Полный подозрений, Литтлфилд решил заняться разведкой. Однажды Вебстер, находясь в лаборатории, не отреагировал на его стук в дверь. Уборщик лег на пол и, затаив дыхание, заглянул в щель под дверью. Ему были видны только ноги профессора: похоже, он что-то подтаскивал к печи. Позже Литтлфилд заглянул в открытое окно лаборатории, но беглый осмотр не обнаружил ничего подозрительного.
После этого он приступил к решительным действиям. В День благодарения Литтлфилд убедился, что здание школы опустело. Пока остывала его восьмифунтовая индейка, он вооружился топором и зубилом, поставил жену на страже и пробрался в подвал под цокольным этажом, чтобы пробить кирпичную стену сортира. Полиция отказалась обследовать отхожее место. Уборщик был не так щепетилен.
Гарвардский уборщик Эфраим Литтлфилд (с разрешения U.S. National Library of Medicine).
Впрочем, он был немного ленив. Для разрушения стенки из пяти слоев кирпичей топор оказался не самым подходящим инструментом. Через полтора часа, замерзнув и проголодавшись, Литтлфилд бросил свою затею. Вечером, вероятно, чтобы развеяться, он пошел с женой на танцы. Домой они вернулись в четыре часа утра. На следующий день Литтлфилд был немного вялым, к тому же у него были разные дела[24 - Среди разных дел, которыми ему пришлось заниматься первую половину дня в праздник Благодарения, была переноска френологических бюстов по просьбе знаменитого гарвардского профессора Джона Уоррена. Читателям моей книги «Последний вздох Цезаря» Уоррен известен как хирург, первым применивший анестезию в медицинской практике. Блестящий пример того, как даже самые продвинутые в некоторых областях ученые могут быть поразительно дремучими в других.В связи с анестезией нужно сказать еще вот о чем. На процессе по делу Вебстера свидетелями выступали Уильям Мортон (дантист-мошенник, который открыл анестезию) и Чарльз Т. Джексон (который заявлял, что Мортон украл у него идею). Джексон рассказал на суде о неких странных химических препаратах, которые он видел в здании Гарвардской медицинской школы. Невероятно, но в перерыве заседания Вебстер получил возможность переговорить с Джексоном и упрекнул последнего в даче показаний против него. Джексон немедленно попросил слова еще раз и выступил уже в защиту репутации обвиняемого. (Прим. авт.)], но он все-таки заставил себя днем сходить в ближайшую металломастерскую и выпросил на время молот, зубило получше и лом, объяснив, что нужно провести новую водопроводную трубу. Все это он перетащил в подвал.
Сначала работа пошла быстрее. Потом он услышал четыре удара молотком над головой: бам, бам, бам, бам, – это жена подала сигнал, что Вебстер на подходе. Литтлфилд все оставил и поспешил подняться наверх, но тревога оказалась ложной. Вскоре Вебстер все же появился, и Литтлфилду пришлось какое-то время отвлекать его. Затем он вернулся к прерванному занятию.
Через несколько часов он наконец пробил дыру во внутреннем слое кирпичей. Он поднял светильник повыше, вглядываясь в темноту. Возникший сквозняк едва не погасил огонь (учитывая место раскопок, сквозняк наверняка обдал его соответствующими запахами). Но Литтлфилд расширил отверстие и, прикрывая пламя светильника, заглянул внутрь выгребной ямы. Это был момент, достойный пера Эдгара По. В основном Литтлфилд увидел то, что и можно увидеть в выгребной яме. Но когда глаза привыкли к сумраку, он заметил кое-что еще. В центре ямы, отсвечивая тусклой белизной, лежали человеческие тазовые кости.
Литтлфилд быстро выбрался наружу и поспешил в полицию, которая на сей раз провела тщательный обыск в лаборатории. Среди золы в очаге они нашли фрагменты костей и зубной протез. В выгребной яме обнаружилось еще несколько фрагментов костей. Их вытащили на поверхность. Самую страшную находку полицейские сделали в ящике из-под чая, где Вебстер хранил свою коллекцию минералов, источник всех бед. У самого дна обнаружилось нечто мягкое и решительно не похожее на камни. Это была выпотрошенная грудная клетка, внутри которой лежала левая бедренная кость, словно человеческий турдакен[25 - Турдакен – блюдо из птицы. Название образовано слиянием слов «индейка» (англ. turkey), «утка» (англ. duck) и «цыпленок» (англ. chicken). Представляет собой целые тушки птиц, вложенные одна в другую, наподобие матрешки. (Прим. перев.)].
Останки Джорджа Паркмана, найденные в лаборатории Джона Уайта Вебстера в Гарварде (с разрешения U.S. National Library of Medicine).
Публика была в ошеломлении. Убийство – в Гарварде? Как написала одна газета, «на улицах, на рынке, на каждом углу люди встречались, вглядывались в побледневшие лица и обменивались напряженными взглядами – «неужели это правда?». Поэт Генри Уодсворт Лонгфелло, который преподавал в Гарварде итальянский язык и считал Вебстера своим другом, был в полном отчаянии. «Все души, – причитал он, – замараны этим грязным делом».
Но если многие были готовы немедленно повесить Вебстера, то у местной прокуратуры улики вызывали сомнения. Как в случае с Берком и Хейром, все оказалось не так просто. Да, тело обнаружено, но обезглавленное. Действительно ли это Паркман? В конце концов, в медицинской школе всегда полно всяких трупов. И даже если это Паркман, не исключено, что его кто-то убил где-то в другом месте или нашел тело скончавшегося своей смертью человека и продал труп в школу. Полиция также не могла исключить и самого Литтлфилда из числа подозреваемых. В конце концов, кто обнаружил кости? К тому же все помнили, что он охотно согласился ликвидировать тело умершей женщины и ее нерожденного ребенка за какие-то паршивые пять баксов. Может быть, он надеялся получить вознаграждение за тело Паркмана или был в сговоре с какими-то расхитителями могил? Как ни смотри, возникали разумные сомнения.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68930877&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Сноски
1
Период конца 1600-х – начала 1700-х годов стал расцветом пиратства не случайно. Незадолго до этого в Европе закончилось несколько продолжительных войн, а это означало, что множество опытных моряков оказались без работы. Они, конечно, могли служить во флоте, но многих раздражала принятая там суровая дисциплина. Кроме того, по океанам перемещались огромные богатства, и все эти обширные пространства почти никак не контролировались. Было бы очень странно, если бы пираты этим не воспользовались. (Прим. авт.)
2
В наши дни мы принимаем записки такого рода как данность, но Дампир не мог просто взять ручку и начать писать. Каждый раз, когда он встречал нечто достойное описания, он должен был достать из рундука под кроватью большое птичье перо, заострить его ножом, из порошка и воды приготовить чернила, найти место, где не слишком темно или сыро и где не толпятся буйные матросы, – и все это ради того, чтобы написать несколько слов. Сделав запись, нужно было посыпать листок песком, чтобы убрать излишек чернил, иначе все расплывется, а затем спрятать подальше и надеяться, что корабельные черви не сожрут бумагу. Писать никогда не было легко, но в те времена это был настоящий труд. (Прим. авт.)
3
Пираты получали по 600 реалов за потерю правой руки, 500 – за потерю левой руки или правой ноги, 400 – за левую ногу, 100 – за потерянный глаз или палец. Это все было прописано в официальных документах, поскольку удивительно большое количество пиратов (примерно три четверти) умели читать, в основном потому, что нужно было уметь разбираться в картах. Пираты также проводили голосование по поводу того, куда отправляться на очередной грабеж (побеждало простое большинство). На удивление демократично было организовано и питание. Питались все поровну, и, в отличие от снобистского флота, командиры не могли шакалить, выбирая лучшие куски. (Прим. авт.)
4
Разумеется, Дампир провалил бы любой современный тест на гуманность; подобно всем людям того времени, у него были свои недостатки. Но его биограф характеризует его как «гуманного человека в не самое гуманное время», что многое объясняет. На самом деле, если у вас найдется время почитать его книги, обратите внимание на поразительную толерантность к чужим культурам. При любой встрече со странным (для него) обычаем или обрядом он никогда не торопится с суждением и всегда старается понять его. И он весьма жестко осуждал многих соотечественников. Например, он закатывал глаза, когда кто-то из офицеров отказывался брать в проводники пленную женщину смешанной расы, не доверяя ей просто потому, что она такая. Так что, вряд ли очень сознательный по современным меркам, для своего времени буканьер-биолог выглядит удивительно толерантным. Он признавал, что европейцы обычно сами провоцируют насилие: «По моему мнению, на свете нет людей настолько варварских, что готовы убить человека, случайно попавшего к ним в руки или пришедшего жить среди них, если только они не пострадали ранее от акта насилия, совершенного по отношению к ним». (Прим. авт.)
5
Если вам нравятся истории про нацистов (честно говоря, любая история выглядит ярче при участии нескольких нацистских преступников), то приглашаю посетить мой подкаст, который называется The Disappearing Spoon. Там есть одна чертовски причудливая история. Я рассказываю о том, как несколько жуликов-нацистов во время Второй мировой войны спасли, пожалуй, больше американцев, чем кто-либо другой: в крайне сложное время они поставляли нам хинин. Вообще, в подкасте можно послушать все новые истории, те, которые не вошли в мои книги. Можно подписаться через iTunes, Stitcher или любую другую платформу или посетить мой сайт samkean.com/podcast. (Прим. авт.)
6
Предпочитавших оставаться дома коллекционеров порой презрительно называли «кабинетными натуралистами», потому что они не знали реальных, живых растений и животных и порой делали абсурдные выводы. Например, в середине 1700-х годов в Европу впервые привезли с Папуа – Новой Гвинеи образец одного вида певчих птиц, который коллекционеры назвали «райской птицей» – как за богатое красивое оперение, так и за отсутствие лап. Они решили, что эта птичка никогда не садится на землю и всю жизнь проводит в полете, порхает в раю. На самом деле местные, поймавшие эту птицу, просто вырвали лапки, чтобы использовать для украшений. Ранки были незаметны под пушистыми пучками перьев. Затем местные передали тушки с оторванными лапками европейским натуралистам, от которых наверняка не ожидали подобной наивности. «Любовь к сверхъестественному и склонность к догадкам победили», – заметил один историк. Так рождалась научная мифология. (Прим. авт.)
7
Судовые врачи, вероятно, имели медицинское образование, но вряд ли разбирались в основах сбора экспонатов. Один лондонский коллекционер даже готовил специальные наборы для начинающих, куда входили кувшины для хранения насекомых и особая бумага для прессования растений. Он также составлял нетрадиционные письменные рекомендации для своих помощников. В частности, писал о важности обследования пищеварительного тракта хищников для поиска полупереваренных останков их добычи. «Когда поймаете одного из них, – наставлял он, – рассмотрите кишки и желудок и достаньте животных, которые там могут обнаружиться». На самом деле полезный совет и для нашего времени: в 2018 году ученые в Мексике обнаружили неизвестный вид змеи в желудке другой. (Прим. авт.)
8
Некоторые историки полагают, что именно работа в Малайзии подтолкнула его к самостоятельному открытию влияния естественного отбора на эволюцию. В конце концов, коллекционер по роду своих занятий имеет дело с тщательнейшим изучением тысяч жуков, различающихся по цвету, размерам и другим признакам, а вариации – это сырье, с которым работает естественный отбор. (Прим. авт.)
9
Отец Джеймса Уильям Кливленд был выходцем из респектабельной английской семьи. Брат Уильяма служил секретарем Адмиралтейства. Но Уильям был известным мошенником. В середине 1750-х годов, потерпев кораблекрушение близ Банановых островов, он высадился на них и провозгласил себя королем. Здесь он взял в жены несколько местных женщин и со временем произвел на свет Джеймса, который организовал суровый бизнес в сфере работорговли, хотя сам был наполовину африканцем. Ради хороших отношений с Кливлендом европейцы, жившие на его островах, вынуждены были постоянно снабжать его оружием, ромом, одеждой, железными орудиями, не говоря уж о таких мелочах, как золотая пряжка для ремня или декорированный рог для вина. Однажды Генри Смитмен заказал в Англии для Кливленда невероятно дорогую «электрическую машину», которая производила разряды (вероятно, благодаря трению) и приводила в действие стеклянный шар, изумляя окружающую публику. (Прим. авт.)
10
Аналогии порой помогают понять научные системы, но применять термин «королева» в отношении термитов, муравьев и пчел совершенно ошибочно. Эти королевы не являются «правителями» колонии ни в каком смысле. На самом деле жизнь королевы весьма жалкая. Создавая новую колонию, рабочие термиты возводят стены вокруг королевы, словно маленькую «королевскую палату», в которой она находится всю свою жизнь в темноте, не способная ни на что, кроме как поглощать пищу и круглосуточно испускать из себя потомство. Представьте, каково это – постоянно рожать на протяжении всей жизни и при этом быть настолько распухшей, что нет возможности не только ходить, но и таскать себя. Так что такую «королеву» более уместно было бы назвать королевской гонадой. (Прим. авт.)
11
Трехтомный труд Ньютона называется Philosophi? Naturalis Principia Mathematica («Математические начала натуральной философии»). (Прим. перев.)
12
В отличие от Квасси, некоторые рабы использовали свои превосходные познания в ботанике, чтобы отомстить поработителям с помощью ядов. Особенно распространенным ядом был маниок, из которого при правильном приготовлении получается вкусное блюдо, но в ином случае он невероятно токсичен. Рабы собирали червей, кормили их соком маниока, затем высушивали, перетирали, а порошок прятали под ноготь. Затем тайком высыпали его в посуду, в которой подавали еду своим господам. (Прим. авт.)
13
Любопытно заметить, что на Ямайке Слоан изобрел молочный шоколад. Он решил, что так приятнее употреблять какао, которое в то время считалось медицинским снадобьем. Вернувшись в Лондон, Слоан продал рецепт одному аптекарю, а тот, в свою очередь, перепродал мелкой фирме под названием Cadbury. Каждый раз, откусывая шоколадный батончик «Кэдбери», вспоминайте, что своим происхождением он обязан промышленным узам между наукой и рабством. (Прим. авт.)
14
Одним из наиболее смелых своих открытий Хантер положил начало продолжительным спорам о том, как происходит пищеварение. Многие ученые в то время утверждали, что желудок переваривает пищу либо благодаря теплу, которое ее разлагает, либо механически перемешивая. Хантер обратил внимание на отверстия в кишках трупов и предположил химическое переваривание. Он заявил, что после смерти организм перестает производить защитную слизь, которая обволакивает стенки кишечника, и кислота, содержащаяся в нем, начинает переваривать сам орган. Этим объясняются отверстия, которые не соответствовали гипотезам о тепле или перемешивании. Сейчас известно, что механическое перемешивание действительно имеет определенное значение в пищеварении, но главную роль играют химические процессы. (Прим. авт.)
15
Людям, которые умирали летом, в этом смысле везло больше, потому что в жаркое время трупы быстро разлагаются. Следовательно, от них меньше пользы анатомам, которые часто просто не работали в летние месяцы. Смерть зимой почти всегда влекла за собой похищение тела. В особо морозные дни, когда трупы оставались окоченевшими, похитителям даже не приходилось их прятать. Они просто усаживали их в карету, как пассажиров, и подвозили прямо к заднему крыльцу дома анатома. В иных случаях тела закутывали в тряпки или в мешки или даже перевозили в бочках с надписями «свинина» или «говядина». Возможно, это поясняет строчку в стишке, который я приведу позже в этой главе. (Прим. авт.)
16
Анатомы препарировали трупы детей и младенцев при любом удобном случае, отчасти потому, что стремились выяснить, как протекает процесс роста и развития организма. Это была популярнейшая научная тема в те времена. С практической точки зрения младенцы лучше годились для учебных целей. Для изучения расположения нервов и кровеносных сосудов анатомы закачивали окрашенный воск или ртуть в тело, порой просто вдувая через трубки. Намного легче накачать жидкостью маленькое детское тельце, чем тело взрослого человека.
Кстати говоря, анатомы препарировали трупы в строгом порядке, который определялся тем, как быстро разлагаются те или иные органы. Первым делом занимались брюшной полостью, поскольку органы, расположенные там, быстро приходят в негодность. Затем наступало время для сердца и легких (которые зачастую были черными от закопченного лондонского воздуха). Мышцы разлагаются медленнее, поэтому с ними можно было подождать. В последнюю очередь занимались костями. Порой анатомы скрепляли их проволокой, собирая полный скелет. Несмотря на спешку работы с быстро разлагающимися тканями, прозекторские комнаты сильно воняли гниющей плотью, как и сами анатомы. Чтобы учащиеся не отвлекались от занятий, руководство медицинских школ часто запрещало студентам хирургических отделений заводить семьи, но, с учетом того, где они проводили большую часть времени, можно усомниться, так ли уж нужен был этот запрет. (Прим. авт.)
17
Просто для пояснения некоторых юридических тонкостей: владение мертвецом не являлось преступлением. Технически трупы никому не принадлежали, они не считались собственностью. Но гробокопатели могли быть привлечены к ответственности за осквернение могил. Это было противозаконно. И еще раз: кража одежды или украшений с трупа однозначно считалась преступлением, которое нередко каралось смертной казнью. (Прим. авт.)
18
Знаменитый нейрохирург Харви Кушинг в 1909 году вскрыл череп Ирландского гиганта и обнаружил явное свидетельство опухоли. Он обратил внимание на увеличенные размеры sella turcica – седловидного углубления в основании черепа, в котором находится гипофиз. Это характерный признак гигантизма, которым отличался Берн. (Прим. авт.)
