замужем за дворовым клирика из храма Защитницы. Так я когда жил у них, меня клирик и научил. Так-то я смышлёный. Просто не очень. В книге как раз говорилось, как нечисть появилась.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Дикий.

– Было это давно, лет сто или двести назад, а может и больше. Там точно не говорилось. Так вот, как-то один флаобский маг приехал по делам своим мажеским в наше королевство. А маг был непростой, хоть молодой и красивый. Могущественный был – прямо смерть! И вот пригласили его как-то во дворец. И там он увидел прынцессу. А прынцесса была – ну такой красивой, что каждый, кто её видал, сразу без чувствов падал.

– Точно от красоты?

– Точно, дяденька Ровняла, там прямо так и написано было. И влюбился маг прямо с первого взгляда. И говорит: «Выходи за меня замуж!» – я специально громко выкрикнула, и пальцы как когти загнула. У нас так всегда в приюте страшилки рассказывали. Воины хохотнули, когда успокоились, а я продолжила: – А она и говорит: «Я подумаю, то-сё, в моем сердце ваши глаза голубые оставили неизлечимый след. А вы еще и маг могущественный, что сил нету, как хочу за вас замуж». В общем, обнадёжила его, подарки всякие от него получала, в беседках с ним за руку держалась. А потом вдруг – раз! – узнаёт маг, что её замуж отдают, только за другого. Разозлился он и так колданул по-древнему, что разорвалась завеса мироздания, и вышли оттуда хитрые нешьессы с рогами, и кровожадные цхерки с челюстями как мой локоть, и чисибуны мелкие, но пакостливые, которые зерно воруют из амбаров. И бросились они все на короля и прынцессу. И давай их рвать по-страшному вместе с придворными.

– Придворные тоже короля рвали «по-страшному»?

– Да кто ж их знает, дяденька Пёс. Может, и среди придворных кровопийцы были. По мне так, все хозяева от нешьессов род ведут. Вот когда прынцесса при смерти была, подошел к ней маг, а она ему: «Я буду вечно любить тебя до самой смерти!», – и дух отдала. Не обманула, значить. А маг так расстроился, что руки на себя наложил. Так что никто назад нечисть-то и не загнал.

– А книга-то как называлась? – посмеиваясь, поинтересовался Дикий.

– «Последний про?клятый поцелуй» она называлась. Чего вы смеётесь? Нехорошо смеяться над чужой бедой! Они хотя маг и прынцесса, но всё же люди, – «обиделась» я.

Книгу я, кстати, действительно читала. Ее привезла с собой гадкая мамаша Беннет. Ну я и позаимствовала. Интересно же, что читают столичные штучки. А тут такая возможность узнать, что из сказанного – правда.

Утерев глаза от слез, заговорил Ровняла:

– Я тоже слышал, что какой-то флаобец-чернокнижник когда-то впустил в мир нечисть. Только не от любви, а нанял его основатель нынешней династии, чтобы освободить трон. А когда дело было сделано, не захотел расплачиваться. На что маг сказал: «За половину денег – половина работы». И сбежал. Так никто с ними до сих пор справиться не может.

– Как «нэ может»? Наш шаман может! – влез Клык. – Корол шаман приглашал с нэчыст воеват. Шаман загнал нэчист!

– А откуда же она тогда опять появилась? – спросила я. – Выходит, он плохо нечисть загнал?

– Он хорошо нэчист загнал! Нэчист кто-то вызвал. Опят.