Рождение казака
Евгения Ляшко
Нарушение запрета главным героем Пашей Степанцевым неожиданно оказалось отправной точкой в невероятные приключения в прошлом. Подростки из казачьего класса и мама одного из них, ставшая миниатюрным крылатым ангелом, попали во времена Александра I. Новая реальность окунула их в решение нестандартных задач и создала проверку на прочность. Как не запутаться в клубке дворцовых интриг? Как не стать жертвой масонских заговоров? Как не попасть на каторгу, спасаясь от разбойников «лесной вольницы»?Пройдя путь, полный испытаний, наши герои перерастут собственные убеждения.Что же предпримет тройка? Где им удастся отыскать путь домой?
Евгения Ляшко
Рождение казака
Пролог
Сказки пушкинского Лукоморья витали в воздухе. Запахи свежевыстроганной доски и домотканого полотна, лака и красок, сыромятной кожи и глиняных вещей, кованого железа и травяных лекарственных сборов смешивались в тот родной воздух, коим дети насыщаются, лишь побывав в родовых избах, где-то в деревушках, затерявшихся на просторах России. И личности здесь порой встречались под стать сказочным.
Отдалённая часть «Кубанской ярмарки», спрятанная за всевозможными деликатесами и дарами полей имела особую атмосферу. Не сразу заметные, притаившиеся в укромном местечке народные промыслы затягивали покупателей самобытными затейливыми диковинками, и многоголосый гомон затихал, уступая место некой загадочной таинственности. Каждый испытывал здесь необъяснимое чувство, которое впитывает человек ещё ребёнком, когда слушает на ночь волшебные сказки о скатерти-самобранке, волшебном зеркальце, шапке-невидимке…
Раскрасневшийся подросток, в спортивном костюме с вышитым гербом на груди России, угрюмо тащил за бабушкой переполненную сумку и, заметив, что она снова направилась в торговые ряды, запыхтел как буксирный пароход:
– Ба, ну хватит. Мы же возвращаемся домой. Нас мама ждёт. И так уже много всего набрали.
Перекачиваясь с ноги на ногу, как хромая гусыня, не оборачиваясь, пожилая женщина в объёмном пончо с холмогорским орнаментом, не скрывая отдышку, отозвалась внуку: – Паша, подожди немного. Я ещё кипрей прикуплю.
– Опять закончился?
– Полезный напиток из него. Со старины кипреем люди оздоровляются. Всем советую…
– Ба, не начинай, – и, представив в чёрном цвете, как бабушка будет преодолевать суматошное столпотворение, наполнившее Экспоцентр в воскресный день выставки, внук предложил, – давай, я сбегаю?
Старушка не сопротивлялась. За последние два часа, она порядком устала. Через минуту, сжимая в кулаке купюры, парень словно акула, лавировал в людском море. Но тут он случайно столкнулся с дряхлого вида старичком с куцей бородкой, который фасоном пальто и шляпой-котелком на голове походил на доктора времён Чехова. Старик уронил затёртый почти до дыр саквояж и из него, словно бисер посыпались мелкие склянки, и выскочила красивая коробочка.
– Ой! Простите! Я сейчас всё соберу! – вскрикнул Паша, и кинулся подбирать.
– Только ничего не открывай! – резковато прикрикнул старик.
Разыскивать раскатившееся добро было невероятно трудно. Марширующие посетители наступали и давили хрупкие пузырьки один за другим, мгновенно разнося цветные порошки по плиточному полу. Кое-как добыв несколько целых банок, Паша полез под прилавок, куда отскочила коробочка. В ближайшем рассмотрении юноша понял, что это деревянный ларчик с затейливой резьбой. От падения крышка ларчика чуть приоткрылась, и в полутьме под прилавком из-под неё струился рассеянный свет бледно-зелёного цвета.
– Я только посмотрю, – прошептал юноша и заглянул внутрь.
Ларчик оказался пуст. На дне был странный дымчатый рисунок в форме двойного полумесяца, который чем-то напоминал подвеску от люстры или ёлочное украшение. Он светился, будто был написан красками с примесями фосфора. Потеряв интерес, Паша захлопнул ларчик и выбрался из-под прилавка.
– Всё что смог, – он положил вещи в подставленный саквояж.
Внезапно старик приблизился вплотную и скрипучим голосом спросил:
– Ты ничего не открывал?
– Зачем мне ваше барахло?! – вспылил Паша, и скрылся в толпе.
Глава 1
Плечистый подросток с кислым видом на лице поигрывал пальцами с ярко-оранжевым кленовым букетом, благоухающим тонким октябрьским ароматом. Мама рядом, под приглушённые заводные аккорды Дидюли, медленно вела паркетник Toyota RAV4, протискиваясь в плотном потоке транспорта, похожего на тягучее сгущённое молоко, попав в которое уже просто так не выбраться. Елена Юрьевна Степанцева, изредка поглядывая, на всё больше грустнеющего сына, сдвинув брови, пристально смотрела вперёд. Она не любила осень. В дождливую погоду её голова трещала от смены атмосферного давления, подавляя любой лучик надежды на хорошее настроение.
– Мам, как думаешь, мы скоро приедем?
Голос сына вернул витавшую в насущных размышлениях женщину к действительности, она встряхнула головой, и кивнула в сторону, лежащего между кресел мобильника:
– Посмотри, что там навигатор прогнозирует.
Паша ткнул пальцем в экран, и поникшим голосом сообщил:
– Ещё полтора часа. Краснодар, как всегда, в это время на девяти баллах по проходимости.
– У меня в сумке была шоколадка, – вспомнила Елена Юрьевна, приподняв настроение чаду, и собравшись с силами затараторила:
– Видишь как хорошо, что мы с тобой сегодня встали пораньше. И бабушку на ярмарку свозили, и все свои дела успели переделать к папиному возвращению. И даже до дождя по парку прогулялись. Я так чудно вышла на фото в белом плаще с жёлтыми листьями, а теперь гостиную украсим собранным букетом…
Юноша отложил поднадоевшие листья на заднее сидение. Шустро отыскал блестящий прямоугольник и, шурша оберткой, впился зубами в сладко-горьковатую плитку, попутно слушая длинный список удачных совпадений, которые, как уверяла мама, были достигнуты исключительно благодаря тому, что они не пошли на поводу утренней лени.
Быстро съев половину шоколадки, он спросил:
– Тебе оставить?
– Спасибо, дорогой, но ты же знаешь, когда у меня болит голова, я стараюсь избегать еды. Так что наслаждайся.
Паша сочувственно вздохнул:
– Как ты её терпишь всё время?
– А что поделать, если у меня от природы такая выраженная метеозависимость. Но на самом деле не всё так плохо. Открою тебе один секрет, который мне помогает немного переключиться от боли, пока не подействуют таблетки, – заговорщицки проговорила мама.
В глазах парня заплясали искры любопытства, и он как кот протянул:
– М-м-м, секрееет?
Вздёрнув нос, Елена Юрьевна начала декларировать как профессор на университетской кафедре:
– Я же у тебя дипломированный психолог и как никто другой понимаю, что у человека все проблемы накапливаются из его собственного отношения к той или иной жизненной ситуации. Приобретаемый фильтр восприятия действительности, складывается из полученного опыта.
Скривившись, сын остановил заумный поток фраз:
– Мам, если ты так будешь со мной разговаривать, то мне уже твой секрет не нужен.
– Прости, прости. Я когда за рулём, то ни как сразу не могу выйти из роли психолога. Сейчас переведу. Вот как ты считаешь, наш новый сосед Денис подходит тебе в друзья?
– Ну-у-у, когда он не задаётся, то да.
– Что значит, «не задаётся»?
– Он любит поумничать. Откопает что-нибудь в интернете или книгах и давай всех поучать.
– А почему ты думаешь, что он тебя поучает? Может, он просто хочет с тобой поделиться новыми знаниями, потому что думает, что тебе это будет интересно? Так сказать ищет поводы для общения.
– Я думаю, что он такой же, как и мой одноклассник, Глеб Бойченко. Хочет показать, что он умнее всех, – с напором заявил сын, и чуть снисходительно добавил, – Глеб и вправду умный, мы отличные друзья, но иногда он бывает настоящим занудой.
– Ага, вот мы с тобой и обнаружили фильтр. Ты по однокласснику, которого видишь каждый день и хорошо знаешь, оцениваешь нового соседа. В гостях у Дениса был лишь один разочек, толком и не рассмотрел ничего, а ведь вещи легко выдают интересы владельца.
Хмыкнув, Паша задумался, и через полминуты выдал:
– Думаешь, стоит спросить, зачем он мне всё это рассказывает?
– Именно! Молодец! Сам догадался! – возгордилась мать прозорливостью ребёнка-десятиклассника. – Поговори с ним. Только не так прямолинейно, топором рубить не надо. Удели внимание, пораспрашивай. И мнение сложится. Помни, все вопросы можно решить в диалоге. Иногда для этого необходимо отбросить любые знания, которые имел ранее. И не навешивай ярлыки, мир любит удивлять.
– Так, а в чём твой секрет? – смакуя остаток шоколадки, спросил Паша.
Позволив себе короткий смешок, Елена Юрьевна поведала:
– Я представляю себя в другой действительности. Фантазирую. Мысли уносят меня в иное измерение. Принцип действия схож с активацией воображения, которое срабатывает, когда читаешь какую-нибудь книжную историю, но только в этом случае автор произведения я сама. И поверь, это заставляет больше не думать о стучащих молоточках в моей голове, проигрывающих все «Времена года» Вивальди. Однако случается, что я не могу прилечь и отдохнуть, предаваясь мечтам, тогда я вспоминаю некоторые критические обстоятельства, в которых оказывается человек, когда он не имеет право думать о себе.
– Что ты имеешь в виду? – озадачился парень.
Мама посерьёзнела:
– Война сынок. Во время войны люди не имеют права ставить личные интересы выше, чем спасение родины. Солдат в бою не может попросить паузу на отдых. Он собирает все свои силы, чтобы выстоять.
Подросток удивлённо посмотрел на мать:
– Ты же не любишь смотреть фильмы про войну? И когда я тебе с папой рассказываю о подвигах из Второй Мировой, которые рассказали наставники в нашем казачьем классе, ты даже иногда выходишь из комнаты.
– Верно, мне это всегда тяжело слышать, сердце болит за людей, на долю которых выпали жуткие страдания. Я рада, что вы с папой меня понимаете и не настаиваете пойти с вами в кинотеатр на какой-нибудь боевик. Хотя они и сняты по выдуманному сценарию, но я не хочу смотреть даже на понарошковое проявление жестокости.
– А что же ты тогда представляешь? Вот, например, прямо сейчас?
– Сейчас я думала о том, что приготовить на ужин, – с глубоким вздохом честно призналась Елена Юрьевна, и тут же насмешливо продолжила, – Только не надо дуться. Я безотлагательно продемонстрирую, как это у меня получается. Видишь, справа указатель, прочти, что там написано.
Оживившись, сын прилип к размытому моросящим дождиком окну, и с трудом прочитал: – Улица Рашпилевская.
– А ты знаешь, кто такой Рашпиль?
– М-м-м. Нет. Не помню. Просто улица так называется, – пожал плечами юноша.
– Но дорогой, ты же знаешь, что улицы носят имена выдающихся личностей, чтобы их дела помнили последующие поколения. За каждой фамилией стоит удивительная история.
– И что такого примечательного сделал этот Рашпиль?
– К своему стыду, я этого не знаю. Но я знаю, кем он был. Этот человек родился на Кубани и служил в высоком чине в особом императорском конвое, основной состав которого был из казаков. Это очень почётно. Туда отбирали лучших из лучших.
Воспоминания Паши тут же вытащили из чертогов памяти рассказ приятеля, который побывал в Москве на фото экспозиции старинных фотографий, посвящённой необычному воинскому формированию. Собственный Его Императорского Величества Конвой предназначался только для охраны представителей царской фамилии, но он не был разодетым в золото и пурпур церемониальным подразделением, участвовал в сражениях и даже имел боевые награды.
Неожиданно недоумение поразило подростка, будто он только что расколол пустой орех, и сын заинтриговано спросил:
– И как же тебе это помогает справиться с головной болью?
Мама тихо рассмеялась, и опять вместо прямого ответа, заставила сына размышлять:
– А вот как. Я ещё со школы помню, что этот конвой был создан после одного случая во время войны с Наполеоном. Именно казачий полк малым количеством в тяжелейшем бою с французами спас Александра I от позорного плена. Страшно подумать, чтобы было, если бы это произошло. Ведь битва при Лейпциге считается крупнейшей победой России и стран союзников. А если бы захватили главу Российской Империи, то несмываемое пятно бесчестия появилось бы в нашей истории. И чья уж была бы это история? России или французской колонии? Задумайся, как мыслит казак, да и любой представитель воинского сословия? О себе ли они думают?
На миг Паша притих. Перед глазами пронеслись кадры из документального фильма, где казачья конница лавой скачет на врага, размахивая сверкающими шашками.
Электрическим импульсом по телу юноши пробежала волна драйва с примесью гордости за земляков, и он зычно произнёс:
– Казак, присягнувший на верность, рвётся выполнить долг. У него на пути лучше не стоять.
– Вот, вот. Поэтому я себя бравым казаком и представляю. Беру первую попавшуюся под руку тему и сочиняю как я, будучи казаком, могла бы разрулить свалившуюся на меня ситуацию. Сомневаюсь, чтобы эти непоколебимые воины позволили себе валяться с мигренью на кровати, когда собратья бьются не на жизнь, а на смерть. Вот таким вот образом я вытаскиваю себя из лап мигрени.
