Принять свободного мужа за раба – это уже оскорбление. Пришлось Алексею снять свою одежду и кроссовки. Стракис заметил висящие на цепочке на шее Алексея крестик православный и маленький кожаный мешочек с артефактом.
– Это у тебя что?
– Амулеты от сглаза и для победы в бою, – не моргнув глазом, ответил Алексей.
До христианства было еще далеко. Стракис не мог знать, что обозначает крест. В дальнейшем Греция стала одним из оплотов христианства, а сейчас поклонялась множеству богов, главным из которых был Зевс, что восседал на Олимпе. Кроме него был еще целый сонм богов, рангом поменьше, начиная с Аполлона, сына Зевса и брата Артемиды, и кончая Деймосом, богом ужаса. А в промежутке были и Арес – бог войны, и Афина – богиня мудрости, наук и ремесел, и Дионис – бог виноделия и празднеств, и Аид – бог царства мертвых и подземного мира, и Фемида – богиня правосудия. Множество. Каждому богу воздвигали свои храмы, были свои жрецы. Но кроме богов были еще причисленные к богам, как Геракл, совершивший двенадцать подвигов.
– А, – кивнул Стракис. – Я уже подумал, не принял ли ты в Карфагене ханаанскую религию.
– Чем же она плоха?
– Как, ты не знаешь?
От возмущения Стракис вскочил.
– Карфагеняне приносят своим божествам Баал-Хаммону и Таниту в жертвы своих детей. Режут им глотки на жертвенном камне.
– Пусть поразят их Немезида и Посейдон, – воскликнул Алексей, – а Гера нашлет молнии, тучи и гром на Карфаген! Я думал, это наговор. Но я служил среди греков, не знал.
– Это тебе урок. Карфагеняне хорошо платят, это всем известно, но они хуже Харона.
Немезида была богиней возмездия, Посейдон – богом морей, а Харон перевозил души умерших людей через реку Стикс в подземном мире.
Алексей понял, что о службе Карфагену лучше помалкивать. Раб притащил в палатку щит, шлем и поножи, убежал за копьем и мечом.
– Порядок такой, – стал наставлять новобранца Стракис. – После подъема по сигналу барабана быстро приводишь себя в порядок, потом построение и перекличка. Получаешь у меня деньги на еду. Где ешь, что берешь для себя и раба – мне все равно. Затем воинские упражнения до обеда. А после него свободен. Можешь точить меч, надраивать шлем или гулять по городу. Скажу сразу: с нашими деньгами в Фивах делать нечего. Поглазел – и назад.
– Понял. Почти как в любой армии.
– Учти, раб в походе несет твой щит, хочешь – хоть всю поклажу на него нагрузи. Но содержать оружие в порядке – точить, чистить – должен ты. Лохаг проверяет часто, и за небрежение можешь отведать розг.
– Учту.
– Интересно мне, зачем ты выбрал коринфский шлем?
Алексей-то знал зачем. Коринфский имел спереди забрало и отверстия для глаз и рта. Вне боя его сдвигали на затылок. В мечном бою очень часто скользящим ударом повреждался или отсекался нос как самая выдающаяся часть лица. Алексею не хотелось остаться без носа. У большей части гоплитов, как уже заметил Алексей, были шлемы халкидские, оставляющие открытыми лицо и уши. Они были легче, но защищали слабее.
– Мне привычнее.
Приврал, конечно. На его взгляд, лучшим шлемом этой поры был римский, с нащечниками. А коринфский больше походил на шлем, применяемый гладиаторами – триариями.
– В лагере мы будем недолго. Как наберем полный лох, двинемся к Македонии. По крайней мере, так Фотис говорит.
– А много ли еще воинов осталось набрать?
– Десятков пять. Желающих много – всё же звонкой монетой платят, а еще надежда на богатые трофеи. Да опытных, вроде тебя, мало. Меч в руках держать – еще не все умение. А впрочем, завтра сам увидишь.
– А где рабы обитают?
– В отдельной палатке, у нужника. Если будет твой раб… э… Крис, отлынивать от дел, можешь его крепко побить. Но калечить или убивать не стоит. Скажешь мне, и его заменят другим.
– А этого куда?
– Мало ли мест? Навоз за скотом убирать или в каменоломни. Для строительства камень всегда нужен. Только там условия тяжелейшие, долго там никто не живет. А каждому из рабов домой вернуться хочется.
– Разве это возможно?
– Если сможет весточку родне передать да они деньги для выкупа соберут.
– Бывает?
– Не часто, но такие случаи знаю. А что ты рабами заинтересовался?
– Представь – пленного в бою возьму?
– Не твоя забота его судьба, а стратега. Ты трофеем деньги или ценности можешь взять либо другое что. По опыту скажу: что в мешок поместится. В походе раб тяжелое несет – щит, шлем. На чужих землях лучше оружие и защиту самому нести, дабы при внезапном нападении в живых остаться. А раб мешок с трофеями нести будет. Если захочешь, можешь после похода ему денег дать для выкупа либо семье. Ты женат?
– Не удосужился.
– Зря! Кто тебя ждать будет? У мужа дом должен быть, где тебя ждут, куда ты будешь стремиться вернуться. Это как для корабля родная гавань.
Не ожидал от наемника таких высказываний Алексей. Неужели все греки по своей сути философы? В стране их было множество, тогда как в других странах, даже сопредельных, они появились значительно позже. Мудрецы не в счет, те на собственном опыте выводы делают.
Утром, после построения и переклички, причем имена воинов на глиняной табличке нацарапаны были, лохаг распустил наемников. Все греки – сразу к своим старшим. Стракис из кожаного кошеля деньги раздавал. Всем одинаково – по две драхмы. А когда Алексей разглядел деньги, понял: македонские они, не греческие. Профиль царя Филиппа и надпись. Видимо, не успел Александр своих денег начеканить. Придя к власти после отца, он сказал своему народу: «Мой отец взял вас бродягами и нищими, одетыми в овечьи шкуры, пасущими овец по склонам гор… Он сделал вас горожанами, внес порядок и законы, право в вашу жизнь».
Но Филипп оставил не только порядок, но и дыру в казне, долг в пятьсот талантов. В сентябре 335 года вспыхнул мятеж в Фивах. Стремительным маршем Александр перебросил часть армии из Иллирии. В конце сентября начался штурм города. Македонский гарнизон, сидевший в крепости, не способный ввиду малочисленности подавить мятеж в зародыше, смог открыть городские ворота. Город был захвачен, мужчины обращены в рабство. Александр наложил на город контрибуцию, огромную сумму – четыреста сорок талантов. На вырученные деньги погасил большую часть долга отца. Поэтому горожане мужского пола почти все были пришлыми из других городов и областей.
При Филиппе были обнаружены месторождения серебра и золота, скудные, но позволившие начать чеканку монет. Александр развил дело отца, открыл двадцать шесть монетных дворов. Монеты были высокого качества чеканки, они использовались для жалованья воинам и взимания налогов. На всех монетах обязательно было изображение солнца – характерный македонский знак.
Многие воины, получив деньги, отправили своих рабов на рынок. Так же поступил и Алексей. Он понятия не имел, что покупают на пропитание на день. Но раб Крис был малым разумным. Купил горячих пшеничных лепешек, вяленого мяса, копченой рыбы и оливок.
– Ты не сказал мне про вино, господин, – сказал Крис, вручая корзинку.
Есть воину вместе с рабом было зазорно. Алексей поступил, как другие воины. Разделил продукты надвое.
– Хочешь – сразу съешь, хочешь – на весь день раздели, – сказал Алексей.
Раб разделил съестное, поклонился:
– Ты добрый, Алекс.
– Денег хватило?
– Я не знал, покупать ли вино, оставил. На кувшин должно хватить.
– Купишь к обеду.
Утром Алексей не привык есть много. Поел лепешку и мясо. Сытно, но брюхо не полное, не помешает воинским занятиям. Пока ел, едва не пропустил команду на построение. Его товарищи из палатки начали строиться, причем в полном боевом облачении – со щитами, шлемами на головах. Алексей надел кирасу, напялил шлем, опоясался мечом, подхватил щит. Конечно, круглый деревянный щит, окованный бронзой, сильно уступал тому, с которым он воевал гоплитом в Византии. Тот был сделан по римскому образцу – прямоугольный, полутораметровый, почти закрывающий всего воина, вогнутый, да еще имеющий внизу два зубца. Тяжелый, не греческому чета, зато воткнул зубцы в землю при нападении, как делала вся шеренга, – и попробуй враг сломить такую стену!
Начали с простого. По команде делали шаг вперед, мечом совершали выпад вперед, еще шаг и еще выпад. Скучно! Потом разделились на две равные группы. Одни наступали, другие оборонялись. Нет, все-таки греческие щиты – маломерки! У Дария, как знал из истории Алексей, много лучников, впрочем, как и в других армиях. При массивном обстреле первая шеренга римской и византийской армии стояли, уперев щиты в землю, а воины следующих рядов поднимали щиты над собой. Этот прием назывался «черепаха». Щиты спереди и сверху отлично защищали от стрел. Были иной раз поражения – в руку или ноги (между щитами были небольшие щели). Но в греческой армии боевого порядка «черепаха» не знали, да и как укрыться за небольшим по диаметру щитом?
Занятия проходили каждый день, понемногу усложняясь. Наступление с копьями, оборона при наступлении кавалерии. Алексей, имевший боевой опыт в разные времена и в разных армиях, отчетливо видел недостатки и промахи как в вооружении, так и в построении тактики боя. Но молчал. Кому нужно его мнение, если он наемник и еще ничем не проявил себя в бою?
Умников в армии не любили. Покажи себя, прояви отвагу, убей врага, а лучше нескольких, выручи товарищей, тогда будешь пользоваться уважением и к твоим словам или советам прислушаются со всей серьезностью.
Стучал мечом по щиту, колол мечом воображаемого противника, делая выпады копьем, – и все стиснув зубы. Из-под щитов были видны нижние половины туловищ, у кого-то – поножи одеты, большинство их не имеет. Почему-то греки наивно надеются, что противник не будет бить по ногам. Это в классической борьбе ноги – табу. А в бою любой удар по противнику хорош, если выведет его из строя, тем более что ближайший враг – это персы, а у них могут быть другие принципы.
Пока тренировались, оттачивали выучку, лохаг набрал недостающих наемников. При всех недостатках лоха были положительные моменты. Каждая шеренга, строящаяся в фалангу, имела свое, строго определенное место. А каждый гоплит знал своих соседей справа и слева, впереди и сзади.
Еще неделя подготовки – и вот в один из дней появился стратег Фотис.
– Даю время на сборы, завтрак. В полдень выступаем. Кто не успеет, пусть пеняет на себя. Построение здесь, в колонну по четыре. Рабы идут сзади, несут пожитки.
Лагерь наемников напоминал растревоженный улей. Воины и рабы сновали во всех направлениях. Много ли у воина скарба? Туника, повязка на чресла. У кого медный кубок для вина, у кого деревянная расческа. Все остальное – оружие и доспехи. И вот уже строится лох. Со стороны посмотришь – грозная сила. Но не обкатан боями, не сплочен в боевое братство совместно пролитой кровью, своей и чужой, не испытан трудностями и лишениями. Кто из воинов опытен и умен, понимает это.
Вышли из Фив под звуки барабана и гнусавое пение флейты. О строевой подготовке в эти века не слыхивали. Лох, поднимая пыль сандалиями, шагал по утоптанной грунтовой дороге.
Встречные, услышав тяжелый шаг воинства и завидев блеск щитов и шлемов, уступали дорогу, сходили на обочину. Через каждую пару часов, хотя время было приблизительное, делали короткий привал. В лагере время определяли по солнечным часам или – что пока было реже – по водяным, прозываемым клепсидрой. Многие воины на первом же привале отдали щиты рабам. Всё же по своей территории идут, можно не опасаться нападения противника. На чужой земле такая беспечность могла закончиться печально.
Только к вечеру, когда солнце коснулось холмов, сделали остановку на ночлег. По прикидкам Алексея, успели прошагать километров тридцать. В отличие от римского или византийского порядка, лагерь обустраивать не стали. Византийцы, по римскому примеру, сразу окапывали лагерь, вбивали колья, выставляли караулы; назначался караульный начальник, стража менялась каждые четыре часа. Ничего подобного у греков не было. Каждый подыскивал себе удобное место для ночлега, раб стелил кусок холста для хозяина. Оружие и защита лежали грудой подле. Ни периметра, ни часовых. Алексею это сильно не понравилось. На войне такие привычки кончаются большой кровью. Что из того, что есть стратег, на котором лежит ответственность за лох, если ночью воинов попросту вырежут спящих? Эх, святая наивность и простота, которая хуже воровства!
Утром оказалось – неподалеку деревня. Когда после переклички раздали деньги, рабы кинулись туда за съестными припасами. Но это в Греции, довольно густонаселенной, где зачастую населенные пункты находятся в пределах видимости друг от друга. Алексея брало сомнение: что греки будут делать в Персии? Сам он там не был никогда, но сомневался, что на вражеской земле так легко удастся раздобыть провизию.
Римляне после покорения Греции переняли у греков многое, в первую очередь науки, ремесла, культуру. Но и сами продвинулись вперед. В походе каждый воин нес с собой колья для ограды лагеря, запас продуктов на три дня пути. Об этом заботились службы снабжения. Желания постоянно сравнивать две армии не было, получалось само, и сравнение было не в пользу греков.
Марш продолжался несколько дней, пока не вышли к побережью, к небольшой рыбацкой деревушке. Алексей сначала подумал: вышли к морю, – но вдали виднелся берег.
– Геллеспонт, – сказал Стракис.
Геллеспонтом греки называли пролив Дарданеллы, соединяющий Черное море со Средиземным. Ширина его колебалась от одного до шести километров. На другом берегу уже были земли Персидской империи, во главе которой стоял Дарий III, сын Арсама. До вступления на престол занимал пост сатрапа Армении, носил имя Кодоман. Трон занял поздно, в сорок пять лет, вероисповедовал зороастризм, как и многие в царстве. Родился в Бактрии, полководческим талантом не обладал. Супругу звали Статирой, сыновей – Ариобарзан, Ох[2 - Охатр, по другим версиям – младший брат Дария III.], Сасан I (сатрап в Средней Азии), Сасан II, дочерей – Дрипетида и Статира.
Армия Дария значительно превосходила по численности готовящуюся к переправе армию Александра. Но армия Дария имела слабую боеготовность: выучка воинов неважная, набраны в армию из разных племен, зачастую говоривших на разных языках. В пехоте бо?льшую часть составляли пращники и лучники, меньшую – кардака, аналог греческих гоплитов, воинов тяжеловооруженных. Имелась конница, тоже большей частью легкая – метатели дротиков и лучники. Персы использовали наемников. В пехоте – греков из греческих городов Малой Азии, в коннице – скифов. У скифов всадники и кони были защищены медью, все оружие – мечи, копья, боевые секиры – тоже было медным. В персидской армии использовались слоны и верблюды, для перевозки грузов – мулы.
У побережья стояло не меньше сотни кораблей. Большая часть – транспорты для перевозки пехоты – гоплитагагосы, суда с одной мачтой и прямым парусом, не позволявшим ходить при встречном ветре. Для такого случая имелись гребцы (Алексей четко видел гребную палубу и порты для весел). Суда небольшие, метров пятнадцать в длину, с двумя рулевыми веслами на корме. Такие вмещали до сотни воинов с вооружением, если плыть недалеко. В дальних походах требовался запас провизии и воды, за счет чего вместимость судна уменьшалась.
В небольшой гавани покачивались на спокойной воде две биремы (двухпалубные гребные суда) и одна трирема (с тремя палубами) – типичные боевые корабли, главным оружием которых для морского боя был носовой таран. Для Алексея странно было. Такая куча судов стоит в открытую, с чужого берега наверняка все хорошо видно. А где же персидская армия, где разведка? У персов есть флот, и не маленький, он вполне мог бы помешать переправиться на персидский берег армии Александра. Одна ошибка или халатность громоздились на другую, а в итоге беспечность персов развалила империю Ахеменидов.
Посадка наемников началась прямо с марша. Гоплиты взбегали по сходням на корабль. Поскольку те стояли плотно, борт к борту, перебегали с судна на судно, пока все пять сотен греков не заполнили полностью шесть кораблей. С воды было видно, как к деревушке с холмов спускаются все новые и новые лохи, садятся на корабли и тут же отплывают. Все происходило довольно быстро. Армия Александра славилась стремительностью и выучкой.
На персидском берегу, по другую сторону пролива, располагались греческие города, захваченные персами. Но в них стояли персидские гарнизоны, обязанные предупредить сатрапа Митридата о скоплении войска противника. Как многие восточные люди, пробившиеся наверх, он обладал большим самомнением, полагал у себя наличие многих способностей, в том числе полководческого таланта.
Ближе к вечеру целая армада судов отчалила от берега. Алексей был удивлен: куда же к ночи переправляться? Десанту с судов высадиться надо, закрепиться на чужой земле. Впереди ночь, лазутчики персам донесут о чужих воинах, к утру могут подтянуться войска империи и начнется не бой, а бойня.
Ничего подобного не произошло. Суда без всякого препятствия буквально через полчаса причалили к чуждому берегу, гоплиты по сходням высадились. Вокруг ни одной живой души. Воины располагались на берегу, жевали выданные лепешки и финики. И снова никаких караулов. Ночью спали все, как будто не в походе, не на чужой земле. С первыми лучами солнца – подъем по барабану, построение и марш на северо-восток, по побережью. Встречающиеся редкие туземцы, причем как греческого вида, так и персидского, не проявляли враждебности и даже признаков тревоги. Просто нелепица какая-то. Позже пришла догадка: не за греков-наемников персидского войска их принимают?
Греческие пехотинцы нанимались в армии противоборствующих империй, ни у кого это не вызывало подозрений или сомнений, потому как в бою греки не трусили и сражались отважно.
Как потом понял Алексей, наемники следовали на воссоединение с армией Александра, высадившегося в Илионе – легендарной древней Трое. Там высадились македоняне и конница. Город сдался на милость победителя без боя, за что Александр даровал городу свободу, освободил от уплаты дани персам и двинулся на юг, на соединение с остальными частями. Персы не препятствовали. Их лазутчики мелькали вдалеке – то на конях, то на верблюдах. Наблюдали, исчезали, появлялись вновь. Армией Александра командовал опытный военачальник Парменион. Южнее Трои части армии соединились. Тогда Алексей в первый раз увидел великого в будущем полководца и царя, имя которого останется в памяти человечества на века и тысячелетия.
Встреча частей произошла обыденно. Встретились, обустроились лагерем, переночевали. А утром построение войск. Александр на любимом коне Буцефале, которого объезжал сам, проезжал медленно мимо строя конницы, потом пехоты. Греки-гоплиты поговаривали, что Александр знает по именам каждого воина-македонянина. Алексей разговорам этим не верил. Воинов тысячи, десятки тысяч. Как можно упомнить? Алексей в первой шеренге стоял. Александр в сопровождении Пармениона и других полководцев остановился почти напротив, в десяти шагах. Совсем молодой, атлетически сложенный, в блестящих доспехах. И непонятно было, почему спустя двадцать три века в Иране, Сирии, на Кавказе его до сих пор вспоминают как Искандера Двурогого. На шлеме обычный гребень с перьями, как и у многих воинов, а не рога, тем более два. Скорее всего, аналогия с дьяволом, шайтаном.
Александр привстал на стременах, поднял правую руку, крикнул:
– Приветствую славных гоплитов из Эллады, да хранят вас ваши боги!
Воины в знак приветствия выхватили мечи, стали плашмя бить ими по щитам. Грохот подняли оглушительный. Александр явно остался доволен. Так приветствовали царей и победителей. Он царь, но надеялся, что все победы у него впереди. И он не заблуждался.
Алексей так внимательно разглядывал Александра и его знаменитого коня Буцефала, что как выглядят Парменион и другие полководцы, просто не обратил внимания. При всех недостатках Александра – жестокости, деспотичности, жажде власти – он проявился как полководец и остался в памяти многих народов как Великий. На монетах многие правители выглядели моложе, благообразнее. Александр же смотрелся именно таким.
Глава 2
Граник
Первое столкновение с персами произошло летом 334 года до н. э. на берегу Геллеспонта, в устье реки Граник. Войско Александра продвигалось по побережью. Лазутчики уже донесли молодому царю, что впереди их ожидает войско персов.
Получив первое тревожное сообщение от своих соглядатаев, сатрап Митридат собрал военный совет. Командир греческих наемников Мемнон советовал не принимать открытого боя, медленно отступать, изматывать боями наступающего противника и оставлять позади себя безжизненную землю. Людей и скот уводить, все съестные припасы увозить. Через некоторое время войско Александра станет голодать, а лошади падут и будут съедены. Вот тогда нанести решающий удар. Митридат всех выслушал, но решил по-своему: дать бой, тем более войск у него хватало, и верноподданнически доложить о победе Дарию. И наилучшим местом мнивший себя полководцем Митридат счел берег реки Граник. Правый берег ее довольно крутой, препятствующий переправе войск противника. А еще переправе будут мешать лучники. Они успеют выпустить по воинам Александра сотни, тысячи стрел. А на самом берегу тех, кому повезет переправиться, будет ждать конница и греческие наемники-гоплиты. Своим пехотинцам – кардакам – он не очень доверял. И Митридат на военном совете объявил решение: дать бой. После полудня войска сатрапа стали выдвигаться навстречу армии Александра.
Лазутчики Александра известили, что навстречу ему продвигается крупная по численности, почти равная армии Александра группировка Митридата. Под председательством молодого царя в походной палатке состоялся военный совет. Александр выслушал все мнения. Последним, по традиции, говорил старший – Парменион.
– Войско Митридата многочисленно, и если он займет берег Граника раньше нас, перейти реку не удастся. Потери будут велики. На другой берег едва ли выберется каждый второй. Наши илы будут расстроены, не смогут занять боевой порядок и будут смяты, сброшены в реку.
Когда Парменион замолчал, наступила тишина. Все ждали, какое решение примет Александр. Парменион – опытный полководец, и к словам его стоило прислушаться. Александр долгое время хранил молчание, раздумывал. Если он проиграет первый бой с персами – это плохое предзнаменование. Но и в Персию, давнего врага греков и македонян, он привел армию не для того, чтобы уклоняться от боя, бегать, как трусливый заяц.
– Мы будем биться, – поднялся он. – Выступаем!
Персы сами определили позицию – на высоком берегу реки. Единого командования у армии Ахеменидов не было, но старшим по опыту и численности своих людей считали Арсита, сатрапа Фригии. Он расположил конницу вдоль берега. В первых рядах он поставил лучников, за ними – немногочисленных тяжеловооруженных всадников, а во втором эшелоне, за правым своим крылом, – отряд греческих наемников под командованием грека Мемнона, причем на склоне холма, немного в отдалении от конницы, тем самым фактически исключив наемников из боя. А греки были самой боеспособной частью персидского войска.
Когда Александр с войском дошел до реки, персы уже стояли. Пришлось разворачиваться в боевые порядки с марша. На левом фланге войска Александра стояла фессалийская и греческая конница из союзников. По центру – фракийская пехота, затем по фронту – филы[3 - Фила – объединение нескольких лохов в греческой армии, по численности – от двух до четырех тысяч гоплитов.] Кратера, Минагры, Аминты, на правом – филы Пердики. Во втором эшелоне стояла македонская фаланга. Перестроение совершалось быстро. Персы громогласно осыпали войско Александра насмешками. По численности армии на противоположных берегах были равны. На самом правом фланге стояли гетайры Филоты и корпус щитоносцев Никанора. Конницей на левом фланге командовал Парменион.
С точки зрения Алексея, место для битвы было подобрано Александром неправильно. Его войску надо было переправиться на другой берег, причем крутой, да под массовым обстрелом лучников-персов. И форсирование реки, и обстрел предполагали потери. Из истории он знал, что битва завершится победой. Сам он, командовавший в Византии войском, на такую авантюру не решился бы. Но он – не Александр. Тот виден был обеим армиям в своем золоченом шлеме, в белой тунике с красной полосой. Плюс блестящая кираса, отражавшая лучи солнца. Не заметить царя было невозможно. Тем более возглавлял он двойную по численности илу в четыреста человек, называемую царской, состоящую из телохранителей. Рядом с царем восседал на коне начальник личной охраны Клит Черный.
Александр поднял меч и первым направил коня в реку. За ним ринулись другие всадники. Кавалерия пошла наискосок, борясь с течением воды. Александр с правого фланга своего войска явно метил в центр персидского. С противоположного берега тут же полетели стрелы. С шелестом падали они вниз как железный дождь, и многие стрелы находили свои жертвы. Алексей видел переправу своими глазами, действие разворачивалось почти напротив него. Тут же был отдан приказ выступать.
Греческие воины, выставив копья, двинулись к реке, ускоряя шаг. Труднее всего было перейти реку. Бурный поток сбивал с ног. Алексей перевернул копье железным концом вниз, упирался им между камней. Копье давало хоть какую-то опору. Глядя на него, другие гоплиты стали поступать так же. Что творилось на другом берегу, уже не было видно: высокий склон ограничивал видимость. Стрелы персов падали все реже, из чего Алексей сделал вывод, что конница Александра добралась до лучников. Лучники составляли значительную часть конницы персов, не имели мечей, а для защиты использовали легкий, полумесяцем, щит.
Тяжелая конница македонян врубилась в ряды персов. Пролилась первая и обильная кровь. Звон мечей, глухие удары по кирасам, разноязычные крики людей, стоны раненых, ржание лошадей – все звуки слились в грозный шум битвы. И над схваткой повисло желтое пыльное облако, поднятое копытами коней.
Филы греков, а рядом с ними филы других пехотинцев строились в боевой порядок – фалангу. Но наступать им не давала сражающаяся конница. Но вот постепенно, метр за метром, персы стали отступать, не выдерживая напора. А войско Александра переправлялось, все прибывая на этот берег. Уже и македонская фаланга, стоявшая в начале битвы в тылу всех войск, форсировала реку.
Фессалийская конница ударила по правому флангу персов, стала обходить. Персидские военачальники, Митридат и Арсит, решили, что конница Александра обходит и хочет ударить в тыл, где были лишь персидские легковооруженные всадники. Отдали приказ отступить, выровнять линию обороны. Но в бою перестроить войска сложно, а подчас невозможно. Перегруппировка привела к отступлению, а потом и к бегству. Алексей видел, как телохранители вывели из боя, окружив со всех сторон, Александра. Шлем его был помят, кольчуга повреждена, забрызгана кровью. И непонятно, чья кровь – царя или вражеская? Уже после боя выяснилось: царь был легко ранен в руку, но в ситуации был критической, со всех сторон наседали персы, страстно желая убить Александра. Положение спасли телохранители во главе с Клитом Черным: прорубились через персов и уберегли Александра от гибели.
Конница Александра бросилась преследовать конницу персов. На поле боя лежали трупы. Много трупов – воинов, лошадей. Персы явно проигрывали сражение, но на склоне холма стояли еще незадействованные в бою греческие наемники Мемнона. Они не дрогнули, были готовы к бою. На них двинулась вся пехота Александра – македоняне, союзные греки, греки-наемники. Численность отряда Мемнона была немногим больше четырех тысяч гоплитов. Отлично обученные и вооруженные, они представляли серьезную силу.
Алексей шагал в первом ряду фаланги. Его охватывало пьянящее чувство предстоящей схватки: бушевал в крови адреналин, гулко билось сердце, вспотели ладони, держащие оружие. Все же бился он на мечах давно, сотни лет назад, и вроде так недавно. Мерно вышагивающая фаланга войска Александра перешла на бег, желая использовать силу инерции, вломиться в строй противника, сбить с ног. Фаланга сильна своим строем, когда воина прикрывают его товарищи слева и справа. Стоит нарушить строй, и битва превращается в схватку двух противников, где каждый сам за себя.
