Лана Легкая "Лисёнок и прочие неприятности бандита"

Вообще.

Он же бандит! С тёмным прошлым! С темнейшим! Но глаза у него красивые. Этого не отнять. И губы… что скрывает борода.

– Фу? – тихо переспросил Василий, неотрывно смотря на мои губы.

Его взгляд обжигал, заставляя меня судорожно выдохнуть и облизнуться.

– Так мы… едем? – тихо спросила я, заставляя себя перестать испытывать удовольствие от ощущения странной защищенности и тепла его рук.

– Едем, – повторил за мной бандит, нехотя отпуская меня и подталкивая в сторону машины. – А ты… молодец. Хорошо поработала сегодня.

От столь неожиданной похвалы я снова чуть не запнулась.

– Спасибо, я старалась, – ответила я Василию, забираясь в машину. – А когда я получу свои деньги?

– В конце недели, – усмехнулся в ответ Василий.

– А мне говорили, что ты выплачиваешь ежедневно, – нахмурилась я, отчего-то стараясь не смотреть в его сторону.

Какая-то странная у меня реакция сегодня на Дубинина. Усталость сказывается, не иначе.

– Тем, кто разово выходит, да, ежедневно, – пояснил он в ответ. – Но ты же и завтра придёшь. Или сдаешься? Наработалась?

– Я приду! – заулыбалась я в ответ. – Даже и не сомневайся!

– Я так и подумал, – хмыкнул он. – Если встать сможешь, конечно.

– Смогу, – упрямо ответила я, но не злясь на него.

Я – молодец! Я смогла! И даже бандит оценил, иначе не стал бы и дальше давать мне работу.

Глава 17

Алиса

Выйдя на улицу, я прислонилась спиной к двери, стараясь отдышаться.

Болело всё.

Начиная с пальчиков на ногах и заканчивая корнями волос. Кажется, единственное, что я могла делать безболезненно – это моргать. Но этого умения было недостаточно для работы…

Работы…

– Я смогу, – подбадривала я себя, осторожно отлепившись от двери и делая упорные шаги вперёд. – Я – кремень!

Раньше, стоило мне упорно позаниматься в зале, наутро тоже ведь были специфические ощущения в мышцах. Но тогда мне помогала мантра моего тренера. “Раз мышцы болят, значит, они есть!” – назидательно говорил он. И мне всегда нравились эти ноющие ощущения, практически не приносящие никакого дискомфорта. Чувствовать мышцы – это прекрасно.

Именно чувствовать, а не бояться сделать резкое движение, от которого захочется упасть плашмя и больше никогда не двигаться! Я вообще считаю чудом, что мне удалось встать с кровати! Ну… как встать? Скорее медленно сползти с неё в странной скрюченной позе. Тут скорее чудом нужно считать то, что я смогла выпрямиться. Превратиться в прямоходящего человека! Эволюция у меня заняла почти два часа…

Спасибо бабуле, наблюдая за моим оханьем и аханьем, она принесла какую-то мазь и даже помогла мне втереть её в кожу. Не могу сказать, что от вонючей жижи боль сняло, но однозначно стало чуть легче.

Вновь остановившись, я обернулась и не смогла сдержать разочарованный стон. Мне казалось, что я прошла много. Оказалось – показалось.

Нас с дверью в дом бабули разделяли жалких пять шагов.

Упрямо стиснув зубы, я продолжила путь, периодически морщась.

Сейчас я, как никто другой, понимала муки бедной русалочки. Каждый шаг – боль.

Каждый.

Шаг!

Отличало нас с ней только то, что в её ситуации она страдала ради великой цели! Она шла к любви! К своему прекрасному принцу!

А я шагаю… к Василию. Такая себе благая цель… стареющий бандит. Бандит с необъятными полями картофеля.

– Ненавижу картошку, – шмыгнув носом, прошептала я, осторожно проверяя рукой задний карман джинсов.

Моё сокровище было на месте. Главное, чтобы Василий не высказался против и не отправил меня снова работать руками. Будем объективны – при первой же моей попытке согнуться, разогнуться обратно без посторонней помощи я не смогу. Именно для этого я и придумала план “Б”. Только бы Василий согласился…

– А вот и он, – простонала я, заметив подъезжающий УАЗик, и замерла.

У меня ничего не болит. Я свежа и бодра. Боли нет. Я – кремень…

– Доброе утро, Лисёнок! – крикнул мне Василий, вылезая из буханки и лыбясь во все свои тридцать два зуба (или сколько у него там осталось после криминальных разборок по тёмным подворотням?). – Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно! – старательно улыбаясь, пропела я.

Надеюсь, что пропела, а не простонала.

– Рад слышать, – остановившись в шаге от меня, бандит вкрадчиво спросил: – Готова сегодня работать?

– Готова, – уверенно ответила я, медленно заводя руку за спину и доставая из кармана своё сокровище. – И у меня есть предложение… ай…

В плече стрельнуло неприятной болью от движения, потому я замерла и тихонечко выдохнула.

–Ай? – переспросил Василий, продолжая улыбаться. – Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

– Абсолютно, – прошептала я, наконец-то достав чистилку и демонстрируя её бандиту. – Вот. Сегодня я смогу помочь тёть Гуле. Я умею чистить картошку…

– А не проще ли признаться, что у тебя всё болит? – откровенно забавлялся Василий. – Я же сказал, что у тебя выходной и…

– У меня ничего не болит! – упрямо повторила я, притопнув ногой и тут же морщась от столь необдуманного действия.

– Гордая, значит, – покачав головой, бандит взглянул на свои наручные часы. – Ладно, птица-ёжик, ковыляй в машину. Нам на прививку нужно.

– Прививку? – переспросила я, совершенно забыв про серию уколов, о которой нас предупреждал местный фельдшер. – Точно ведь. Прививка… и медотвод от работы, наверное, да? – скрывая надежду в голосе, спросила я. – Как жаль… а я так хотела поработать сегодня.

– В машину, – хохотнув, повторил Василий.

– Ай, – тихо пискнув, я направилась к буханке.

Вот что ему стоило ближе подъехать? Зачем так далеко припарковал машину? И вообще…

– А почему ёжик вдруг птица? – спросила я, припомнив его странную фразу, пытаясь отвлечься от болезненных ощущений. – Ёжики – млекопитающее. Никакого отношения к птичкам они не имеют. У них даже крыльев нет, если ты не знал…

– Вот именно из-за отсутствия крыльев гордые ежи летают только после того, как их пнёшь, – просветил меня Василий, заставив ещё больше нахмуриться. – Выражение такое есть, Алиса. Подразумевающее, что излишняя гордость до добра не доводит. А в некоторых случаях сильно вредит горделивым девушкам, не желающим признавать, что они не очень хорошо себя чувствуют.

– Я отлично себя чувствую, – ответила я ему, со стоном забираясь в буханку.

– А ноешь ты потому, что?.. – спросил Василий, заняв место за рулём, иронично посматривая на меня.

– Потому что потому, – отчеканила я, скрестив руки на груди и отворачиваясь к окну.

Дорога по кочкам до медпункта была… незабываемой. Я старательно делала вид, что не постанываю, а напеваю себе под нос популярную песню. Василий же даже и не пытался сделать вид, что верит моему фарсу.

Но вслух я всё равно никогда и ни за что не признаю его правоту!

Ни-ког-да!

– И вот в кого ты такая, а, Лисёнок? – задал мне вопрос Василий, паркуясь у медпункта. – Точно не в отца. Даже он не настолько упрямый.

Оставив его вопрос без ответа, я старалась осторожно покинуть автомобиль, не издав при этом ни звука. Почти получилось. Почти. Тихое “ой-ой-ой”, я надеюсь, осталось незамеченным.

– Пойдём, горюшко моё, – открыв дверь в дом, бандит услужливо пропустил меня вперёд.

– Не твоё, – гордо произнесла я, заходя внутрь.

– Ну хоть про горе не отрицаешь, – усмехнулся в ответ Василий, с каждой минутой всё больше раздражая меня своим хорошим настроением.

Улыбка ему безусловно шла, делая моложе и… привлекательнее, что ли. И я бы оценила такие метаморфозы в образе криминального элемента, если бы не одно “но”. Смеялся он надо мной, а не вместе со мной…

Иннокентий Петрович радостно встретил нас и, не став затягивать с делом, оперативно сделал уколы.

–Ну-с, – улыбнулся он мне, жадно смотря на мои обтянутые джинсами ноги. – Можете идти. Сегодня вечером увидимся, так что не прощаюсь.

– Где увидимся? – тут же нахмурился бандит, переводя взгляд на меня, словно я знаю ответ на этот вопрос.

– Так на дне рождения Маришки, – пояснил фельдшер, после чего Василий досадливо поморщился. – Вся деревня будет. Намахнём за здоровье нашей красавицы! За красавиц, – поправил он сам себя, улыбаясь мне.

– Василию нельзя пить, – хмуро отозвалась я. – Прививка же. Вы сами говорили.

– И то верно, – усмехнулся Иннокентий, подозрительно прищурив глаза. – Алиса, а будет верхом наглости с моей стороны пригласить вас этим вечером на сей чудесный праздник в качестве моей спутницы? – спросил он, наклонившись ко мне и обдавая парами недавно выпитого спиртного.

– Ага, разбежался, – не дал мне ответить отказом на предложение фельдшера Василий. – Алиса идёт со мной.

Глава 18

Дубинин Василий

– Ух ты ж ёбэже, – я то ли ругнулся, то ли восхитился при виде девчонки.

– Привет, – пропела она, неуклюже передвигаясь, словно на ходулях. Упертая, кабздец просто. Я бы еще утром послал меня с полями и пятью тысячами, а эта нет. Поехала, да и теть Гулю очаровала своей картофелечисткой. – Ну как я тебе? – спросила девочка – не будет никаких проблем, крутанувшись вокруг своей оси, отчего подол легкого и без того короткого сарафана открыл не только стройные бедра, но и красивую задницу в простых белых трусиках. – Ой, – смущенно прижала ткань. – Не слишком коротко?

– Нет, – хрипнул я, ударив себя по груди кулаком, чтоб окончательно не поперхнуться слюной и позорно не сдохнуть.

– Здесь такое носят? – Алиса продолжала свой опрос, очаровательно улыбаясь.

– Кхе-кхе. Носят, ага, только… ну, в общем тебе идет больше, – я расщедрился на комплимент.

– Класс, ну поехали. А то опоздаем на праздник, – защебетала, суетливо перебирая ножками в белых туфельках. Вот откуда они у нее? Неужели, взяла с собой? В деревню… белые туфли.

– А куда ты так спешишь?

Блондинистая поравнялась со мной и прошептала, сквозь плотно сжатые зубы:

– Если я остановлюсь, то больше не смогу сдвинуться с места.

– А зачем согласилась со мной ехать на день рождения? – я поддел ее, подставляя локоть. Я, конечно, та еще свинья, но смотреть на страдания девчонки не смог.

– В смысле? Такой вопрос я могу задать тебе, – фыркнула она, повисая на мне. – Я молодая. Мне положено ходить по вечерам на тусовки. А вот ты, Василий Егорович, мог бы остаться и дома.

Я хохотнул.

– Тусовки? У нас? Серьезно? Думаешь после дня рождения мы поедем на афтепати?

– Я не против, – Алиса вскинула голову, тряхнула блондинистыми волосами, точно перемешивая верных друзей. – Ой, ты на машине! – воскликнула счастливо. – Я думала, мы пойдем пешком.

– Нет, мы поедем.

– Все же ты заботливый, хоть и с криминальным прошлым, – выдала она.

– Еще чего, – возмутился я, открывая дверь внедорожника. – Ты думаешь, это я ради тебя? Я просто заметил, что на закате воробьи купались в песке, а это к дождю. Да и алкоголь мне нельзя, – добавил с тяжелой интонацией, намекая чья в этом вина.

– Пф-ф-ф, – девчонка фыркнула. – Ну и пожалуйста, – села в автомобиль.

Вот зачем я ее дразню? Зачем?! Давно уже не тонконогий пацан. А внутри так все и свербит от желания подергать Алису за косички. Детский сад какой-то… Или это уже кризис среднего возраста подкрался, когда ты заглядываешься на тех, кто тебе вполне сгодится в дочери… Да ну, бред. Рано еще. Да и отцом дочери Пупкова я не могу быть. Ну не в одиннадцать же лет, я обронил семя в благодатную почву. Вот, Дуб, зацепись за мысль, что она – дочь твоего товарища. А как бы… ну, полный абздольц, подкатывать с Василием-младшим к ней. Мишаня этого не поймет… Я бы на его месте точно не понял.

– А ты подарок купил? А то как-то стыдно с пустыми руками.