В соответствующем виртуальном окне появилась сигнатура штурмана и раскрылся звездный атлас, дырявый от слепых зон.
– Серж, что так долго? Мы сошли с маршрута.
– Я так и знал, что тебе не понравится этот участок, капитан.
– Если знал, почему сразу не переделал?
– Нехватка данных, сэр, – с подчеркнутым «сэр» ответил Серж.
Так. Все начали уставать. Пора сходить за второй порцией кофе и отпустить Сержа при первой возможности. Стрэйк стопроцентно посадит его на синхронную коррекцию. Впереди у штурмана непростые двенадцать часов.
Вдвоем они прекратили молчаливую панику сигнальных систем. Рэд вернул БК право голоса. Цепляясь за новые ориентиры, звездолет лег на курс, но до конца смены капитану отбили желание экспериментировать и испытывать удачу. К приходу Стрэйка он вывел «Монику» на маршевый участок, отключил виртуальный контроль и пошел строго по обзорникам от одной разрешенной зоны перехода до другой. Чисто и аккуратно, как на экзамене в космошколе.
– Привет, капитан, ты что, вообще не вставая отпахал? – ухмыльнулся Джери, рассматривая благостную картинку.
– Ну почему? У меня был кофе-брейк, даже не один.
За спиной старпома зевал Серж. Джери не стал церемониться – сразу его с собой в рубку приволок. Вот это правильно, сейчас он его научит, что такое запасные варианты и как в диких краях опорные точки маршрута выбирать.
– «Моника», смена вахт, управление на первого пилота.
Рэд откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Стрэйк занял свое место, подключился к системе управления и окликнул его.
– Да-да… Все, Джери. Я пошел.
– Погоди, Рэд. Так получилось, что я ночью с Виктором поговорил. Понимаешь, столкнулись в коридоре, слово за слово…
– Хм… И где мне искать труп нашего славного бортинженера? – Рэд открыл глаза и повернул голову.
– Я бы растворил в «Бионисе» и подал на линию бортового питания, – сказал штурман.
– Хорошая мысль! – одобрил Рэд. – Джери, можешь не отвечать, я уже все знаю.
– На твоем месте, капитан, я бы сегодня не завтракал, – заметил Серж.
– Из уважения к покойному?
– Достаточно, что наш старпом его все-таки прикончил.
– Согласен. Сожрать – это было бы чересчур.
Серж ушел в виртуалку и подключился со своего пульта к программе пилотирования.
– Джери, я здесь!
– Да быть не может! Вы закончили трепаться? Разрешите приступить к пилотированию, господин капитан?
– Приступай, – великодушно сказал Рэд, встал и оглянулся на вспыхнувшие буквы VIRT-CONTROL на спинке кресла первого пилота.
Джери обиделся, что его не дослушали. Но и так понятно, что он хотел сказать. Блохина, который в отпуске умудрился вдрызг разругаться с женой, или не надо было брать в свободный поиск, или надо было пресечь все рефлексии в самом начале.
Пока «Моника» работала на Департамент и почти четыре месяца болталась вблизи Альфа-радиуса, бортинженер получил официальный развод. Разговор между ним и капитаном должен был состояться именно тогда, но Рэд только от души посмеялся. Спасибо, что не вслух. Регистрация брака – простая формальность. Был он на той регистрации. Счастливая избранница отнюдь не выглядела домоседкой. Родителям молодые ничего не сказали, устроили для друзей шумную вечеринку, благодаря которой Рэд почувствовал себя в отпуске впервые за несколько лет. Через неделю Виктор улетел с Гардоном на базу АСП.
Голову на отсечение, что сам Виктор тогда не догадывался, насколько все серьезно. К выбору «или я, или открытый космос» он оказался совсем не готов. И к слезам, и к официальному письму из адвокатской конторы. А больше всего к тому, что возвращаться из рейдов, оказывается, хотел не просто на Аналог-2, будь он хоть трижды благословенной метрополией. У бортинженера «Моники» не было дома с тех пор, как он сам от него отказался. Он только-только заново определил для себя это понятие…
Он нашел Гардона в баре. Официально помещение именовалось «малая кают-компания» и располагалось между командным отсеком и четырьмя корабельными люксами, которые использовались гораздо реже, чем обычные пассажирские каюты.
– С добрым утром, капитан, – мрачно сказал Блохин и сел напротив. – Ты почему здесь завтракаешь?
– Чтобы случайно не прилечь в каюте. Дел еще полно. Наказание виновных в ненадлежащем исполнении должностных обязанностей – под первым номером.
– Угу. Говорят, кто-то ночью компенсаторы нагрузок высадил в ноль.
– Слушай, Виктор… До конца рейда еще четыре месяца, – сказал Рэд. – Сможешь отработать или тебя прямо здесь рассчитать? Если повезет, поймаешь попутку. Не повезет – доберешься до Аналога-два на перекладных, и разбирайтесь там с Татьяной сколько влезет!
– Это все Стрэйк… – скривился Блохин. – Наплел тебе, наверное, что я нетрудоспособен на нервной почве и все такое. Не верь ему, капитан. Он хочет нас поссорить, поднять мятеж и завладеть кораблем.
Блохин подпер голову обеими руками, запустив пальцы в спутанные русые волосы. На щеках топорщилась недельная щетина. Одно время он носился с идеей отрастить бороду, чтобы походить на какого-то древнего бойца из мифов Земли-1, но до дела так и не дошло. Короткие стрижки он презирал и в хорошем настроении мог долго разглагольствовать на эту тему, отождествляя ее с проблемой свободы личности. Все слишком привыкли, что Виктор Блохин всегда в хорошем настроении. Этакий парень с гитарой, в любое время дня и ночи готовый к общению, приключениям, оказанию медицинской помощи и решению технических задач любой сложности. Того, что легко простили бы капитану МНК-17, бортинженеру не прощал никто.
– Нашел чем испугать. Отобьемся. – Рэд бросил на стол пачку сигарет Star Wind и полез в карман за зажигалкой.
– Ха. Почему это ты так уверен? Наш старпом тоже не лыком шит.
– Не за тех наш старпом воевал, – усмехнулся Рэд. – Один раз уже проиграли.
Он пощелкал зажигалкой, глядя на колеблющийся язычок живого пламени. Разговор пошел не в то русло, Виктор запоздало прикусил язык.
– Ладно, капитан. Инком я напрасно отключил.
Рэд кивнул, вытряхнул сигарету из пачки и закурил.
– Может, выпьем? – спросил Блохин.
– Все, кто хотел, вчера выпили – никому на пользу не пошло. На тебя так вообще смотреть страшно. Или ты не отзывался, потому что игрушки всю ночь гонял?
Блохин ответил вопросом на вопрос:
– Рэд, что у вас на Летиции случилось? Серж вроде не бухает, а все равно сам не свой, загнанный какой-то.
– Насчет Сержа не знаю, у меня все в порядке, я отдыхал. На атмосферниках катался и по горам лазил.
– Ты? По горам… И как, понравилось?
– Незабываемо. Виктор, если можешь работать, умывайся, переодевайся, сходим в пассажирский салон и посмотрим, что там с компенсаторами на второй палубе. Если нет, я с Дорвардом поговорю насчет внеочередного отпуска, сроки сам назовешь. Пусть даст нам на замену стажера Учебного центра АСП, чтобы обошлось без громких увольнений. Мне истории со вторым пилотом хватило. На кой черт нам такая слава…
Виктор встал из-за стола.
– Так тебя ждать или нет?
– С-сука любовь… – сквозь зубы процедил Блохин, постоял и шагнул к дверям. – Красоваться в салоне… ты давай сам, Рэджи. Я сразу на второй технический спущусь. Подожди, я быстро.
Гардон докурил, ткнул окурком в пепельницу и посмотрел на часы. Со временем творилось что-то неладное. Только-только управление передал – часа как не бывало. Он вышел в коридор, оглянулся на каюту Виктора и перевел рассеянный взгляд на двери люксов, расположенных за разведенными створками блокировочного люка. Над одной из дверей мерцал индикатор жизнеобеспечения.
Люксами пользовались нечасто, их постояльцев командный состав «Моники», как правило, знал в лицо. Рэд выслушал информацию БК о размещении пассажиров, чертыхнулся и покачал головой. От Виктора он хотя бы знал, чего ждать.
Люксовую каюту вчера расконсервировал штурман.
* * *
Слезы из глаз катились прозрачные, крупные и фальшивые, как парящие дождевые капли на Летиции. Несколько секунд Кристина сидела неподвижно – улыбалась сквозь них, глядя на закрывшуюся дверь, потом всхлипнула и уткнулась в подушку, еще хранившую тепло и запах – чуть пряный, еле уловимый, чужой.
Раньше с ней такого не случалось. И она была просто уверена, что не может случиться, пока штурман МНК-17 не заглянул в пассажирский отсек.
Она отшвырнула подушку и развалилась поперек широченной кровати. Какие слезы?! Она знала, зачем он пришел! Больше того, ждала, когда он придет, переоделась, причесалась, с соседками по каюте практически не разговаривала. Ссадину на локте замазала.
С той минуты, как Кристина увидела Сержа на стоянке «Овер-Спэйс-тур», какая-то многоопытная тетка, сидевшая внутри за тридцатью замками, подсказывала ей, как двигаться, улыбаться и на что соглашаться. Серж нашел с ней общий язык быстрее, чем с самой Кристиной, которая поначалу пыталась что-то возражать, когда после небольшой экскурсии по кораблю он повел ее на палубу командного отсека. Ее возражений никто не услышал – слишком тихим шепотом она их лепетала.
Серж ушел утром. Ночью его тоже дергали, но ненадолго. Перед уходом он показал ей панель аварийного открывания дверей, улыбнулся и намекнул, что до его возвращения лучше ею не пользоваться. А Кристина и не собиралась! Она долго-долго смотрела на матовые потолочные лампы, отделанные тонкими ободками золота, и бездумно играла теплой подсветкой стен, регулируя ее с пульта. Потом спала, свернувшись калачиком, как в детстве, а после – плескалась в огромной душевой кабине, которая трансформировалась в настоящую ванную, полную воды.
Ей незачем было выходить. Сумка с личными вещами и планшетом висела на спинке кровати, рюкзак остался в трехместной пассажирской каюте. За дверью поджидала реальность – ощерившаяся пасть взрослых решений, которые требовалось принять. Осмысление. Вопросы. Почему все так легко получилось? Он красивый – ну и что? У него очень неординарное и злое чувство юмора, он интересный собеседник, но они не так много разговаривали… И до него ее никто так не раздевал, не целовал и… да что там – не трахал! А когда Кристина нечаянно проговорилась, что замужем, и вдруг запаниковала, Серж и не подумал издеваться. Он сказал: «На этом корабле у всех проблемы». Пожалуй, это объясняет, как она оказалась в одной постели со штурманом.
Кристина, завернутая после душа в нежно-оливковое полотенце, остановилась перед огромным зеркалом и посмотрела в глаза своему отражению. Глаза были совершенно безумные. Она вздохнула, вытерлась и натянула халат. Нет, она не влюбилась без памяти. Скорее, ей хотелось, чтобы все это не заканчивалось, пока не закончится рейс. Чтобы они расстались не раньше, чем звездолет причалит и над переходным шлюзом вспыхнет заветный зеленый треугольник.
Ключевое слово тут «расстались», в котором вдруг безвозвратно исчезли трагические нотки. Пока не закончился рейс – это волшебство. Нечаянная магия случайной встречи: не измена, не любовь до гроба. Штурман «Моники» за одну ночь обратил ее в свою веру. Встретились – расстались.
Кристина произнесла это вслух и снова побежала к зеркалу в ванной. Отражение немного успокоилось. Зазеркальная растрепанная девица тоже пришла к какому-то выводу. Они важно покивали друг другу, Кристина высушила голову и отправилась в комнату ждать Сержа. Он на работе? Значит, и она на работе! Все равно отпуск прервался, толком не начавшись.
Она позавтракала, достала планшет, подключила к бортовой энергосети и с ногами забралась в офисное кресло, стоявшее у письменного стола, нафаршированного информпанелями. Кристине нужна была только подзарядка, но она все равно мысленно спросила девушку из ванной:
«Круто»?
«Как во сне», – согласилась та.
«Карл мне ни за что не поверит».
Четыре года вместе – это немало. Карл не просто ее единственный мужчина, он – настоящий партнер, с которым до сегодняшнего дня можно было обсудить все на свете, от запаса хода шаттла «Гравистара» до детских снов. Оказалось, не все. Но хотя бы про эту каюту она сможет ему рассказать? Или лучше совсем ничего не говорить?
Нет-нет, про отношения с Карлом она подумает, когда окажется на пути к «Гравистару-11». Сейчас работа. Серж, наверное, не выспался совсем, бедняга, – вот кому сейчас нелегко. Кристина сочувственно улыбнулась, тихонько рассмеялась, выскользнула из кресла, открыла мини-бар и внимательно изучила его содержимое. Ее просили не таскать оттуда только элитный алкоголь. Кристина выбрала сок манго. Дорогие бутылки задребезжали в своих гнездах, которые мгновенно затопило вязкое желе. Она захлопнула дверцу мини-бара и оглянулась на кресло, вросшее основанием в пол каюты. Потолок растекся светящейся пленкой, утопив в прозрачном пластике дорогие светильники. Чуткие системы безопасности каюты отреагировали на вибрацию – корабль маневрировал.
Кристина сделала большой глоток сока, уселась в кресло и открыла присланный Баком файл. Бедный извращенец Бак. Спасибо Сержу, теперь она знала, как к нему относиться… Она его жалела.
Глава 4. Лоцман
Гардон прошелся по пассажирскому салону, чтобы все желающие удостоверились, что на судне имеется живой капитан, который отвечает головой за их комфорт и безопасность. Вслед за парадным маршем посыпалась какая-то мелкая текучка, потом Кейт поймал устойчивый сигнал ретранслятора и обновил «Коммерческую сеть» – логистическую программу, через которую частные перевозчики получали большинство заказов. В общем, в свою каюту Рэд вернулся не вдруг.
«Серж, зайди ко мне. Разговор есть».
«Срочно?»
«Вчера! Тебя Стрэйк ко мне из рубки не отпускает?»
«Нет-нет, мы на маршевом участке. Сейчас буду».
Штурман демонстративно постучал, остановившись в открытых дверях капитанской каюты.
– Проходи. Других помещений, где можно трахать пассажиров, на звездолете не нашлось? Только люкс? – спросил Гардон без предисловий.
– Заняты, сэр.
Наглец штурман смотрел ему в глаза.
– В каюте у тебя тоже занято? Ты еще кого-то на борт протащил?
Штурман криво улыбнулся.
– Совсем охренел, Серж. Еще раз такое выкинешь, я тебе личный код заблокирую вплоть до сортира! Будешь под каждой дверью стоять, ждать, пока тебе откроют!
– Не будет еще одного раза, господин капитан.
Он протянул Гардону матово-белый лист.
– Это еще что – объяснительная? Мне это на мостике вслух зачитать, чтобы все порадовались?
– Рапорт. Я увольняюсь. Сойду на ТЗС.
– Увольняешься? В Гамма-радиусе удаленности посреди рейда?
– Все правильно.
Рэд повертел бумагу в руках и, не читая, отложил в сторону.
– Серж, что случилось? От тебя тоже жена ушла?
Штурман усмехнулся и отрицательно покачал головой.
– Не строй из себя Джеральда Стрэйка, Рэд, оставь душеспасительные беседы нашему первому пилоту.
– Если я Джери прямо сейчас сменю, ему расскажешь?
– Нет, конечно.
