Я в ужасе хлопаю ресницами, боясь даже взглянуть на Ясмину.
– Иди, – шепчет со слезами в голосе она и отворачивается. Подходит к окну, закрытому ажурными вставками, – его нельзя злить, иначе только хуже сделаешь нам обеим.
– Но я же не наложница, – возражаю в ответ, но Ясмина молчит.
Ее хрупкие плечи подрагивают. И времени для разговоров, чтобы определить ситуацию, нет.
Я выхожу в длинный коридор и лишь успеваю заметить, как скрывается за углом белоснежное пятно. Ускоряю шаг, и атласная юбка издает нежный шелест, ласково касаясь кожи.
Можно ли расхаживать в полуголом виде по особняку или нет, не знаю.
Только заворачивая за угол в попытке догнать Багира, чтобы не навлечь обещанную Ясминой ярость, тут же сталкиваюсь с тремя женщинами.
Они ошарашено оглядывают меня, и их на лицах отпечатывается презрение.
– Ты что себе позволяешь?! Ходить по женской половине в таком виде запрещено! – выдает одна из них, и я понимаю, что она – главная, а две другие – служанки.
– Мне приказал господин Альми Арнара! – дерзко выдаю в ответ и смотрю ей прямо в глаза.
– Ах, ты бесстыжая тварь! – и горячая пощечина обжигает кожу до острой боли. – Как ты смеешь смотреть мне в глаза и перечить! Немедленно возвращайся к себе!
– И не подумаю, – гневно шиплю в ответ, делаю пару шагов по направлению к холлу, но крепкие пальцы перехватывают мой локоть и дергают назад.
– Мерзавка, к тебе обращается госпожа Амира, а ты игнорируешь ее приказ! – гаркает одна из служанок прямо мне в лицо. Ее мимика передает энергетику ярости и абсолютной ненависти.
Теперь я понимала, о чем говорила Ясмина.
Амира и вправду ненавидела всех наложниц, а еще больше их служанок. Все, видимо, потому, что не согласна смириться с тем, что одна из наложниц могла занять ее место. И это было бы навсегда.
– Отпусти, дура, – огрызаюсь в ответ и пытаюсь выдернуть локоть, но на помощь ей приходит вторая, и они тащат силой меня по коридору к комнате.
Пытаюсь освободиться от стальной хватки женских рук, но только еще больше в кожу врезаются шипами пальцы служанок. Одна из них хватает пятерней меня за распущенные волосы и тянет. На глаза рефлекторно наворачиваются слезы, но я приказываю себе не плакать. Адская боль пронзает тело, и с каждым приступом сильнее.
Не могут же они начать избивать меня?!
Или могут…
Ярким всполохом вспоминаются слова отца.
“Тебя перевоспитают… или убьют!”
Зажмуриваюсь. Лютой беспощадной бурей в душе поднимается ощущение жалости к себе. Но сжимаю зубы до боли в висках.
Нет! Никогда не сдамся!
Они швыряют меня в комнатку и захлопывают дверь.
Слышу, как успевает сказать Амира:
– Тебя здесь скоро не будет!
Глава 3
Багир стоит, рассматривая золотистый закат с яркими всполохами багряного на небе. Солнце медленно заходит за бескрайний горизонт Атлантического океана.
Странное чувство, которое разливалось двумя противоречиями: злость и необъяснимая магнитная энергетика от ее страстного танца с мечом. Девчонка была самой обыкновенной – черные длинные волосы, впрочем, как у большинства арабских женщин, карие глаза и кожа цвета топленого молока.
Он вспомнил, что видел ее еще пару дней назад, утром, когда Джамил вел ее к особняку. Скорее всего, из бедной семьи, которая решила избавиться от лишнего рта. Нелюбимая дочь, приносящая только хлопоты и дополнительные траты отцу.
Багир вырос в семье, где достаток и материальные блага были вдоволь, но общаясь со сверстниками, узнавал порой страшные тайны других семей. Один из мальчишек рассказывал, как отец продал сестру бедуинам, а ей на тот момент было только десять лет. Другие рассказывали, что могли издеваться над сестрами, несмотря на их возраст. Старше или младше – они считали их своими служанками, людьми, которые выполняли любое поручение или просьбу и не имели права отказать.
От воспоминаний, холодящих сердце, Багир начал ходить по комнате, пытаясь прогнать из памяти все те ужасающие истории, что повествовали в детстве друзья. Он не мог даже представить, чтобы отдать или продать собственную дочь. И если бы она была хоть капельку похожа на Ханну…
Багир инстинктивно сжимает кулаки.
Дерзкая девчонка решила устанавливать свои правила. Он не собирался вести ее силой. Интерес, насколько она прогнется, испугается, исчез. Видимо, ее танец так сильно напомнил Ханну, что чувство собственничества взметнулось песчаной бурей.
Но эту своенравную танцовщицу надо обязательно проучить.
И губы Багира тронула саркастичная улыбка.
Сладко-томительное чувство легким флером разлилось в ночном воздухе, пропитало энергетикой ожидания чуда.
– Джамил, завтра приведешь ко мне служанку Ясмины, – произнес Багир в динамик смартфона, и его верный слуга лишь подтвердил исполнение приказа.
***
С яростью снимаю наряд танцовщицы и переодеваюсь в свободную джалабию.
Первым желанием было пойти к Ясмине и поговорить о произошедшем. Но уже на пороге останавливаюсь, понимая, что сделаю только хуже. Вряд ли она поймет меня. Страшно представить эмоции влюбленной девушки, которая вдруг услышала столь резкие слова от Багира.
На улице сквозь ажурные ставни окна просматривается лунный свет.
Я завороженно рассматриваю глубокую темноту ночи, окруженную теплым светом спутника Земли. Мысли в голове клубятся роем пчел, но больше всего начинает пугать страх того, что и здесь я стану изгоем. Вдруг Ясмина, под влиянием обиды на любимого мужчину, решит меня прогнать, и тогда…
Вспоминаю, как Багир сказал, что если не приду сама – приведет охрана, но, видимо, Амира постаралась, и теперь меня ждет невеселая участь.
Утром слышу негромкий стук в дверь, и сердце начинает колотиться как сумасшедшее. Наверное, пришла служанка или Джамил, чтобы выпроводить из дворца.
“Спасибо хоть дали переночевать” – язвительно подмечаю про себя.
– Да! – откликаюсь, и дверь тихонько приоткрывается.
На пороге стоит Ясмина, одетая в белое платье, словно невеста. Бирюзовые узоры, украшающие лиф и низ юбки, делают яркий акцент на светлой ткани.
– Можно? – одними губами произносит она и заходит ко мне в комнату.
Как только подходит ближе, замечаю красные, опухшие от слез, щеки и невыносимую тоску в глазах.
– Ясмина, я не танцевала для него… – начинаю тараторить, чтобы хоть как-то успокоить ее. Жалость ядовитым аперитивом стекает по венам. Сейчас не просто чувствую себя виноватой. Кажется, что Ясмина готова обвинить меня во всех грехах.
– Нет? – растерянно переспрашивает она и садится на кровать.
– Нет! – чуть ли не кричу от желания доказать собственную невиновность – Меня остановила Амира со служанками и силой утащила сюда в комнату. Никто больше не приходил за мной.
Ясмина вдруг закрывает лицо и мотает головой.
– Ясмина, Ясмина, что с тобой?! – ошарашенно падаю перед ней на колени, хватаю за запястья.
Она убирает ладони, и мне становиться жутко. Ее лицо скривила гримаса не то плача, не то нервного смеха.
– Я не смогу… Не смогу больше так… Я умру без него… Умру! – захлебывается от бегущих слез, и тут же губы растягиваются в безумной клоунской улыбке.
Через пару минут истерика проходит, и Ясмина приходит в себя.
– Ты так сильно любишь его?
Для меня такое поведение, словно она умалишенная, кажется диким и неестественным.
– А ты никогда не влюблялась? – задает она встречный вопрос.
Отрицательно мотаю головой.
– Ты еще молодая, – обреченно вздыхает Ясмина – придет время, и ты поймешь, что это такое.
Я усмехаюсь. “Хотела бы я, чтобы таких припадков со мной не случалось” – саркастично замечаю, но вслух не решаюсь произносить. Ясмина сейчас в подвешенном эмоциональном состоянии, и кто знает, как отреагирует.
– Пойдем завтракать, – она поднимается, вытирая влажные щеки руками. Поправляет подол платья, волосы и глубоко вздыхает, – сейчас меня ждет куча издевательств от этих змей. Служанки Амиры быстро разносят сплетни по всему особняку.
Мы проходим по коридору, спускаемся ниже по лестнице в просторный холл. Здесь – общая женская комната, которая является и столовой, и помещением для совместного времяпрепровождения.
Я, как и Ясмина, не ждала ничего хорошего. Надменно-насмешливые взгляды встретили ледяной лавиной. Мы присели на огромный диван, и моя хозяйка постаралась сосредоточиться на популярной телепередаче, которая шла по ЖК-телевизору.
– Ясмина, ну расскажи нам всем, как так получилось, что Багир решил выбрать твою нищенку, а не тебя? – издевательский тон Раяны раздался прямо над нашими головами.
Ясмина молчала, полностью игнорируя оппонентку. Я с тревогой смотрю на нее, и хочется ее обнять, закрыть от циничных издевок.
– А как так получается, что, подходя к нам, ты превращаешься в ядовитую кобру? – выдаю я, готовясь к тому, что сейчас будет стихийная буря эмоций.
Но Раяна лишь расплывается в довольной ухмылке.
– Дурная, думаешь, что Багир тебя позвал станцевать для него, потому что понравилась? Ты всего лишь служанка, даже не наложница. Попользуется тобой пару ночей, а потом вернется к нам, – и она самодовольно вздергивает подбородок, убирает с показной легкостью тяжелые пряди кипельно черных волос с плеча.
Я понимаю, что, если начну дальше огрызаться – будет драка, а это могло означать только одно – меня выгонят из особняка за дерзкое поведение, а Ясмине найдут другую служанку. Смотрю на Ясмину, но она будто в другой реальности. Бледная, с опухшими веками, не обращает внимание на разгорающийся скандал.
– Сколько в тебе яда, мегера, – шепчу я, ощущая обиду за себя и Ясмину, – какая же ты…
– Девушки, доброе утро! – прерывает меня громкий возглас Джамила.
Он заходит в просторную комнату, учтиво кланяется и сразу же направляется к нам.
– Лейла, сегодня вечером к тебе придет Мариам. Будь готова, – произносит он.
Я удивленно оглядываю евнуха. Даже Ясмина отвлекается от телевизионного шоу и нахмуривается.
– Зачем?! – спрашиваю его.
– Все потом узнаешь, – и Джамил отходит к другим девушкам.
Мы переглядываемся, и она покрывается красными пятнами, предвестниками женских слез.
– Ясмина, держись, это еще ничего не значит, – хватаю ее за руку и чуть сжимаю.
Она мотает головой.
– Мариам – служанка Амиры. Странно, что вечером посылают к тебе ее. Это неспроста.
Она глубоко вздыхает, будто хочет забить невыносимый клубок душевной боли, спрятать его подальше.
– Глупости, – отмахиваюсь я, – как бы меня совсем не увезли отсюда!
Сама же не верю, что наш властный Господин решил в наказание заставить меня станцевать для него. Больше пугает, что служанка придет от Амиры, а это могло значить одно – сестра Багира решила отомстить непокорной прислуге.
***
Вечером в мою комнату заходит девушка. В руках у нее роскошное платье цвета топленого молока. Лиф и низ подола украшены витиеватыми узорами из золотых нитей люрекса. И что-то еще…
– Привет, меня зовут Мариам, – она так тепло улыбается, что тревога отступает.
Я думала, что Амира послала служанку отомстить мне за дерзость. И готовилась к худшему.
– Зачем ты здесь? – недоверчиво смотрю на наряды и чувствую, как по коже бегут ледяные мурашки.
– Лейла, не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого, – словно читает мои мысли Мариам. – Господин Альми Арнара приказал привести тебя вечером к нему…
– Что?! – взвизгиваю и от эмоциональной новости подпрыгиваю с кровати – Я никуда не пойду! Пусть лучше тогда выгонят из дворца, – подхожу к шкафу, открываю его и ищу свою старую джалабию, в которой приехала сюда.
Но Мариам подходит ближе и касается моей руки.
– Тебе нужно радоваться, а не злиться. Багир может сделать тебя наложницей, если подчинишься ему. А это значит, что у тебя будет абсолютно беззаботная жизнь, как у других девушек.
– Я не собираюсь становиться рабыней у богатого мужика! – дерзко парирую в ответ ей.
