– Появилась отличная возмож-шность, – продолжил он хмуро, опустив голову. – Но за неё нужно драться, слиш-шком завидная невеста. А у меня руки дрож-шат, с-стоит вс-зять меч-ш! Вот, с-смотрите!
И да, он реально продемонстрировал мне это. Выхватил из ножен на поясе меч, ухватил его за рукоять обеими ладонями и направил на меня. Рефлекторно я отшатнулась. Что оказалось верным решением. Совсем не уверена, что оружие не полоснуло бы мне по щеке, не дёрнись я назад.
В запале эмоций ящер не заметил моего телодвижения. Всё его внимание было сфокусировано на своих руках. Словно он взглядом пытался заставить их повиноваться. Но те, как он и поведал, нещадно дрожали.
Мне стало совсем, впритык жалко этого бедолагу. Видно, как старается, аж напрягся весь, зубы стиснул, пыхтит. Но меч не переставал ходить ходуном, и даже тем сильнее становилась тряска, чем больше усилий прилагал к контролю ящер. Наконец, он сдался и бросил оружие. Лезвие неприятно бренькнуло при встрече с камнем мостовой. А ящер спрятал морду в ладонях и плюхнулся обратно на бортик фонтана.
– В чём же проблема? Он слишком тяжёлый для тебя? – поинтересовалась у него.
– Нет! – возмущённо воскликнул тот. – Я хорош-ший мечник! Был, но однажды… Нет, простите, я не могу. Слиш-шком… тяжело вс-споминать.
– Это из-за ранения? У тебя что-то повреждено? – не сдавалась я. В ответ ящер отрицательно покачал головой.
Ясно, психологическая травма. Ну, с этим можно работать. Кажется, я даже где-то училась реабилитировать людей после потрясения, но не могу вспомнить где. Перед глазами мелькают образы женщин в униформе. Служанок? Хм. Ладно, это тоже потом.
Я поднялась с бортика и строго сказала:
– Вставай. Хватит слюни пускать, как девчонка.
Ящер вскинулся на меня, недовольно надулся, но послушался. Встал.
– Возьми меч.
Он скривился, но под моим уверенным взглядом повиновался. Стоило ему опустить обе руки на рукоять, как дребезжание началось снова. А его лицо выразило муку. Нет, эмоция была раньше эффекта. Я подошла к нему с боку и положила свои ладони поверх его. Кожа ящера оказалась сухой, тёплой и совсем не скользкой.
– Расслабься, – проникновенно попросила я. – Не думай о том, как держать меч. Ты сам сказал, что умеешь это. Не думай о том, что меч тебе враг, это не так. Враг тот, кто держит меч.
– Я сам? – ошарашенно спросил он, не заметив, что меч уже почти перестал трястись. А я задумалась.
Имела в виду противника, но в данном случае ящер увидел глубже меня. В этом и заключаются, обычно проблемы с психикой, что человек вредит сам себе, не способный пережить случившееся с ним и, оставив это в прошлом, в будущее нести только опыт.
Так… Кто такой Медный, и почему я про него сейчас вспомнила? Тряхнула головой, отринув мысли. Не время. У меня тут насущная беда.
– Ты не веришь в себя, – мягко улыбнулась ящеру. – Может быть, ждёшь, что теперь, когда взял меч в руки, должно произойти что-то плохое. Но на самом деле, произойти должно вот что, – я выдержала небольшую паузу и продолжила, постаравшись вложить в голос максимум уверенности. Не знаю, поможет ли это ему и не сделаю ли я хуже, если смогу его вдохновить на бой… Но надо хотя бы попробовать. – Ты пойдёшь сейчас туда, где… эм.. дерутся за эту невесту, и наваляешь всем другим претендентам! Если ты в себя не веришь, то поверю я! У тебя получится! Сделай это! Ты сможешь! Обещаю! Богиня я или кто?!
Под конец меня занесло, но это ерунда. Вдруг я почувствовала странный импульс, который прошёл по моим ладоням в руки ящера. Небольшой, однако очень горячий сгусток магии. Но я же не хотела колдовать! Засада, опять что-то натворила…
Зато ящер просиял. Сначала он выглядел ошарашенным, но спустя мгновение расплылся в широкой улыбке.
– Да! Я смогу! – воскликнул он и сорвался с места. – Спасибо! Спасибо! – Только хвост мелькнул в толпе, скрываясь из виду. Даже не шипел при этом. Слова творят чудеса. Или тут виновата магия?
Я судорожно вздохнула, потому что резко навалилась какая-то неимоверная слабость. Присела на бортик и опустила руки в прохладную воду фонтана. Это помогло взбодриться. Влажные ладони приложила к лицу и покачала головой, костеря себя за излишнюю вовлечённость в процесс. Интуитивно что-то намагичить – это ж надо… А ведь даже не помышляла ни о чём таком. Думала толкнуть вдохновляющую речь, но слишком захотела помочь. Увлеклась.
Да, вот и разобрала свои ошибки. Теперь главное – не повторить.
Не сразу поняла, что звуки вокруг изменились. Толпа взревела и стала двигаться активней. Я напряглась. Чего доброго, покалечат меня случайно. Сколько ещё таких вот невнимательных ящеров может выбежать оттуда? Да много! Я только сейчас разглядела, что мероприятием заинтересовались исключительно ящеролюды. Разные, конечно, с виду, но только этой расы, если можно так выразиться.
Когда слабость отступила, а произошло это так же резко, как началось, я решила побыстрее покинуть беспокойную область. Поднялась на ноги и, не обращая больше внимания на великолепие скульптурных композиций фонтанов, направилась прямиком к ратуше, где мне должны всё объяснить. И про этот интуитивный выброс тоже попрошу рассказать, да.
Глава 2ая, драконо-вводная
– Медный, как ты? – взволнованно спросил я.
Из огромной льдины… хм, айсберга торчала лишь голова дракона. Да и то так, чтобы своим пламенем он не смог расплавить лёд. Вокруг толпились остальные. Холодный, чьим ледяным дыханием и был создан спасительный айсберг. Два его брата: Морок и мой учитель Изумрудный. Только Ужасный, который принёс нам чудодейственное средство для Медного, стоял поодаль и невозмутимо наслаждался рассветом.
Я не осуждал его. Этот дракон – житель подземных территорий. Мне пришлось спуститься о-очень глубоко под землю, чтобы попросить местных драконов о лекарстве для друга. Лекарстве, которое поможет ему справиться с воспоминаниями, пережить их наименее болезненным образом. Ужасный был так добр, что даже сам его нам доставил, потому как мне в какой-то момент понадобилось срочно отлучиться в другой мир.
– Можете меня размораживать, – услышал я усталый, но довольный голос Медного. Мысле-образная речь, которая не сопровождается реальными звуками, очень чётко передаёт настроение говорящего.
– Ишь, чего захотел, – притворно взбеленился Холодный. – Вдруг ты опять начнёшь крушить всё вокруг. Уже один раз мы напоролись на это. Еле спеленали обратно.
– Я тогда тоже думал, что всё хорошо, – хмыкнул Медный, скосив на него глаза. – А сейчас знаю это точно.
Он и правда изменился за прошедшую ночь. Словно стал взрослее. Опыта набрался. Впрочем, так оно и есть. Медному довелось повторно пережить страшные моменты из своей прошлой, не драконьей жизни. Тогда на его родной мир напали межмировые твари, и он погиб, защищая его.
– Скажи, – осторожно начал я, – твой старый мир, он… выжил в той битве? Есть хотя бы шанс?
Дракон приуныл, вздохнул и послал импульс сильного сомнения с робкой надеждой.
– Меня больше интересует другое, – вдруг заговорил Ужасный, не поворачиваясь. Его длинное змеиное тело без крыльев было изящно изогнуто в форме причудливой завитушки, а чешуя светилась уже почти не видно. Милая особенность подземных драконов переставала быть заметной при свете дня. – Медный, ты хочешь вернуться туда и узнать это?
– Жив ли тот мир? – переспросил он. И получив позитивный импульс, ответил: – Меня терзает любопытство, смешанное с чувством справедливости. Не стану скрывать, мне бы хотелось. Но… – дракон хмыкнул, вот только печали от него я не ощутил, – помимо того, что такое развитие событий невозможно, полагаю, теперь это не моё дело.
Ужасный одобрил такой ответ. А мне не верилось. Пережить подобное и спокойно отступиться? Хотя… Почти сразу себя одёрнул. Сам такой же.
Да, в своём старом мире, Кеацфине, я тоже пережил нападение подобных существ. Точнее нет, мой мир пережил. Ценой многих жизней, в том числе и моей, хотя убили меня и не напавшие монстры. Но я по крайней мере знал, что Кеацфин остался цел. Правда, вспомнил это через несколько сотен лет бытности драконом.
Однако затем мне предоставился шанс попасть туда снова. И что-то я не испытываю более тёплых, да и вообще каких бы то ни было чувств к тому месту. Словно эту страничку я перевернул окончательно. И теперь иду дальше, вобрав лишь опыт. Пускай дальше Роган там разбирается, я своё в Кеацфине отжил.
Выходит, Медный тоже осознал нечто подобное? Пережить, значит отпустить. Тяжёлое прошлое, то, к чему ты хочешь, но не можешь вернуться, или нечто недостижимое, что никак не можешь получить – всё это подобно камню, который неумолимо падает на дно океана. И там, на дне, такое безумное давление воды, что расплющит кого угодно, даже тот же камень. Но ты цепляешься за него и сам позволяешь океану раздавить тебя.
Однако стоит отпустить… Как остаётся лишь, провожая камень взглядом, снова вернуться к поверхности и жизненно необходимому кислороду. Воспоминания о камне останутся с тобой навсегда, но пусть это станет лишь опытом, который поможет вовремя отпустить следующий камень в твоей жизни. А что их ещё будет не один и не два – факт.
– Давайте его доставать, – решительно скомандовал я, глядя на Медного.
– Сам справишься, – фыркнул Холодный. А я улыбнулся.
– Прости, что придётся разрушить твоё великолепное строение, – сказал ему. – Оно восхитительно выполнило свою функцию. И мы все тебе очень благодарны.
Кто бы подумал ещё несколько дней назад, что я буду вот так запросто и чистосердечно благодарить этого дракона? Помню, как чуть не разорвал его за то, что он сотворил с моей милой Лирой. Благо, на поединок тогда его вызвал вместо меня Медный. Только поэтому Холодный до сих пор жив. От меня бы так просто не ушёл. Впрочем, мой друг победил, хоть это и был его самый первый в жизни бой.
В жизни драконом, но, полагаю, теперь такое уточнение не нужно. Он смирился, свыкся и готов идти по этой жизни дальше. Так что будем считать – она у него теперь единственная.
– Особенно благодарен я, – заявил Медный и послал соответствующий импульс Холодному.
Опять же, кто бы подумал, что пленник будет благодарить тюремщика за то, что тот запер его в темнице? Но если бы не это… Бедняга Медный, как вспомню, что ему пришлось пережить… Дракона мучали галлюцинации нападающих на него тварей. Он постоянно пытался драться с несуществующими противниками, из-за чего раздирал себя в кровь, чуть не убил.
Меня передёрнуло, а оба сердца сжались от воспоминаний о том, как он умолял о помощи. Медный понимал, что с ним беда творится, но ничего не мог поделать. Он не должен был вспоминать всё это. Тут я виноват.
Из-за моей питомицы открылся разлом в оболочке нашего драконьего мира, который и спровоцировал память Медного. Так-то драконы обычно ничего не помнят из прошлой жизни. За редким исключением. И уж точно воспоминания не приходят всё скопом да почти сразу после рождения. Медному было всего несколько дней отроду. Но драконы появляются в этом мире взрослыми, сознательными и способными общаться. Только психологической устойчивости при этом маловато. Я по юности дрался со всеми, кто слово поперёк скажет. Вот такие вот дела.
Благодарность Медного Холодный принял с некоторым скепсисом и удивлением, но ему было приятно. Да, в последнее время он вёл себя из рук вон плохо. И, похоже, не слишком верил, что наше отношение может так резко измениться. Впрочем, драконы не злопамятны. Врагов среди своих мы, можно сказать, никогда не заводим. Конфликты бывают, но всё решается обычно быстро. Убийства тоже случались – но ведь это тоже быстрое решение проблемы, не так ли?
– Растапливай его уже, – пробурчал Холодный, кивком указав на лёд под своими лапами. – А я полетел. Надо готовиться.
– К чему? – подозрительно нахмурился Изумрудный, но брат ему не ответил. Точнее как брат… Просто они появились почти одновременно в одном месте, потому и зовутся братьями. Я был один, Медный тоже. Есть случаи, что братьев аж больше десятка. Те, о ком я говорю, даже назвали себя по номерам появления: Первый, Второй и так далее.
– Он решился на выбор, – сказал я, провожая сине-голубого дракона взглядом.
– Выбрал смерть?! – ахнул Морок. – Вот уж не ожидал! А какой вид?
– Люди, – хмыкнул я.
Драконы понимающе закивали. Интересно, каким человеком будет Холодный? Как будет выглядеть? И ещё интересно, сколько в такой шкуре проживёт до непосредственно самой смерти. Выбор смерти ведь далеко не означает кончину. Просто такое выражение. Это когда дракон решает, кем проживёт остаток своих дней. Драконы бессмертны, но когда мы обращаемся в иных существ – жизнь становится конечной в соответствии с тем, сколько отведено этому виду.
Однако смерть в мире драконов означает лишь начало нового пути. Всем нам это предстоит. Глупо запирать себя навечно в теле дракона. Глупо и недальновидно. Без движения вперёд нет прогресса личности, а значит и души.
Что-то я излишне глубоко задумался. Вздохнул и вернулся к реальности.
– Так, Медный, – сказал, оборачиваясь к другу, – я сниму верхнюю часть льда, а дальше ты сам.
– Лениво? – хохотнул тот.
– Нет, я люблю давать волю огню. Но думаю, символично будет, если ты своими силами освободишься от оков льда. Как сделал это с сознанием, которые захватило в тиски прошлое.
Ужасный мою речь оценил, послал импульс одобрения, похвалы и высокой оценки идеи. Мороку с Изумрудным задумка тоже приглянулась.
– Поражаюсь тебе, друг мой, – восхищённо протянул Медный. – Какой же ты мудрый дракон.
– Тебе это тоже предстоит, когда с моё проживёшь. Или значительно меньше, полагаю. Ты же молодец, Медный, перспективный дракон, – окончательно засмущал его.
Пока я осторожно плавил лёд вокруг друга, Морок решил поинтересоваться у него:
– Что будешь делать дальше? Осядешь где-нибудь?
А я добавил:
– Помню, тебе кристальные волки понравились. Заведёшь себе такого питомца?
– Когда-нибудь обязательно, – согласно закивал Медный, радый пошевелить освобождённой шеей. – Но пока хочу узнать получше мир. Меня очень впечатлили подземные драконы.
Ещё бы! Они серьёзно отличаются! Вот у меня и у братьев четыре лапы и пятипалые крылья, как у летучих мышей. Такие драконы называются крылатыми. Медный же принадлежит к другому виду: рукокрылы. У него всего две задние лапы, а трёхпалые треугольные крылья напоминают по строению конечности птеродактилей. Существуют ещё виверны. У них крылья в наличии, в отличие от подземных драконов, но нет лап. У сородичей же Ужасного конечностей бывает даже больше шести! Чтобы удобней по каменным пещерам передвигаться было, полагаю.
– Я бы хотел побывать у них в гостях… – смущённо закончил Медный, скосив глаза на Ужасного. Тот медленно обернулся с довольным выражением морды:
– Тогда ты можешь отправиться со мной.
– Да! Это было бы здорово! – тут же откликнулся он и принялся добивать несчастный айсберг.
У рукокрылов с огнём обычно не так круто, как у нас, крылатых. Медный чуток перестарался – расплавил края, которые не давали воде хлынуть внутрь. Пришлось спешно ему помогать всем скопом, потому как воду не каждый огонь в состоянии пробить. Мой может, да, я крут. А Медному ещё только предстоит понять, в чём же хорош он. И вряд ли это будет как-то связано с пламенем.
После уничтожения айсберга, мы с Ужасным и Медным втроём разместились на утёсе. Морок и Изумрудный попращались и отправились по своим делам. Да уж, в связи с ситуацией с Медным все трое братьев вынуждены были дежурить рядом с ним почти без перерыва несколько суток напролёт. Благо, драконы достаточно предусмотрительны, потому при долгих отлучках из своих владений обычно ничего критического там не происходит.
И нет, как можно было бы подумать, я не испытывал ревности к Ужасному или чего-то такого. Мог бы, ведь Медный восхищался мной, даже имя попросил ему дать. Именно меня! Но я только рад, что он проявил интерес к кому-то ещё. Пусть спокойно развивается, а я всегда рад буду его видеть и помочь, чем смогу.
– Дэган, а ты не составишь нам компанию? – спросил вдруг Медный.
– Кстати, да, – поддержал его Ужасный. – Ты так резко покинул моё гнездо… Может быть, стоит завершить своё путешествие, как положено? Ты ведь ещё много интересного не видел.
– Пожалуй, почему нет, – улыбнулся я.
Холодный просил присмотреть за ним, когда станет совсем человеком, но до того ещё далеко. У меня куча свободного времени. Да и отвлечься не помешает. А то постоянно думаю о том, сможем ли мы с Лирой связаться и когда… Демиург обещал, но…
Точно, демиург! Он говорил, что заглянет ко мне обсудить произошедшее в Кеацфине и ситуацию с моей малышкой. Может, стоит ждать его в своём логове? Хотя-а-а, это же демиург. Тот, кто способен создавать целые миры, наверняка найдёт меня и под землёй.
– Только мне надо позаботиться о питомцах. Некоторые сейчас в клетях, надо убедиться, что могу оставить их надолго.
– О! А покажешь? – загорелся Ужасный. У них под землёй всё немного иначе. Его живой интерес к нашему быту вполне объясним. Ровно как и наш к их образу жизни.
– Конечно, в чём вопрос. У меня под началом несколько экосистем в большом кратере потухшего давным-давно вулкана. Думаю, ты сможешь даже ощутить его мощь в глубине. Вы ведь неплохо управляетесь с лавой, как я успел понять из пребывания в гостях.
– Большом кратере? – передразнил меня Медный. – Да он огромный!
– Я весь в нетерпении, Дэган! Пошли же! – Ужасный натурально подтолкнул меня под крыло мордой. Его нетерпение лилось непрекращающейся рекой в наши с Медным сознания по общему каналу связи.
– Тут далековато, чтобы идти, – хмыкнул я задорно. – Придётся тебя нести!
У дракона округлились глаза. Он что-то промямлил, сопровождая потоком невнятных образов, и сник.
– Не волнуйся, я большой и сильный, легко донесу тебя, – успокоил я его, хихикнув. – В лапах, не обессудь, но на спину не пущу. Уж больно это…
– Странно, – обескураженно закончил за меня Ужасный.
– Интимно, – добавил я. – Ну, что? Полетели тогда? Как раз время утреннего рёва. Давно мои животные не слышали своего дракона. Эх, дел было по горло. Надо исправляться! Пролетимся по территории, заодно посмотрю, всё ли везде хорошо. О, Ужасный! – вспомнил я вдруг. – Ты бывал на нашем рынке?
Дракон отрицательно покачал головой. Медный тоже заинтересовался. За те несколько дней, что он в этом мире, туда ещё попасть не успел. История с Лирой завертелась слишком быстро.
– Тогда его тоже посетим, – резюмировал я. – Но это ближе к вечеру, чтобы посмотреть, как красиво светятся показательные деревья.
Отлично, вот и план готов. Погнали!
Как же приятно снова это ощущать! Теплота и податливость нежного женского тела, возбуждающие касания ловких маленьких ручек по коже… Бездна, это же прекрасно!
