Мона Кастен "Снова мечтай"

Он передразнил меня, тоже изогнув одну бровь:

– Во-первых, не надо так самодовольно смотреть. Во-вторых, естественно, меня не продинамили.

– Естественно, нет. – Теперь я не удержалась от ухмылки. В Блейке было больше самоуверенности, чем надо. Сейчас он уже стал даже хуже Эзры, и тем не менее ни на того, ни на другого просто невозможно злиться дольше одной секунды. Они самые дорогие люди в моей жизни. Пускай эти двое проводили слишком много времени за играми в приставку, слишком часто надо мной подшучивали и, по-моему, чересчур зазнавались.

– Если хочешь знать: это я кое-кого продинамил.

Я встретилась с пронзительным взглядом его зеленых глаз. Они сверкали на солнце. Если присмотреться, можно заметить в них маленькие крапинки, которые казались почти коричневыми и придавали его глазам еще бо?льшую глубину. Я могла бы часами просто смотреть на него. Со временем черты его лица все сильнее заострялись. И вместе с тем улыбка становилась все теплее, чем дольше мы дружили.

– Бедняжка, – чуть запоздало сказала я.

– Вот именно, бедняжка, – ответил он.

Он подвинулся еще ближе, так близко, что мы соприкоснулись коленями. Вверх по моей шее поднялась волна жара, и я затаила дыхание.

Когда на этот раз он потянулся за моим сценарием, я оказалась недостаточно быстра. Блейк открыл его и полистал страницы. А через пару секунд присвистнул:

– Как много текста.

Я согласно заворчала. К сожалению, мне не удавалось нормально сконцентрироваться, пока он дотрагивался до меня. В голове как будто осталась одна каша. Мне очень хотелось податься еще вперед и закинуть свои ноги на его. Или просто сесть к нему на колени.

– Это для фильма, – пробормотала я. – Сомневаюсь, что роль отдадут мне, но на кастинг все равно пойду.

– Прочь сомнения, Джуд. Я с удовольствием тебе помогу. – Он перевернул страницу, откашлялся и громко прочел выделенный маркером отрывок: – Я так не могу, Мэттью!

– Это моя реплика. Я пробуюсь не на роль Мэттью, – возразила я, но Блейк как будто меня не слышал. Слишком пылко воспроизводил душераздирающий монолог.

– Если мой отец обо всем узнает, он убьет нас обоих! – Он продолжал, пока я не расхохоталась в голос.

Блейк поднял взгляд и посмотрел на меня с открытым ртом. У меня не получилось правильно истолковать выражение его лица, но, кажется, я заметила в нем смущение. Затем он помотал головой, и усмешка вернулась.

– Ты справишься, Джуд. Ты самая лучшая актриса из всех, кого я знаю.

Я улыбнулась:

– И многих ты знаешь?

– Только тебя.

– Тогда это не очень-то весомый аргумент, не находишь?

– Я видел, как ты играешь. Так что сужу с большой долей вероятности.

– Ты ходил только на репетиции, Блейк.

Он взглянул на меня, склонив голову к плечу:

– Почему ты пытаешься убедить меня, что не обладаешь талантом, Джуд?

Во рту пересохло, и я сглотнула. Больше всего мне хотелось снова уставиться в текст, но Блейк так пристально смотрел, что я была не в силах отвести глаза.

– Потому что мне страшно, – тихо призналась я. Произносить эти слова вслух казалось практически чем-то запретным. – Мама с папой столько денег тратят на уроки актерского мастерства. Я больше ничем не занимаюсь и почти не вижусь с друзьями. А что, если все это зря? Что, если на прослушивании я опять опозорюсь? Ты же в курсе, что случилось в прошлый раз.

Блейк махнул рукой:

– «Что, если» – это жутко тупая фраза. Я имею в виду, что, если в следующую секунду рухнет здание? Что, если в любой момент начнется зомби-апокалипсис? – Он медленно покачал головой. – Нет смысла ломать голову над тем, «что, если».

– Я не могу просто перестать. Моя голова работает двадцать четыре часа в сутки. И кнопки выключения нет.

Внезапно Блейк вскочил и протянул мне руку.

Мой взгляд скользнул вверх от его ладони до лица.

– Что ты собираешься сделать?

– Помогу тебе нажать на кнопку выключения, – откликнулся он. И требовательно потряс рукой.

У меня перехватило дыхание. Я не имела ни малейшего представления, что он задумал. Но как бы там ни было… это показалось мне в тысячу раз лучше, чем грузиться из-за сценария и прослушивания. Так что я дала ему руку и позволила поднять меня со скамейки.

От длительных тренировок его ладонь стала мозолистой. Он слегка ее сжал, и покалывание превратилось во всепоглощающую силу, от которой все мое тело охватила дрожь.

Мне захотелось, чтобы он никогда меня не отпускал.

Проснувшись, я почувствовала себя зомби.

После того как чуть не выблевала все внутренности и поревела навзрыд, я провалилась в беспокойный сон… где меня буквально преследовали мечты. В мире грез воспоминания обгоняли друг друга, словно даже собственный сон хотел надо мной поиздеваться и напомнить о том, что я разрушила.

Я потерла лицо руками, еле вылезла из постели и поплелась наверх, в ванную.

А пока чистила зубы, пришла к выводу, что выглядела точно так же, как себя чувствовала: просто мерзко. Волосы торчали во все стороны, лицо приобрело зеленоватый оттенок, а губы высохли и потрескались. Я спокойно могла бы сыграть в «Ходячих мертвецах»[4 - «Ходячие мертвецы» (англ. The Walking Dead) – американский телесериал-хоррор на тему выживания во время зомби-апокалипсиса. Основан на одноименной серии комиксов.] и проделать блестящую работу. Причем без необходимости три часа сидеть перед этим у гримеров.

Взгляд упал на косметичку, которую я спрятала под раковиной. Не хотела отнимать пространство у парней, поэтому засунула ее в самый дальний угол рядом с парочкой рулонов туалетной бумаги. В таком состоянии, как сейчас, мне ни за что нельзя спускаться вниз. Не важно, сколько времени прошло – Блейк мгновенно заметит, как я раздавлена. А я любой ценой хотела это предотвратить.

В надежде смыть с себя вчерашний вечер я терла тело, не жалея геля для душа. После того как вымыла голову, нанесла любимый бальзам, который нужно надолго оставлять на волосах. За это время воспользовалась бритвой. Сполоснув волосы второй раз, еще немного постояла под обжигающими струями. Я наслаждалась горячей водой, пока она буквально не выпарила все мои мысли о прошлой ночи.

Затем я обернула волосы и тело полотенцем и продолжила процедуры, намазавшись любимым лимонным маслом для тела. Потом использовала сыворотку, которую порекомендовала мне одна стилистка из Лос-Анджелеса, за ней в ход пошли крем для лица, средство против кругов под глазами и спрей, от которого кожа должна просто засиять.

В тот момент, когда я брызнула спреем в зону декольте, кто-то покрутил дверную ручку. Я замерла на середине движения и взглянула на тонкую полоску матового стекла на двери. Смутно виднелась только верхняя часть мужской головы, но этого хватило, чтобы у меня сердце ушло в пятки.

Я не готова столкнуться с Блейком. Пока нет. Пока я недостаточно эмоционально стабильна.

Проигнорировав человека за дверью, я продолжила распределять спрей по телу, после чего снова посмотрела на себя в зеркало. В отличие от того, как выглядела, когда проснулась, сейчас я буквально светилась. И внутренне чувствовала себя заметно лучше. Прошла целая вечность с тех пор, как я делала для себя что-то хорошее, и теперь была рада, что не рассталась со средствами для ухода, перед тем как переехала сюда.

Я надела черные джинсы с потрепанными краями на щиколотках и к ним белую футболку. После того как высушила волосы феном и целый час укладывалась, я наконец решила, что готова идти вниз. Затем вышла из ванной, намеренно оставив свои вещи лежать на открытом месте. Я не собираюсь больше делать вид, что не живу здесь, только ради того, чтобы не раздражать Блейка. Ведь его явно не интересовало, каково мне.

Хотя в голове до сих пор стучало, а живот сводило от тошноты, я спустилась по лестнице.

В гостиной Эзра и Кэм уже сидели за столом и завтракали, в то время как Отис носился по кухне.

– Доброе утро, – пробормотала я и устремилась прямиком к кофеварке.

– Доброе. – Отис вручил мне кружку, и я поблагодарила его улыбкой, прежде чем поставить ее под кран кофеварки и нажать на кнопку с большой чашкой. Машина зарычала, и чуть погодя моего носа коснулся чудесный аромат свежесваренного кофе.

С кружкой в руке я развернулась в сторону гостиной. Ребята сидели за столом с полными тарелками. Они выглядели усталыми, но, похоже, уже устранили бо?льшую часть вчерашнего хаоса. Лишь несколько пятен на полу, о происхождении которых я бы предпочла не знать, и парочка стаканов и грязных тарелок указывали на то, что вчера здесь проходила вечеринка.

Я наклонилась, чтобы достать из нижнего ящика кастрюльку, которую поставила на плиту. Было что-то невероятно успокаивающее в приготовлении обычного завтрака. Я делала это с тринадцати лет. Готовила себе его в забронированной через Airbnb[5 - Airbnb – онлайн-сервис для краткосрочной сдачи и аренды жилья по всему миру.] квартире, в которой останавливалась, когда только приехала в Лос-Анджелес; и в квартире, которую впоследствии снимала вместе с другими людьми. Эта незначительная часть распорядка дня дарила мне каплю умиротворения – даже после того, как полночи меня то рвало, то сотрясали рыдания, то преследовали мучительные воспоминания.

Я заварила овсянку с молоком и между тем глотнула кофе. Когда парни вдруг начали аплодировать, я так резко обернулась, что немного овсяных хлопьев пролетело по кухне и приземлилось на пол. Впрочем, я практически не обратила на это внимания. Была слишком занята тем, что наблюдала за появившимся в гостиной Блейком. Волосы растрепаны, а на щеке отпечаток подушки. Он казался помятым и усталым, однако томная улыбочка на губах выглядела довольной.

Мой желудок сделал неприятное сальто. Быстро оторвав от него взгляд, я принялась как одержимая мешать кашу.

– Ну, поздравляем, – сказал Эзра.

– А мы с Отисом как раз вчера гадали, как это получится с ортезом.

Тихий стук костылей зазвучал ближе.

– Джентльмен наслаждается и молчит.

Мне потребовалось все самообладание, чтобы сдержаться и не фыркнуть.

Блейк пришел ко мне на кухню. В последний раз, когда мы оказались тут вдвоем, это плохо закончилось. Как и почти все между нами. Он встал у шкафчиков слева от меня, чтобы вытащить оттуда сковородку. Потом взял миску и разбил в нее яйца.

Я не отрывала глаз от своей овсянки.

– У Фрости вчера ночью уже отвалился нос, – сообщил Отис.

Кэм неуверенно проворчал:

– Готов поспорить, что его кто-нибудь съел.

Я сосредоточилась на их болтовне. Не на Блейке, который поставил сковороду на плиту возле моей кастрюли. Не на том факте, что он находился всего в паре сантиметров от меня. Не на том, что он провел эту ночь с девушкой, а мне пришлось слушать, чем они там занимались. Я почувствовала болезненный укол в груди. И просто не понимала почему.

– Кто способен на такое? Кто, черт возьми, украл бы нос у бедного беззащитного снеговика? – сердито воскликнул Отис.

– Я.

Я оглянулась через плечо на брата. Тот в этот момент сунул в рот сразу почти половину панкейка. А когда заметил, что все уставились на него, перестал жевать.

– Зачем ты делаешь такие вещи, чувак? Мы целую вечность трудились над этим снеговиком, чтобы сделать ему идеальную фигуру.

– Насколько я помню, вы вернулись с улицы меньше чем через час, – произнес Блейк так тихо, что остальные его сто процентов не услышали.

– Поразительно, что ты в принципе что-то заметил. В конце концов, ты явно был занят другими вещами. – Эти слова выскочили у меня изо рта, прежде чем я успела их удержать. И тут же осознала, что совершила огромную ошибку.

– Да, был. – Он сказал это так медленно и таким довольным тоном, что я просто не могла не взглянуть на него, хотя это последнее, что мне хотелось сделать.

Он смотрел самодовольно и как будто с вызовом. Словно собирался добиться от меня еще какой-нибудь реакции. И в этот миг мне стало ясно, что вчера он специально так поступил.

Я уронила деревянную ложку в кастрюлю.

– Зачем ты ампутировал нос Фрости, Эзра? – Голос Отиса доносился до моих ушей словно сквозь преграду.

– Потому что захотел есть.

– Посреди ночи? Банан? В снегу?

Блейк поймал меня в ловушку своим взглядом. У меня не получалось отвернуться. В душе боролись друг с другом противоречивые воспоминания и эмоции. Я вспоминала о прошлом, чувствовала те покалывание и электрические разряды… но еще и злость. Злость на то, как он со мной обращался. Кипящая злость на то, что мне пришлось слушать вчера ночью, пусть я прекрасно знала, что не имела права на это чувство. Тем не менее я ничего не могла поделать с пылающим у меня в груди гневом – он пожирал меня изнутри. И заставил выговорить следующие слова:

– Я вообще тебя больше не узнаю.

Блейк едва заметно напрягся, затем нахмурился:

– Кто бы говорил.

Я перестала пытаться выловить ложку из кастрюли и развернулась к нему:

– Как это понимать?

– Это ведь ты полностью изменилась, – ответил он. Кажется, он чуть ли не дожидался шанса бросить мне это в лицо. – Раньше ты бы никогда так легко не отказалась от своей мечты. А сейчас? Приезжаешь сюда и распродаешь любимые вещи, потому что у тебя явно пустой кошелек. Видимо, ты предпочла спустить все деньги на операции, вместо того чтобы дальше работать над мечтой.

Тишина.

У меня в голове воцарилась оглушительная тишина.

Затем появился звон, который словно становился громче. Он нарастал все больше и больше, пока не заглушил все остальное. Я только чувствовала, как трясутся руки, как шумит кровь в ушах и как по щекам хлестнула волна жара.

– Что, прости? – Голос так сильно дрожал, что я почти не понимала сама себя. Сердце билось слишком быстро, а голову, казалось, обернули слоем ваты.

Блейк просто продолжал смотреть с тем же черствым выражением лица, которое с моего приезда, похоже, довел до совершенства.

– Я просто сказал правду.

Надо было отвернуться, потому что я была близка к тому, чтобы его ударить. Вместо этого я уставилась на овсянку и старалась обуздать эмоции. К сожалению, не сработало. Чем дольше мы стояли рядом, тем больше я злилась. Ярость растекалась по венам и жгла все сильнее, пока мне не начало казаться, что я состою лишь из одного этого чувства.

– Кем, черт побери, ты себя возомнил? – прошипела я и вновь взглянула на него. Блейк раскрыл рот, но я не дала ему заговорить. – Одно то, что я с тобой рассталась, не дает право вести себя со мной, как с куском дерьма, Блейк. – Я с удовлетворением заметила, что теперь вздрогнул уже он. Одновременно с тем у меня защипало глаза, и мне с огромным трудом удалось проигнорировать это ощущение. Я прочистила горло, прежде чем сумела продолжить: – Ты понятия не имеешь, что я пережила за последние месяцы. Можешь хоть до конца времен винить меня в том, что я закончила наши отношения, ради бога, но я больше ни дня не позволю тебе так со мной обращаться.

У него заходили желваки, он стиснул зубы.

– И поскольку тебя это, похоже, так сильно интересует и ты постоянно об этом говоришь: да, я выгляжу иначе. Но тебя это абсолютно не касается. Как и все остальное мое тело. Поэтому хватит, мать твою, превращать мне здесь жизнь в ад, высокомерный ты говнюк.

После того как я закончила, у меня сбилось дыхание, а все тело трясло, будто от недостатка сахара в крови. Руки и ноги дрожали, и я очень надеялась, что Блейк этого не замечал.

Его лицо будто окаменело – от гнева или чего-то другого, я не могла точно понять. Потом его взгляд переместился с меня на обеденный стол.

Только теперь я обратила внимание на жуткую тишину. Я оглянулась через плечо на остальных. Отис, Кэм и брат смотрели на нас, как на дьявольское знамение.

У меня по спине пробежали ледяные мурашки. Внезапно я больше не смогла бороться с жжением в глазах.