– Уже назначаю свидание, – привычно отзывается помощница и добавляет: – К вам сонор Морено.
– Пусть заходит.
От вида Ханара – бодрого, свежего, отдохнувшего, как будто он только что проснулся, у меня начинают чесаться руки.
– Если не перестанешь улыбаться, я тебе врежу, – предупреждаю честно.
– Что-то ты, брат, совсем заработался. Не хочешь отдохнуть сегодня?
Знаю я отдыхи Хана. Завтра в девять у меня важная встреча, на которой нужно быть трезвым, поэтому придётся ограничиться обществом Эмы… Авы… Короче, модели!
– Возможно, на выходных.
Вообще, тёмные не пьянеют, но я долбаное исключение. На меня алкоголь действует, как если бы я был обычным низшим. В добавок к этому я не чувствую магию светлых, в то время как любой другой высший может учуять их чары издалека.
К счастью для меня, большинство светлых носят блокаторы, купирующие их магию, что делает их такими же слабыми, как и низшие, приравнивает к обычным людям. Исключение составляют наиболее одарённые светлые, в основном мальчики с сильным даром – таких после лет изнурительных тренировок и муштры ждёт неплохое будущее где-нибудь в разведке, при правительстве или в худшем случае, если дар не такой уж сильный, в полиции. Остальным магию купируют ещё в детстве.
Феям – почти всем, почти без исключений. Разве что какой-нибудь крылатой повезёт родиться в очень богатой и влиятельной семье или очень удачно выйти замуж (привет жене брата).
Всем остальным приходится обходиться без магии.
– Ну как, понравилось?
Я наливаю по второму кругу и протягиваю один бокал Хану.
– Неплохо, но, – тёмный падает в кресло, – я там не увидел ни одной феи. Вот у нас в Делесе…
– У вас в Делесе что ни фея, то шлюха.
– За что я и люблю свою страну, – расплывается в улыбке Ханар. – Может, есть на примете какая-нибудь вкусная малышка? Я соскучился по сладким запахам. Низшие меня так никогда не заводили, как девочки с крыльями.
Феи в какой-то мере наша слабость. Вернее, их запах. Они для нас, как выразился Хан, вкусно пахнут. Какие-то больше, какие-то меньше. Мне нравится аромат, который источает Ленни – жена Гара, но у меня никогда не срывало от него крышу. В отличие от брата. У того сорвало в первую же их встречу и до сих пор никак не отпустит.
Я к ароматным малышкам, как и любой высший хищник, тоже питаю слабость, но голову не теряю. Никогда не терял и не собираюсь. Может быть чревато. Помутнением рассудка и превращением в помешанного на жене и детях семьянина. Привет Гару.
Нахрен мне такое счастье.
– Перстень, – напоминаю.
– Да, спасибо! В общем, думаю, я в него вступлю. Просто чтоб было. – Хан кладёт украшение на стол, а потом поднимается. – Ладно, я полетел. Сегодня ужинаю в посольстве с родителями, а потом, если что, звони. А если вспомнишь о какой-нибудь крылатой, звони тем более.
Ханар уходит, я возвращаюсь к отчётам, правда, уже часа через пол меня от них отрывают.
– Сонор Хорос, здесь… – помощница запинается, – сонорина Мартинес.
Не офис, а проходной двор какой-то.
Гашу в себе раздражение (и какого сама ко мне прилетела?), говорю:
– Сейчас буду.
Пиджак оставляю на спинке кресла, снимаю галстук. Конец рабочего дня, значит, можно уже избавиться от удавки. Сегодня какая-то невыносимая, просто адская жара. Даже сейчас, в восемь вечера, кажется, будто солнце плавит стёкла офиса, поджигает асфальт и оставленные на стоянках аэрокары.
Закатываю рукава рубашки, чтобы не сдохнуть от жары сразу же, как только окажусь на улице, выхожу в приёмную. Мартинес вскидывает голову, и на её смазливом личике появляется улыбка, томная и призывная. Эва – холёная брюнетка с фигурой, один вид которой заставляет меня забыть об ужине. Может, согласится сразу приступить к десерту? Или хотя бы с него начать.
– Привет, Эва. Проголодалась?
Глядя на то, как девчонка поднимается с дивана и, виляя задницей, обтянутой короткой юбкой, приближается ко мне, я начинаю испытывать ну просто зверский аппетит.
– Скорее, соскучилась. – Она целует меня в щёку и виснет на мне, сигнализируя, что к десерту готова.
– В каком ресторане заказан столик?
– В «Аторре», сонор Хорос.
Попрощавшись с Урсулой, я устраиваю ладонь там, где ей самое место, – на заднице моего десерта и подталкиваю её к лифтам.
– Думала, ты позвонишь мне раньше, – с лёгкой обидой в голосе заявляет девчонка, пока прозрачная капсула лифта несёт нас на первый этаж.
Не была бы она прозрачной, я бы её прямо здесь трахнул.
Вряд ли ей понравится честный ответ, что я в принципе не собирался ей звонить. Приходится ограничиться комплиментом и делать вид, что я её слушаю.
Следующая неделя для Урсулы – последняя. Ещё несколько дней, и она бросит меня на произвол, мать её, судьбы. Без неё я как без рук, без ушей и без глаз.
– …А на днях я летала на показ в Ажитар.
– Ты замечательная.
Ну и где мне найти помощницу?
Кажется, я слишком глубоко ухожу в свои унылые мысли, потому что, оказавшись на улице, едва не сбиваю с ног какую-то девчонку, фотографирующую Скайор – сердце нашей с братом империи, растянувшееся на пятьсот этажей к небу.
– Извини, – бросаю незнакомке, которая тут же приседает на корточки, чтобы подобрать выпавший у неё из рук сейт.
«Туристка», – проносится в голове, когда взгляд цепляется за стройные ножки в коротких шортах и безразмерную футболку. Последнее, что замечаю, – это дурацкую кепку и стянутые в хвост тёмные вихри, прежде чем Эва капризно зовёт:
– Ксан, пойдём, – и тянет меня за собой к машине.
Отворачиваюсь и понимаю, что мне хочется обернуться, потому что за мной, как шлейфом, тянется запах туристки – невероятная, гремучая смесь, от которой меня вдруг начинает вести. Что за… Этот запах немного солёный, как море, немного сладкий с лёгкой горечью, как корзинка цитрусовых. Чувствуется в нём и какая-то пряность, будто где-то поблизости рассыпали жгучий перец.
Духи? Нет, это её запах. Запах крылатой.
Я оборачиваюсь снова, уже возле аэрокара, но девчонка исчезла. Она исчезла, а её запах остался. Он забирается следом за мной в салон машины, въедается в него, а может, мне в голову.
– Ксан, я правда очень скучала. – Эва тянется к моим губам, едва между нами и водителем возникает звукоизолирующая перегородка.
Она не понимает, насколько я голоден, чтобы просто целоваться с ней до «Аторры». Не желая убивать время на то, что меня сейчас совершенно не интересует, заставляю её опуститься передо мной на колени. Мартинес послушная девочка и подчиняется беспрекословно. Сразу берётся за дело, и я прикрываю глаза, понимая, что я в надёжных руках. Едва не рычу от кайфа, ощущая её скользящие прикосновения и аромат, йоргов аромат феи, которую я даже не рассмотрел.
Медленное, дразнящее движение языка, и вот она вбирает его в себя. Всё правильно… Вот так… Возбуждение усиливается, быстро нарастает, подстёгиваемое запахом, которым я продолжаю дышать даже сейчас. Как наркотиком или ядом, от которого меня накрывает яркая, сильнейшая разрядка.
Йорги! Давно я такого не испытывал.
А я вообще когда-нибудь такое испытывал?
Глава 3
Кара
Жить на окраине города – то ещё «удовольствие». Особенно в будний день, особенно в час пик. До остановки аэроэкспресса я не добегаю, а долетаю, с тоской ощущая, как утренняя прохлада в воздухе истаивает, иссушаемая солнечными лучами.
Йорги! Кажется, сегодня будет ещё жарче, хотя вчера, возвращаясь домой с пар, я была уверена, что это самый жаркий день в истории Грассоры. Но, похоже, сегодняшний вознамерился побить все рекорды.
В вагон аэроэкспресса – стальной и остроносый, с широкими, растянувшимися по всему периметру окнами, меня вносит толпой. Толпа же меня и фиксирует, где-то посерединке. Так, что я не могу пошевелиться, а дышу только лишь благодаря работающим на полную мощность кондёрам.
Пока аэроэкспресс несётся по городу, рассекая знойный столичный воздух, я включаю погромче музыку, прикрываю глаза и пытаюсь абстрагироваться от окружающего мира, но мыслями постоянно возвращаюсь к Джен и высшему.
То, что я собираюсь сделать, – безумие? Ещё какое. Но кто-то же должен дать сдачи этой самоуверенной сволочи. Ксанор Хорос идёт по жизни играючи, вытирая о женщин ноги и считая, что так и надо. Так можно. И о меня он… тоже их вытер, а Джен, единственного близкого мне человечка во всей Грассоре, просто взял и растоптал.
Сомневаюсь, что она скоро оправится после вчерашнего (вообще не представляю, как после такого можно оправиться), и не успокоюсь, пока не накажу мерзавца. Хотя бы так, хотя бы как могу, раз уж ему не грозит предстать перед судом.
Кадрис, столица Грассоры, поделён на районы, отгороженные друг от друга голографическими контурами. Мы с Джен живём за четвёртым, а здание университета с прилегающим к нему студгородком расположено между вторым и третьим.
Университет Амадо де Калво, названный в честь его основателя, является одним из наиболее старых и престижных учебных заведений на материке. Я поступила в него сама, своими силами, вопреки воле родителей. Они вообще не хотели меня отпускать; спасибо Рену, что помог их переубедить. В какой-то мере не хотели из-за моего происхождения, в какой-то, потому что заранее распланировали ближайшие десять лет моей жизни, и учёба в другой стране в их планы не входила. Дома меня ждёт будущее, спроектированное родителями. А здесь я ещё год, до выпускного, смогу наслаждаться свободой.
От остановки до университета рукой подать, и я пролетаю это расстояние на одном дыхании. Не представляю, как некоторые студентки изо дня в день носятся между корпусами на шпильках. Вот уже несколько недель я не вылезаю из своих любимых, изрядно потрёпанных кед. Светлые шорты и в тон им футболка с ярким принтом – разноцветные брызги краски, имитирующие на спине крылья, – то, что надо в такую погоду. Тоненькая маечка или топик вообще были бы идеальным вариантом, но, во-первых, я не на пляже, а во-вторых – феям топики и маечки категорически противопоказаны.
Мы прячем крылья от окружающих, особенно от мужчин. Исключение составляют мужья и врачи. На здоровье я, к счастью, не жалуюсь, а замуж ещё как минимум год выходить не собираюсь. Тоже к счастью. И думать об этом я сейчас тоже не буду. И без того настроение хуже некуда.
Крылья феи легко спрятать. Они тонкие, прилегают к телу, словно вторая кожа, но облегающую одежду мы можем себе позволить только из плотной ткани. Маечка ничего не спрячет, поэтому безразмерные футболки – моё всё. К тому же мне в них удобно, и последнее, о чём я думаю, – это как я выгляжу в глазах окружающих.
У меня нет времени наряжаться. Для себя или ради кого-то. Нет времени и на то, чтобы думать о мальчиках, к тому же это может быть чревато.
Но об этом я тоже сейчас думать не стану!
Кстати, о мальчиках. После пар и консультации у тирана, по стеклянному рукаву – одному из сотни, соединяющих корпуса универа, я перебегаю в соседний в надежде застать Лукаса на рабочем месте.
С Лукасом Рейесом я познакомилась пару лет назад на одной из студенческих вечеринок. Он тогда тоже ещё учился, а теперь преподаёт космологию и мечтает в скором времени доработаться до профессора. Брат Рейеса служит в полиции, и это замечательно. Как и то, что Лукас не оставляет попыток вытащить меня на свидание со всем отсюда вытекающим.
Сегодня я его осчастливлю. Свиданием. Правда, без всего из него вытекающего. Если Лукас осчастливит меня антимагическими наручниками.
Мне везёт. Рейес обнаруживается у себя в кабинете, поглощает сэндвич, но при виде меня забывает о еде и, расплывшись в более чем плотоядной улыбке, говорит:
– Сонорина де Ларра в моих скромных владениях? И чем мы обязаны такой чести?
Владения у Лукаса и правда скромные, а единственное окно в кабинете выходит на забитую аэрокарами стоянку.
– Привет! – Я улыбаюсь и, бросив сумку на пол в углу, опускаюсь на край рабочего стола.
Прямо перед новоиспечённым преподом, чей взгляд тут же фокусируется на моих ногах. Стройных, длинных, загорелых. Пусть феи не могут позволить себе загорать на пляже, но никто не запретит мне загорать дома на террасе.
– Лу, нужна твоя помощь, – начинаю я и демонстративно закидываю ногу на ногу, наверное, впервые жалея, что на мне не сексуальные шпильки, а растоптанные кеды.
Так себе обувь для соблазнения.
– В чём именно, детка? – заметно охрипшим голосом интересуется Рейес, не отрывая взгляда от моего богатства.
– Сможешь раздобыть для меня, через брата, антимагические наручники? Две штуки.
Градус настроения у Лукаса заметно понижается.
– Кара, на фига они тебе? Да ещё и «две штуки».
– Просто хочу разыграть друга, – отвечаю я, добавляя в голос концентрированную невинность и беззаботность. – Ничего такого. Всего лишь безобидная шутка.
– Уверена, что её оценит тот, над кем ты собралась, хм… подшучивать?
– Ещё как оценит.
В этом я даже не сомневаюсь.
Хоросу должно понравиться.
– Не знал, что у тёмных есть чувство юмора, – ворчит Лукас, явно не воодушевлённый моей просьбой.
И я вынуждена пустить в ход тяжёлую артиллерию. Наклоняюсь к недавнему студенту, на этот раз жалея, что на мне футболка, а не какая-нибудь сексапильная маечка, которая бы подчёркивала, а не прятала другое моё богатство.
К счастью, и так срабатывает. Рейес замирает, обтекая взглядом мою грудь и явно пытаясь заглянуть в вырез футболки. Потом снова смотрит на ноги, на грудь и обратно на ноги.
Тяжело вздыхает, откидывается на спинку кресла и, заложив руки за голову, алчно спрашивает:
– И что мне за это будет? За две штуки наручников.
Я закусываю губу, медленно и выразительно, а потом говорю:
– Долгожданное свидание.
Секунда, другая – Лукас резко подаётся ко мне. Шепчет в губы, накрывая ладонью и поглаживая мои колени:
– Небольшая поправочка, де Ларра. Два свидания, детка. Я хочу провести с тобой два вечера.
Хорошо хоть не две ночи.
Рейес об этом не говорит, но явно об этом мечтает и уже планирует, как после похода в ресторан или кинотеатр потащит меня к себе в квартиру… знакомиться с моими крыльями.
