– Ты спрашиваешь о часах работы в такое время? – проворчала Кирби, на заднем плане послышалось потрескивание ее вейпа. – Я не знаю, но уже за полночь. Если он еще не закрыт, то скоро закроется.
У тротуара остановился черный «Линкольн». Дважды проверив номерной знак, Пайпер забралась внутрь и закрыла дверь.
– Разве ворваться в бассейн и весело провести время – это не лучший способ бороться огнем против огня? Адриан может оказаться парнем, который расстался с легендой.
– О черт, – выдохнула Кирби. – Ты воскрешаешь Пайпер из две тысячи четырнадцатого.
Это был ответ, не так ли? В ее жизни не было лучшего времени, чем когда ей исполнился двадцать один год и она совершенно обезумела от беготни по Лос-Анджелесу, прославившись тем, что становилась знаменитостью. Она просто попала в колею, вот и все. Может быть, пришло время вернуть корону. Может, тогда она перестанет снова и снова слышать в голове повторяющиеся слова Адриана, заставляющие задуматься о том, что он, возможно, прав.
Неужели я всего лишь одна из тысяч?
Или я девушка, которая врывается в бассейн, чтобы поплавать в час ночи?
Пайпер решительно кивнула и подалась вперед.
– Будьте добры, не могли бы вы изменить адрес прибытия и отвезти меня в «Мондриан»?
– Я тебя там встречу! – крикнула в трубку Кирби.
– У меня есть идея получше. – Пайпер скрестила ноги и откинулась на спинку кожаного сиденья. – Как насчет того, чтобы все встретили нас там?
Глава вторая
Тюрьма оказалась холодной и темной.
Пайпер стояла четко посередине камеры, дрожа и обхватив себя за локти, чтобы случайно не коснуться чего-нибудь, что потребовало бы прививки от столбняка. До этого момента слово «пытка» было лишь смутным описанием чего-то, чего она никогда не понимала. Но необходимость удержаться и не пописать в заплесневелый унитаз после примерно шести коктейлей была именно пыткой, которой не должна подвергаться ни одна женщина. Этот грязный металлический трон, который издевался над ней из угла камеры, не мог тягаться даже с тем, во что превращался ночью туалет на Коачелле[8 - Коачелла – одноименный фестиваль музыки и искусств в долине Коачелла, также известный как Коачелла-фест или просто Коачелла – трехдневный музыкальный фестиваль, проводимый компанией Goldenvoice в городе Индио, штат Калифорния.].
– Прошу прощения? – позвала Пайпер, качнувшись на каблуках к решетке. Охранников в поле зрения не было, но она слышала характерные звуки «Канди Краш»[9 - «Канди Краш» – бесплатная игра-головоломка для соцсетей.], доносящиеся откуда-то поблизости. – Эй, это я, Пайпер. Есть здесь другой туалет, которым я могла бы воспользоваться?
– Нет, принцесса, – отозвался скучающий женский голос. – Другого нет.
Она раскачивалась из стороны в сторону, мочевой пузырь требовал опорожнения.
– Куда вы ходите в туалет?
Раздалось фырканье.
– Туда, куда не ходят преступники.
Пайпер сдавленно заскулила, охранница поднялась на новую ступень в своем рейтинге за то, что без колебаний дала такой жестокий ответ.
– Я не преступница, – возразила Пайпер. – Это недоразумение.
Трель смеха эхом разнеслась по унылому коридору полицейского участка. Сколько раз она проезжала мимо станции Норт-Уилкокс? И вот она стала заключенной.
Но, если серьезно, это была охрененная вечеринка.
Перед камерой Пайпер медленно появилась охранница, засунувшая пальцы в карманы бежевых форменных брюк. Бежевых. Кто бы ни стоял у руля правоохранительной моды, его стоит приговорить к жестокому и изощренному наказанию.
– По-вашему, двести человек, ворвавшиеся в бассейн отеля в нерабочее время – это недоразумение?
Пайпер скрестила ноги и втянула воздух через нос. Если она описается в платье от «Валентино», то добровольно останется в тюрьме.
– Вы можете поверить, что часы работы бассейна не были указаны?
– Это тот аргумент, который собирается использовать ваш дорогой адвокат? – Охранница покачала головой, явно забавляясь. – Кто-то разбил стеклянную дверь, чтобы попасть внутрь и впустить остальных богатеньких деточек. Кто это сделал? Человек-невидимка?
– Я не знаю, но собираюсь это выяснить, – торжественно поклялась Пайпер.
Охранница вздохнула сквозь улыбку.
– Поздновато, милая. Твоя приятельница с фиолетовыми прядями уже назвала тебя зачинщицей.
Кирби.
Точно, она.
Ни у кого больше на вечеринке не было фиолетовых прядей. По крайней мере, Пайпер таких не заметила. Где-то между куриными боями[10 - Куриные бои – игра, также известная как «войны на плечах», в которую часто играют на озере или в бассейне. Один из членов команды сидит на плечах своего товарища по команде или верхом на спине. Цель игры – опрокинуть противника в воду.] в бассейне и незаконными взрывами петард она вроде как потеряла счет прибывающим гостям. Однако надо меньше доверять Кирби. Они с Пайпер были подругами, но недостаточно хорошими, чтобы она могла солгать полиции. Основой их отношений было комментирование постов друг друга в социальных сетях и подначивание совершать нелепые покупки, например, купить сумочку за четыре тысячи долларов в форме тюбика от губной помады. В большинстве случаев такие поверхностные дружеские отношения были ценны, но не сегодня.
Вот почему ее единственный телефонный звонок был адресован Ханне.
Кстати, где ее младшая сестра? Она звонила ей час назад.
Пайпер подпрыгивала на месте, она была опасно близка к тому, чтобы использовать руки, лишь бы удержать мочу.
– Кто заставляет вас носить бежевые брюки? – выдохнула она. – И почему они не сидят здесь, со мной?
– Хорошо. – Охранница выставила ладонь. – С этим мы можем согласиться.
– Любой другой цвет был бы лучше. Даже вообще без штанов было бы лучше. – Пытаясь отвлечься от приближающегося взрыва в нижней части тела, она бессвязно болтала, как обычно делала в неудобных ситуациях. – У вас очень симпатичная фигура, офицер, но мне кажется, что даже заповедь такая есть: не носи бежевое хаки? Нет человека, которому бы такое пошло.
Бровь женщины изогнулась.
– Тебе бы пошло.
– Верно, – всхлипнула Пайпер. – Мне бы пошло.
Смех охранницы перешел во вздох.
– О чем ты думала, когда устраивала сегодня ночью весь этот хаос?
Пайпер немного ссутулилась:
– Мой парень меня бросил. И пока это делал, он… даже не смотрел мне в глаза. Думаю, я просто хотела, чтобы меня заметили. Признали. Чествовали, а не… игнорировали. Понимаете?
– К тебе отнеслись с презрением, и ты повела себя как дура. Не могу сказать, что не бывала в такой ситуации.
– Правда? – с надеждой спросила Пайпер.
– Конечно. Кто положил всю одежду своего парня в ванну и вылил сверху отбеливатель?
Пайпер представила, как костюм от «Тома Форда» покрывается пятнами, и поежилась.
– Жестоко, – прошептала она. – Может быть, лучше было просто проткнуть ему шины. По крайней мере, это законно.
– Это… незаконно.
– О, – Пайпер преувеличенно подмигнула охраннице. – То-очно-о.
– Ладно. – Женщина покачала головой, оглядывая коридор. – Хорошо, слушай. Эта ночь выдалась спокойной. Если ты не доставишь мне хлопот, я позволю тебе воспользоваться чуть менее дерьмовым туалетом.
– О, спасибо, спасибо, спасибо.
Охранница поднесла ключ к замочной скважине и серьезно посмотрела на нее.
– У меня есть электрошокер.
Пайпер последовала за спасительницей по коридору в туалет, где тщательно подобрала юбку своего «Валентино» и избавилась от давления в мочевом пузыре, постанывая, пока не упала последняя капля. Когда она мыла руки в маленькой раковине, ее внимание привлекло отражение в зеркале. На нее смотрели глаза какого-то енота. Размазанная помада, растрепанные волосы. Определенно, это было далеко от того состояния, в котором она начала вечер, но она почувствовала себя солдатом, вернувшимся после битвы. Она хотела отвлечь внимание от своего разрыва, не так ли?
Вертолет полиции Лос-Анджелеса, круживший над головой, в то время как она вела конга-лайн[11 - Конга-лайн – танец, созданный на основе одноименного кубинского карнавального танца, который стал популярным в США в 1930-х и 1950-х годах. Танцоры образуют длинную извилистую линию, которая обычно превращается в круг.], определенно подтвердил ее статус правящей королевы вечеринок Лос-Анджелеса. Возможно. Они конфисковали ее телефон во время всей этой истории с фотографированием и отпечатками пальцев, так что она не знала, что происходит в интернете. У нее так и чесались пальцы открыть кое-какие приложения, и она непременно это сделает, как только Ханна приедет, чтобы внести за нее залог.
Она посмотрела на свое отражение, с удивлением обнаружив, что перспектива сенсации в интернете не заставила ее сердце трепетать, как раньше. Она что, сломлена?
Пайпер фыркнула, оттолкнулась локтем от раковины и нажала на дверную ручку. Очевидно, ночь давала о себе знать – в конце концов, было почти пять часов утра. Как только ей удастся немного выспаться, она проведет день, наслаждаясь поздравительными сообщениями и потоком новых подписчиков. Все будет хорошо.
Прежде чем охранница снова надела на Пайпер наручники и повела ее назад в камеру, другая охранница окликнула их с противоположного конца коридора.
– Эй, Лина. За Беллинджер внесли залог. Доставь ее в отдел оформления.
Ее руки победно взлетели вверх.
– Да!
Лина рассмеялась.
– Давай, королева красоты.
Воспрянув духом, Пайпер затрусила рядом с женщиной.
– Лина, да? Я у тебя в большом долгу. – Она сцепила руки под подбородком и победно надула губы. – Спасибо, что была так добра ко мне.
– Не придавай этому слишком большого значения, – протянула охранница, хотя выражение ее лица было довольным. – Я просто была не в настроении убирать за тобой мочу.
Пайпер рассмеялась, пока Лина открывала дверь в конце серого коридора. И там, в отделе оформления, обнаружилась одетая в пижаму и бейсболку Ханна, с полузакрытыми глазами заполняющая документы.
При виде младшей сестры в груди Пайпер разлилось тепло. Они не были похожи, у них было не так много общего, но Пайпер некому больше позвонить в крайнем случае. Из двух сестер Ханна была более надежной, даже несмотря на то, что была ленивой хиппи.
Пайпер была повыше, а Ханну в детстве дразнили креветкой, и она в средней школе так и не выросла. В данный момент она скрывала миниатюрную фигуру под толстовкой UCLA, ее песочно-светлые волосы торчали из-под ярко-красной бейсболки.
– Все в порядке? – уточнила Лина у сгорбившегося за столом тонкогубого мужчины.
Он махнул рукой, не поднимая глаз.
– Деньги решают все.
Лина снова расстегнула наручники, и Пайпер рванулась вперед.
– Ханннннс, – захныкала Пайпер, обнимая сестру. – Я отблагодарю тебя. Я буду целую неделю делать твою работу по дому.
– У нас нет работы по дому, ты, редиска. – Ханна зевнула, потерла глаза кулаком. – Почему от тебя пахнет ладаном?
– О. – Пайпер понюхала плечо. – Я думаю, это все гадалка. – Выпрямившись, она прищурила глаза. – Не пойму, как она узнала о вечеринке.
Ханна разинула рот, наконец хоть немного проснувшись, ее карие глаза резко контрастировали с по-детски голубыми глазами Пайпер.
– Она, случайно, не говорила тебе, что в будущем тебя ждет злой отчим?
Пайпер поморщилась:
– Уф. У меня было чувство, что я не смогу избежать гнева Дэниела К. Беллинджера. – Она вытянула шею, чтобы посмотреть, не принес ли кто-нибудь ее телефон. – Как он узнал?
– Новости, Пайпс. Новости.
– Точно. – Она вздохнула, разглаживая руками измятую юбку платья. – Ничего такого, с чем не смогли бы справиться адвокаты, верно? Надеюсь, он позволит мне принять душ и немного поспать перед одной из его знаменитых лекций. Я ходячая фотография «после».
– Заткнись, ты выглядишь великолепно, – сказала Ханна, ее губы дрогнули, когда она завершила оформление документов росчерком своей подписи. – Ты всегда выглядишь великолепно.
Пайпер немного поежилась.
– Пока, Лина! – окликнула Пайпер на выходе из участка, ее любимый телефон был у нее в руках, она баюкала его, как новорожденного, пальцы дрожали от желания провести по экрану. Ее выпустили через заднюю дверь, у которой Ханна могла развернуть машину. Протокол, сказали они.
Она вышла за дверь и оказалась в окружении фотографов.
– Это Пайпер! Вот она!
Ее тщеславие завизжало, как птеродактиль.
Нервы заметались во все стороны, но она коротко улыбнулась и опустила голову, торопливо устремившись к поджидающему джипу Ханны.
– Пайпер Беллинджер! – выкрикнул один из папарацци. – Как прошла ваша ночь в тюрьме?
– Вы сожалеете о том, что впустую потратили деньги налогоплательщиков?
Носок высокого каблука запнулся за трещину, и она едва не растянулась ничком на асфальте, но ухватилась за край двери, которую распахнула Ханна, и бросилась на пассажирское сиденье. Закрытие двери помогло отсечь выкрикиваемые вопросы, но последний, который она услышала, продолжал звучать в ее голове.
