Марта Уэллс "Дневники Киллербота: Книга 6. Телеметрия беглецов"

Можно сказать и так. Покойный был в пальто до колен поверх широких штанов и длинной рубашки – вполне обычная комбинация в человеческой одежде, вот только цвета и узоры привлекали внимание. Они могли подсказать, из какой системы или планеты прибыл покойный, или, по крайней мере, указывали на место, в котором он недавно побывал. Но скорее всего, одежда ни о чем не говорит.

– Необязательно. Подобную одежду можно купить в автоматизированных магазинах некоторых станций Корпоративного кольца. За дополнительную плату можно получить любую расцветку и рисунок.

Я это знал, потому что мои темные брюки, рубашка, куртка и ботинки были куплены в подобном месте, и меня крайне раздражало, что в торговом центре станции «Сохранение» такой магазин отсутствовал. Значительная часть одежды поставлялась на станцию с планеты, где одежда и ткани, сделанные человеческими руками, пользовались такой популярностью, что почти отсутствовали ткани из автоматов-утилизаторов. Я же говорил, что «Сохранение» – странное место.

– Я этого не знал, – сказал Тьюрал.

Он наклонился со сканером в руке и взял крохотный образец пальто мертвеца.

Индах нахмурилась еще сильнее.

– Значит, одежда может указать на происхождение или выбрана с целью камуфляжа под другую станцию или систему, – отметила Индах. – Либо просто каприз моды.

Только не смотри на меня так, будто это моя вина. Я просто говорю то, что знаю.

Тьюрал изучил отчет с анализом ткани.

– Ты прав, это переработанная ткань. Одежду могли купить в подобном магазине.

– Или на корабле. – Оба уставились на меня. – На некоторых кораблях есть сложные системы переработки, – объяснил я.

Индах поджала губы. Слушай, ну я понимаю, что не облегчил задачу, но нужно учитывать все варианты.

– Так эта одежда нам о чем-нибудь говорит или нет? – спросила она.

Еще как.

– Покойный не боялся, что его заметят. Или хотел выглядеть так, будто не боится, что его заметят. Хотел выглядеть как транзитный пассажир.

Люди с планеты «Сохранение» носят всякую одежду, на станции – по большей части рабочие штаны, короткие куртки и короткие или длинные толстовки, либо более официальные длинные платья или кафтаны, однотонные, с узорчатой каймой. Яркие цветастые узоры вроде одежды мертвеца здесь редко встретишь, они сразу привлекают внимание.

– Если ты боишься, что за тобой следят, есть два способа передвигаться по транзитным кольцам. Можно слиться с окружением, что гораздо легче сделать в толпе. Или можно выделиться, как будто не боишься, что тебя заметят.

У меня никогда так не получилось бы. Но настоящий человек с подлинно человеческим языком тела, которому не нужно беспокоиться о том, что встроенные в его руки излучатели зазвенят в сканере оружия, сумел бы.

– Нужно быть готовым постоянно менять одежду и внешность. Всегда нужно выглядеть так, будто ты прибыл из другого места.

А на больших станциях с кучей автоматизированных магазинов это проще простого.

Выражение лица Тьюрала сменилось с раздраженного на задумчивое, и даже Индах, похоже, заколебалась.

– Медики должны проверить, не менял ли в последнее время этот человек цвет волос или кожи, – объявил Тьюрал.

Индах опустила взгляд на тело.

– Хм… Если бы я встретила его в коридоре, то посчитала бы обычным гостем станции, даже не задумавшись.

О-хо-хо, именно поэтому мне и нужно охранять Мензах.

– А еще понадобится дорожная сумка.

Вроде бы ерунда, но важная деталь. Если этот человек специально решил выделиться, чтобы замаскироваться, ему нужна была сумка. Сумка подразумевает, что он куда-то перемещается, она помогает вписаться в окружение. Я проверил снимки смежной с перекрестком зоны, собранные моими дронами, но не обнаружил брошенной сумки.

– Если он хотел выглядеть как транзитный пассажир, у него должна быть сумка, – сказал я.

– Не помешало бы ее поискать. – Индах сделала шаг назад и сказала по коммуникатору: – Проверьте ближайшую зону, а также проведите общестанционный поиск найденных бесхозных предметов. Ищем дорожную сумку. – Она замолчала, слушая сообщение по сети, а потом добавила: – Патологоанатомы прибыли. Давайте не будем им мешать.

– Я могу забрать сломанный интерфейс для анализа? – спросил Тьюрал. – Место происшествия уже сканировали, а положение тела зафиксировали.

Индах кивнула.

– Забирайте.

Тьюрал замешкался, покосился на меня, а Индах сказала мне:

– Пока все. Мы тебя вызовем, когда ты понадобишься.

Я сразу понимаю, когда мне говорят «вали на хрен». И я свалил.

Глава 3

Мое первое задание в качестве консультанта службы безопасности станции обернулось фиаско, что совершенно неудивительно. Безопасники не хотели меня здесь видеть и, что бы ни говорила Мензах, не собирались менять точку зрения.

Запрет доступа к частным системам станции был лишь первым ограничением. Второе заключалось в том, что я не должен был скрывать свою личность. Не то чтобы я тщательно пытался замаскироваться. Подчиненные Мензах, ее семья и Совет знали, кто я такой; но остальные жители станции либо не замечали меня, либо думали, что я консультант Мензах по безопасности. Служба безопасности станции хотела, чтобы я получил сетевой идентификатор, и публичная сеть опознавала меня и предупреждала людей об опасности, уведомляла персонал станции и жителей о том, что по станции свободно разгуливает автостраж. Мензах отказалась даже обсуждать такое, но на очередном дурацком совещании с Индах спросила:

– А как именно будет звучать предупреждение?

Моя производительность тут же упала на 1,2 процента. Я связался по сети с Пин-Ли и отправил ей сообщение:

«Найди закон, по которому это нельзя сделать».

«Мензах должна их чем-то умаслить, – ответила она, но сразу же обратилась к Мензах: – Он не хочет, чтобы ему присвоили сетевой идентификатор».

У людей и дополненных людей нет никаких сетевых идентификаторов. Из сериалов я знал, что в разных местах, в зависимости от политического образования, станции, зоны и так далее, это имеет разное значение. Здесь, на «Сохранении», идентификатор означал «пожалуйста, держитесь от меня подальше». Ну и ну. Я ведь уже согласился не взламывать их системы, чего еще от меня надо этим говнюкам?

– Сетевой идентификатор будет сообщать лишь то, что всем и без того известно, – ответила старший офицер Индах. – Только имя, пол и…

Она умолкла и посмотрела на меня, а я на нее.

– Все остальные, у кого есть сетевой идентификатор, получили его добровольно, – заметила Пин-Ли. – Так сказать, по обоюдному согласию.

Старший офицер Индах отвернулась от меня и хмуро покосилась на Пин-Ли.

– Мы просим только обозначить его имя.

У меня есть имя, но это личная информация.

Пин-Ли сказала Мензах по защищенному соединению:

«О да, отличная мысль. Как только кто-нибудь из жителей станции наткнется на Киллербота…»

Это одна из причин, по которой я не разглашаю свое имя.

– Не думаю, что это приемлемо, – ответила Мензах, обращаясь к Индах.

– Честно говоря, я не понимаю, в чем проблема. – Индах беспомощно махнула рукой в мою сторону. – Я даже не знаю, как он себя называет.

Старший офицер Индах вела себя так, будто считает свое требование обоснованным. Но она выдвинула его, потому что не доверяет мне, и хотела предупредить всех людей и дополненных людей, которые со мной столкнутся, на случай, если я вдруг начну буянить и убивать всех подряд. И мой идентификатор с предупреждением каким-то образом послужит оправданием, когда меня застрелят.

Мензах сжала губы и посмотрела на меня.

«Можешь объяснить ей, почему для тебя это неприемлемо?» – попросила она.

Я не был уверен, что смогу. И понимал, почему, с их точки зрения, это казалось такой мелочью. Может быть, стоило закончить эту встречу и больше не слушать, как люди разглагольствуют, почему не хотят, чтобы я гулял по их драгоценной станции.

В качестве имени я мог использовать местный сетевой адрес, вшитый в мои нейроинтерфейсы. Это не мое настоящее имя, но так меня называют системы, с которыми я взаимодействую. Если бы я использовал этот сетевой адрес, люди и дополненные люди, с которыми я столкнусь, считали бы меня ботом. Или я мог использовать имя Рин. Оно мне нравилось, и некоторые люди за пределами Корпоративного кольца считали его моим настоящим именем. Я мог бы так назваться, и людям на станции не пришлось бы задумываться о том, кто я такой на самом деле – конструкт из клонированных человеческих тканей, разных модулей, тревоги, депрессии и бесцельной ярости, машина для убийства, которую когда-то можно было взять напрокат, а если бы я совершил ошибку, мой мозг уничтожили бы с помощью модуля контроля.

Я создал сетевой идентификатор с именем Автостраж, пол – отсутствует. И никаких других данных.

Индах моргнула и сказала:

– Что ж, думаю, это годится.

На этом встреча закончилась. Пин-Ли и Мензах больше это не обсуждали, но Пин-Ли отправилась пить опьяняющие жидкости со своими друзьями-людьми. А Мензах позвонила своим брачным партнерам Фараи и Тано на планету и сказала, что, по ее мнению, будущее человечества выглядит довольно мрачно, поэтому им следует взять всех детей, своих братьев и сестер и их детей, а также прочих родственников, переехать в хижину в секторе терраформирования на незаселенном континенте и начать культивировать почву, что бы это ни значило.

Я не был в восторге от этой идеи, но мог с ней смириться. Там было бы гораздо проще охранять Мензах от «СерКриз». Но Фараи и Тано не поддержали эту затею.

А через два цикла кто-то отправил мою фотографию в новостной стрим станции, обозначив меня как беглого автостража, о котором говорят во всех новостях и сплетнях с Корпоративного кольца.

На станции почти не было камер видеонаблюдения, но до согласия не взламывать системы я стирал себя с записей. Эта фотография была получена из другого источника, возможно, с камеры дополненного человека. Очевидно, ее сделали после того, как я завершил восстановление памяти, после публичных слушаний по поводу «СерКриз», проводившихся в большом зале заседаний Совета «Сохранения». Мензах спускалась по лестнице из офисов Совета, а я стоял позади нее, между Пин-Ли и доктором Бхарадвадж. Мы все смотрели в сторону, и на лицах было написано: «Какого хрена?» Какой-то журналист только что спросил пресс-секретаря Совета, допустят ли на заседание представителей «СерКриз». От такого глупейшего вопроса я забыл, что не следует менять выражение лица.

Предположительно, фотографию отправила в сеть не старший офицер Индах или кто-то из безопасников. Ну да, конечно.

После чего Мензах, которая разозлилась, хотя и притворялась, будто нет, дала мне две коробки с крохотными разведывательными дронами. Индах возражала, но Мензах сказала ей, что для меня это как медицинский аппарат, они нужны мне для полноценного взаимодействия и общения с окружающими.

Думаю, Мензах заказала дроны заранее, это было что-то вроде взятки за то, что она не прошла посттравматическую терапию и не затребовала клиентский протокол после случившегося с ней на ТранРоллинХайфе. Индах, конечно же, этого не знала и решила, что Мензах отдала разведывательные дроны автостражу, которого никто не хотел видеть на станции, в качестве показательного жеста «пошла на хрен».

И в этом была доля истины. Мензах очень умна, она могла одновременно и подкупить меня, и сказать Индах «пошла на хрен».

Вообще-то у меня были и другие дела, кроме как наблюдать, не появятся ли убийцы из «СерКриз», и следить за попытками службы безопасности станции вышвырнуть меня из Альянса «Сохранение». Доктор Бхарадвадж занялась предварительным сбором данных для своего документального фильма о конструктах, и я пять раз ходил к ней в офис, чтобы поговорить об этом, она хотела установить регулярный график встреч.

Доктор Бхарадвадж – из тех немногочисленных людей, с которыми легко разговаривать. Во время первой встречи, после того как моя фотография попала в новостной стрим, мы говорили о том, почему люди и дополненные люди боятся конструктов, и хотя я не собирался это обсуждать, но почему-то все равно ответил. Она сказала, что понимает их страх, потому что сама в какой-то степени испытывала его, пока я не спас ее от гигантского враждебного объекта, который собирался ее сожрать. И она размышляла о том, как помочь другим людям прийти к такому же выводу, но без аналогичного опыта в пасти инопланетной фауны. Конечно, она выразилась не в точности так, но смысл был такой.

Во время второй встречи я почему-то сразу признался ей в том, насколько сложно и раздражающе находиться на станции «Сохранение» и быть самим собой, не притворяться дополненным человеком или роботом, и я не знаю, смогу ли продолжать. Она ответила, что удивилась бы, если бы для меня это не было сложно и раздражающе, потому что мое положение в принципе сложное. Почему-то мне полегчало.

Я также помогал Ратти с анализом данных для его отчетов об исследованиях, и он пытался убедить меня, что я мог бы выполнять такую работу и для других ученых. Конечно, это возможно. Если бы я хотел испытывать такую же скуку, как на прошлой работе, когда бо?льшую часть времени я стоял на одном месте, не имея возможности пошевелиться, и смотрел в стену. С Ратти не было скучно, но не все исследователи будут в восторге от моей помощи с отчетами и вряд ли пригласят на театральный спектакль.

Как бы там ни было, теперь мне нужны были разведданные для оценки угроз, чтобы я мог понять, не причастна ли к убийству «СерКриз», а потом вернуться к счастливой и скучной жизни на гнусной станции «Сохранение».

Дроны оповестили, что Мензах вернулась в офис Совета (я завел привычку проверять разные отряды караульных дронов каждые семнадцать секунд). Если бы на станции было лучшее видеонаблюдение или если бы у меня был доступ к немногочисленным камерам, установленным в транзитном кольце, я мог бы начать поиск изображений мертвеца, узнать время его прибытия и сопоставить с записями портовой администрации. Вероятно, еще до того, как служба безопасности станции получит скан тела от медиков.

Не похоже, чтобы мертвец был агентом «СерКриз», ведь кто-то его убил. Насколько мне было известно, на тот момент только я выискивал на станции агентов «СерКриз» с целью убийства.

Я вдруг понял, что мне не нравится фраза «насколько мне было известно», поскольку она предполагает, как много я еще не знаю. Конечно, я не прекращу использовать эту фразу, но все же. Просто она мне больше не нравится.

Кстати, о том, чего я не знаю. Я не был уверен в том, что мертвец косвенно не связан с операциями «СерКриз». Его могла послать конкурирующая корпорация, даже моя компания, для прикрытия замыслов «СерКриз», а убил его настоящий оперативник «СерКриз».

Точно, сценарий, когда оперативник корпорации был убит агентом «СерКриз», имеет смысл, хотя пока что у меня не было никаких данных, связывающих эту версию с реальностью. Но поиск аномальной активности – это верный путь обнаружить дыры в безопасности. Убийство на безопасной станции вроде «Сохранения», безусловно, можно отнести к аномальной активности.

Если мертвец прибыл сюда не в гости к другим людям, ему понадобилось бы место для сна и хранения вещей. Людям всегда нужны вещи, я ни разу не видел человека, путешествующего без багажа.

Рядом с портом находился большой жилой квартал для гостей, приезжающих на короткий срок, и транзитных пассажиров, которые чего-либо дожидались: корабля, разрешения лететь дальше на планету либо еще куда-нибудь в пределах системы, одобрения статуса постоянного жителя или еще чего-нибудь.

На станцию «Сохранение» прибывало не так много транзитников, как в крупные центры, через которые я перемещался на Корпоративном кольце. Большинство людей, прибывавших сюда, отправлялись на одну из планет Альянса «Сохранение» на длительный срок – либо на постоянное место жительства, либо на время работы. Другие прилетали не с Корпоративного кольца, используя «Сохранение» как промежуточную станцию по пути куда-то еще, или же это были торговые представители либо независимые коммерсанты на грузовых кораблях. Изредка встречались люди из мест, не входящих в транзитную сеть – «потерянных» колоний или станций, которые обрели независимость и не поддерживали связь с транзитными станциями. Здесь не было корпораций Корпоративного кольца, поэтому их представителям не было нужды приезжать по делам. Кто-нибудь иногда приезжал в гости, но большинство людей боялись путешествовать за пределы Корпоративного кольца. Они думали, что за пределами Кольца повсюду пираты-каннибалы, убивающие всех подряд.

Помимо жилого квартала в порту на станции были и другие места, где можно остановиться, например гостиница для постоянных жителей, там снимали комнаты Ратти и другие, не имевшие постоянного жилья. Я тоже вроде как там жил. Видеонаблюдение там было смехотворно минимальным, как везде, а без доступа к системам станции… без разрешения получить доступ к системам.

Но был и другой способ получить нужные данные.

Первым делом я пошел в жилой квартал для транзитных пассажиров, потому что, если моя первоначальная теория верна и мертвец прибыл недавно, вероятнее всего, он обосновался именно там.

Я остановился перед входом, рядом с зоной отдыха с креслами и столами, окруженной круглыми растительными биомами, несущими как декоративную функцию, так и информирующими, что не следует трогать, если вы окажетесь на поверхности планеты. Ага, как же. Моя работа в том и состояла, чтобы круглосуточно не давать людям трогать опасные предметы. Я встал так, чтобы можно было притвориться, будто читаю по сети инструкции общежития, и послал запрос.

Через 1,2 секунды (полагаю, эта пауза возникла из-за потрясения) я получил ответ и вошел в вестибюль.

Это было круглое помещение с высоким потолком, с регистрационными киосками, множеством коридоров, ведущих к жилой зоне, и аркой в другое помещение с полками и холодильными камерами, где хранились продукты питания для постояльцев. Да и вообще для любых людей или дополненных людей, которые сюда забредали. У Альянса «Сохранение» странный принцип – еда, медицинская помощь и все прочее, необходимое людям для выживания, должны быть бесплатными и доступны в любом месте. Бот как раз находился в кладовке, пополняя запасы из движущейся тележки.

Он был гуманоидного типа, но более функциональный, с шестью руками и плоским диском вместо головы, который можно поворачивать и выдвигать для сканирования. Бот повернул «голову», наблюдая, как я прохожу через вестибюль. Такое поведение было разработано как привычное для людей, а на самом деле его глаза-датчики располагались по всему телу. Даже не знаю, почему бессмысленное поведение бота, существующее только как привычное для людей, так сильно меня раздражает. Ладно, может, и знаю. Это ведь люди нас создали, верно? Так неужели они не знают, каким образом этот бот воспринимает визуальные данные? Вряд ли датчики и сканеры появились на его теле случайно, без участия людей.

Это был один из «свободных» ботов «Сохранения», о которых я так много слышал. У них есть «попечители» (хозяева), несущие за них ответственность, но боты сами выбирают себе работу. Интересно, а есть такие, которые не работают и просто сидят сложа руки и смотрят сериалы? Понятия не имею. Я мог бы спросить, но боюсь случайно перезагрузиться от этих скучных разговоров.

– Привет, автостраж, – сказал он. – Что тебя сюда привело?

Фу-ты ну-ты.

– Тебе необязательно вести себя так, будто я человек, – отозвался я.

Судя по данным из запроса, протоколы бота отличались от типичных для Корпоративного кольца, вероятно потому, что его создали в другом месте. Я идентифицировал его языковой модуль, достал из архива и загрузил, а потом установил сетевое соединение. Отправив приветствие, я получил ответ:

«Запрос?»

Он спрашивал, зачем я здесь. Я ответил:

«Запрос: идентификация».