Анна Киса "На фиг эту любовь!"

В себя приходила тяжело… Дикая боль в голове, зуд по всему телу. Ох, представляю, как сейчас выгляжу. Открыла глаза – вокруг темно, я лежу на чём-то мягком. Похоже, меня всё же уложили в шатёр. Ну, и чего я спрашивается добилась? Чувство вины смешалось с обидой и досадой. Может, стоило сразу пойти спать и не дёргаться? Нет же, я стала что-то требовать, возмущаться… Устроила не пойми что… Меня, должно быть, все теперь ненавидят и проклинают. Ой, как стыдно-то. А с другой стороны, и Михей мог бы поступить по-другому. Не хватать и тащить, а выслушать, быть сдержаннее. Но нет, он предпочёл отмахнуться от меня и действовать привычным для себя образом. Его дикарские замашки и мужланское поведение стали последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. И вот что вышло. Самое обидное, что пострадали невинные.

Точно! Что же я лежу?! Нужно бежать, лечить… Но как только попыталась сесть, головная боль усилилась. Н-да, в таком состоянии я никому не смогу помочь, лучше начать с себя. Аккуратно выпустив свой свет, быстро восстановила тело, убрала гематому на затылке. Хм, интересно, а кто это меня так? С облегчением, что боль прекратилась, выдохнула. Теперь можно идти на помощь другим.

Резко встала и медленно на ощупь стала искать выход, осторожно трогая плотные стены шатра. Но выход нашёл меня сам. Я была уже совсем близко, когда ткань разошлась, в помещение заглянул тусклый свет луны, а затем свет от свечи в руках Сатии и она сама.

– Очнулась… – прищурившись, пренебрежительно заметила женщина, уверенно входя внутрь. – Поговорим?

Глава 12

Я пожала плечами и молча вернулась на совсем недавно покинутое ложе из шкур, чтобы удобно там расположиться. Расправила платье, выпрямила спину, вскинула подбородок и с вежливым ожиданием посмотрела на оставшуюся стоять Сатию.

Женщина, по достоинству оценив мой манёвр, с удивлением хмыкнула и подошла поближе. Только присесть рядом уже не могла, учитывая, что я сидела посредине ложа, а моя расправленная юбка занимала большую его часть, ей бы пришлось искать место где-то с краю, что автоматически переводило бы жрицу в невыгодное положение. Таким образом я напомнила, что являюсь королевской особой, а ей отведена лишь роль просительницы. Это ведь она желает говорить, не я. Вот пусть и говорит… стоя, ага.

Конечно, можно было проявить больше теплоты, общаться на равных, как до этого, или уступить пожилой женщине единственное сидячее место, но тогда бы я стояла, словно провинившийся ребёнок, выслушивающий ругань взрослого. То, что меня не хвалить пришли, было понятно сразу. Да и перестала я верить в доброе отношение ко мне этой женщины. Значит будет словесное противостояние. Из своего дворцового опыта придворных интриг я давно уяснила, что изначальное положение собеседников в пространстве играет огромную роль и часто влияет не только на ход разговора, но также на его итог. А ещё, что даже если виновата, никогда нельзя это признавать. Обычно провинившихся не прощают, но ругают и наказывают. Поэтому, что бы ни творилось в душе, виновны все, кроме меня. На том и буду стоять.

– Слушаю вас, – официально произнесла я, сверху вниз посмотрев на мать жениха.

Только Сатию было не смутить одной лишь невыгодной ей позой и холодным взглядом. Женщина снисходительно улыбнулась, намекая на свой богатый жизненный опыт, с которым мне не тягаться, и попыталась взять ведущую роль на себя:

– Значит, ты маг! – обвинительно прошипела она.

– Это преступление? – тут же парировала я, не уступая позиции.

– Ты не говорила!

– А должна была?! Вам? – насмешливо вскинула бровь и тоже, как недавно она, обозначила снисходительную улыбку на губах.

Жрица недовольно сощурилась, пристально, будто впервые, разглядывая меня. А ведь ещё недавно Сатия казалась мне доброжелательной и милой. Но сегодняшнее её поведение сорвало все маски и избавило от иллюзий. Не знаю, чем ей не угодила, но точно понимаю, что она меня явно недолюбливает, а также, что друзей у меня здесь нет… Разве что Скотина. При воспоминании о коне сердце тревожно сжалось. Как он там? Живой? Помогли ли ему? Кто ещё пострадал? Но на лице не отразилось ни одной эмоции. Мне ли не знать, как вести себя в окружении врагов?! Тут нужно изображать либо не опасную добродушную дурочку, либо ледяную стерву. Сейчас мне больше подходит второй вариант. Такие, как Сатия, признают только силу.

– Это вы ударили меня по голове? – спросила, слегка поморщившись.

– Я должна была, чтобы прекратить то безобразие, которое ты устроила, – очевидно не испытывая ни капли вины, заявила женщина. – Подобное поведение недопустимо! И я требую, чтобы ты поклялась мне в том, что такого больше не повторится!

– Требуете? – усмехнулась. – Серьёзно? Вы считаете, что имеете на это право?

– Разумеется! Это мой клан! Меня волнует его безопасность! – вспыхнула Сатия.

– А меня волнует моя! – с не меньшей горячностью произнесла я. – Я тоже имею право защищать себя и свою свободу доступными мне способами. Вы можете мне поклясться, что впредь ко мне не будет применяться физическое насилие и принуждение в вашем клане? Нет? Тогда и я никаких клятв давать не собираюсь.

– Что ж, значит будешь сидеть здесь, под охраной, пока я не получу от тебя то, что хочу, – со злостью прошипела жрица. – Выпускать тебя и подвергать своих людей опасности, я не стану!

Я улыбнулась. Ну-ну, как знакомо. Мой папенька мог бы рассказать ей про то, как я реагирую на заточение. А именно – никак. Я настолько привыкла к подобному, что эта мера наказания уже давно на меня не действует.

– Тебе весело? – нахмурилась она.

– Нет, что вы, просто я-то думала, что все очень сильно торопятся попасть в Священный лес, но раз нет, ладно. Побудем здесь месяц-другой, пока продукты не закончатся… – проворковала я, прекрасно понимая, что без меня смысл их похода теряется. Соответственно, пока я буду тут, остальные тоже никуда не пойдут. А дальше – кто кого переупрямит.

Это поняла и Сатия. Она зарычала и полоснула по мне убийственным взглядом. Вот правда. Реально зарычала. Черты её лица поплыли, на щеках проявилась шерсть… Я уже думала, что увижу разъярённую медведицу и готовилась звать на помощь. Но нет, женщина быстро взяла себя в руки:

– Несносная девчонка! – прошипела она, напрочь теряя своё самообладание, дальше ожидаемо последовали угрозы: – Не стоит тебе идти против меня! Пожалеешь! Со мной лучше дружить. Это ведь я посоветовала мальчикам быть с тобой поласковей и терпимее. Но могу попросить и о другом. Они меня уважают и прислушиваются. А ты… ты просто чужачка, да ещё и маг. Если захочу, тебя никогда не примут в клане. Одно моё слово, и с тобой не заговорит никто! Ты станешь отбросом, неприкаянной и всеми презираемой. Ты…

– Я – принцесса Руаза Светлейшая!!! – не выдержав, перебила её, гордо поднимаясь и вскидывая подбородок. – Мои предки правили ещё когда вас и вашего Отца Прародителя в этом мире в помине не было! За мной стоит не только светлое, но и тёмное королевство, властителя которого я спасла! Не вам мне угрожать! Одно моё слово и никакого обряда вообще не будет! Вы никогда не получите свой лес! Если захочу, весь ваш клан уничтожат, даже память о нём! Лишь моя добрая воля и желание избежать ненужных жертв сделали возможным этот союз. Но я ведь могу и передумать! Так что ты там ещё хотела мне сказать, жрица?

Судя по круглым от шока глазам, трепещущим ноздрям и безмолвно открываемому рту, женщина больше ничего сказать не хотела. Ну или не могла. А может, не решилась. Не знаю. Зато знаю, что она впечатлилась моей речью и была в бешенстве. Ну а у меня на одного врага стало больше. Хорошо, что я не собираюсь долго находиться среди дуалов, могли бы возникнуть проблемы. А так, пусть пыхтит, сама виновата. Нечего было переходить грань и называть меня отбросом. Пусть я слегка преувеличила своё влияние, но в целом сказала правду. Как бы ни относились ко мне родственники, как бы я их не допекла, но узнай они, что меня унижают, поднимут всё королевство, а то и не одно. Тут дело родовой чести. Не стоит кому-то забывать о том, кем я являюсь!

Глава 13

Вальдемар

– Что-то непохоже, что Сатия успокоила принцессу… – заметил я, наблюдая за тем, как наша обычно спокойная жрица, а сейчас раскрасневшаяся и злая выбегает из своего шатра, куда мы временно разместили Руазу.

– Может, у неё ничего не получилось? Малышка бывает весьма упряма, – предположил Ингис, подкидывая хворост в костёр, возле которого мы все расположились, в ожидании, когда две женщины "поговорят по душам и найдут компромисс", на чём настаивала Сатия.

– Или она даже не пыталась, – нахмурился Михей и, поднявшись, решительно направился следом за матерью, умчавшейся в сторону водоёма.

Мы с Ингисом проводили друга задумчивыми взглядами, но останавливать, а уж тем более идти следом за ним не стали. Уж если кто и сможет, что-либо выяснить у жрицы, так это Михей. Никому другому Сатия никогда ничего не объясняла и не в чём ни отчитывалась.

Почти сразу после ухода приятеля из шатра выскочила взволнованная Руаза, а потом замерла, растерянно осматриваясь по сторонам, будто кого-то искала.

"Может меня?"– дрогнул в душе призрак надежды. Эх, сколько бы я отдал, чтобы это оказалось правдой, не перечесть. Хоть раз увидеть, что она переживает, беспокоится из-за меня, вот так выбегает, взволнованно прижимая руки к груди… увидеть, что ей небезразличен. Большего и желать не приходится, но она всегда холодна и отстранена. Пусть Михей и подтвердил слова Сатии, что Руаза неравнодушна ко всем нам, однако проявлений этого её неравнодушия я пока не заметил. По крайней мере, в отношении себя, напротив, девушка старательно меня избегала, а когда я приближался, вся напрягалась и искала повод уйти. Раньше она так себя не вела. Хотелось бы думать, что её поведение обусловлено природной скромностью или застенчивостью, но чутьё подсказывало, что это не так.

Увидев нас с Ингисом, принцесса тут же направилась в нашу сторону. Неужели… Сердце в груди забилось с удвоенной силой. Возможно ли, что мои надежды небеспочвенны? Не веря своим глазам, я поднялся и сделал шаг ей навстречу, почти не дыша и до конца не осознавая происходящее. Словно сон, мечта… Она бежит ко мне!!!

– Где Скотина??? Как он?! Кто-нибудь ещё пострадал?

Внутри будто оборвалось что-то, в горле встал ком, в душе поселились тоска и отчаяние. Я резко отвернулся, чтобы не выдать своих чувств и взять себя в руки. К счастью, Ингис не спеша стал посвящать Руазу в курс последних событий, даря так необходимые мне минуты. Лис рассказал про то, как едва она потеряла сознание, вся живность сразу успокоилась. Лошадей мы увели, крыс и лягушек прогнали, обратившись в животных, насекомые улетели сами. Проснувшихся от шума соклановцев, отправили дальше спать, правда, утаить способности Руазы, к сожалению, не удалось… И ещё её конь…

– Мне жаль… – с сочувствием проговорил Ингис, отводя взгляд и не видя, как принцесса зажала рот рукой, сдерживая крик и покачнулась.

Зато увидел я и немедленно бросился к ней, подхватывая на руки. Она доверчиво прижалась, утыкаясь мне в грудь и всхлипывая. Обнял, чувствуя себя счастливым от её близости и в то же время несчастным от того, что несчастна она.

– Где он? – едва слышно прошептала любимая.

– Не уверен, что тебе стоит… – замялся нерешительно.

– Пожалуйста, мне надо, – тихо промолвила она и посмотрела таким умоляющим взглядом небесно-голубых глаз, что я не в силах был отказать.

Скотину мы утащили за пределы лагеря, подальше, чтобы не тревожить малышню и саму Руазу, понимая, как она привязалась к животному и что ей будет неприятно видеть его труп. Вот только она попросила, она хочет… И я сделаю для неё что угодно…

Несмотря на решительные возражения всполошившегося лиса, я уверенно пошагал к цели, держа любимую на руках и в душе млея от её близости. Как же хотелось продлить эти мгновения. Я готов носить её так вечно.

"Надо было переместить Скотину ещё дальше!" – подумал с досадой.

Но всё когда-нибудь кончается, вот и мы обидно быстро дошли до тела коня. Увидев его, моя душа задёргалась и потребовала её отпустить. Я неохотно подчинился, словно преданный пёс следя за каждым её движением, каждым жестом. Очарованный и покорённый.

Вот она упала на колени, прикоснулась к лошади и вся засветилась. Мы с Ингисом поражённо уставились на неё, чувствуя необъяснимый трепет и благоговение. К подобному зрелищу невозможно привыкнуть. Время потеряло для нас значение. Зверь внутри меня требовал приблизиться к ней, схватить, спрятать… Не знаю, как удержался.

– Его надо отнести в лагерь, – вдруг заявила Руаза, поднимаясь на ноги и переставая светиться.

– Зачем? – опешил приятель.

– Он жив, но я почему-то не могу его сразу исцелить, – озадаченно призналась она. – Там что-то непонятное, никогда такого не видела. Придётся лечить в несколько приёмов, возможно, не один день… Давайте, мальчики, схватили и понесли, только аккуратно, бережно. Ну! Что же вы стоите?!

Мы с Ингисом обречённо переглянулись и покорно приблизились к коню. А я в очередной раз проклял тот день, когда купил Скотину. Этот конь больше ездит на нас, чем мы на нём! Даже сдохнуть нормально не может… Ещё и девочку мою расстраивает…

Глава 14

Руаза

Весь следующий день, где бы я не появлялась, постоянно ощущала на себе подозрительно-настороженные взгляды. Казалось, пропасть между мной и дуалами стала ещё больше. Не знаю, Сатия ли постаралась или всему виной разошедшаяся со скоростью пожара новость о моих магических способностях, но меня избегали, от меня шарахались, на меня косились. Но не все. Помимо троицы Альф, были и те, чьё отношение ко мне не изменилось. Например, дуалы, которые присутствовали во время нашей стычки с шакалами и своими глазами видели, на что я способна, ещё Ингвар и Вильма. Девушка хоть по-прежнему и не стремилась к общению, однако враждебности к себе я от неё не ощущала. А кроме того, дети, как ни странно, но в противовес взрослым последняя новость в большей мере вызвала их любопытство, чем боязнь или неприятие.

В общем, я снова чувствовала себя принцессой. Той, на кого постоянно смотрят, кого опасаются, сторонятся и к чьей персоне никто не остаётся равнодушным. Как будто прежней себя ощутила, привычно. И вела себя соответственно – с холодной учтивой доброжелательностью. Лишь при взгляде на Скотину, которого загрузили в телегу, предварительно подвинув стоявшие там бочки с вином, моя маска давала трещину и лицо выдавало испытываемое мной беспокойство.

После сна и восстановления сил я снова предприняла попытку его лечения, но пока безуспешно. Словно в блок какой-то упиралась. Ведь чувствовала, что душа приятеля там, в теле, он жив, только она будто заперта. Впервые с подобным сталкиваюсь… И самое интересное, что в прошлый раз, когда лечила коня от похмелья, ничего подобного не заметила. А тут… Странно как-то и необычно. Откуда этот блок? Кто поставил? Или это врождённая индивидуальная особенность? А может, последствия удара по голове? Нужно будет разбираться. Где бы ещё взять достаточно времени?!

С утра мне такой возможности не дали, все торопились в дальнейший путь, но я рассчитывала хотя бы на пару часов во время привала, а потом ещё вечером и завтра. Ведь уже сегодня мы должны были добраться до цели путешествия, соответственно, на следующий день никуда уже торопиться не будет необходимости.

– Можешь поспать, если хочешь, – волнующе прошептал Михей, склонившись к моему уху, от чего по всему телу пробежали мурашки.

Да, теперь мне пришлось делить с ним его коня, поскольку своего я лишилась. Не то чтобы я сильно возражала, скорее, меня не особо спрашивали. А учитывая вчерашний опыт, я пока решила повременить с отстаиванием своих прав. Не потому, что сдалась, просто сперва нужно хорошенько всё обдумать и проанализировать.

К чести мужчины, о вчерашнем моём выступлении он не вспоминал и ни в чём меня не упрекал. Возможно, и сам чувствовал свою вину… А я. Я думала, что, наверное, сильно переборщила. Оправдывало лишь то, что я не ожидала и не планировала таких последствий, тем более, наличие пострадавших. Я лишь хотела, чтобы меня услышали и перестали принуждать! И в то же время, не могу не отметить, что в итоге своего-то я добилась. Ведь ночь провела в чистеньком шатре Сатии, а не в грязном Альф. Из чего можно сделать вывод, что Михей умеет слушать и уступать. Возможно, не с первого раза, но главное, умеет же. Значит, я на верном пути. Хотелось бы развить успех, но не используя в подобном ключе свою силу. Вообще, полагаю, следует прекратить свои эксперименты по призыву животных. Ситуация со Скотиной охладила весь мой пыл. Так ведь могу снова что-нибудь не рассчитать. Хм… Но с белкой же получилось!

Таким образом, мне было о чём поразмышлять, потому я и решила последовать совету жениха и сделать вид, что сплю, чтобы не отвлекаться на посторонние разговоры и спокойно погрузиться в себя. Правда, неожиданно и в самом деле уснула, пригревшись в сильных объятиях Михея.

Проснулась от нежного поглаживания по щеке грубой мужской ладонью. То ещё удовольствие, если честно, но с негодованием распахнув глаза, увидела до сих пор слегка опухшую после вчерашнего нашествия насекомых склонившуюся надо мной физиономию жениха и сразу передумала возмущаться. Ему и так досталось…

Что характерно, несмотря на дискомфорт, никто из пострадавших вчера мужчин не согласился на моё лечение, видимо опасаясь, что я узнаю их тайны. Ну а я сделала вывод, что им есть, что скрывать и, с одной стороны, не стала настаивать, уважая чужое право на секреты, а с другой, поняла, что нужно быть готовой ко всему.

– Приехали? – спросила у мужчины, отстраняясь и выпрямляя спину.

– Да, привал, – недовольно сощурился Михей, от чего его глаза совсем исчезли под отёкшими веками.

– Хорошо, – заметила удовлетворённо и выразительно приподняла бровь, намекая на то, что меня следует опустить на землю.

Жених не торопился. Он ещё какое-то время внимательно меня разглядывал, словно желая что-то отыскать в моём лице, но, похоже, ничего желаемого не нашёл и, разочарованно вздохнув, спешился, а затем помог спуститься и мне. Странный какой.

Только я не могла себе позволить долго думать о его необычном поведении и, едва мои ноги почувствовали опору, поспешила к своему коню.

Состояние Скотины не изменилось. Животное всё также находилось без сознания и едва дышало. Взобравшись на телегу и присев рядом с приятелем, уже не скрываясь отпустила свою силу, снова предпринимая попытку пробить тот внутренний блок. И вроде, у меня начало получаться…

– О, а научи и нас бестеть! Мы тоже хотим! – настойчиво дёргая за край свисающего платья, требовала у меня Далия.

Пришлось отвлечься и уделить своё внимание столпившимся вокруг меня детям во главе с неугомонной малышкой. Тут же обнаружился и Ингвар, с бутербродами и отваром. Поняв, что проголодалась, я приняла еду с рук парня и, откусывая понемногу, в перерывах между пережёвыванием попыталась объяснить малышам, что подобному нельзя научить. Дар либо есть, либо его нет.

– А почему у нас нет? Я хочу, чтобы быо! – захныкала Далия.

– И я! Может, у нас он появится, когда вырастем? – подхватила другая девочка.

– Вряд ли, – вынуждена была разочаровать ребятню. – У вас свои способности, у меня свои. Я вот не умею оборачиваться, а вы не сможете светиться.

– А почему ты сейчас не блестишь? – поинтересовался серьёзный Микас. – А до этого блестела?

– Потому что сейчас не применяю дар.

– А почему?

"Потому что вы не даёте!" – подумала с досадой, но сказала другое:

– Свечение появляется, только если я кого-то лечу.

– О, а поечи меня!!! – тут же потребовала Далия.

Надо ли говорить, что её просьбу подхватили и другие дети. Всем сразу захотелось лечиться. Выяснилось, что у них и голова болит, и животик, и ножки, и пальчики и даже кончики волос. Вообще, настолько больных детей свет не видывал…

И вот, оставшееся время до окончания привала пришлось развлекать малышню. Сколько радостного визгу было!!! Мелкие симулянты устроили целое представление. По очереди изображали из себя больных, хромых, слепых… прыгали на одной ноге или ползли до меня, а когда я светилась и "исцеляла" их, начинали скакать, хлопать в ладоши, танцевать…

Глядя на веселье детей, кое-кто из взрослых смягчился. Даже предубеждение и настороженность в отношении меня уменьшились. Ну или мне так казалось. Не знаю. Но что я точно, пусть и невольно, уяснила, так это то, что несмотря на отсутствие нормальных в моём понимании семей, эти дети были по-своему счастливы и довольны своей жизнью. Они как-то по-другому воспринимали мир. Главным для них являлось процветание всего клана, в приоритет ставились и традиционно прививались единые для всех цели и желания. Мало кто хотел что-то лично для себя, разве что погладить белку или другие не влияющие на общее благополучие мелочи. И ещё они свято и безоговорочно верили в своих Альф, в их силу и мощь, в то, что те точно знают, как всем лучше, смогут защитить, направить, обеспечить всем необходимым. Задача остальных помогать по мере возможности, трудиться… Это как одна большая семья… Хм… Своеобразная стая!!!

А самым шокирующим стало осознание того, что, возражая или споря с их Альфами, я задеваю и настраиваю против себя всех членов клана. Любой негатив в сторону их вожаков воспринимается, как личное оскорбление каждого из дуалов…

Ну и как теперь с этим всем жить?! Как осуществлять задуманное?!

Глава 15

Надо ли говорить, что неожиданно полученная информация совсем выбила меня из колеи. Иметь в личных врагах целый клан, тем более три объединённых, никак не входило в мои планы. А ведь к этому всё и движется. Их жрица меня ненавидит, большая часть дуалов не принимают, вожаки… С ними вообще ничего не понятно. Что хотят? Зачем? Если они своим чрезмерным вниманием пытаются убедить меня выйти замуж за Михея, то какой в этом смысл? Я вроде и так не отказывалась. По крайней мере открыто. Или добиваются чего-то иного? А чего? Просто наладить отношения и подружиться?! Возможно. Но мы вроде и не враждовали. Зато точно могу сказать, что до этой их настойчивости и приставучести они мне нравились больше. Теперь же я просто устала от постоянного надзора и пригляда. Когда уже дуалки начнут спасать своих любимых вожаков и возвращать им утерянную мужскую силу? Что за возмутительное равнодушие с их стороны?!

Конец ознакомительного фрагмента.