Дар акари
Индира Искендер
Я – акари, целительница, но мой дар пока еще дремлет. Они – сенката, чудовища в облике людей, способные убивать одним прикосновением. Они питаются чужой жизненной силой, которую я когда-нибудь смогу восстанавливать. Но зачем исправлять то, что они творят, если можно их уничтожить? Именно за этим я пробралась, в Тера-Далар, "гнездо" сенката, однако узнала про своих заклятых врагов слишком много, чтобы хладнокровно с ними расправиться.
Индира Искендер
Дар акари
Глава 1
Фух, наконец-то добрались!
Солнце, словно потешаясь над моими страданиями, заливало до дрожи голубое небо веселым светом. Легкийветерок усилился, когда мы с Тиханой достигливершины горы, но все равно был по-летнему нежен. Бедняга, он пытался забраться мне под одежду и пощекотать, но штаны из плотной материи, платье с длинным рукавом и чухта – надвинутый на лоб, расшитый узорами мешочек, в который я прятала хлипкую косу подальше от взглядов мужчин – не давали ему никакого шанса. Все, что ему оставалось, это погладить меня по щекам, утешая и подбадривая перед тем, что уготовала мне судьба. Или точнее Тихана— ведь этопо ее воле в солнечный безмятежный день я стояла у ворот крепости Тера-Далар, обители самых жутких существ на нашей земле.
– Не бойся, – Тихана подошла ко мне, поправила на голове чухту и затянула покрепче шнурки, хотя они и так уже впивались в затылок. – Ты справишься. Помни, что я тебе говорила, и не бойся их. Здесь ты будешь в большей безопасности, чем в городе. За своими они приглядывают хорошо, в обиду не дают.
Я кивнула и стиснула пальцы, стараясь не подать ей вида, как на самом деле переживаю. Эти слова онаповторяла всю дорогу до крепости, и я уже почти поверила, что не боюсь и справлюсь. Но вот теперь перед Тера-Далар, поражающей своими размерами, гадала: можно ли одолетьтех, кто смог создать нечто подобное? Страх, немного притупившийся после долгого монотонного подъема в гору, снова навалился на грудь. Неужто у Тиханы не припасено для меня лишнего объятия или доброго взгляда кроме уверений в моих способностях? Я поскорее отмахнулась от грустных мыслей, напомнив себе, что ей и своего горя хватает – не прошло и месяца, как она похоронила Сурхо. Ни к чему беспокоить ее тоскливыми взглядами и напрашиваться на утешения.
У ворот никого не было, но едва мы приблизились, грубый мужской голос закричал откуда-то сверху:
– Эй! Куда идете? Что надо?
– Я привела дочь, чтобы отдать в Неца Ясал! – крикнула в ответ Тихана. Она задрала голову и взглядом искала среди бойниц обращавшегося к ней стражника.
– Эту?! – спросил неизвестный недоверчиво.
– Да!
– Ты шутишь, женщина?
– Я привела дочь, чтобы отдать в Неца Ясал!
– Ступай, откуда пришла.
– Где старший? Я хочу говорить с ним.
– Ступай прочь.
– Нет. Не уйду, пока не позовешь старшего!
Тихана прищурила глаза, прожигая стену крепости полным ненависти взором. Лишь с глубокой старухи не было спроса за споры с мужчиной, так что напор молодой женщины явно озадачил стражника. Вместо совета прикусить язык мы услышали:
– Уф… Обождите. Позову.
Я несмело подошла к выложенной желтоватыми камнями толстой стене в четыре или пять раз выше моего роста и приложила руку к поверхности. Просто невероятно, что кто-то мог построить такую громадину на такой высоте. Поначалу теплый, нагретый солнцем, камень вскоре начал холодить ладонь – будто из самого нутра крепости в мою руку сочилось что-то нехорошее, злое.
Я обернулась.
У подножия горы раскинулась Бежта, мой родной городок. Как старуха скрюченными пальцами, он вцепилсядомами в одну из сторон ущелья, будто пытался разодратьвысокие кряжи и вырваться на свободу, на равнину, которая, говорили, лежала далеко на юг – подальше от своих правителей, Недремлющих. Но даже с такой высоты во все стороны видно было лишь бесконечные лесистые горы, только еще выше той, которую венчала Тера-Далар. Некуда тебе бежать, Бежта. Не на кого рассчитывать. Кроме меня.
– Она слишком взрослая!
Я вздрогнула, отдернула руку от стены и подняла голову, прикрыв глаза ладонью, чтобы разглядеть, кто к нам обращается. Из узкого оконца цитадели прямо над нами высунулся по пояс мужчина. Его подбородок покрывала густая черная борода, а выражение лица снизу рассмотреть было невозможно.
– Она слишком взрослая, – устало повторил он. – В Неца Ясал берем только маленьких.
Все четырнадцать проведенных на этом свете лет вдруг тяжелым камнем опустились на мои плечи. По меркам Неца Ясал, отрядадевушек, живших и тренировавшихся в крепости, я и правда была ну о-о-о-чень старой. В нее бралидевочек семи-десяти лет, и всю юность они проводили в занятиях и тренировках, пока не выходили замуж – только за обитателей крепости. Участь девочки, переступившей порог Тера-Далар, была предрешена навсегда.
Мы с Тиханойзнали правило про возраст, но все же взобрались на гору в надежде, что каким-то чудом меня примут. Я ссутулилась, чтобы уменьшиться в размерах и принять вид малышки, только бы все получилось. Не могу сказать, что я всей душой стремилась попасть в роту, вовсе нет! Но… я бросила взгляд на мачеху, кусавшую с досады пухлые губы на красивом лице. Если это облегчит ее боль, я готова сделать то, что она просит.
Тихана глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки.
– Прошу вас! – взмолилась она. – В виде исключения. Мне тяжело растить ее в одиночку. Мы еле сводим концы с концами!
– Отдай ее замуж, – устало бросил мужчина. – Пусть муж о ней заботится.
– Разве можно сыскать лучшего мужа, чем сенката? Любая мать почла бы за счастье отдать за него дочь, а любая дочь – стать его женой. И потом… – Тихана подтолкнула меня ближе к воротам. – Мы с вами знаем приказ Бека, который запрещает вам брать в жены женщин не из Неца Ясал. А их, я слышала, не так много.
Я буквально кожей ощутила, как онасодрогается от отвращения, произнося эти слова. Однако она готова была сказать что угодно, лишь бы я оказалась в Тера-Далар. Наш собеседник помолчал, к кому-то обернулся, возможно, советуясь, потом окончательно скрылся.
– Они должны тебя взять, – вполголоса сказала Тихана и сжала мою руку. – Не волнуйся, они должны тебя взять. Я не уйду отсюда, пока они не откроют эту проклятую дверь. Это наш последний шанс, и если мы его упустим…
Едва заметная калитка в воротах с легким скрипом открылась, и к нам вышел тот же мужчина, который только что говорил из окна. Тихана широко и глупо ему улыбнулась, а сама процедила сквозь зубы, обращаясь ко мне:
– Поклянись, что, когда придет время, не пощадишь ни одного из них.
– Клянусь, нани, – отозвалась я.
Мужчина подошел ближе, и я сразу поняла, что он сенката – от него буквально разило наполнявшим его проклятьем. Впрочем, и без того, что чувствовала только я, любой человек понял бы, кто он – по татуировкам над ровными густыми бровями и под самыми глазами. Жирные точки были знаком не только его сущности, но и того, что он служит Недремлющим. Больше никто, кроме сенката, в наших краях не имел права наносить татуировки на лицо. Черные глаза мужчины, мутные от усталости, тем не менее смотрели заинтересованно. Взгляд быстро пробежался по мне и метнулся к Тихане.
– Я сотник Неца Ясал, – сказал он. – Что там говоришь, бежтинка?
– Ты советуешь выдать мою дочь замуж, а я говорю, что не желаю ей другой судьбы, кроме как служить вам. Это большая честь для любой женщины. Прошу вас! Мне не под силу ее растить. Мы умрем с голода. А ведь Бек обещал сиротам помощь и покровительство!
– Знаю, – сотник отмахнулся от щебетания Тиханы и обошел меня вокруг, осматривая, как овцу на базаре. Я уткнула подбородок в грудь, чтобы казаться как можно послушнее и учтивее. – А что случилось с ее отцом?
– Его задрал медведь на охоте. Месяцназад.
Меня всегда удивляла эта удивительная способность Тиханы врать, придавая голосу такую убедительность, что поверишь ей, даже если скажет, что солнце зеленое. Как она поливала лестью стоявшего перед нами сенката, которых люто ненавидела, так и свободнолгала насчет своего мужа, который не был мне настоящим отцом.
Сурхо, который воспитывал меня вместе с ней, действительно погиб на охоте – но не от лап зверя, а от руки неизвестного сенка. Может быть, и этого сотника, кто знает? Но даже если бы Тиханабыла уверена, что перед ней стоит убийца, то не моргнув глазом продолжила бы нахваливать это отродье – лишь бы выполнить наш план. Внутри разрываемая гневом и горем, она стояла тут, изображая одну из тех дурочек Бежты, которых привлекали сила и загадочность этих чудовищ. Которые забыли, что сенката творили с их земляками.
– Она слишком взрослая, – повторил сотник, закончив осмотр. – И тощая. Наверняка глупая и своенравная. И уже слишком старая для хорошей тренировки. Через два-три года пора будет выдавать ее замуж, а чему она успеет научиться за такое короткое время?
– Она правильно воспитана и не доставит вам никакого беспокойства, – тон Тиханы изменился, стал еще ласковее. – И она очень шустрая. С детства любит оружие. Отец занимался с ней, пока был жив. Вы знаете, что у нас не принято обучать девочек военному делу, но он уделял ей много времени, ведь Тенгри не благословилменя сыном. Увидите, она быстро все наверстает.
Сотник помолчал, глядя себе под ноги. Ему явно не хотелось связываться с такой старухой, как я, но что-то удерживало его то того, чтобы прогнать нас прочь.
– Не знаю, как вас еще просить! Иначе мы умрем с голода, – продолжала Тихана давить на жалость того, кто не умел испытывать сострадание. – Я работала в одном доме, смотрела за коровами, но одна из них лягнула меня, и теперь я еле стою на ногах. Кьяра еще мала, чтобы выдать ее замуж, а работу найти в наше время так непросто. Кроме того, ее отец оставил кучу долгов. Я совсем одна…
Тут Тихана умолкла, наконец поняв, что стучится в стену не менее прочную, чем стена Тера-Далар. Сотник продолжал стоять перед ней, но глядел куда-то в сторону, покачиваясь на носках. Мне стало неловко. Я мысленно попрощалась с надеждой вступить в Неца Ясал, мольбы Тиханы показались глупыми и недостойными.
Молчание затянулось. Наблюдая исподлобья за взрослыми, я заметила, как Тихана будто невзначай провела рукой по открытой шее, выпрямилась, выставив вперед грудь. Ее пальцы быстро пробежали по затейливым украшениям, вышитым на воротестарого платья, начали теребить шнурки, державшие егозакрытым. Она пристально посмотрела на мужчину.
– Моя девочка будет служить вам верой и правдой и станет достойной женой любого, на кого укажете. Я отвечаю за это головой!
– Это не мне решать, – взгляд сотника окончательно прояснился, он с любопытством наблюдал за жестами Тиханы. – Придется посоветоваться с Отцом.
Он говорил, конечно, не о своем отце, которого у него быть не могло, а о самом старшем из рода Недремлющих по имени Бек. Все сенката и многие бежтинцы называли его Отцом, хотя у него, насколько мы знали, был всего один сын.
– Умоляю, поговорите с ним. Я… – Тихана помедлила, не сводя с мужчины цепкого взора, и двумя пальцами слегка потянула за шнурок. – Я готова заплатить.
Уж не знаю, куда она смогла запрятать свои истинные чувства, но сейчас, глядя на ее приоткрытые в намеке на улыбку губы и взгляд из-под длинных ресниц, я могла поклясться, что она хочет ему приглянуться. К горлу подступили страх и отвращение.
– Заплатить… – повторил сотник,сделал шаг вперед и тронулшнурок.
Тихана не отскочила, как сделала бы любая порядочная женщина, и не угостилаего порцией отборной брани. Наоборот, кончики ее пальцев быстрым, едва уловимым движением, возмутительно пробежались по руке сотника и упорхнули за спину. От вида этого недозволенного жеста я аж задохнулась и залилась краской стыда.
Однакомужчина-сенката мог потребовать от женщины не только ее честь. Что хуже, он мог попросить в обмен поделиться ее рухом – жизненной силой, которая текла по жилам каждого человека на свете. Сенки вытягивали егоиз тела, как пиявка высасывает кровь, как мы говорили, «опустошали» несчастных. После этого человек долго болел, а мог и вовсе умереть. Благодаря чужому рухуони становились намного сильнее обычных людей, быстро оправлялись от ран и болезней, а еще получали способность накладывать магические знаки – тамги.
Сенката называли эти свойства даром, мы с Тиханой – проклятьем, потому что настоящий дар был у нас, акари. И если этот сенк собирался воспользоваться рухом, а не телом Тиханы, он мог почувствовать ее дар, а для акари в наших краях была уготована одна участь – смерть.
С тревогой следила я, как сотник, прищурившись, облапал ее глазами и бросил взгляд на окна цитадели.
– Была с нашим? – спросил он, понизив голос.
– Никогда.
– Хорошо. Тогда…
Договорить онне успел. За нашими спинами на дороге раздался цокот копыт, и через несколько мгновений из-за поворота появилось двое всадников. Великолепные гнедые гони шли быстрым шагом, взбивая в воздух маленькие облачка пыли. Один из мужчин был облачен в красную рубаху и черный бешмет с подвешенными к поясу ножнами для сабли, в руке держал пику. Второй, полноватый седовласый мужчина с белоснежной бородой и большим, исполненным благородства лицом, ехал в простой серой рубахе и кожаной кирасе и даже не был ничем вооружен кроме хлыста. Хотя зачем оружие тому, кто может убить одним прикосновением? В глаза мне сразу бросились татуировки на его лице – по четыревыцветших ромба на щеках под глазами и закорючкикакой-то неизвестной мне тамги чуть выше переносицы. Знаки Недремлющих, и, судя по возрасту всадника, это был сам Отец.
Я никогда не видела ни одного из рода Недремлющих вживую, только слышала разные истории, в которых невозможно было отличить правду от вымысла. Их всего было четверо, все мужчины прямого родства. Они редко выбирались в город, а на нашу окраину и подавно не заглядывали. С жителями Бежты и сел они не заговаривали, отдавая поручения и приказы через посредников из числа своих людей. Ходили слухи, что они вообще не знают местный язык, но девушки из Неца Ясал, изредка навещавшиев городе родных, утверждали, что это не так.
И вот один из них, наш правитель, скачет передо мной в простой рубахе, как молодой парень! А ведь ему было лет семьдесят или восемьдесят. Не знаю, я ожидала чего-то более… величественного? Что ж, даже если меня не возьмут в крепость, будет что рассказать подругам! Забыв о том, что должна ненавидеть всех сенката, что мы с Тиханой тут по важному делу, от которого зависит судьба Бежты, я с благоговейным страхомсмотрела, как всадникиприближаются. Задним умом я понимала, что Отецкак самый мудрый и старшийиз них, может как-то определить, что мы акари, их заклятые враги, но просто не могла пошевелиться от неожиданности. Тихана схватиламеня за руку и крепко сжала, видно, чтобы я не наделала глупостей, например, не бросилась с криками прочь – думала, я опешила от ужаса.
Когдалошади подошли совсем близко, я с трудом сглотнула – настолько сильно ощущалось текшее по жилам Отца проклятье. Меня будто окутал плотный влажный туман с неприятным запахом, и я, как советовала мать, стала вдыхать глубже, но реже. Впрочем, сам старший Недремлющийпроизводил совершенно другое впечатление – смотрел на нас по-доброму, с участием и заботой. Эта противоречивость совершенно сбила меня с толку.
– Кто это? Что тут происходит? – спросил он спокойным, со старческой хрипотцой, голосом.
– Отец, – сотникслегка склонил голову в знак почтения, – эта женщина пришла просить за свою дочь, чтобы взял ее в своюроту. Я как раз объяснял, что девушка слишком взрослая, чтобы я ее принял.
Бек неожиданно ловко для своего возрастаспрыгнул с лошади и подошел ко мне. Я всем видом старалась не дать ему понять, что испытываю, поэтому возблагодарила Тенгри за традицию, велящую девушке смотреть в пол, когда к ней проявляют интерес взрослые. Стараясьне тревожить взором даже его сапоги, яуставилась на кончики своих чувяков.Тихана снова объяснила наше положение и обратилась с просьбой принять меня в виде исключения.
– Любопытно, – молвил Бек. Он встал передо мной, коснулся моего подбородка рукоятью хлыста и вынудил поднять на него глаза. – Ты ивпрямь так стремишься в Неца Ясал? Знаешь, что ждет девочек, переступивших порог крепости?
– Да, – мой взгляд невольно метнулся к матери. – Это для меня честь…
– Честь служить чудовищам, а потом стать женой чудовища? – Бек тихонько засмеялся и убрал хлыст. – Ведь ты нас такими считаешь?
– Вовсе нет! – воскликнула я. – Я… просто…
– Знаешь, почему ты слишком взрослая для роты? – прервал меня Бек. – В твоем возрасте еще не потеряна гибкость тела, но уже нетгибкости ума. Таких сложновоспитать в преданности. Как ты выйдешь замуж и поклянешься отдать жизнь за одного из тех, кого наверное терпеть не можешь?
– Я… Это не так…
Я не знала, что сказать. Бек видел мои чувства, будто смотрел в прозрачную воду горного озера. Все пропало! Хорошо, если он отпустит нас с Тиханойвосвояси, а то ведь еще схватит и убьет или отдаст опустошать своим прислужникам вроде этого сотника. Кровь отхлынула от моего лица.
– Мы уважаем сенката! – встряла Тихана, снова хватаясь за соломинку. – Сам Тенгри наделил вас властью над людьми! Как можно ненавидеть то, что предначертано и происходит по Его воле? Кьяра хорошая послушная девушка, воспитанная отцом в традициях, которые мало отличаются от ваших. Бежтинки всегда славились тихим нравом и покорностью мужьям, кто бы они ни были. Сенката или нет, ее муж над ней голова, и она будет слушаться его беспрекословно.
Бек с плутоватой ухмылкой смотрел на нас, даже больше – на меня, чем совершенно смутил.
– Будет слушаться, говоришь? Кажется, я сильно ее напугал. Вон еле на ногах стоит. Жена сенката должна быть не только послушной, но и храброй. – Тут он вдруг рассмеялся: – Неужели я такой страшный, бежтинка Кьяра? А видела бы ты меня лет шестьдесят назад, влюбилась бы без памяти!
Я, раскрыв рот от неподобающих слов, уставилась на Бека.
– Ладно-ладно, прости старику эти вольности, – миролюбиво сказал он. – Так как говоришь? Считаешь за честь?
