Ольга Вешнева "Несущая пламя. Огненный ирис"

Нельзя было зажигать свечу, от нее тянется пахучий дымок, да и огненный маг на большом расстоянии может почувствовать пламя. Двигаясь на ощупь в кромешной темноте, я утирала непрекращающиеся слезы носовым платочком. Боялась их попадания на зачарованную ткань плаща или платья. Вдруг навредят защитной магии, смоют ее. Перестать плакать никак не удавалось. Щемящая сердце тоска становилась все сильнее. Страх тоже рос, приближаясь к панике.

Мои ноги скользили по влажным камням, пальцы касались шероховатой стены туннеля, ничем не отделанной горной породы, то более каменистой, то более землистой. Лишь местами тайный ход был укреплен от осыпания деревянными балками, на которых размножались мхи с лишайниками. Попадалась мне и паутина. Один раз пробежал по руке паук. Не знаю, каким божьим чудом я не закричала. Горло в тот момент будто запечатало сургучом.

Не успела я хоть немного привыкнуть к непроглядно темному, казалось, бесконечному пути, как меня настигли ужасающие видения. В отличие от всех предыдущих, они не предвещали будущее. Показывали, что происходит в настоящем времени. Опершись рукой о холодную стену, я замерла. Не могла сделать ни шага вперед.

Я видела, как отважно сражаются монахини во главе с настоятельницей, и как они погибают, сраженные беспощадными налетчиками. Рыцарей приехало слишком много, наверное, под сотню. Лица у них были сокрыты под шлемами. Некоторых из них сестрам удалось сразить, но прошло совсем немного времени, и бой закончился. Невыносимо было видеть распростертые на мраморном полу храмового зала окровавленные тела людей, которые заменили мне семью. Но я не могла управлять видениями. Оставалось терпеть душевную боль и пытаться понять, зачем боги показали мне, как умирают те, кто был мне дорог. Чтобы проверить, насколько я тверда в своем решении, не устрашусь ли, не сверну ли с пути?

Командир налетчиков, отмеченный красным пером на шлеме, приподнял за волосы убитую им сестру Ллонилу под чарами иллюзии, и я услышала его гулкий крик: “Обманка! Ищите Святую Деву! Ей помогли сбежать! Переройте тут все до последнего камня! Проверьте подземелья и прочешите окрестности! К утру девчонка должна быть мертва!”

Видение прервалось, голова удивительно прояснилась. Я будто бы узрела свет где-то там, в конце только что казавшегося поистине бескрайним темного туннеля. Поправив ремешок сумки на плече, я припустила со всех ног вперед. Больше не хватаясь за невидимые скользкие стены, старалась двигаться по прямой, не боясь врезаться в горную породу при разветвлении, повороте или выступе. Подумала, что сама богиня света протянула мне спасительную ниточку, помогая как можно скорее выбраться из подземелья. Она же подсказала затормозить перед крутым поворотом и аккуратно его преодолеть.

Я больше не боялась, что красивые туфельки, предназначенные, пожалуй, разве что для танца в бальном зале, подведут: слетят с ног или так неудачно проскользят их подошвы, что я не смогу сохранить равновесие, упаду и чего-нибудь себе сломаю. Но привычные разношенные ботинки, в которых я ходила пасти коз или собирать ягоды, теперь остались только в моих воспоминаниях. Как и прекрасные белоснежные одеяния святой девы, которые по слову пророка мне пришлось сменить на зачарованный наряд блудницы.

Далеко вдали послышались мужские голоса и топот. Я помчалась еще быстрее, едва успевая дышать и почти не чувствуя собственных ног. Едва успела заметить массивную дверь перед собой. Тонкие полоски лунного света, просачивающиеся в щели между рассохшимися от времени крепко сбитыми пластами прочной древесины, дали мне понять, что я почти достигла цели. Но все же от резкого торможения ударилась плечом и локтем в эту самую дверь. Оставалось надеяться, что преследователи ничего не расслышали в топоте десятков ног. Эхо подземелий очень коварно, оно способно усиливать во много крат самый слабенький звук.

Нащупав засов, я с огромным трудом, навалившись всем своим весом, смогла отворить тяжелую дверь на заскорузлых петлях, которую никто не тревожил не один десяток лет. Вырвалась на свежий воздух, жадно хватая его ртом, сделала еще пару быстрых шагов к свободе, окидывая взглядом представшую передо мной каменистую лужайку, за которой стеной стоял темный лес, и, запнувшись об острый камешек, упала, покатилась в небольшой овражек. Вот дуреха! Надо было не по сторонам глазеть, а смотреть себе под ноги!

Встать и побежать к лесу я не решилась. Да и не успела бы. Преследователи быстро приближались. Укрывшись капюшоном, я неподвижно замерла, желая слиться с замшелым овражком. Чары иллюзии сработали. Я слышала, как рыцари выбежали из подземелья, как они ходили туда-сюда, один прошел совсем близко от моего убежища. Насекомые начали ползать по моим рукам и ногам, но я все терпела, стараясь не шевелиться. Настроила себя не вскрикнуть при болезненном укусе. Почти не дышала.

То ли все подземелье было зачарованным так, чтобы в нем не оставалось ничьих следов, то ли влага на полу размыла их, а благодаря быстрому падению я не успела примять траву на лужайке ногами. Как бы то ни было, следопыт, который даже в лес заходил, ничего не обнаружил. Рыцари ушли ни с чем, решив, что я покинула монастырь другим тайным путем.

Но и после того, как тяжелая дверь захлопнулась, а шаги обитых стальными пластинами сапог удалились и стихли, я еще некоторое время продолжала неподвижно лежать в овраге, шевеля лишь спрятанным под капюшоном кончиком носа от щекотки, которую создавали ползающие по телу насекомые. Думала, а вдруг беспощадные убийцы оставили разведчика на случай, если я тут поблизости появлюсь. Наконец почувствовав себя в безопасности, я встала на ноги. С удивлением смотрела, как тают, подобно кристалликам инея, иллюзорные побеги зеленого пушистого мха, будто прорастающие сквозь кожу. Стряхнула с себя букашек и, пару раз оглянувшись на невидимую снаружи дверь, так же щедро облепленную лишайниками, как и скала, из которой она открывалась, медленно пошла к лесу.

Погоня отняла у меня столько сил, что я просто не могла двигаться хоть немного быстрее. Только попыталась ускорить шаг, и тут же чуть не упала прямиком на острую корягу.

Луна скрылась за облаками, и стало совсем темно. Приходилось медленно двигаться вперед с большой осторожностью, придерживаясь за деревья. Молилась всем богам и святому Тарсилю о том, чтобы сильно не пораниться. Кровь почуют хищные звери и сразу же явятся за легкой добычей.

Не сразу, наверное, спустя час от выхода из подземелья, если не того больше, я начала понемногу догадываться, что густой лес, по которому мне приходилось идти, терпя комариные укусы, стал каким-то другим. Не тем, что я запомнила во время ночевок в долгих походах за редкими, самыми вкусными грибами. Облака рассеялись, и луна во всей своей прекрасной полноте вновь засияла над лесом. Изредка рыжими вспышками на краю горизонта сияли разверзнутые адские врата. Но не только их жуткие отблески меня пугали. Сам лес в эту страшную ночь словно возродился из ночного кошмара.

Собираясь провести несколько дней в зеленой чаще, мы с младшими сестрами-монахинями брали с собой плащ-палатки, которые пожертвовал монастырю древний рыцарский орден, и самодельную пахнущую терпкой пряностью мазь от кусачих насекомых. Я вспомнила, во время наших походов лес почти все время был наполнен звуками природы. Мы даже шутили, что певчие птицы, как дозорные приграничной крепости, соблюдают распорядок дня, строго по часам сменяя друг друга. Одни сладкоголосые пташки уходят на покой, но тут же другие заступают на дежурство, и снова все вокруг звенит от их мелодичных трелей.

Сейчас же гудели только назойливые комары над ухом, стараясь добраться до обнаженных участков моей кожи, прокусить зачарованную ткань они были не в состоянии. Я отгоняла их от лица взмахом руки. Не слышно было ни цикад, ни полуночных кузнечиков. А певчие птицы словно улетели в теплые края, хотя до осени далеко, лето в самом разгаре. Удивительно тихий лес казался еще более пугающим. В нем будто вымерло почти все живое. Волчьего воя я ни разу не услышала, а точно знала, что в предгорье живет большая стая.

Кусты малины гнулись к земле под тяжестью созревших ягод. Для меня это был приятный дар природы, возможность подкрепиться. Но куда подевались медведи и кабаны? Эти звери, как и люди, очень любили вкусные ягоды. Ни шороха в кустах. Мне бы впору радоваться тому, что, похоже, одной опасностью меньше: не надо бояться свирепых зверей, но внутреннее чутье подсказывало: тот, кого могли испугаться такие отважные хищники, как волки, может быть намного опаснее самых могучих жителей темной чащи.

Я ждала ниспосланных богиней видений, которые помогли бы мне понять, что делать дальше, направить на верный путь. Но, стоило притихнуть моим собственным беспокойным мыслям, и в голове сразу же воцарялась пустота: темная и пугающая, как подозрительно тихий ночной лес. И все же боги незримо присматривали за мной с разодранных адскими вратами небес. Не давая прямых мистических подсказок, помогли выйти на знакомую тропинку, по которой мы с сестрами ходили за грибами и ягодами. Я сама удивилась, что неожиданно на нее наткнулась, выбравшись из густых зарослей кустарника. Если смогу добраться по ней до лесного озера, там недалеко будет широкая дорога в город. Ею пользовались странствующие торговцы, прихожане нашего главного храма, двери которого в строго расписанные в годичном календаре праздничные часы открывались для всех людей, и странницы-паломницы. Я знала, что мне на нее выходить нельзя. Именно там поедут рыцари, прибывшие в нашу тихую обитель для кровавой расправы над невинными.

Волшебные красивые туфли после долгого хождения по лесной чащобе выглядели так, словно их просто взяли и испачкали в придорожной грязи. На них не появилось ни царапины, и они так же надежно, как сами себя, берегли мои усталые ножки от болезненных мозолей и натоптышей. Я словно все время лесных блужданий ступала не по хворосту и гнилой прошлогодней листве, а по мягким облакам.

Кто же мой отец, искусный маг? Вряд ли он обитает в маленьком небогатом городе, куда я направляюсь. А вот мама… Она вполне может быть родом оттуда. Но жива ли она еще? Падшие женщины долго не живут, их губят постыдные болезни. А вдруг я смогу ее встретить? Она меня точно узнает в наряде, подаренном ее могущественным покровителем и, я так думаю, единственным настоящим возлюбленным.

Глава 4. Чудовища

Ирисия

Увлекшись мечтами отыскать настоящих родителей, воображая, как они могли бы выглядеть, я перестала прислушиваться к странной лесной тишине. Не уловила первых еле слышных звуков: треска веток, шороха кустов. Невольно вздрогнула, когда они стали громче и словно накатили на меня оглушительной звуковой волной. Раздался треск падающего сухого дерева. Кто-то быстро приближался, проламывая себе путь в темных зарослях.

Я прижалась к огромному дубу, призывая заключенную в алом наряде магию иллюзии. И сделала это как раз вовремя. Что-то большое пролетело надо мной, между деревьями, со свистом рассекая воздух и отбрасывая черную тень в свете луны. А потом я увидела прекрасного зверя. Огромный олень с белоснежной шкурой был символом нашего королевства Алиндор. Его изображали на гербах и флагах. Он олицетворял благородство, отвагу и честь. Несмотря на приметность масти, белые гиганты с красиво разветвленными рогами не боялись природных врагов, могли дать отпор стае волков или медведю. Малыши находились под защитой родителей. Только старые или больные, отставшие от стада олени становились добычей хищников. Охота людей на этих величественных красавцев была строго запрещена королевским указом и каралась тюремным сроком.

Но этот указ был написан для людей, а вирналы не считались с законами нашего мира, который они вознамерились захватить и опустошить. Именно так я о них подумала, как о завоевателях, едва увидела выскочившего на лесную прогалину оленя. Измученный погоней зверь был весь истерзан, белоснежная шкура обагрилась кровью. Нет, не демоны, подобно коршунам, налетали на несчастное животное, нанося все новые раны, а кровожадные твари, явившиеся из чужой вселенной. Я словно прозрела в тот будто вырванный из ужасного ночного кошмара момент, когда сильнее прижалась к дубу, изо всех сил пытаясь не дрожать. Мгновенно перевернулся мой прежний взгляд на мир, а точнее, на то, что в нем происходило со дня открытия огненных небесных врат. Многое сразу же стало понятно.

Нет… Те кого я видела, были вовсе не порождениями адской бездны, не бесплотными духами, жаждущими власти над бессмертной человеческой душой. Моему взору предстали вовсе не те злобные черные тени, которых матушка Аурелия могла изгонять из страждущих одержимых людей. Вот почему крылатые чудовища не боялись крестов и молитв, нападали даже на истинных праведников.

Вирналы оказались тварями из плоти и крови, и плотью и кровью же они питались. Прервав последний вздох павшего на землю благородного оленя, крылатые хищники принялись его пожирать с неистовой жадностью. Я до боли стиснула зубы, подавляя рвущуюся из горла тошноту.

Слезинка скатилась по моей щеке, и я подумала, что она выглядит каплей росы, медленно стекающей по стволу векового дуба. Маскировочная иллюзия работала, скрывая меня от врагов. Вирналы были совсем близко, но не видели и не чуяли моего присутствия. Маскирующие чары действовали и на них, как на людей. Да, они живые, а значит, и смертные, как люди. Просто нужно понять, что их защищает: магия или же какая неизвестная нам сила, порождение иной реальности.

Во мне вспыхнул огонь жажды праведной мести, придавая сил. Я почувствовала, что могу принести неоценимую пользу людям, просто рассказав о том, что видела. Народ Алиндора должен знать истину. Его храбрые воины, жертвуя собой, сражаются не с неуязвимыми бессмертными демонами, а с иноземными захватчиками. Теми, кто посягнул на нашу свободу и безопасность, придя на наши земли, как три года назад это сделали войска империи Мниглор. Только те враги пришли с моря и были такими же людьми, как и мы, отличающимися лишь смуглым цветом кожи. А эти явились из магического портала. Две огненно-черные луны – часть небес чужого мира, видимая нами сквозь пространственную брешь. Защитники королевства должны найти способ навсегда закрыть портал и перебить всех оставшихся на нашей земле тварей.

Налеты не случайны. Вирналы посылают к нам своих воинов, чтобы сеять ужас и внушать мистический трепет. Они забирают людей не в ад, а утаскивают в свои логова, чтобы там сожрать. Коварные враги скрывают от нас истинную их природу. Они понимают, что бессмертным и бестелесным существам не нужна материальная пища. Да, вирналы боятся нас. Ведь как только люди начнут видеть в них не демонов, а смертных завоевателей, то смогут найти их уязвимые места и научатся их убивать ради освобождения родной земли.

Получается, я первая и единственная из людей, кто смог увидеть, как вирналы охотятся. И чтобы не стать последней, мне нужно стараться почти не дышать. Ни звука, ни движения. Ничто не должно выдать захватчикам, что у старого дуба есть один маленький секрет.

А еще я была первой, кто увидел вирнальских женщин. Их было всего две, при том, что мужчин я насчитала пятнадцать. Мне показалось, одна из них беременна. Если глаза меня не обманули, то злобные чужаки уже начали плодиться на нашей земле. Вот бы найти и уничтожить их гнездо.

На кровавое пиршество серые крылатые твари слетелись со всех сторон горизонта. Кроме пятерых охотников, которые загнали и убили оленя, к ним присоединились сородичи. Вирналы прилетали по двое или по трое, а не большими стаями. Женщину, которая, по всей видимости еще пока не понесла, сопровождали двое мужчин. В полете они кружились вокруг нее, как самцы болотных птиц в брачном танце, показывая красоту и силу. Улетела она с одним из них, а беременной помогли подняться на крыло двое охотников. Я слышала, как вирналы изредка переговаривались между собой то непонятными мне словами, то мерзкими свистящими вскриками, от которых в моих венах стыла кровь и между лопатками пробегал холодок страха.

Когда с поляны улетели последние, самые прожорливые крылатые хищники, оставив на залитой кровью земле обглоданные кости с клочками шкуры, небо уже начало проясняться первыми лучами – вестниками зари.

Я не сразу смогла отступить от дерева. Ноги подкашивались, руки дрожали. Хотелось сесть на корточки и долго плакать, изливая переполняющие меня боль и страх. Не могла я смириться с гибелью добрых монахинь, которые подарили мне приют и вырастили, воспитали. Переживала за родной мир со всеми его жителями, на который напали кровожадные беспощадные чужаки.

Прекрасный олень, павший в неравном бою, считался символом королевства. Но я прогоняла прочь мысли о том, что подобно ему, наша страна и вся планета обречена. Нет, я просто не могу этого позволить. Чудовища должны быть уничтожены. Они еще пожалеют о том, что явились сюда в надежде на легкую добычу!

Взглянув через плечо, я заметила повисший на тонкой ветке черный волос. Он прилип к зеленому листу и мерцал в затухающем свете уходящей на покой луны. Не иначе как божьим чудом обратила на него внимание, словно само провидение мне подсказало туда посмотреть.

Волос вирнала – сразу мелькнуло в моей голове. Человеческому там было просто неоткуда взяться. Он упал в полете с головы чудовища. Взяв этот длинный, прочный и жесткий волос двумя пальцами, я прислушалась к собственным ощущениям, но не почувствовала ничего необычного. Разве что подушечки пальцев на миг слегка кольнуло от чужеродной энергии. Да, мы имеем дело с обычными живыми существами. Смертными, а значит, уязвимыми. Волос докажет естественное, а не мистическое происхождение своего хозяина. Он должен попасть в руки опытного мага-натуралиста, и тот во всем разберется. Но чтобы такое исследование стало возможным, я должна сберечь ценный образец чужой живой материи.

Накрутив черный вирнальский волос на палец, я задумалась, куда его убрать, чтобы надежно сохранить и он нигде не затерялся. На ум не пришло ничего кроме подаренного отцом золотого медальона, висевшего на цепочке у меня на шее. Матушка Аурелия не рассказала о его волшебных свойствах, но я не верила, что их совсем нет. Ценный подарок могущественного мага просто не может быть обыкновенной безделушкой. Наверное, настоятельница просто не смогла почувствовать и понять искусно замаскированные тайные чары.

Доверяя интуиции, я положила скрученный волос чужака-завоевателя внутрь медальона, захлопнула тонкие золотые створки, и в тот же миг потеряла равновесие. Голова сильно закружилась, ноги перестали меня держать. Хорошо, я успела привалиться спиной к тому самому дубу, который помог мне спрятаться от зорких глаз иномирных хищников.

Передо мной предстал мир крылатых завоевателей. Город под темными небесами, как будто вырубленный из черных скал, у подножия которых плескались ручейки огненной лавы. Видение было коротким и быстрым. Я толком не смогла ничего разглядеть, но теперь знала, как они называют родную планету – Великий Вирн. Еще бы понять, как жутких тварей сюда занесло. Кто сумел открыть портал? Есть ли у людей способ захлопнуть магические врата обратно, причем раз и навсегда?

Хуже всего было то, что я не знала, с кем нужно поделиться сокровенной тайной, которая может решить исход войны двух миров. Подкупленные рыцари сразу же отрубят мне голову, и не подумав меня выслушать. До короля мне не добраться, да и он… Что говорить, правитель, которому люди столько лет были верны, предал всех своих подданных и даже богов. Я уже начала подозревать, не он ли сам тайно от народа приказал искоренить древнюю истинную веру и уничтожить последних ее хранителей.

Кто мне сможет помочь? Есть ли тот, кому для меня будет безопасно довериться?

Увы, я не нашла ответа ни на один из мучительных вопросов, терзающих меня подобно жестокой пытке. Но на фоне преграждающей победный путь мрачной стены, построенной из трудностей и опасностей, для меня теперь светило ярким огоньком нечто важное… То, что вселяло светлую надежду в душу, истерзанную кошмарами наяву. Я получила знания, которые способны изменить ход событий, помочь людям найти способ одержать победу над вирналами. Вместе мы должны отомстить крылатым чудовищам за все смерти и разрушения, которые они сеяли на нашей священной земле, прославленной подвигами великих предков.

Глава 5. Город

Ирисия

Я нашла в себе силы идти дальше, в ту сторону, где должно было находиться озеро. Жуткие обрывки увиденного кровавого зрелища не оставляли меня в покое, вновь и вновь представали перед мысленным взором. Яркий дневной свет, просачивающийся золотистыми лучами сквозь лесной полог, не мог прогнать от меня эту хищную тьму, будто вцепившуюся в беспомощно трепещущую душу длинными черными когтями – такими, какие я видела у вирналов.

В какой-то момент показалось, что я сбилась с пути. Заветная тропинка заросла травой и потерялась в зарослях. Мне пришлось двигаться наугад. Понимала, если заблужусь в лесу, долго мне тут не прожить. Или я простужусь, пытаясь уснуть на холодной влажной земле, или совсем ослабну от голода и жажды. Как надолго хватит маскирующей защиты алого наряда, я не знала, но таинственное мерцание заколдованной ткани под солнечными лучами навело меня на мысль, что чары заряжаются от них.

Да, природный тип магии для меня подходил намного лучше, чем тот, который понемногу тянет энергию из владельца защитного артефакта, усиливая голод и жажду, а еще увеличивая время, необходимое для отдыха. И так я берегла, как только могла, взятые в дорогу скудные припасы, но все же вода быстро кончилась, хотя ее растягивала по маленькому глотку.

Плохо для меня было еще и то, что под сень густого леса проникало слишком мало солнечного света для полноценной магической подзарядки. Поэтому я даже представить не могла, как долго продержится маскировочная иллюзия в следующий раз. Выдержит ли зачарованный алый наряд еще одну мою встречу с врагами? А вдруг магия не сработает или ее накопленного ею заряда хватит на считанные секунды?

Я твердо знала, что не должна останавливаться, несмотря на то, что с каждым шагом все сильнее хотелось присесть на пенек или поваленное дерево. “Хоть на пару минуточек” – зудела искушающая мысль в голове. Снова и снова я гнала ее прочь. Понимала: эти самые минутки могут превратиться в часы. Нужно держаться, пока еще велик риск того, что я бессознательно сдамся в плен долгожданному покою. Как только перестану мучить ноющие ноги, которые уже едва могу переставлять, так сразу и провалюсь в забытье. Усну, не чувствуя вокруг себя ничего, кроме долгожданной, расслабляющей неподвижности. А спать ни в коем случае нельзя, если хочу сохранить жизнь.

Насколько я помнила, вирналы нападали по ночам или в густых сумерках. Означает ли это, что иномирные чудовища боятся солнечного света? Все может быть. В кратком видении Вирна я не заметила солнца в темных небесах, но все равно без единого доказательства не могла быть уверена, что наше дневное светило представляет для вирналов смертельную опасность.

Теперь даже днем в лесу не было так же шумно, как до раскрытия огненного портала. Изредка попискивали маленькие птички или зверьки. На берегу озера, до которого мне удалось добраться в середине дня, в густом камыше стояла, замерев подобно статуе, большая серая цапля с забавно встопорщенным темным хохолком. Остановившись для короткого отдыха, я увидела двух гоняющихся друг за другом белок, скачущих по стволам деревьев. Большие звери будто спрятались от опасности. Мне очень не хотелось думать, что крылатые налетчики съели всех лосей, оленей, кабанов, но худшие предположения так и преследовали, не давая испытать знакомое чувство удовольствия от лесной прогулки. Вместо любования красотой природы, я настороженно всматривалась в зеленые заросли, едва не вздрагивая при малейшем шорохе. Птичьи голоса казались встревоженными.

Решившись осторожно, кочка за кочкой, камень за камнем, спуститься по скользкому берегу, я, долго не рассматривая свое растрепанное бледное отражение, присела на корточки, чтобы зачерпнуть воды в ладони. Немного побаивалась использовать силу. Думала, что ее вспышку смогут обнаружить преследующие меня маги в отряде рыцарей-убийц.

Вода в озере была мутной и заиленной, такую нельзя пить без очищения. Глядя, как под исходящим от моих ладоней белым свечением грязная вода становится кристально чистой, я улыбнулась впервые с того момента, как покинула стены монастыря. Тонкая и мимолетная улыбка сама собой возникла на моих губах.

Промочив пересохшее горло, я продолжила нелегкий путь. Обойдя вдоль берега левый край озера, вышла на протоптанную грибниками тропинку. До города уже оставалось не так далеко, у меня появилась надежда прийти туда до темноты. Тропинка вела то вверх, то вниз, петляла и местами была сильно заросшей колючим репейником. Как только начинало казаться, что мои силы вот-вот иссякнут, я напоминала себе, что нельзя поддаваться усталости, терять драгоценное и спасительное время.

Боги смиловались надо мной. Густые сумерки еще не перешли в ночную темноту, когда мои измученные несчастные ножки ступили на проездную дорогу. Рыцари за мной не гнались, встречных патрулей не было, и вскоре я добралась до городского проспекта. Меня туда словно потянуло. Может быть, мне следовало держаться подальше от центра города, скрываться на окраинах и стараться не показываться людям на глаза. Но что если именно там в первую очередь будут рыскать убийцы. Да и падшие женщины не ищут клиентов на задворках, они кучкуются возле таверн и дорогих ресторанов.

Низко надвинув капюшон и укрыв по глаза лицо, я тихо шла по почти безлюдной улице. На меня никто не обращал пристального внимания. Изредка проезжали экипажи. Почтенные дамы, прогуливающиеся под ручку с мужьями, отворачивались, корча брезгливые гримаски, и внимательно следили за их благоверными, чтобы те не заглядывались на жрицу любви. Фонарщик в высокой остроконечной шляпе, к которой был приколот крошечный артефакт, оценивающий силу света, обходил, мерно вышагивая, свои владения, проверял, хорошо ли освещен проспект.

Мне все вокруг было в диковинку. Я любовалась коваными фонарями и ажурными скамейками. Мягкий желтый свет, льющийся из окон невысоких уютных домов, сиял отражением в камнях отполированной до блеска подковами, колесами и подошвами мостовой. Украшенные цветами балконы, полосатые маркизы над окнами и резные наличники, красочные рекламные вывески – все это завораживало мой взгляд, прямо-таки подначивая остановиться на минутку, чтобы рассмотреть получше. Я старательно боролась с искушением. Мне очень хотелось задержаться у красиво оформленных витрин магазинов одежды, посуды и игрушек, но пока хватало силы воли на то, чтобы проходить мимо. В детстве у меня не было таких прелестных кукол, похожих на живых девочек. Они могли моргать и говорить, открывая рот. Каждый бант или помпон на платье фарфоровой красавицы был настоящим произведением искусства. Моей же игрушечной подружкой, с которой я делилась первыми мечтами и секретами, была тряпичная страшненькая Матильда. Сшитая из серой мешковины и одетая в клетчатое ситцевое платьице кукла осталась в монастырской келье. Я чуть не прослезилась, поймав себя на мысли, что скучаю даже по ней.

– Эй, красотка! Как насчет приятного вечерка? – я не сразу сообразила, что захмелевший мужчина в развязанном галстуке, болтающемся на плечах, обращается ко мне.

В испуге отпрянула, не позволив к себе прикоснуться.

– Я занята на всю ночь, – раздраженно выпалила, чувствуя легкое жжение в пальцах.

Посмотрев на свою руку, я заметила сгусток белого света в ладони. Сила проявила себя для моей защиты – сама, без мысленной просьбы.

Мужчина разом протрезвел, испугавшись магической атаки. Он попятился к гостеприимно распахнутой двери таверны, из которой только что вышел. Из любопытства я глянула, что там творится. Народу в таверне собралось полным-полно, на праздничные богослужения в наш главный храм приходило меньше людей, чем набилось сюда. Мужчины и женщины разных возрастов и сословий дышали друг другу в затылок или лопатку. Еще я удивилась необычной тишине. Обычно в питейных заведениях играют музыканты. Тут же смогла расслышать лишь пыхтение, охи и вздохи. Кто-то вскрикнул от того, что ему наступили на ногу.

– Помоги-ите несчастной болящей старухе, – позади меня, замершей возле распахнутой двери таверны, раздался протяжный хриплый голос. – Пода-айте нищей страдалице на микстуру.

– Оглянувшись, я увидела совсем еще не престарелую, просто очень худую и полностью седую женщину в рваных обносках.

Ссутулившись, она протягивала покрытую язвами руку в надежде на подаяние. Богиня не давала привычных мне подсказок. Я сама подумала, что могу вылечить эту женщину. Хотела прикоснуться к ней, но нищенка взвизгнула как ошпаренная, отдернув руку.

– А ну, не смей ко мне прикасаться, бесстыдница! – завопила она, выпучив мутные глаза. – Мало мне своей болезни. Не хватает дрянь какую подцепить. Ты же всякую грязь собираешь! Все постыдные хвори носишь с собой.

Мне стало стыдно и неловко. Захотелось уйти с проспекта. Спрятаться там, где меня никто не увидит и не осудит за то, чего я не делала. Страшно было представить, как тяжело приходилось моей матери. Я нахожусь под этой личиной всего ничего, а она прожила много лет.

Глава 6. Объявление

Ирисия

Крики о болезнях заставили крайних к двери посетителей таверны озираться и толкаться. Все разом испугались заразиться страшной хворью, даже утрамбовались маленько, расчистив мне проход внутрь. Все происходящее напоминало чудесный знак свыше. Я не смогла отступить и уйти. Воспользовалась шансом свободно пройти в битком набитый зал. Была готова к тому, что облюбовавшие заведение настоящие жрицы любви выставят меня вон, хорошо еще если не побьют. Но других дам в алых капюшонах я не заметила. Если даже они находились в зале, им точно было недосуг высматривать конкуренток в толпе.

Народ чего-то терпеливо ждал. Чего именно, я поняла, когда на скрипучую деревянную сцену вышел хозяин таверны, невысокий лысеющий мужичок с выпирающим круглым пузом, опоясанным красным кушаком. Сутулясь и кряхтя, он дотащил до середины подмосток большой и тяжелый магвизор. Голубой полупрозрачный шар, заключенный в сплетение золотистых проволочек, по инерции покачивался на тонком стержне, прикрепленном к овальной подставке из синего мрамора.

Магвизор считался одним из самых дорогих артефактов бытового назначения. Далеко не каждая семья аристократов им владела. Простой народ и вовсе мог смотреть трансляции только в общественных заведениях.

Рассматривая серьезные лица собравшихся людей, я подумала, что вышел новый королевский указ или совет министров принял важный закон, касающийся каждого жителя страны.

Шар магвизора перестал качаться, остановился и замер. Свет в зале погас. Высоко под потолком, чтобы все могли узреть, развернулась яркая цветная картина. Вначале она была неподвижной, но по щелчку пальцев хозяина таверны ожила. Магвизор показал собравшуюся в столице на площади Трех Принцесс толпу народа. На широкое каменное возвышение один за другим взошли король, архиепископ и великий инквизитор. Вокруг них неподвижно замерли безмолвные стражи в начищенных до блеска стальных доспехах.

Магвизор показал вблизи мрачное лицо короля. Тот не проронил ни слова, но выглядел так, будто ему лично пришлось объявить о начале новой войны. Я понимала, почему народ так любил правителя и охотно шел за ним на поля сражений. Ливеральд показал себя подобным великим королям-воинам глубокой древности, не страшившимся смерти, не прятавшимся от опасности за высокими крепостными стенами. И сейчас его величество со своим заросшим черной щетиной загорелым осунувшимся лицом, с подтянутой крепкой фигурой, чуть ссутуленной в глубокой напряженной задумчивости, больше напоминал сурового стража пограничья, но ни капельки не походил на упитанного лощеного аристократа с напудренными щеками, одетого в расшитый золотыми нитями наряд. В который раз уже и не припомню, наш король перед своими подданными предстал в потускневших от времени доспехах, которые носил еще его прадед. Под шеей был застегнут и сколот гербовой брошью отороченный мехом темный военный плащ, свободно лежащий на широких могучих плечах.

Новый архиепископ, совсем еще молодой и явно не готовый к свалившейся на его плечи ответственности, неуверенно переминался с ноги на ногу и озирался с испугом в глазах. Я не хотела думать о том, кто и почему назначил его на высший церковный пост. Понимала, что традиционных выборов после кончины нашего доброго друга Паумелла не было, они бы не успели пройти всего за один день.

Долговязый и тонкий словно жердь глашатай в нарядной красной ливрее прокричал в медную трубу с магическим голосовым усилителем о том, что сейчас прозвучит чрезвычайно важное для народов Алиндора объявление, требующее особого внимания со стороны людей всех сословий и рода занятий. Все, без преувеличения, от мала до велика, должны будут проявить особую бдительность в связи с тем, что на свободе разгуливает настоящее чудовище, проклятая богами тварь, способная лишь сеять вокруг себя смерть и разрушение.

Я подумала, что в такой странной манере он предупреждает о заморском хищнике, сбежавшем из столичного зверинца. Каково же было мое удивление, когда, оттеснив неумолкающего глашатая, едва ли не двинув ему локтем в бок, на край каменного возвышения широкими размашистыми шагами вышел великий инквизитор мессир Григир. Огромный рост, крепко сбитое туловище, широкие ручищи в кожаных перчатках, крупное угловатое лицо с хищно заостренным горбатым носом… Весь облик этого человека, одетого во все черное, вызывал душевный трепет. А при виде его будто бы угрожающе прищуренных очей, цепко смотрящих из-под черных с проседью густых насупленных бровей, и вовсе пробегал холодок по спине. Левый глаз бывалого воина, прошедшего за свою жизнь немало сражений, пересекал белесый шрам через бровь и щеку, и радужка выглядела обесцвеченной. Потому со стороны он казался слепым, но все знали, что каким-то невероятным чудом при том ранении зрение удалось сохранить. Поговаривали, что этот самый травмированный глаз мессира Григира после магического лечения даже стал видеть больше обычного, приобрел редкую способность отличать истинное от иллюзорного. Великого инквизитора не могли обмануть ни одни чары. Его не способна была остановить ни одна магическая преграда. Сказать, что этот человек был очень опасен, значит ничего не сказать. От него попросту не было спасения. Уж коли мессир Григир почует добычу, то с яростью остервенелой гончей примется за ее поиск, и если надо будет, выкопает из-под земли или же достанет с горной вершины. Ходили слухи, что скрыться от него невозможно.

– Достопочтенные жители великого королевства Алиндор, в сей поздний и тревожный час мне выпал жребий огласить скорбную для всех нас весть, – не пользуясь магическим рупором, так и оставшимся в руках у отступившего на шаг замолчавшего глашатая, громогласно провозгласил великий инквизитор, и его хрипловатый бас разнесся над притихшей площадью. – Случилась ужасная трагедия в монастыре Пресветлой Аурелии в Лиренийских горах. В том самом за долгие века намоленном тысячами праведников особо почитаемом в народе месте, откуда, как мы все считали до недавнего времени, придет высшее спасение. Но пришла погибель. Наши лучшие надежды оказались жестоко обмануты. Так получилось по дьявольскому коварству, что мы все пригрели за пазухой ядовитую змею. Да, мои дорогие сограждане, сколь бы ни прискорбно было признавать сию горькую истину, но та, кого мы наивно считали Святой Девой, спасительницей всего мира, оказалась дочерью самого дьявола. Ей даже не пришлось продавать душу, она родилась в пекле ада. Долгое время никто не знал, откуда взялась девочка-подкидыш, которую по доброте своей приютили милосердные монахини. Мы верили подлой твари, принявшей обманчиво невинный облик, пока она нам не явила свою истинную суть. Посмотрите, какой извращенной чудовищной благодарностью порождение адской бездны отплатило сестрам-насельницам монастыря во главе с настоятельницей Матушкой Аурелией, да упокоят боги на пушистых райских облаках их настрадавшиеся души.

В тот же миг за его спиной развернулась картинка магвизора и стала медленно подниматься вверх, чтобы все собравшиеся в поздний час на площади люди смогли увидеть распластанные на каменном полу окровавленные тела невинно убиенных монахинь.

Не знаю, каким божьим чудом я смогла не выдать себя: ни шумным вздохом, ни вскриком, и не свалилась в обморок от такого известия. Я словно вся обратилась в каменную статую, не способную двигаться, дышать, а тем более говорить.

– Как нам сообщили, дьявольская тварь в обличье юной девы скрылась в лесах близ города Каньтермидта. Пока доподлинно неизвестно, на что еще, кроме единовременного убийства полусотни человек, она способна со своей разрушительной силой, и где может объявиться. Мы теперь точно знаем, что именно псевдосвятая Ирисия открыла врата ада и напустила на наши земли полчища демонов. Указом его величества Ливеральда назначена королевская награда в размере одного миллиона золотых тиграриев за голову лживого чудовища. Порождение мрака должно быть уничтожено. Любые сведения о местонахождении той, кого мы все недавно по обманчивой вере называли Святой Ирисией, также будут щедро вознаграждены из королевской казны. Прошу вас не забывать об осторожности. Помните, что мы имеем дело с очень коварным и опасным врагом, не знающим пощады и сострадания. Но также знайте, что лишь ее смерть закроет врата ада. Это единственный способ избавления нашего многострадального народа от нашествия кровожадных демонов. Да будет так! Да свершится справедливое возмездие! Пусть вновь воссияют над нашими землями чистые ясные небеса!

Магвизор показал мое лицо, и пока собравшиеся в таверне люди внимательно рассматривали ставшую неподвижной картинку, я начала пробираться к выходу. Зазвучали первые возгласы сомнения. Золотой блеск обещанной награды далеко не всем людям затмил совесть и здравый смысл.

– А я не верю господину инквизитору! – воскликнула женщина с пышными рыжими кудрями. – Святая Ирисия в прошлом году исцелила моего племянника. Спасла мальчика от смертельной болезни. Вы сами вспомните, скольким людям она помогла. Разве адская тварь способна на такое милосердие? Конечно, нет!

– Нам же понятными словами объяснили, что все эти исцеления служили для обмана, – раздался скрипучий старушечий голос откуда-то из дальнего угла. – Или ты не читала в священном писании… Сам дьявол может принимать облик сияющего ангела небесного, чтобы совратить праведников с пути истинного!

Тут у меня нашелся еще один защитник, высокий юноша с тонкими светлыми усиками, и на него чуть не полез в драку здоровенный мясник в окровавленном фартуке. Толпа пришла в движение, все начали толкаться и стараться перекричать друг друга. Воспользовавшись суматохой, я улизнула из таверны.

Глава 7. Печать смерти

Ирисия

Ночная улица совсем опустела. Пока увлеченные перепалкой посетители таверны не повалили прочь из увеселительного заведения и не озадачились моими поисками, нужно было уходить из города. Но только я совсем не знала, куда податься. Разве что мне оставалось попытаться выйти на окраину города, а оттуда направиться через поля к хуторам, многие из которых опустели после войны и вирнальских налетов. Может быть, там я смогу хотя бы ненадолго найти убежище.