Константин Похил "Любовь с чудинкой"

– Это Тимофей? Простите, забыла отчество, – произнёс женский голос.

– В столь ранний час вполне можно обойтись и без отчества.

– Меня зовут Алёна, я помощница Владислава Сергеевича Круглова.

– Какого Круглова?.. – не понял поначалу. – Ах да, Владик! Что-то случилось?

– Нет, ничего. Тут такое дело. Владислав Сергеевич просил вам дозвониться – сам он не смог – и извиниться.

– Вы меня пугаете, Алёна!

– Это ещё не всё, – девушка тяжело вздохнула. – Владислав Сергеевич просил десять дней назад, а я забыла.

– С Владиславом… в смысле… Сергеевичем… он жив?

– Как вы могли подумать! Тьфу-тьфу-тьфу, – трижды сплюнула девушка и трижды постучала. – Он жив-здоров и, наверное… неплохо себя чувствует.

– Вы окончательно меня запутали. Просто отвечайте. Согласны?

– Угу, – послышалось из телефона.

– Значит, так! Владислав Сергеевич десять дней назад просил о чём?

– Вам позвонить.

– А почему не позвонил сам? – продолжал я допрос.

– Он был вынужден срочно уехать.

– Куда?

– А… не знаю, – заикаясь, произнесла Алёна.

– Алёна! Вы что-то темните!

– Ну, вы понимаете, это такое дело, в общем, обещала ему, что…

– Он вам нравится?

– В каком смысле? Он мой начальник…

– В прямом – как мужчина! – огорошил я бедняжку. – Подумайте с ответом, Алёна, считайте, что вижу вас насквозь!

– У нас он всем нравится.

– Верю! Сколько его знаю, от него всегда женщины были без ума. Но продолжим. Он уехал и просил передать мне…

– Что вы приглашены на свадьбу, – опять тяжело выдохнула Алёна.

– Ну и что же так печально? Свадьба – это прекрасно!

– Понимаете, дело в том, что свадьба через три дня! – прорвало девушку, и она всхлипнула.

– Когда?!

– Через три дня. И вы на ней свидетель жениха.

– Так… Нет, практически нереально! Не успею.

– Это моя вина! – захныкала она в трубку.

Я молчал, а Алёна продолжала всхлипывать. Наконец, в моей голове после серии вычислений задачка с несколькими неизвестными сложилась в правильный ответ:

– А вы, Алёна, на будете свадьбе?

– Да… – совсем уж поникшим голосом ответила она.

– Тогда договариваемся так: во-первых, с вас вся информация – где, когда и во сколько.

– Да-да, я сейчас же всё направлю.

– Во-вторых, на свадьбе танцуете со мной первые два танца…

– Я согласна! – перебила Алёна.

– А чего вы так быстро соглашаетесь? Может быть, моя фамилия Писториус.

– И что?

Уже давно замечал, что необычные русскому уху фамилии вызывают повышенный интерес у моих соотечественниц.

– Так я – тот самый бегун на протезах, который убил свою девушку.

– За что?

– Не поверите, отказывалась со мной танцевать.

– Шутите! – сказала она и хихикнула.

– Ну, вот и улыбнулись. А ваш прокол будет нашей тайной до самой смерти!

– Согласна! – прошептала Алёна. – Ну вот, опять чуть не забыла! Сегодня на московский рейс из Пулкова в 11:20 для вас заказан билет.

– Тогда до встречи!

Отключив телефон, я посмотрел на Цукерманов. Всё это время они внимательно прислушивались к разговору и явно ждали от меня комментария.

– Вот, милые мои, в Москву срочно еду. Вылет через пять часов.

– А зачем тебе в Москву? – с хитрым выражением лица, характерным только для его национальности, поинтересовался Валерка.

– На свадьбу к другу. А впрочем, подумаю, может быть, и сам женюсь! Хватить в холостяках ходить. Самому картошку чистить и сковородку после мыть. Дудки! Хочется полноценной женатой жизни, на диване со смартфоном, жена на кухне приготовила еду и зовёт: ми-лый, к сто-лу! Ну и в том же духе!

– А как же Настя? – серьёзно спросила Светка.

– Оставим Анастасию в покое… и пусть учится пить! А то зачем мне пьющая жена? Сами посудите, – продолжил я зарисовки идиллической семейной жизни. – На зов жены я прихожу на кухню. На сковородке картошечка румяно-золотистая, на столе зелень всякая, селёдочка…

– Форшмак, – вставил Валерка.

– Можно и форшмак, но это в том случае, если в этот момент вы завалились в гости. Значит, выпили по рюмашке, а она… брык – и отрубилась. Что же мне, самому сковородку мыть? Давайте так, дорогие! Коли я, как говорится, купец, то не нужно мне бракованный товар впаривать!

– Какой брак! Не у каждой жены дедушка – академик! – хмыкнула Светка.

– Милая, откуда в тебе столько прагматизма! – нарочито строго спросил Валерка жену. – Вспомнив сейчас, кто мой аидише татэ[2 - Еврейский папа.], я уж начинаю думать…

– Цукерманчик! Даже не думай. Я бы отдалась тебе, даже если бы твой татэ чинил ботинки на Садовой! – с этими словами Светка бросилась мужу на шею и расцеловала его…

Уехав из такой невезучей для меня Малиновки, я успел заскочить домой. Переоделся, побросал в саквояж кое-какие вещи, которые мне непременно должны пригодиться как свидетелю, вызвал такси и примчался в аэропорт. В стеклянные двери Пулкова уже входил походкой Алена Делона, а мой белый плащ в стиле 60-х годов прошлого века и немодная причёска с длинными волосами только подчёркивали данное сходство. Выкупив билет и пройдя без каких-либо приключений все мыслимые и немыслимые досмотры, уже через два часа я так же бодро покидал зал прилёта Шереметьева.

Очень странно, но всю дорогу вообще не задумывался о предстоящей свадьбе. Всё в сознании крутилось вокруг появления Судьбин А. При этом никак не мог найти приемлемый ответ на вопрос: что это – индивидуальная галлюцинация или явь, которая дана только мне и ещё сладкопоповскому Ёгану. В конечном итоге оба варианта сводились к одному, и критерием оценки могло выступать моё психическое здоровье. Но, тем не менее, чтобы подтвердить предложенную теорию экспериментальным путём, я ещё до самолёта, потом во время полёта и уже в Шереметьеве с десяток раз высказался в адрес своей судьбы. Однако ни тогда, ни сейчас мой брюнет так и не появился.

А может быть, у всего этого есть закономерность и периодичность? Ведь оба раза Судьбин А возникал в тёмное время суток и когда я был в бессознательном состоянии… или не был?! Ёлки-палки, может, пока не поздно, поступить в медицинский?

Достав из кармана плаща телефон, я вошёл в приложение и, вызвав такси, стал ожидать прибытия машины. Картинка вокруг меня менялась практически в калейдоскопическом режиме. Машины подъезжали, гости столицы и местные жители быстренько в них впихивались и отъезжали, а вскоре на их место прибывали новые машины, и всё повторялось.

Когда заприметил машину, я подхватил саквояж и подошёл к краю тротуара. Уже были различимы азиатские черты лица таксиста, как внезапно едущий впереди небольшой белый кроссовер, судя по всему, заплутавший в хитросплетениях шереметьевских эстакад, затормозил, не давая таксисту двигаться дальше. Лицо управлявшей автомобилем девушки мне показалось отстранённым и чем-то расстроенным. В конце концов, таксист не выдержал и что было сил вдавил клаксон. Девушка встрепенулась и с такой же мощью нажала на педаль газа. Сцена пробудила в моём сознании воспоминания о третьем законе Ньютона: сила действия равна силе противодействия, это когда силы имеют одну природу, а приложены к разным телам. С пробуксовкой, прожигая покрышки а-ля Formula 1, кроссовер рванул с места. Не доезжая до меня метров пяти, передними колёсами машина нашла глубокую лужу и обдала меня словно из брандспойта. И пока мой кебмен решал, стоит ли сажать такую чуню к себе в салон, я стоял и, как говорится, обтекал. Грязные потоки воды стекали по моему лицу, белоснежному плащу, любимым голубым джинсам… Если это не катастрофа, то что?! Сами собой в голове возникли слова популярной песенки: «…на капоте трёхлучевая звезда, это еду я, встречай Москва!»

Ну, здравствуй, столица! Вот я и вернулся!

Очевидно, девушка в кроссовере заметила свою оплошность, остановилась и медленно подала задним ходом. Притормозив напротив меня, она опустила стекло и несколько нервно произнесла:

– Если разобраться, то сами виноваты! Стали возле лужи, и плащ на вас не для Москвы!

У меня не было эмоций. Я продолжал смотреть на спадающий с меня водопад, периодически переводя вопрошающий взгляд на злодейку.

– Вы вообще по-русски понимаете? – неожиданно спросила девушка.

– Oui, – тихо ответил я, всё ещё не выйдя из образа звезды французского кино.

– Excusez-moi, – виновато сказала она и добавила на родном: – Может быть, могу что-нибудь для вас сделать? Хотите, подвезу?

– Мадам! – высокопарно начал я. – Смею вас уверить, всё, что вы могли сделать, вы уже сделали. Au revoir, Good By, Hasta la vista, baby, да идите вы уже…

Девушка от злости хмыкнула и показала мне средний палец, после чего вновь ударила по газам и исчезла за поворотом. Я же так и стоял, глядя ей вслед.

– Блин! Судьбин А! – непроизвольно чуть ли не выкрикнул я.

– Ха! – раздался знакомый противный голос.

Я резко обернулся. Рядом со мной стоял таксист и, качая головой, говорил:

– Хахая зеньсина!

– Да, ты прав! Ещё какая хахая! Ну что, поедем?

– Якши! – сказал он и открыл мне заднюю дверь.

Подъезжая к родительскому дому, я попросил таксиста остановиться у химчистки, где согласились принять мой далматинский плащ, пообещав уже через несколько дней вернуть ему первозданный вид.

Когда открылась дверь квартиры, мама, поцеловав меня, тут же упрекнула, что одет не по погоде. В детстве её забота казалась мне надуманной и излишней. А вот сейчас, после упрёка, я внезапно осознал, как же мне этого не хватает. Хорошо, что я дома!..

– А костюм-то у тебя для свадьбы есть? – поинтересовался отец, когда после традиционных расспросов мы уже обедали на кухне.

– Завтра куплю. Всё-таки не в деревню, а в столицу приехал. Кстати, папа, а что, наш старый «Опель» ещё бегает?

– Ну, ты вспомнил! Ветеран отбегал своё ещё осенью.

– Эх, незадача! Хотел по магазинам прокатиться. Но ничего, воспользуюсь орденоносным московским метрополитеном.

– А зачем же метро?! – лукаво усмехнулся отец своей литовской улыбкой. – Посмотри под окном.

Я поднялся из-за стола и взглянул на улицу.

– Угадаешь? – забавлялся отец.

– Погоди-погоди… Красная десятка?.. Нет, мама не дала бы тебе купить красную… Та стальная «дэу»?

– Не угадаешь – не получишь! – не унимался родитель.

– Так нечестно, папа! Вы, москвичи, похоже, зажрались. Здесь столько машин, что, наверное, по три на каждую квартиру приходится.

– Если бы! – отец тоже подошёл к окну. – У нас тут по улице проходит граница платной парковочной зоны, вот те, которым платить нечем, ставят свои машины по близлежащим дворам. Это началось тогда, когда мэр взял к себе в помощники чухонца. Ты же знаешь, Тима, я им никогда не доверял!

– Папа, дай хоть одну подсказку! – взмолился я.

– Только одну. Купили машину, которая очень похожа на твою маму, – такая же красивая, изящная и светлая.

Пришлось продолжить изучение дворового автопарка. «Мерседесы» были вычурными, «немцы» – чересчур прагматичными, «японцы» – слишком массовыми и оттого безликими, а мама – она другая. Я посмотрел на отца, потом медленно перевёл взгляд на маму и тут…

– Есть подходящая под описание – вон та белая «Вольво» шестидесятая.

– Как ты догадался?! – лицо отца вытянулось в изумлении. – Нет, это же невозможно!

– Просто он достойный сын! – сказала мама и обняла меня.

– Такого не может быть! – раззадоривался отец. – Говори как?! Соседи сказали? Я знаю, это Серёга-предатель!

– Тима сердцем чувствует, – высказалась мать.