Валерий Бестолков "От первого лица"

А смысл жизни до смешного прост.

Земные твари, все вы близоруки,
А ваша жизнь ничтожна и мала, —
На крылья обменяйте ваши руки
И обретите зрение орла.

Из древности осталась яркой былью
Мечта летать – в ней страсть заключена.
Да Винчи поднимал себя на крыльях —
Так тяга к небесам была сильна.

Так отрави себя адреналином,
Встань на уступе всем смертям назло
И ринься вниз с отчаяньем орлиным,
Взмахнув воображаемым крылом.

А если даже ты не удержался,
И крик твой потонул в граните скал,
На месте б я твоем не огорчался,
Поверь мне, ты немного потерял.

    12–13.02.1989 г.

Нет жизни человеку в волчьей стае

Кругом чужие лица, но сейчас
Я постараюсь не соврать, не сбиться.
Так слушайте же, люди, мой рассказ:
Попал ребенок в логово волчицы.

Законы материнства таковы,
Что и волчица к малышам – святая.
Приемыш креп, заматерел, завыл,
Стал пищу добывать, охотясь в стае.

И вскоре из мальчишки вышел толк,
Сознанье человека, сила зверя…
Не оборотень, но уже не волк,
В своей незабываемой манере.

А я не волк, пускай и не старик,
Но смею вас уверить – не ребенок,
И голос не походит мой на рык,
Людей науку я постиг с пеленок.

Мне не привили злобы на весь свет,
Но я мечусь, обидою томимый.
Среди волков мне места больше нет,
Но пониманье так необходимо.

Я занесен неведомой волной
В лесные дебри был и всеми брошен.
Мой мир лесной и мой покой лесной
Безмерно прост и бесконечно сложен.

Прислушиваюсь к диким голосам,
Утратив мир, другой приобретаю,
Здесь важно всё и здесь решаешь сам,
Быть одному или держаться в стае.

Я голос свой уже не узнаю,
Зубами скрежещу, душой грубею,
И, усыпляя ненависть свою,
Росту, как волк, как человек – слабею.

Я поднимаю свой звериный лик.
Эй! Отзовитесь, люди или боги!
Но нет, не вой, а грозный дикий рык
Несет мой клич от леса до дороги.

Пусть я один, но рос среди людей.
Я знаю то, что создано веками.
Я кладезь человеческих идей,
Характер, не разорванный клыками.

Я выхожу один из темноты
На тускло освещенную поляну.
Пусть тянутся предательски следы,
Я путать их по-заячьи не стану.

Иссякнут времена народных смут,
И люди, просветлев, про всё узнают,
И кровь увидев на снегу, поймут…
Нет жизни человеку в волчьей стае!

    19–23.09.1989 г.

Сын земли

Мне идет восемнадцатый год,
Я смотрю и пытаюсь постичь,
Что меня в светлом будущем ждёт
И чего предстоит мне достичь.

Я о будущем грезил, им жил,
Но настало оно только тут.
Кто-то камень мне в руки вложил,
И занёс надо мной злобно кнут.

Лишь отсюда ведут
Все пути к нашим судьбам людским,
И я сам, на беду,
Направляюсь куда-то по ним.

Наши деды когда-то для нас
Сохранили сомнительный рай.
В нем теперь каждый миг, каждый час
Рвет из душ наших стоны и лай.

Я боюсь своих мыслей теперь,
Озираюсь на шорох и скрип,
Я мечусь, как встревоженный зверь
С жалким криком, похожим на всхлип.

Жизнь готовила нам
Испытанье похуже других,
Мы не верим отцам,
Осуждая за боль нашу их.

Я озлоблен, я бьюсь по ночам,
Просыпаясь в холодном поту,
Я клянусь, что к своим палачам
На их мирный огонь забреду.

Только руки мои тяжелы,
На них цепи запретов и им,
Заковавшим мой мозг в кандалы,
Я обязан безличьем своим.

Но ползу я на свет,
Призывая всю волю свою,
И не в такт, и не в след,
Как, казалось бы, надо в строю.

Только в нём не чеканится шаг,
Да и строй уже, видно, не тот.
И бесстрашно запреты круша,
Мне идёт восемнадцатый год.

    05.08.1989 г.

Мне ли тебя бросать…

Взвейся под небеса,
Беркут моей мечты,
И ороси, слеза,
Высохшие цветы.

Спрятавшись от людей,
Спрятавшись от врагов,
Вновь с тобой край дождей,
Вновь с тобой край снегов.

Мне ли тобой не жить,
Мне ль о другом писать,
Мне ли тут не грешить,
Мне ли тебя бросать.

Сколько счастливых дней
Создал ты для меня,
Тянет сюда сильней
Жизнь нас день ото дня.

Вижу я часто сон,
Будто зову я даль,
Будто мое лицо
Треплет и рвет печаль.

Только спать не дает
Эхо далеких гор.
Беркут мой восстает,
Взмыв в голубой простор.

Кружит над миром он,
Силясь ему помочь,
Только протяжный стон
Вновь его гонит прочь.

Мчится он почему,
Вниз не боясь упасть?
Этого не пойму,
Видимо, это страсть.

Пусть до чужой земли
Можно подать рукой,
Только мы не смогли
Сделать с ним взмах такой.

Крылья мои растут,
Крепнут из года в год,