На следующий день он снова в школе не появляется. И это кажется мне странным.
Я морально подготовилась к пытке. Тысячу раз репетировала диалог с подонком. Уже согласная на его условия, даже найти как-нибудь и заплатить ему эти несчастные двести тысяч, только бы мой персональный ад скорее закончился… А Сычев взял и куда-то исчез.
Казалось бы, надо радоваться, но радоваться у меня не получается. Почему-то терзает плохое предчувствие. То и дело заглядываю в мессенджер, открываю наш диалог, где всё ещё красуются мои интимные фото и его хамское сообщение. В сети Сычев не появлялся уже более суток. И это кажется мне подозрительным. Вдруг с ним что-то случилось?
В конце концов не выдерживаю и набираю ему на сотовый. Как я и думала, телефон Сергея оказывается отключен.
Набираюсь смелости и подхожу к его друзьям после урока. Но они лишь смеются:
– Что, соскучились по своему ухажёру, Татьяна Петровна?
– Я вообще-то ваш классный руководитель и должна быть в курсе причины отсутствия учеников на уроках.
– Ну, мы за ним не следим, – ухмыляется Власов.
– А вы что, даже не созваниваетесь? – удивляюсь я. – Вы же вроде дружите?
– Да у него телефон второй день отключен, – сообщает Андрей Стоянов, которого все называют Дюшей.
– То есть, у вас в школе это нормально – вот так пропасть на пару дней и никому ничего не сообщить?
– Ну, Серый редко перед кем-то отчитывается. Такой уж он человек, – пожимает плечами Андрей с нахальной улыбкой на губах.
– То есть, для него это обычное явление – исчезнуть на два дня и телефон отключить? – не унимаюсь я.
– Да мало ли где он зависает, – насмешливо вставляет Власов.
– И с кем, – многозначительно добавляет Маргарита, вклиниваясь в наш разговор и беззастенчиво обнимая одного из парней за шею.
Отчего-то именно её фраза царапает мне слух сильнее остальных.
– Хорошо… – вздыхаю я. – Я поняла. Значит, мне придётся связаться с его родителями, чтобы выяснить причину отсутствия их сына в школе.
– Татьяна Петровна, ну зачем вам это надо? – вкрадчиво интересуется Стоянов, делая шаг ко мне. Заставляя невольно отстраниться. – Подумаешь, человек пару дней пропустил? Он потом обязательно всё наверстает.
– Работа у меня такая. Я несу ответственность за вас.
– Давайте, мы узнаем, где он, и вам сообщим? Зачем сразу родителям звонить? Лучше ведь жить дружно, правда? Татьяна Петровна?
Мне становится не по себе от таких разговоров. Будто мне угрожают. Да ведь так и есть, этот Стоянов мне почти что открытым текстом сейчас угрожает. Но возмутиться я не смею.
– Хорошо. Передайте ему, чтобы позвонил мне. Если до конца дня он этого не сделает, завтра я буду вынуждена связаться с его родителями.
– А номерок-то ваш можно узнать? Куда он звонить-то будет?
Я краснею вся с ног до головы, осознав, насколько только что прокололась. Но исправить уже ничего нельзя.
– У него есть мой номер, – сдавленно произношу я.
– О-о-о-о… – тянут хором парни.
– Прекратите это, – повышаю я голос, чувствуя, как полыхает лицо. – Не забывайте, что я ваш учитель, в конце концов!
Они все до единого замолкают, но нагло ухмыляются, глядя на меня. А мне хочется провалиться сквозь землю.
– Идите уже на следующий урок!
– До свидания, Татьяна Петровна.
– До свидания.
Класс пустеет. Остаюсь только я и Маргарита. Вопросительно смотрю ей в глаза. Но мою ученицу это ничуть не смущает. Она не торопится озвучивать причину, по которой задержалась. Нахально усаживается напротив меня прямо на парту. Склонив голову набок, разглядывает меня, жуёт жвачку и наматывает вьющийся локон себе на палец.
– Ты что-то хотела, Маргарита? – не выдерживаю я.
– Татьяна Петровна, вы вроде неплохой человек. И я хочу дать вам один совет. По поводу Сыча.
– Какой же?
– Знаете… Серёжа – один из тех парней, которым проще дать, чем объяснить, почему нет. А потом, когда добьется своего, сразу теряет интерес. Так что лучше не подпускайте его близко.
– Спасибо за ценную информацию, Маргарита, – сдержанно отвечаю я, пораженная её словами. – Но ты зря переживаешь. У меня есть жених, и никаких других парней я подпускать к себе не собираюсь. Тем более своих учеников. Это аморально.
Маргарита снисходительно улыбается мне:
– Ну вот и чудненько. Главное, я вас предупредила!
После этого она спрыгивает с парты и кошачьей походкой покидает класс.
12. Волнуешься за меня?
– Серёжа, может, все-таки в больницу сходить? Вдруг у тебя перелом?
– Иди нах*й.
Мать психует, рывком поднимается с моего дивана. Строит из себя оскорбленную невинность. А меня от её внезапно проснувшегося беспокойства тошнит.
Вчера она больше за своего любовника переживала, чем за мои отбитые почки. И сокрушалась, что этот боров больше к ней не придёт. А сегодня протрезвела и опомнилась, что я мог получить серьёзные травмы. Шкура тупая, а не мать.
Надо где-то травмат раздобыть. И пусть тогда сунется ещё хоть один урод сюда, яйца отстрелю. Но на травмат тоже деньги нужны, которых у меня нихрена нет.
Блять, когда уже закончится это нищебродское существование?
Всё тело болит, башка раскалывается, а эта сука ещё и музыку врубила на кухне. Напевает что-то там ходит, весело ей. Ну хули, всё же заебись. Подумаешь, любовник сына чуток поломал. С кем не бывает.
За окном уже темнеет, скоро вечер. Жрать охота, а ещё пить, просто п*здец как. Пытаюсь перевернуться на спину, надо попробовать встать. Просить мать, чтобы принесла воды, западло. Да мне вообще находиться с ней в одном помещении западло. Но пока я не особо транспортабельный, приходится терпеть. Надеюсь, завтра станет проще.
Кое-как перемещаюсь в сидячее положение. В башке свистит, и вся комната качается, как мачта корабля. Походу у меня сотряс. Зашибись.
Упираюсь двумя руками в диван и пытаюсь встать, но тут разражается свирепой трелью наш дверной звонок.
Слышу, как мать открывает дверь и своим неестественным приторным голосом начинает пищать:
– Ой, привет, мальчики! А Серёжа спит. Что-нибудь ему передать?
– Здрасьте, теть Лиля. А чего у него телефон отключен второй день, не знаете?
– Ну какая я вам тётя. Просто Лиля. Не знаю даже, но как проснётся, обязательно спрошу.
Вот сука. Игнорируя боль сразу во всех частях тела, все-таки встаю. Потихоньку, придерживаясь за мебель, передвигаюсь в прихожую.
За дверным проёмом стоят Дюша и Мажор. Видят меня, и рожи их сразу вытягиваются. Да, я сегодня просто красавчик. Мать, срисовав их взгляды, оборачивается.
– Отойди, – цежу я ей.
Снимаю с вешалки свою куртку, одной рукой накидываю себе на плечи, другой держусь за стену. Обуваю кроссовки и выхожу в подъезд.
– Ну и куда ты попёрся в таком состоянии? – изображает заботу моя дражайшая родительница. – Отлежался бы хоть до завтра!
Я молча поворачиваюсь и закрываю перед её лицом дверь.
Потом опираюсь спиной на подъездную стену и медленно сползаю по ней, усаживаясь на корточки. На ногах стоять пока слишком тяжко.
– Е*а-а-ать, – тянет Дюша, шокировано глядя на меня. Делает шаг и тоже падает на корты напротив. – Братан, это кто тебя так?
– Да я не помню, пьяный был. Уроды какие-то не местные.
– А с кем бухал? – садится рядом с нами Игорь. – Не переживай, бро, мы их найдём и ушатаем.
– Да кого ты собрался искать, – морщусь я. – Говорю же, не помню нихрена.
– Ну а с кем бухал, хоть помнишь?
– Неа. Да забейте. Сам виноват.
– Них*я себе! Так ты пьяный был, а они толпой на тебя налетели? Или как? Беспредел же, по-любому найти их надо! – возмущается Дюша.
– Не надо никого искать, – устало прошу я. – Дайте лучше сигарету, если есть. Курить хочу, подыхаю.
Игорь протягивает мне пачку «Парламента» и зажигалку. Я подкуриваю, забив на то, что мы сидим в подъезде.
– Ну ты как вообще, Серый? Сильно поломали?
– Жить буду, – выпускаю я дым.
– А где твоя труба? Про*бал?
– Да не, зарядку про*бал.
Достаю из кармана разряженный в хлам телефон, показываю пацанам.
Дюша ни с того ни с сего вдруг начинает загадочно лыбиться. Вопросительно смотрю на него.
– Там короче Мышка наша температурит, что тебя в школе нет, – с хитрой рожей выдаёт друг. – Просила ей набрать, отчитаться, где пропадаешь.
Я невольно тоже начинаю тянуть лыбу, но тут же прекращаю, потому что вся рожа болит.
– Да ты че?
– Да, – ухмыляются пацаны. – Ну ты и жучара, когда успел уже номер её выхватить? И молчит, главное!
– Да так, случайно вышло.
– Короче, ты ей набери, а то она грозилась матушке твоей позвонить. Зарядку притащить тебе?
– Да я сам, наверное, до магазина сейчас прогуляюсь.
– Ты е*нулся, какой тебе магазин? Сами сгоняем, иди домой.
– Бля, мне домой неохота, пи*дец, пацаны. И так сутки там безвылазно проторчал. Посидите со мной хоть немного тут.
– Да чё в подъезде зависать, поехали ко мне? – предлагает Игорь. – У меня предки к родителям в деревню до конца недели свалили. Возьмём пива, посидим?
– О, круто! А можно я тогда у тебя почилю, пока твои предки не вернутся? – воодушевляюсь я.
– Да не вопрос вообще.
– Мажор, ты настоящий друг. А есть бабки на такси у вас? А то я пешком далеко не уйду.
– Найдём, бро.
Такси привозит нас к дому Мажора, в мой любимый район. Мне всё ещё хреново. Пацаны помогают раздеться и вдвоём укладывают меня в большой комнате на диван. Игорь притаскивает с кухни три банки пива и чипсы. А ещё бутеры с сыром и колбасой. Это просто блаженство.
Мажор – реально мой любимый кент, хоть ближе мы общаемся все-таки с Дюшей. Но Игоря один хрен обожаю сильнее, такая вот я меркантильная тварь.
– Зарядка есть у тебя?
– Да, сейчас всё будет.
Мажор забирает мой сдохший телефон, ставит его на зарядку. Я пью прохладное пиво, кое-как жую бутерброды, забивая на боль в челюсти. Жизнь потихоньку налаживается.
Когда моя труба наконец оживает, первым делом открываю диалог с Мышкой. Соскучился по ней, пи*дец, сил нет.
Поворачиваю телефон так, чтобы пацанам не был виден экран, и разглядываю её фотографии. Интересно, Танечка правда волновалась обо мне? Или это чисто из-за её обязанностей училки выяснять такие вещи. Людмила наша обычно мало парится, хоть на неделю пропади, но Мышка другая. Слишком правильная. Зазнайка. И всё же мне хочется думать, что она по-настоящему переживала.
